Новое в преподавании иностранных языков во всём мире.

1. Культурологический бум, который так понятен, когда речь идёт о России, охватил весь мир. Действительно, с нами все ясно: Россия внезапно вошла в мировое сообщество после долгих лет изоляции, что привело к усилению конфликтов культур и осознанию культурного барьера, невидимого, в отличие от языкового, и гораздо более опасного. Однако, всемирные социально-политические катаклизмы последних десятилетий (в том числе и развал СССР и так называемого «социалистического лагеря») привели к небывалой и неслыханной ранее миграции населения, к возникновению миллионов беженцев и, соответственно, к межэтническим и межкультурным конфликтам, с одной стороны, и острой потребности в изучении иностранных языков, с другой.
2. Интенсивно развивающиеся процессы глобализации во многих странах (например, во Франции) называемой «американизацией», также имеют диалектический характер: с одной стороны, усиливающаяся роль английского языка как средства международного общения и, соответственно, растущий спрос на него, а с другой стороны всё обостряющаяся борьба за сохранение языков и культур народов мира.
3. Внедрение новых технологий (видео, компьютер, интернет, мультимедийные средства) в преподавание иностранных языков. Новые возможности виртуального, или дистанционного образования.

Основная проблема здесь – это недостаточная разработанность новых методов преподавания, малое использование новых возможностей, перенесение старых методов и приёмов на новое оборудование и – часто –сведение компьютеров к усовершенствованной пишущей машинке. Впрочем, сейчас этот недостаток стремительно преодолевается.

1. Статус Учителя не-носителя иностранного языка, изменяется в сторону повышения.

Выявляются определённые преимущества «местного» учителя, который знает специфические трудности овладения иностранным языком учащимися именно его национальности, лучше осознаёт проблемы лексико-фразеологической сочетаемости, грамматических различий и т.п. Очень важен и психологический фактор: учитель-иностранец, с одной стороны, лучше понимает психологические барьеры, препятствующие овладению иностранным языком и, с другой стороны, демонстрирует своим примером эту возможность.

Очевидно, что самые трудные проблемы обучения активным навыкам пользования языком – письму и говорению, то есть собственно производству речи, становятся очевидными только с уровня двух и более языков. Это проблемы лексической сочетаемости слов в речи и, соответственно, лексикографии, коммуникативного синтаксиса и многие другие (те самые, преподавание которых было так слабо развито в прошлом в связи с отсутствием реальной коммуникации).

Вот почему преподавание иностранных языков в России должно быть основано на сопоставлении с родным языком и культурой и, следовательно, тесно связано с русистикой. Это важнейшее условие оптимизации и развития преподавания иностранных языков, русского языка и русского как иностранного.

Заявления такого рода – о том, что только с уровня знания по крайней мере двух языков и двух культур открываются (как с вершины горы – новые дали и горизонты) некие скрытые свойства и, соответственно, скрытые трудности, которые не видны с уровня одного языка, - позволяют сделать один важный практический вывод: носители языка, преподающие свой родной язык как иностранный и не знающие родного языка учащихся, не видят ни этих скрытых свойств, ни этих скрытых трудностей. И в этом большое преимущество иностранных преподавателей иностранного же языка перед преподавателями – носителями этого языка.

Все расхождения языков и культур являются при их сопоставлении. Однако на уровне языковой картины мира эти различия не видны, и слова разных языков выглядят обманчиво эквивалентными. Это создает большие трудности в практике преподавания иностранных языков. Еще раз подчеркнем, что все эти проблемы обнаруживаются только при сопоставительном изучении по крайней мере двух языков (и, соответственно, культур) – иностранного и родного. Они представляют, таким образом, некий подводный камень в практике обучения иностранным языкам, который не в состоянии увидеть преподаватели – носители иностранного языка, не знающие родного языка студентов.

Все новое в преподавании языков во всем мире, разумеется, касается и России, все более и более вливающейся в основной поток мирового сообщества. Однако, по вполне понятным социально-историческим причинам (многие из которых уже упоминались), у России опять «особенная стать», и именно этому вопросу изменения культуры в сфере образования и посвящен, в первую очередь, этот раздел книги.

Самая главная и радикальная – конфликтная! – перемена произошла и происходит в положении Учителя и Ученика, и особенно в их отношениях.

Может быть, если об этом говорить и писать, это будет осознано и конфликт разрешится «мирным путем». Для этого и пишутся эти строки.

Очень кратко этот конфликт может быть представлен следующим образом (кратко потому, что чуть позже этот вопрос будет рассмотрен подробно).

Дело в том, что речь идет не просто о конфликте поколений, вечных проблемах «отцов и детей». Этот конфликт культур гораздо глубже и серьезнее. Ученик в большинстве своем родился и уж точно вырос в условиях постсоветской России. Учитель родился и вырос в Советском Союзе. Культурная разница между Учеником и Учителем – именно в этом: Ученик – продукт нового общества, а Учитель – в большинстве своем все еще сформирован предшествующей социальной системой с иной идеологией, системой ценностей, с иными традициями. Отсюда неизбежный – на долгие годы – конфликт культур.

Иностранные языки в современной России по-прежнему одна из самых востребованных дисциплин. По-прежнему преподаватели иностранных языков в центре общественного внимания. По-прежнему мы, выбиваясь из сил, стараемся удовлетворить всё растущие спрос и требования желающих общаться и делать дела «в мировом масштабе». (Помните, в фильме «Чапаев»: «Василий Иванович, а в мировом масштабе можешь?!» «В мировом, Петька, не могу: языков не знаю».)

В условиях такой «гонки за результатом», неслыханной и небывалой мотивации изучения иностранных языков, положение дел с их преподаванием стремительно меняется.

Итак, новое в преподавании иностранных языков в России.

1. Появилось и стремительно распространяется платное образование. Идет все более жестокая конкуренция между государственными и коммерческими учебными заведениями. Огромный спрос на иностранные языки порождает очень широкий частный сектор, оттягивающий к себе кадры высокой квалификации финансовыми возможностями.
2. Изменилась мотивация и отношение к изучению иностранного языка у учащихся неязыковых специальностей: как уже упоминалось, иностранный язык превратился из «дорожной повинности» (сдал – поехал дальше) в важнейшее орудие производства, в реальное средство общения.
3. Масштаб преподавания английского языка еще более вырос и продолжает неуклонно расти. Причины этого явления уже упоминались выше.
4. Преподавание английского языка стало престижным и финансово выгодным. Поэтому многие идут преподавать, не имея никакого специального образования. По данным профессора Е.И. Пассова, в Москве из 9000 преподавателей иностранных языков (главным образом, английского), 4000 не имеют соответствующей квалификации.
5. Появились новые категории изучающих язык, сильно увеличившие этот контингент количественно и весьма разнообразившие его качественно: снялись возрастные ограничения, растет количество людей, готовых платить большие деньги. Их цели: активное общение с иностранцами, карьера, бизнес, эмиграция. Международный туризм вносит свою большую лепту. В результате происходит медленный, но верный поворот от подходов, ориентированных на учителя, его знания и опыт, к методам, направленным на удовлетворение нужд и потребностей ученика (в условиях штучного и/или платного образования правильнее уже говорить – клиента).
6. Повышенный интерес к социокультурным факторам, обусловливающим эффективность овладения языком как средством реального общения.

Этот интерес понятен и легко объясним. Удивительное «открытие» культурного барьера, препятствующего эффективному общению, открыло глаза: язык – это главное, самое развитое, но не единственное средство коммуникации. Поскольку вся эта книга посвящена именно этим факторам, ограничимся здесь лишь их упоминанием.

7. Особое внимание к невербальным средствам общения.

Великий Конфуций – Учитель всего человечества – сказал: «Лучше увидеть лицо, чем услышать имя». И, как всегда, емко, верно и афористично выразил простую мысль: ничто не заменит реального, непосредственного человеческого общения, все остальные виды общения уступают этому.

Как известно, простые мысли оказываются самыми сложными для восприятия: они кажутся настолько очевидными, что над ними не задумываются.

Обстоятельства жизни в СССР привели к тому, что изучение иностранных языков было направлено только на то, чтобы прочитать имя, а не услышать и уж тем более не увидеть лица. Именно поэтому неожиданная возможность «увидеть лицо», возможность прямого общения произвела такую революцию в преподавании иностранных языков в России.

В этой связи особый интерес к невербальным средствам понятен, легко объясним и вполне закономерен – как реакция на долгое отсутствие прямого общения. Иначе говоря, это интерес людей, неожиданно обнаруживающих важный компонент личного («увидеть лицо»), непосредственного общения, о котором раньше не было речи, поскольку не было и массового международного общения.

Разумеется, этот фактор нельзя упускать из виду. Это хорошо понимают профессиональные дипломаты. Вот как говорит об этом посол Китая как верный ученик Конфуция: «Никакие книжные знания и документы не заменяют человеческого общения. Я хочу видеть выражение лица моего собеседника, понять, почему он улыбается или огорчён» (интервью для газеты «Известия»).

Выше, в главе III, приводились результаты несколько загадочных исследований, приобретающих черты лингвистического фольклора (в разных работах – даются разные источники): общение складывается из:

7% - собственно вербальные средства (слова и грамматика, т.е. способы соположения слов в речи),

38% - интонация,

55% - невербальные средства.

Поскольку в доперестроечной школе преподавания иностранных языков невербальным средствам не обучали, получилось, что вся система обучения была неверной из-за неверно распределенного времени: на 7% общения отводилось 95% времени, на 38% просодических средств – не более 4-5%, а на 55% - от 0 до 1 процента. Исключением были только спецструктуры, готовившие профессиональных разведчиков-резидентов. Следует отдать должное этим структурам: они всегда знали о культурном барьере, о важности социокультурного компонента, но хранили и знание, и методы в таком секрете, что в массовую «открытую» школу преподавания иностранных языков ничего не проникало, да и массово учить разным аспектам реального прямого общения было незачем. Любопытный факт из жизни наших шпионов в советское время: Михаил Любимов, профессиональный разведчик, после разоблачения и высылки из советского посольства в Англии в 60-е годы XX века защитил засекреченную диссертацию на тему: «Особенности национального характера, быта и нравов англичан и их использование в оперативной работе».[8]

Однако, не следует огорчаться и жалеть о бесцельно прожитой жизни. Всё в порядке. Невербальные средства хороши, нужны и полезны. Они – часть тех самых фоновых культурных знаний, без которых невозможно эффективное общение. Однако, они работают – повторим ещё раз – только при личном общении. Все остальные виды коммуникации (через письменную речь, телефон, радио, интернет и др.) – основаны на вербальныхсредствах, на Его Величестве Языке. И если бы кто-нибудь посчитал в процентах доли прямого и косвенного общения, я уверена, что превосходство последнего как не-визуального было бы ошеломляющим.

Так что распределение учебного времени и внимания было достаточно правильным.

В условиях современной России, разумеется, будет изменяться процентное соотношение разных видов владения средствами общения. Основная доля по-прежнему должна приходиться на вербальное общение; несомненно, отдельное внимание должно быть уделено невербальным средствам. Что касается просодии, то некоторые теоретические знания, традиционно входившие в программу обучения иностранных языкам, в наши дни усиливаются и подкрепляются огромными возможностями слышать аутентичную иностранную речь (фильмы, телепрограммы, видео, песни и т.п.). Новое поколение растёт в совершенно новых условиях и впитывает просодические элементы с фильмами и песнями.

Главная задача преподавателя – обеспечить высокое качество, добиться реального повышения уровня преподавания.

Что же мешает повышению качества в преподавании иностранных языков?

1. Конфликт между характерным для нашей школы перфекционизмом, стремлением дать и знать все и прагматизмом, вызванном необходимостью ускорения: все хотят знать все и как можно скорее. «Дайте нам больше грамматики!» И мы даем. Всю систему времен во всей красе. Неважно, что половина видов и форм в научных, профессиональных тестах не употребляется – мы должны дать «полную картину». Все тот же принцип: «Советское – значит отличное!»

Нужно научиться реально подходить к проблеме обучения иностранным языкам: поскольку «все» знать и выучить невозможно, нужно четко ставить цели и задачи конкретного курса обучения – лучше скромные! – и стараться их выполнить, отбирая самое нужное, самое учебно-методически целесообразное. Нужно научиться выделять главное, отбрасывать вторичное и реально, на деле пользоваться полученным знанием.

1. Противоречия между традициями и новыми современными теориями, методами и требованиями: как учить. В идеале нужно искать и применять новые методы, сохраняя все положительное от старых, опробованных, испытанных, давших положительные результаты. Это трудно. В нашей сфере, как и в других, прогресс и развитие идут через «проверку крайностями». Мы то вставляем предлоги в сотни и тысячи текстов, то переводим с родного и на родной язык, то играем в ролевые игры, то не отходим неделями и месяцами от компьютеров.

Нужно беречь традиции, не бояться нового, помнить об особенностях национального характера и национально-специфического подхода к преподаванию и изучению иностранных языков.

1. Проблема учебных материалов. Чему учить? Лавина учебников в условиях жестокой (в прямом смысле слова) конкуренции наших и западных издательств.

Преподаватели вузов чувствуют себя неуверенно, поскольку они не в силах ориентироваться в море учебников разных видов. Гриф Министерства образования («допущено» и «рекомендовано») обесценивается. Имеют место попытки вымогательства грифа.

Школьные учителя в растерянности: им даны четкие указания использовать: 1) только учебники иностранных языков, написанные отечественными авторами и выпущенные отечественными издательствами. Это попытка противостоять лавине учебников «универсальных», т.е. всему миру предназначенных, без учета национальных традиций, культур, особенностей языковых систем и, соответственно, трудностей – продукции гигантских концернов стран изучаемых языков; 2) только полные «линейки» учебников с грифами. Требования вполне или почти правильные, но растерянность происходит от того, что неожиданно с каких-то классов снимаются грифы и не понятно, что делать: начинать полностью грифованную новую линейку? А где гарантия, что и она не прервется отменой грифа? Результат – обычный для нашего общества: «де факто» берут учебники зарубежных издательств, а в отчетах пишут то, что «велено».

Наиболее верный выход из создавшейся ситуации – готовить новое поколение учебников в соавторстве: англоязычный специалист, знающий как все тонкости языка, так и опробованные методы, и наш эксперт, знающий специфические трудности, которые данный иностранный язык представляет для нашего изучающего, а также – особенности психологии, менталитета, культуры, национального характера учащихся.

Не могу не упомянуть еще раз уникальный курс, созданный на нашем факультете иностранных языков и регионоведения МГУ имени М.В. Ломоносова по принципу: обучение языку через культуру и культуре через язык. Под общим названием «Страны и народы» (см. сайт www.narody.ru) предлагаются учебно-методические комплексы (УМК), состоящие из 1) книги о культуре народа, о быте, традициях, системе ценностей, национальном характере, отношениях внутри данного общества и вне его, 2) фильмов, иллюстрирующих эту культуру, 3) методических пособий к каждому фильму. В момент написания этих строк готовы: «Англия и англичане» с 7 фильмами, «Италия и итальянцы» - 4 фильма. Ведется работа над «Россией и русскими».

1. Концентрация внимания на изучении иностранного языка – и игнорирование родного. Да-да, как это ни кажется парадоксальным, но овладение иностранным языком должно сопровождаться соизучением культуры речи на родном языке.

Язык – и в первую очередь родной, которым владеют, в отличие от иностранных, все – это, как известно, орудие познания, передачи информации и носитель культуры, он отражает мир, хранит и передает знание об этом мире, его вúдение данным народом, его мироощущение. Одновременно он формирует носителя языка, который получает вместе с родным языком навязанные ему этим языком представления о реальном мире, его категоризацию и т.п.

Владение родным языком, культурой речи, умение четко и ясно выразить свои мысли, передать научную информацию в устной и письменной форме – одна из важнейших задач университета, которую в нашей стране практически никто не выполняет. Америка, конечно, нам не указ, и образованию у нее нам не учиться, но не случайно, при огромной пестроте учебных планов, вызванной стремлением дать как можно более широкий фон и возможность выбора специальности на двух первых годах обучения в вузе, в американских учебных планах два предмета (core subjects) являются обязательными для всех, как закон божий в дореволюционной России или марксизм в советское время – это математика и английский, то есть родной, язык. У нас же преподавание русского языка “пропадает” сразу после принятых экзаменов (а сочинение – это единственный экзамен, который сдают во всех вузах). Разумеется, повсеместное преподавание русского языка предполагает не глубины теории, а обучение приемам и способам его реального применения (в Америке это исключительно обучение письменному английскому, умению грамотно, ясно и культурно излагать на письме свои мысли. Это вызвано во многом тем, что все экзамены в западной системе образования проводятся в письменной форме).

Такие аспекты, как культура речи, риторика русского языка должны занять свое место в образовании на всех его уровнях.

Как сказал великий Гёте, «нужно изучать иностранные языки, чтобы лучше узнать, понять и оценить родной». И еще одна полезная цитата – от Джеймса Барри, автора «Питера Пэна»: «Человек науки – это, по-видимому, единственный человек, которому есть что сказать и единственный человек, который не знает, как это сделать».

5. Наконец, самое главное и самое сложное: перестройка отношений Учителя и Ученика в связи с изменениями культуры.

Коренные изменения общественной жизни после переворота начала 90-ых годов XX века не могли не привести к таким же коренным изменениям в статусе Учителя и Ученика, к радикальным переменам в их отношениях, к серьезному и глубокому конфликту культур, который уже упоминался.

Что же представляет собой современный Учитель и новый Ученик?

Начнем с Учителя.

Как живет современный Учитель? Какие у него психологические, моральные и материальные проблемы?

1. Как и во все времена, у Учителя государственного образовательного учреждения (ГОУ – это и средняя, и высшая школа) низкие зарплаты, что вызывает необходимость подработок, отнимающих силы, здоровье и время и мешающих профессиональному росту и повышению квалификации.

О том, что материальное положение Учителя было плохим «во все времена» свидетельствует А.С. Пушкин, наша «энциклопедия русской жизни». Вот как он пишет о своей первой школьной учительнице:

В начале жизни школу помню я;

Там нас, детей беспечных, было много;

Неровная и резвая семья;

Смиренная, одетая убого,

Но видом величавая жена

Над школою надзор хранила строго.

В трех строчках так много сказано о положении Учителя в пушкинскую эпоху: плохое материальное положение, но незыблемый авторитет, осознаваемый и учительницей, и ее учениками.

В наше время, когда сместились веками признаваемые ценности, и оказалось, что в деньгах счастье и бедность – порок (см. выше цитату из работы А.В. Павловской), авторитет бедного, малообеспеченного Учителя сильно пошатнулся.

В советские времена Учитель был также низко оплачиваем, но тогда не было контраста с богатыми учениками, все были в примерно одинаковом материальном положении, не было таких гигантских разрывов между богатыми и бедными, которыми сейчас печально знаменита Россия. И, главное, отношение к деньгам и богатству было совершенно иным, оно соответствовало традиционным моральным ценностям, отраженным в пословицах, фольклоре, языке, в постулатах христианской религии.

Быть бедным было нормально, быть богатым – предосудительно.

Соответственно, авторитет Учителя не страдал от его материального состояния.

Сейчас обстановка в корне переменилась. Платное обучение, масштаб которого непрерывно растет, радикально изменило и положение Учителя, и его отношения с Учеником.

Показательный эпизод: в Екатеринбурге мать выпускницы 198-ой школы подала иск на администрацию школы с требованием вернуть ей 28 тысяч рублей, выплаченных за учебу дочери, поскольку, по мнению матери, за выплаченные деньги ее там не научили достаточно. Администрация подала встречный иск и потребовала с родителей еще 13 тысяч рублей – за дополнительные занятия. Вот как описывает это происшествие Марина Прошина в «Российской газете» 3 марта 2004г., № 42 (3419):

«Решение, которое вынесла судья, удивило обе стороны и наблюдателей: в иске отказать… всем. Еще удивительнее, что обе стороны расценили это решение как свою победу.

Школьный юрист и вовсе торжествует: «Важно, что Власовым отказали. Для нас самое главное – отстоять интересы школы. И образования». Интересное признание: по этой логике получается, что интересы школы и образования идут вразрез с интересами учеников и их родителей…

Вся эта история наводит на невеселые размышления. Прошли те времена, когда авторитет учителя был незыблем. Раз в учебный процесс активно вмешиваются деньги, то и сам он, хочешь не хочешь, приобретает черты товарно-денежных отношений, где «потребитель» - ученик почему-то не всегда прав. Впрочем, и педагог – «продавец», как выясняется, тоже. Теперь при выборе школы родители вынуждены решать непростую задачку: важно попасть именно в свой, а не чужой «огород». Есть деньги – прикупите для своего чада и малокомплектный класс, и няньку – классную даму, и красивые интерьеры, и особенное отношение, и информатику хоть с первого класса. А нет денег – будет с вас и образовательного стандарта. Попали в школу с уклоном – платите добровольно. Или добровольно уходите в школу без «уклона», чтоб не таскаться потом по судам.

Вопрос о судах вообще отдельный. Если школа и родители в пылу правдоискательства начнут, что называется, ребенком бить по голове друг друга – так можно далеко зайти. Ведь в ходе слушания дела столько «добрых» слов было сказано о Маше и ее родителях. И с этим «багажом» девочке жить дальше».

2. Поскольку система распределения специалистов после окончания высшего учебного заведения больше не существует, учителей в сельской местности не хватает. Соответственно, бесконечные и разнообразные реформы в сфере образования не могут быть осуществлены, потому что они не обеспечены ни научно, ни материально, ни кадрово. Введение иностранного языка со 2-го класса обычной (не специализированной) средней школы – идея прекрасная, актуальная, но реально невыполнимая («ненаучная фантастика», по выражению Е.И. Пассова) из-за недостатка учителей и учебных материалов.

То же самое с Единым Государственным Экзаменом (ЕГЭ). Его ввели приказом, кто-то кому-то отрапортовал о «выполнении задания», но ни ученики, ни учителя не были к этому готовы, одних не научили, как сдавать этот экзамен, других – как его принимать, как его оценивать. Машина запущена, но работает крайне плохо, со множеством сбоев, огрехов и т.п., а за всем этим – загубленные судьбы молодых, начинающих жизнь людей. Зато расцвели разные платные курсы по подготовке и учеников, и учителей. «Молодежь – наше будущее», так зачем же губить свое будущее плохо подготовленными реформами?! (Даже если их и называют политкорректно – модернизацией образования).

3. Современный Учитель иностранного языка теоретически менее образован, более нацелен на прагматический подход к преподаванию. Материально он (скорее – она) лучше обеспечен, если преподает английский язык. Если это другой иностранный язык, то материальная сторона значительно хуже, особенно со славянскими языками и русским как иностранным (по сравнению с советским периодом).

4. В связи с новыми возможностями передвижения и общения, Учитель постепенно, но отнюдь не массово (политические барьеры сняты, но экономические для большинства непреодолимы) получает возможность побывать в странах обучаемого и изучаемого языка, приобретает опыт общения с носителями языка. Однако, в престижных учебных заведениях Учитель сильно уступает Ученикам в этом вопросе.

5. Преподаватели иностранных языков для неязыковых специальностей в высшей школе перегружены больше других.

К сожалению, как правило, их нагрузка выше учебной нагрузки преподавателей других дисциплин. Это ошибка и нравственная, и юридическая, поскольку таким образом снижается стоимость их труда. Нужно стремиться привести нормы нагрузки преподавателей иностранных языков к уровню преподавателей других дисциплин.

Учителя, зарплата, а, значит, и жизнь которых зависит теперь от платных учащихся, часто предпочитают закрывать глаза на недостаток знаний, и на избыточность развязного поведения и живут и работают по принципу общества потребления «клиент всегда прав».

Потеря авторитета в обществе, положение, зависимое от Ученика, не может не приводить к деградации Учителя.

К сожалению, это имеет место. В прессе все чаще появляются факты пьянства, грубости и рукоприкладства учителей – при этом практически всегда по отношению к «бесплатным» (т.е. государственным) ученикам. Не хочется приводить здесь этих грустных фактов, их, к сожалению, много, и они, как правило, документированы: ученики снимают их мобильными телефонами и как фото, и как видео (к вопросу о пользе научно-технического прогресса…). Приведу только один пример – из жизни болгарской школы (факт из британской прессы). С иронией, свойственной английской стилистике, говорится о том, как стало хорошо жить болгарским школьникам, сильно улучшившим свою успеваемость (who have improved their grades immensely), когда в их школе стали использовать прибор для определения степени алкогольного опьянения у учителей (вследствие жалоб учеников). Директор школы заявил, что сначала учителя подумали, что это шутка, но потом привыкли к этому тесту, и это дало прекрасные результаты (it works perfectly): учителя приходят в школу трезвыми, и успеваемость повысилась на 15%.

Обратимся теперь к нашим источникам информации. Вот портрет, образ, «имидж» современного Учителя, который дает современная же российская пресса.

Кто сегодня работает в школе? Средний возраст российского учителя 45-50 лет. Каждый шестой педагог – работающий пенсионер. Поколение 30-летних в основном сбежало – не выжить на учительские крохи. Остались – по больше части – «троечники», которым трудно было бы выжить в новое время.

Пусть платят копейки, зато стабильность. И опять же на детях можно самоутверждаться, ведь учитель всегда прав. Мы не говорим обо всех! Но, увы, о многих…

Сегодня быть учителем непрестижно. Потому что педагог не отвечает современным меркам успешного человека. В какой еще стране мира учитель высшей категории вынужден в свободное время выращивать свиней и полоть грядки?! В глубинке это норма. А не унизительна ли система «деньги за часы»? Перед началом учебного года во многих школах разыгрывается нервная сцена: матерые педагоги вырывают у молодежи уроки, чтобы поднять зарплату…

Собирательный портрет нынешней Марьиванны – замученная бытом и безденежьем женщина старше средних лет. Издерганная, вечно усталая. У Марьиванны: а) старомодное платье; б) маленькая зарплата; в) проблемы в личной жизни. А еще учительница – мелкая сошка. У нее много обязанностей, а прав почти нет. Она зависит от завуча, школьного директора и чиновника в Управлении образования. Тут еще родители свои права качают…Вот и объединяются педагоги, встают на свою защиту. Молчанием. Ни одна из историй, когда педагог обижал учеников, не всплыла по воле педагогов. Никто из учителей не крикнул в голос своему коллеге: «Маша, что же ты делаешь!» А ведь в школе всегда все известно, учителя прекрасно знают, кто как обращается с детьми.

Что тут делать? По мнению министра образования и науки России Андрея Фурсенко, нужно искать способы перевода пожилых учителей на пенсию. Но на пенсию достойную, уважительную, на которую можно прожить. Особо активным предоставлять работу, - скажем, в комиссиях по делам несовершеннолетних. А в классы повышенными окладами, жильем, социальными льготами завлекать молодежь. Звучит красиво. Но ни в каких социальных программах конкретные деньги на существенное повышение зарплат и пенсий учителям не прописаны. Так что пока вопрос остается открытым: воспитывать учеников по системе Макаренко в трактовке озверевших от унылой жизни пожилых учительниц уже нельзя. А новой системы пока не видно...[9]

А теперь на эту же тему – объективные данные, основанные на научно-статистическом социологическом исследовании, проведенном Центром социологических исследований МГУ имени М.В. Ломоносова. Очень тянет к кавычкам на слове «объективные», потому что всякая наука, делаемая человеком, субъективна, а основанная на статистике – особенно, так как осмысление, трактовка «сухих цифр» практически всегда тенденциозны. (Не сердитесь, социологи, все науки «грешат» субъективностью, даже так называемые естественные, но это и есть человеческий фактор человеческих наук).

Итак, «Что мы знаем об учителе?» (заглавие статьи Марины Галушкиной, опубликованной в журнале «Эксперт», 6-12 ноября 2006г., № 41, с. 106-111).

Типовое представление о сегодняшнем российском учителе таково: в основном это женщины преклонного возраста; социально и профессионально немобильные; редко путешествующие по миру; мало, на грани прожиточного минимума, зарабатывающие; не особо интеллектуально продвинутые; за пределами школы не уважаемые. Так ли это на самом деле?

Учителей в стране около 1,5 млн. За последние десять лет их стало меньше на 100 тыс. человек. Число школьников за это же время снизилось на 8 млн., то есть один выбывший учитель приходился на восемьдесят выбывших детей. После пика 1997 года, когда в школьных стенах было 22,2 млн. учеников и 1,6 млн. учителей, все последующие годы образовательная статистика фиксировала лишь отрицательные дельты (только в этом году, впервые за десять лет, первоклашек село за парты на 133 тыс. больше, чем год назад).

Школьный учитель, действительно, женская профессия: 86% профсообщества составляют женщины. “Учительница первая моя” стопроцентно дама, но с большой вероятностью и второй, и третий учитель окажутся женщинами. Для сравнения: во Франции в средней школе 57% женщин, в Великобритании и Гонконге — 53%, в Германии — 46%, в Японии — 32%.

Чуть больше трети наших учителей — селяне (39,3%), треть работает в городах - миллионниках и областных центрах, треть — в более мелких городах и поселках городского типа.

Что касается возраста, то слухи о сильной геронтологизации учительского цеха преувеличены: согласно прошлогоднему исследованию, проведенному Центром социологических исследований МГУ им. М.В. Ломоносова (ЦСИ), средний возраст учителя — 43 года (директора школы — 49 лет). Эти данные в целом совпадают с официальной статистикой. Пенсионного возраста достиг примерно каждый десятый учитель страны, но нет причин драматизировать ситуацию: возрастная структура показывает, что половина всех учителей (50,7%) — это люди от 31 года до 46 лет, причем почти две трети из них сорокалетия не достигли. На взгляд директоров школ, это самый продуктивный возраст, поскольку период наибольшей эффективности начинается у учителей после восьми-десяти лет работы в школе. Педагогов в возрасте, называемом предпенсионным (от 47 до 54 года), 22,3%. Пенсионеров 13,3%, при этом тех, кого можно отнести к молодым специалистам (до 30 лет), тоже почти 13%.

Конечно, структура была бы идеальной, если бы число молодых учителей выросло в полтора-два раза, но и в нынешнем ее состоянии она вполне состоятельна. И оснований для ее изменения в худшую сторону нет. Резко повысившееся в последнее время внимание государства к образованию если и не улучшило положение большинства учителей, то, по крайней мере, надежду дало, а это явно привлекательный кадровый фактор. Кроме того, на селе профессия учителя котируется достаточно высоко, что, правда, является следствием не столько высокого статуса педагогических профессий, сколько хилого экономического состояния самого села — с большинством других сельских специальностей дела обстоят куда хуже. В любом случае для тех молодых селян, кто не стремится уехать в город, школа — совсем не последнее место работы, а сельское учительство составляет 40% от общего числа учителей.

Образовательный уровень учительского сословия высокий: почти 85% имеют высшее образование, преимущественно педагогическое, 12% — среднее специальное. Ученая степень есть у 0,7%. Собственную квалификацию учителя обязаны повышать, что и происходит, как правило, в отраслевых институтах повышения квалификации.

Средняя зарплата учителя колеблется в коридоре 5-6 тыс. рублей. В категориях социальной если не справедливости, то хотя бы разумности это низкая оплата труда. В категориях рынка труда это нормальная зарплата: учитель — это работник классно-урочного конвейера, а работа по обслуживанию типовых конвейеров нигде в мире к высокооплачиваемой и не относится. В экономических категориях это тоже вполне приемлемый уровень оплаты: если люди готовы работать за такие деньги, то зачем платить больше? С точки зрения эффективности системы школьного образования зарплаты даже завышены. Но в категориях развития государства это недопустимо низкая оплата специалистов, работающих с одним из немногих общественных институтов, формирующих будущее.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: