Не забудьте: все без исключения «трактаты о культуре» отражают представления тех определенных культурных общностей, к которым принадлежит автор.

Совершенно особое представление об уме – в русском фольклоре, в народных сказках. Настоящие герои и героини часто не только не проявляют ума (читай – практицизма), а, наоборот, и ведут себя, и оцениваются окружающими как «дурачки» и «дурочки». Великий и классически русский Иван-дурак, обычно ласково именуемый Иванушкой-дурачком, в отличие от умных братьев, идет ночью сторожить отцовскую пшеницу в «Коньке – Горбунке» Ершова или ночевать на могиле отца в сказках А.Н. Афанасьева; дурочки-героини просят в подарок аленький цветочек или перышко, а не драгоценные ларцы и наряды, как их умные старшие сестры. Их поведение как бы демонстрирует отсутствие ума, но в конце сказки именно они оказываются умными и успешными, именно они женятся на царевне и выходят замуж за любимого, красивого и богатого. Дети русской культуры, выросшие на русских сказках, с малых лет познают высшую мудрость: во-первых, ум – понятие глубинное и парадоксальное, во-вторых, не суди об уме по поведению: то, что кажется глупым на первый взгляд, может оказаться подлинным умом.

Анна-Наталия Малаховская проводит интересное исследование представлений о жизни, смерти и человеке в русских сказках и об их проявлениях в русской классической литературе.

Понятие «ум» в своей книге «Наследие Бабы-Яги»[9] она разделяет в отношении, как сейчас модно говорить, «гендерном»: ум героев отличается от ума героинь. Мужской ум в сказках представлен двумя разными, даже противоположными типами.

«Итак, можно установить два типа ума в сказках: ум старших братьев – и «другой», заместительный ум дурачка, восходящий в конечном счете к уму Бабы-Яги («А ты, бабушка, дай свою голову моим могутным плечам»[10], причем ум старших братьев (и сестер) оказывается недостаточным не только по силе, но и по качеству: он всегда «дает осечку», всегда приводит носителя такого ума либо к моральной катастрофе, либо к окончательной гибели. В пространстве сказочного действия «умники» всегда оказываются в проигрыше, спохватываются ли они, что это значит – ходить ночевать на могилу к отцу («Сивко-Бурко»), изгоняются ли из дому (как в «Сказке о молодильных яблоках») или просто погибают (как в «Сказке об Иване-царевиче, жар-птице и о сером волке»).

На самом деле младший брат выигрывает в сказочной борьбе не только потому, что он отказывается от собственного ума и получает «заемный», заместительный ум Бабы-Яги. С этим отказом от своего ума связаны и все остальные его качества (доверчивость, вежливость, способность выражать чувство печали), которые в целом можно определить как открытость героя, незамкнутость его на самом себе. Он открыт любому и каждому: от встречной пчелы, как и от прохожего старичка он ожидает любого чуда – и получает от них спасение, выручку на своем пути. Так его «не-эгоистичность» оборачивается высшей заботой о самом себе: в парадоксальном пространстве сказочного действия самый «не-эгоистичный» приносит самому себе больше всего пользы».

Что же касается ума сказочной героини, то он, по мнению Анна-Наталии Малаховской, заключается в интуитивном знании ситуации, в находчивости, догадливости. Героиня знает, что делать, куда идти и какой дать ответ, как бы он ни был неожидан и парадоксален.

«… и Марфуша из сказки «Морозко» почему-то знает, что на вопросы Морозка о том, тепло ли ей, следует давать парадоксальные ответы: «Тепло, батюшко!»[11]. Когда героиня литературного произведения в сходной ситуации тоже дает парадоксальный ответ, автор прямо называет ее умницей, а испытывающий ее персонаж (Воланд) намекает на то, что этот ответ свидетельствует о ее королевском происхождении («Кровь – великое дело», - неизвестно к чему сказал Воланд»[12]) ^[13].

Впрочем, «парадоксальные» реакции на ситуацию отнюдь не монопольное «открытие» или «знание» героинь. Герои русского фольклора ведут себя (и выражают это словесно) не менее парадоксально: в ситуации с придорожным камнем – указателем судьба они никогда не выбирают ни выгоды, ни счастливой жизни (это могут делать лжегерои). Илья Муромец в старом советском фильме формулирует это просто и «парадоксально» с точки зрения здравого смысла: «Мне жениться не ко времени, а богатство мне не к радости». Не вдаваясь в глубокие исследования, скажу то, что представляется очевидным. Во-первых, речь идет о фольклоре, о сказках, а сказочные ситуации – парадоксальны сами по себе, по определению, по замыслу. Во-вторых, реакции героев и героинь русского фольклора парадоксальны по отношению к прагматизму, к так называемому «здравому смыслу» (по Козьме Пруткому, «лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным»).

Все величие, гениальность, высшая мудрость народного творчества (не отдельного гениального автора с его индивидуальным набором идей, представлений, созданных его индивидуальными же жизненными обстоятельствами, а целого народа) заключается в том, что русские сказки, былины и другие фольклорные жанры учат: «Не все так просто, ребятки, жизнь наша противоречива и парадоксальна, иногда лучше быть бедным и даже больным, чем богатым и здоровым, не судите о людях поверхностно и поспешно». И правда – тот, кто кажется глупым («дурачком», слабым, нелепым неудачником может оказаться – и оказывается! – самым умным, сильным и ловким победителем. Эта «нелепость», «странность» парадоксальность реакций и поведения, заложенная фольклором в людях русской культуры и породила миф западной культуры о «загадочной русской душе». Продолжаю настаивать («продолжаю», потому что я это делаю и устно – в лекциях, и письменно – в предыдущих публикациях): души всех народов (читай – национальные характеры) загадочны, потому что они другие, чужие, чуждые, не такие, как наши. «Другому как понять тебя?» Разница культур…

В последнее время в связи с расцветом культурологических исследований проводится много экспериментов, направленных на то, чтобы выявить разницу реакций, разни цу поведения представителей разных культур.

Вот некоторые из них.

Двум группам мужчин – в Азии и в США - предложили следующий вопрос.

Представьте себе, что вы путешествуете по морю с семьей: с матерью, женой и ребенком. Ваш корабль начинает тонуть. Вы единственный, кто умеет плавать, и можете спасти одного члена своей семьи. Кого вы выберете?

60% мужчин из США считали, что они выберут ребенка, 40% - жену.

В странах Азии все 100% опрошенных мужчин выбрали мать, объяснив впоследствии, что они могут еще раз жениться и завести новых детей, но не могут получить новую мать.

Прочитав об этом эксперименте в журнале “Asia”[14], я в течение 6 лет опрашивала студентов МГУ и получила следующие результаты. Разумеется, при их оценке нужно учесть отступления от первичного эксперимента: информантами были молодые люди в возрасте 16-22 лет, в подавляющем большинстве (до 90%) – женского пола, практически все не имеющие детей и супругов и, примерно до 80% - представляющие русскую культуру и русский язык.

Ответы очень молодых русских информантов (вернее информанток, поскольку девушки составляли абсолютное большинство), получающих высшее образование в первом вузе нашей страны и не имеющих еще ни мужа, ни жены, ни ребенка, распределились следующим образом:

65-70% спасали бы ребенка

10%-15% - мать

8-10% - мужа или жену

Однако, русская культура, в отличие от американской и азиатских, преподнесла еще один ответ, не предусмотренный авторами эксперимента: около 7% опрошенных написали, что они бы предпочли бы утонуть вместе со своей семьей. Все 10 лет эксперимента с 1996 по 2005г. около 7% юных русских девочек из разных уголков нашей страны, не сговариваясь, давали свой ответ, игнорируя предложенный выбор: лучше погибнуть, чем всю последующую жизнь страдать от угрызений совести, так как любой выбор лишает их возможности быть счастливыми в будущем.

Журнал «Ридерз Дайджест» провел культурологический эксперимент в совершенно другой сфере жизни и поведения людей разных стран, разных народов и разных культур. В США, Европе, Азии, России, Канаде, Австралии, Новой Зеландии и Латинской Америке сотрудники журнала разбрасывали кошельки (всего 1100 штук), в которых было 50 долларов в местной валюте, а также имя и телефон владельца, чтобы облегчить возврат.

Около 44% исчезли навсегда. Однако в разных странах, разумеется, были получены разные результаты. Чемпионами оказались скандинавские страны (особенно отличились Норвегия и Дания, где все 100% кошельков были возвращены владельцам), а также Сингапур, Новая Зеландия, Япония и Южная Корея.

Вот как выглядят таблицы «честности» разных стран: в процентах возвращенных кошельков.[15]

В одном ряду с описанными выше экспериментами стоят модные сейчас фильмы, статьи, рассказы и моделированные ситуации под названиями: особенности национальной охоты (рыбалки и т.п.), любовь по-русски (название нового российского кинофестиваля), брак/развод по-итальянски и т.п. Вот как раскрыла «особенности национального отдыха» британская телевизионная компания: «Лондонская «Гардиан» рассказывает о снятой 4-м каналом британского телевидения серии документальных фильмов о группах отдыхающих из Германии, США, Англии и Японии, получивших путевки в один из пансионатов Турции. За особенностями их поведения в различных ситуациях следила скрытая камера.

Например, актер, игравший роль водителя автобуса, на котором туристы должны были отправиться на экскурсию, сел за руль в пьяном виде. Англичане, увидев это, отказались садиться в автобус. Японцы оставались невозмутимыми, пока руководитель их группы не указал им на бутылку спиртного, стоявшего у ног водителя. Немцы стали волноваться, что его могут уволить с работы, если они поднимут шум.

Во время экскурсий, в которых принимали участие все четыре группы, актер закурил, хотя в автобусе курить было запрещено. Англичане вежливо попросили его потушить сигарету. Японцы, не желающие нарушать гармонию, предпочли промолчать. Немцы сначала устроили голосование и только потом выразили недовольство, а американцы стали курить сами.

В баре, когда бармен ушел из-за стойки, актер начал брать, не заплатив, бутылки пива. Англичане и американцы радостно последовали его примеру. Немцы воровать пиво не стали, а японцы не только не стали воровать, но еще и сообщили о случившемся администрации пансионата.[16]

Своеобразие казахской культуры по базовым вопросам мировосприятия и миропорядка, во многом обусловленное многовековой жизнью кочевников, основой которой было единение, органическая слитность Человека с Природой, с трудом укладывается в сознание, ограниченное рамками собственной – оседлой – культуры. Как обычно, эти удивительные (для нас) особенности культуры казахов высветились при изучении языка, их отразившего. Особенно важным в этом плане оказалось исследование метафорики цветообозначений, в частности – белого и черного.

«… нужно иметь в виду еще одну особенность казахского мировосприятия: ощущение взаимосвязанности всех явлений, их взаимообусловленности не позволяет четко делить на «черное» как «злое», «отрицательное» и «белое» как «доброе», «светлое». Разделение невозможно потому, что в мировосприятии казахов действуют несколько иные законы понимания миропорядка: зло невозможно без добра, как и добро без зла, как день без ночи и т.п. Все настолько взаимообусловлено, что для казахов не существует борьбы противоположностей, есть только единство противоположностей. Добро и зло, ночь и день есть только взаимопереходные явления, и их взаимосвязь бесконечна, поскольку в мире существует Гармония всего[17]». В культуре казахов существовало несколько иное отношение к пониманию данных оппозиций: границы между миром живущих и миром духов прозрачны, связь прошлого, настоящего и будущего органична и непрерывна. Экологическое сознание казахов не было склонно к абсолютному противопоставлению полярных сущностей. Для кочевой культуры с ее устремленностью к границам миров чужой мир является столь же реальным и досягаемым, как и свой.

Отсюда проистекает совершенно особое отношение к земле, связанное с понятием родины, своей территории, которую нельзя осквернять (даже пахать), а надо беречь и защищать…[18]».

Ну можно ли себе представить что-нибудь более далекое от нашего отношения к земле-матушке, кормилице, которая кормит, потому что ее вспахивают?! А для казахов (а также – монголов и вообще историческихкочевников) это значит – совершают насилие, мучают, уродуют, оскверняют.

Еще один пример, поразивший своим «несоответствием» нашей и большинству западных культур, дала страшная трагедия Беслана. Об уважении и почтении к старшим как черте кавказских и многих восточных культур известно давно и широко. Но в том-то и особенность культурного барьера, что даже зная о нем и его характерных чертах, человек как-то не воспринимает до конца то, что не отражено в такой же степени в его родной культуре.

Во время осады бесланской школы произошел такой инцидент. В числе многих сотен пленников был 74-летний учитель физкультуры Иван Константинович Каниди. По свидетельству прессы, чеченские террористы «готовы были освободить пожилого человека» (Известия, пятница 10 декабря, 2004г.). Люди, не задумываясь убивавшие детей, предложили отпустить 74-летнего мужчину – следуя требованиям их культуры почитать старших, хотя использовать слово «культура» по отношению к зверям и убийцам как-то неловко и неправильно. Не случайно все 100% азиатских мужчин, представляющих культуры Азии, в описанном выше эксперименте выбрали мать, и никто не выбрал ребенка (не говоря уже о жене). Повинуясь правилам своей культуры, совести и сердца, Иван Каниди отказался покинуть своих учеников, и был убит при попытке обезвредить взрывные устройства.

О языковых проблемах, возникающих в связи с разницей культур, ярко и убедительно говорит профессиональный переводчик Наталья Шахова.

«Из-за культурных различий одна и та же характеристика человека может восприниматься носителями одного языка как положительная, а носителями другого – как отрицательная. (В частности, мой русский знакомый с изумлением узнал, что в Швеции Карлсон считается отрицательным персонажем). Поэтому при буквальном переводе можно, например, исказить отношение автора к своему персонажу. Я вполне допускаю, что Изнуренков из «Двенадцати стульев» со своей бурной жестикуляцией и бесконечными восклицаниями типа: «Ах! Ах! Высокий класс! Этот кот пушист до чрезвычайности!» - вызовет у итальянцев совсем не те эмоции, на которые рассчитывали Ильф и Петров. (Что делать в этом случае переводчику на итальянский – для меня лично большая загадка!).

Вообще разница культур ставит перед переводчиком художественной литературы труднопреодолимые проблемы. Причем если о различии формальных норм мы имеем хотя бы общее представление (допустим, все знают, что при входе в православную церковь мужчина должен снять головной убор, а при входе в мечеть – обувь), то об эмоциональных, этических различиях часто вообще не задумываемся. Ведь то, что служит выражением крайнего негодования у сдержанных англичан, может показаться тем же экспансивным итальянцам дружелюбным комментарием. Цветистый комплимент, который обрадует русскую, может оскорбить американку, а в Саудовской Аравии за него можно и вовсе попасть в тюрьму.

Почему, например, стандартное американское «Shit!» при дублировании фильмов обычно переводят «Черт!»? Кто-то скажет: из соображения приличия. Может быть и так. Но мне лично кажется, что слово «черт», не соответствуя слову «shit» по смыслу, больше соответствует ему по эмоциональному накалу. Никто не скажет: «Дерьмо!» - ударив себя по пальцу молотком. По-русски «дерьмо» более грубое и, так сказать, «адресное» ругательство. А вот из книги Линн Виссон о русско-американских браках я узнала, что наше безобидное «Тьфу ты!» может вызвать семейный конфликт: «Почему ты на меня плюешь?! – с обидой спросил американец свою русскую жену. Понятно, что буквальный перевод ругательств бесполезен. Здесь можно понять эмоции говорящего и найти адекватное им выражение на другом языке.

Подводя итоги, можно сказать, что самым главным в работе переводчика является жизнь на стыке двух (или более) культур. Сталкиваясь постоянно с особенностями этих культур, он должен хорошо представлять себе их различия и уметь максимально точно передать информацию от носителя одной культуры носителю другой. В этом и состоит специфика профессии переводчика».[19]

Тема разницы культур и, соответственно, языков бесконечна и разнообразна. Ниже будут рассмотрены культурные различия в разных социальных сферах (культура и бизнес, культура и время и т.п.). Поэтому здесь ограничимся лишь некоторыми наблюдениями над явлениями вполне очевидными, но редко осознаваемыми и поэтому почти невероятными.

Действительно, мало кто обращает внимание на удивительные факты: люди смотрят на одни и те же предметы реальности, но видят их совершенно по-разному, хотя эта разница видения четко и ясно («оче-видно») регистрируется языком. Хрестоматийные примеры: там, где русскоязычные люди видят один цельный предмет – ногу, носители английского языка видят два совершенно разных:leg, foot. Русскоязычные люди имеют 20 пальцев – 10 на руках и 10 на ногах, и это не вызывает ни сомнений, ни трудностей. Однако, выучив английский эквивалент или, вернее, «перевод» пальца как finger, сталкиваются с трудностями, поскольку у носителей английского языка всего 8 fingers. У них есть еще 2 thumbs (больших пальца) на руках и 10 toes на ногах, в которых они отнюдь не видят fingers. И вúдение это навязано им родным языком, создающим таким образом языковую картину мира. Вот к чему привела Вавилонская башня. Мы видим мир по-разному, и разные языки отразили это разное вúдение. У каждого народа – свой взгляд на мир, свое «воззрение» на мир, свое м и р о в о з з р е н и е и своя картина мира, навязанная родным языком. Вырваться из плена родного языка невозможно, но можно увидеть мир по-новому, изучая другие языки. Это новое видение иногда восхищает, открывая новые грани известного нам мира, иногда раздражает: ну, зачем им этот артикль, мы прекрасно без него живем и создали великую литературу. Англичане наверняка думают: какая нелепость категория рода у неодушевленных существительных: что женского в ручке или табуретке и мужского в карандаше и стуле? А мы также не можем без рода (и великая наша литература, особенно поэзия, потеряет душу и величие), как они – без артикля.

Понятие языковой картины, находящейся в сложном диалектическом взаимодействии с реальной и социокультурной картинами мира, упоминалось в Главе I, оно хорошо известно и детально изучается.

Гораздо меньше изучено другое удивительное явление.

Мы не только видим, но и слышим мир по-разному. Нас окружают не только предметы реального мира, которые мы видим, но и звуки, которые мы слышим и которые язык послушно отражает и регистрирует. Иными словами, наряду с картиной мира, существует и вполне явная и отчетливая симфония мира.

Интересно отметить, что эти симфонии, судя по свидетельствам языков, различаются у разных народов, хотя сами звуки, отраженные соответствующими словами, совершенно одинаковые. Речь идет, разумеется, об ономатопических, или звукоподражательных словах.

Действительно, животные издают одни и те же звуки, но слова, их воспроизводящие в разных языках, могут различаться очень значительно, иногда – полностью (т.е. не совпадает ни один звук).

Приведем примеры из русского и английского языков – иногда с привлечением японского,[20] немецкого, французского.

Коровы, кошки и овцы издают одинаковые или очень похожие звуки в этих языках.

коровы: му-му (рус.) – moo (англ.) – meuh (фр.) – мо мо (яп.)

кошки: мяу (рус.) – meow (англ.) – miaou (фр.)

овцы: бе-е (рус.) – baa (англ.) – bêê (фр.)

Звуки, издаваемые петухами, собаками, воробьями, лошадьми, свиньями, лягушками, пчелами, звук стука, звук капающей воды, звук колокола – все они по-разному воспринимаются (и здесь нельзя недооценивать активную роль родного языка) разными народами.

Примеры расположены в порядке возрастания различий.

звук колокола: бом (рус.) – bong (англ.) – bim bam (нем.)

петухи: кукареку (рус.) – cock-a-doodle-doo (англ.) – кокекокко (яп.)

воробьи: чик-чирик (рус.) – chirp (англ.) – cui-cui (фр.) – чун чун (яп.)

лягушки: ква-ква (рус.) – coa- coa (фр.) – croak (англ.) – керо керо (яп.)

капли воды: кап-кап (рус.) – drip-drip (англ.) – пото-тото (яп.)

стук в дверь: тук-тук (рус.) – knock-knock, rat-a-tat (англ.) – дон дон (яп.)

утки: кря-кря (рус.) – quack-quack (англ., нем.)

собаки: гав-гав, тяв (рус.) – woof, bow-wow (англ.) – ouah-ouah (фр.) – wau-wau (нем.)

пчелы: ж-ж-ж (рус.) – b-z-z-z (фр.) – buzz (англ.) – бун бун (яп.)

лошади: и-го-го (рус.) – neigh (англ.) – brrr (нем.) – ronron(фр.) – хин-хин (яп.)

свиньи: хрю-хрю (рус.) – groin (фр.) – grunz-grunz (нем.) – oink (англ.) – бу бу (яп.)

Как могут англичане услышать oink, а японцы бу бу, у так явственно для нас хрюкающей свиньи?!

Во время путешествия в Южную Корею сотрудники телевизионной программы «Вокруг Света» долго хрюкали в ресторане, заказывая обед, но свинину им так и не подали. Конфликт языков…

Итак, мы видим, слышим и оцениваем окружающую нас реальность по-разному, в зависимости от культуры и языка, и родной язык играет здесь решающую роль, услужливо предоставляя или, вернее, навязывая нам именно такое восприятие мира, исторически сложившееся под влиянием самых разных факторов у наших предков.

[1] Шахова Наталья. Кому дано предугадать. Русский журнал / Вне рубрик / www.russ_sovr/20000328_shahova.html

[2] Ершов П.П. Конек-Горбунок. Детская литература., М-Л, 1964, стр. 76

[3] М.М. Медведская. Гендерные стереотипы в переводных журналах для женщин. Курсовая работа. МГУ, 2007г.

[4] Александрова З.Е. Словарь синонимов русского языка. Изд-во «Советская энциклопедия». М., 1968г., сс.583-584

[5] Там же. С.538.

[6] Долина Полина «Мода идет на попятную». Московский Университет. 2005г., № 31 сентябрь, с. 6

[7] Морозова В.С. Символика цветообозначения при описании концептов эмоций в современном арабском литературном языке// Фразеология в контексте культуры. М., 1999, с. 302. Цитируется по Демуцкая А.В. Сопоставление языковых картин мира в русском и английском языках на примере моделирования внутренних свойств человека через внешность. Логический анализ языка. Институт языкознания РАН. «Индрик», 2004, с. 166

[8] Коммерсантъ ВЛАСТЬ, 30 мая 2000г., с. 42-45

[9] Малаховская Анна-Наталия. Наследие Бабы-Яги. СПб, 2006г.

[10] «Русские сказки в обработке писателей». М., Худ. лит. 1969. с. 73.

[11] Народные русские сказки Афанасьева А.Н. в 3 т. М., 1985, т. III, с. 158. В другом варианте той же сказки особо сообщается о том, что испытателю понравился умный ответ девушки: «Мороз хотел ее тукнуть и заморозить; но полюбились ему ее умные речи, жаль стало!» - Там же. с. 159.

[12] Булгаков М.А. Избранное. М., Худ. Лит., 1980. С. 209.

[13] Малаховская Анна-Наталия – там же. сс. 97-98.

[14] “Asia”, January, 1996, p.49

[15] Ридерз Дайджест, июль-август 2001г., с. 74-76

[16] «Правда России», №31 (158), 5-12 августа 1998

[17] Каракузова Ж.К., Хасанов М.Ш., Космос казахской культуры. «Евразия», № 2, 2001. с. 112.

[18] Жаркынбекова Ш.К. Языковая концептуализация цвета в казахском и русском языках. Автореферат докт. дисс. Алматы, 2004г., с. 26

[19] Шахова Наталья. Кому дано предугадать. Русский журнал / Вне рубрик / www.russ.ru/ist_sovr/20000328_shahova.html

[20] Т.Г. Орлянская. Ономатопея и мимесис в японском языке. Media, Language and Culture № 41, Institute of Language and Culture Studies, Hokkaido University.

Глава III

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: