Человеческий капитал как базовый элемент общественного богатства и источник формирования экономического интереса

Человек по определению, существо общественное и в этом качестве он оказался благодаря труду. Как осознанная целенаправленная деятельность, труд выделил человека из животного мира, наделил его сознанием и определил общественный характер его бытия.

Рациональная экономическая наука в изучении человеческого общества

исходит из важнейшей предпосылки о том, что человек является одновременно и производителем и потребителем экономических благ. Справедливо утверждение, что человек не только создает орудия труда, но и приводит их в движение, функционально определяя способы использования имеющихся техники и технологии, которые в свою очередь, предъявляют и новые требования к физическим и интеллектуальным параметрам человека. Будучи плодом реализации творческого потенциала, самого человека, новые средства производства в дальнейшем преобразуют труд, придавая ему новый уровень соответствия профессионально - квалификационных качеств.

Активная роль человека в экономической жизни, прежде всего, определяется мотивацией его хозяйственного поведения, основу которого составляет проявление личного (общественного) экономического интереса, выступающих как соотносительные производные двух первичных категорий: «жизненная потребность» и «тягостная необходимость». Стремление человека минимизировать свои усилия по обеспечению «жизненных потребностей» постоянно заставляет его изобретать новые орудия труда, совершенные технику и технологии, способствующие сокращение «тягостной необходимости» как условия труда.

Целевая установка на создания социально - экономической системы, при которой бы удалось воспитывать собственных граждан в духе трудового энтузиазма не помышляющими об адекватном денежном или материальном вознаграждений является социальной утопией. Практика общественного развития продемонстрировала, что идеологическая пропаганда и юридическая незащищенность обладают известным производительным потенциалом, но во временных рамках и качественно-результирующих параметрах эффективность представленного инструментария невелика.

Проблема активизации экономического интереса и мотивации труда практически во всех исторически известных хозяйственных системах, на наш взгляд, напрямую зависит от двух базовых компонентов: от способа соединения производителя со средствами производства и от уровня отчуждения производителя от результатов его труда.

Отчуждение производителя от результатов его труда является сущностным, более значимым – определяющим показателем уровня экономического интереса человека в обществе, нежели отчуждение производителя от средств производства.

Ряд исследователей считают, что отчуждение труда (разделенность производителя и средств производства) присутствовало практических во всех известных социально-экономических системах (разве что не в первобытном обществе или в хозяйстве ремесленника); во всех остальных социальных хозяйственных образованиях - рабовладельческом, феодальном, капиталистическом и социалистическом, отчуждение определялось не столько самим этим фактом, сколько фактом внеэкономического принуждения человека к труду (насилием). Иными словами отчуждение более всего проявляется там и тогда, где и когда используются насильственные способы соединения работника со средствами производства.

На наш взгляд, в данном случае, целесообразно также утверждение: чем более насильственное соединение человека со средствами производства, тем менее результатов лично он получает от вложенного труда.

Историческая значимость человеческой личности, ее неповторимая индивидуальность, интересы и мотивация к активной деятельности объективно поставили вопрос о необходимости, при научном анализе экономического поведения, создания унифицированное представление о человеке, осуществляющего свою деятельность в единой системе хронологических координат, то есть создать своеобразную модель человека.

Подобный собирательный образ практически включает в себя все известные параметры, характеризующие индивидов, и прежде всего мотивы экономической активности, ее цели, а также особенности физических, психологических и интеллектуальных возможностей человека.

Экономическая модель человека также учитывает природную сторону человеческого капитала, принимая во внимание биологическую наследственность, непосредственно не зависящую от социального окружения. Однако отношения между природным и социальным в экономической модели рассматриваются как данность, и не предлагается идеал, к которому должно быть направлено развитие человечества[49,c.84].

Экономическая наука, в отличие от философского подхода к человеку, имеет дело лишь с характеристиками, связанными с оптимальным результатом его деятельности – с максимизацией целевой функции (решением хозяйственных задач) при данных (заданных) ограничениях.

Философский подход к модели построения человека, безусловно, предполагает большее разнообразие и его индивидуализацию по сравнению

с экономическими системами, где в каждый конкретный момент присутствует методологическая конвенция или сравнительно небольшой набор конвенций относительно ограничений, связанных с характеристиками человека, которые не вписываются в логику модели, а также системы моделей. В экономической науке модель человека есть изолирующая абстракция, выделяющая специфические черты поведения человека, именно поэтому существует несоответствие между философской и экономической (рабочей) моделями человека.

Из сказанного мы можем выделить, что принципы экономической (рабочей) модели сконцентрированы на объяснении хозяйственного поведения людей, проявления ими конкретного экономического интереса

в различных хозяйственных системах при ограниченности ресурсов и безграничности человеческих потребностей.

В данном случае целесообразно утверждение, что модель (образ) «человека экономического», или «homo economicus» страдает определенной односторонностью, поскольку речь идет всего лишь о «человеке экономическом»; тем не менее, хозяйственная деятельность людей – это достаточно значимая характеристика реализации потенциала человеческой личности, условия, основа и предпосылка всех иных сторон жизни как отдельного человека, так и общества в целом.

Модель (концепция) «экономического человека» впервые была создана и изложена в произведениях английских классиков политической экономии А.Смита и Д. Рикардо, и характеризовалась:

а) определяющей ролью собственного интереса в мотивации

экономического поведения (предметный экономический интерес!);

б) компетентностью экономического субъекта в собственных делах;

в) максимизация прибыли (обогащение) с постоянным присутствием

неденежных факторов благосостояния (высокий уровень образования и

здравоохранения, удовлетворение качеством собственной трудовой

деятельности, объективная вероятность успеха, престиж в обществе).

Анализируя поведение «экономического человека» А.Смит наделил его двумя бескомпромиссными чертами: (1) склонностью человека к обмену вследствие разделения труда и (2) личным интересом, эгоизмом, постоянным стремлением улучшить свое положение. Именно поэтому, по мнению классика, человек в рыночной экономике стремится выбрать такой «вид деятельности, при которой произведенный продукт будет иметь большую стоимость, чем в других сферах общественного хозяйства, чтобы получить наибольший доход»[116,c.219].

А.Смит характеризует «экономического человека» как стремящегося к личному обогащению совершенного эгоиста, а именно: «Он скорее достигнет своей цели, если обратится к их (своих ближних) эгоизму и сумеет показать им, что в их собственных интересах сделать для него то, что он требует от них. Всякий предлагающий другому сделку какого-либо рода, предлагает сделать именно это. Дай мне именно то, что мне нужно, и ты получишь то, что тебе нужно, - таков смысл всякого подобного предложения. Не от благожелательности мясника, пивовара или булочника ожидаем мы получить свой обед, а от соблюдения ими своих собственных интересов. Мы обращаемся не к их гуманности, а к их эгоизму, и никогда не говорим им о наших нуждах, а об их выгодах»[116,c.263].

О тенденциозности понятия смитовского «экономического человека» в современной экономической литературе упоминается довольно часто. Например, по оценке Л.Мизеса, после А.Смита экономическая наука вплоть до нашего времени в сущности «изучает не живых людей, а так называемого «экономического человека», фантома, имеющего мало общего с реальными людьми. Абсурдность этой концепции становится вполне очевидной, как только возникает вопрос о различиях между человеком реальным и экономическим. Последний рассматривается как совершенный эгоист, осведомленный обо всем на свете и сосредоточенный исключительно на накоплении все большего и большего богатства»[91,c.171].

Один из последователей А.Смита, английский экономист Дж. Милль в своем фундаментальном труде «Основы политической экономии» (1848г.) из затронутых теоретических проблем, как наиболее значимую, выделил теорию производительности труда, в которой предложил собственное видение отношения рабочего - производителя к активной деятельности в контексте личного экономического интереса последнего: « Он (рабочий) стремится получить в качестве дохода не только минимум средств необходимых для поддержания его семьи, но и обеспечить себе доступ к максимуму средств, что составляет предметы роскоши. Действительное поведение человека намного сложнее…, его жизненный идеал не всегда стоит рассматривать как «борьбу за преуспевание», его стремление к богатству зачастую сопровождается отвращением к труду и желанием безотлагательно пользоваться дорогостоящими наслаждениями»[93,c.82].

Значительное внимание реализаций поведенческих функций человека в условиях реальной (конкретно рыночной) экономики уделял известный английский философ – утилитарист (сторонник утилитаристических идей) XIX в. И.Бентам. По его мнению, «целью человеческого действия является благосостояние, равное сумме удовольствий за данный период времени минус сумма страданий»[13,c.93]. Здесь необходимо указать, что он не был убежденным сторонником реализации индивидуалистических «устремлений человека к благосостоянию» через механизмы рынка и конкуренции, отдавая предпочтение правовым институтам. «Природа поставила человечество под управление двух верховных властителей, страдания и удовольствие. Им одним предоставлено определять, что мы можем делать и указывать, что мы должны давать… Они управляют нами во всем, что мы делаем, что мы говорим, что думаем»[13,c.108].

Основные элементы «концепции человеческой природы» предложенной И. Бентамом сводились к следующим:

- претензия на универсальность (деятельность не сводится только к

экономической сфере);

- надклассовый характер (экономический человек вне социально-

классовых группировок);

- гедонизм (сведение мотивации деятельности человека к получению

удовольствий и избежание неприятностей);

- предметный рационализм – способность человека точно определить

(просчитать) количество и качество действий, ведущих к счастью.

В отличие английской классической школы А.Смита и Д. Рикардо, рассматривающей хозяйствующего субъекта как производителя, предложенная И.Бентамом модель «рационального гедониста», поддержанная маржиналистами, рассматривала хозяйствующего субъекта как потребителя. В последующем маржиналистам удалось сделать несколько важных дополнений к характеристике экономического субъекта и создать собственную концепцию – модель «человека – оптимизатора», со следующими параметрами:

а) стремление к достижению максимальной прибыли (наибольшей

полезности) и к минимальным издержкам (потерям) и тяготам;

б) неизменность во времени системы индивидуальных предпочтений и

независимость от внешних условий и индивидов;

в) способность к сопоставлению целей со средствами их достижения, к

выбору оптимального их варианта;

г) обладание полной информацией, позволяющей находить оптимальный

вариант, и способность безошибочного предвидения;

д) мгновенная реакция на изменения внешних условий, которая делает

человека «творцом своей судьбы».

Рациональный подход к пониманию значимости человеческого поведения в конкретных хозяйственных условиях присутствует также у представителей французской экономической, и у представителей немецкой исторической школ. В первом случае достаточно обоснованно выделяется «главное свойство экономической природы человека: ощущение нехватки благ и стремление его устранить»[17,c.107]. Поэтому в условиях любой социально-экономической системы в процессе практической деятельности на человека оказывают влияние следующие управляющие факторы:

- желание выгоды и боязнь нужды;

- надежда на одобрение и боязнь наказания;

- чувство чести и страх позора;

- стремление к деятельности как к таковой и опасение последствий

праздности;

- чувство долга и страх перед угрызениями совести.

Представители немецкой исторической школы выступали против индивидуализма классической политической экономии, а также рационализма и формализма в моделировании субъекта экономической деятельности. По их версии объектом анализа для экономиста может быть только народ, который представляет собой не совокупность индивидов, а «национально и исторически определенное, объединенное государством целое». Человека же, как часть народа интересует не только стремление к богатству, но и увеличение свободного времени, соблюдение традиций; он одновременно и эгоист и альтруист.

Лишенные индивидуализма, хозяйственные агенты образуют общности и коллективы с групповыми интересами. Субъект экономического поведения представлен здесь как разумное существо, наделенное потребностями, как член семьи, социальной группы, класса, общности, человечества. Кстати, аналогичное понимание субъекта хозяйственной деятельности характерно и для современной институциональной версии теории Дж. М. Кейнса.

В теоретическом наследии марксизма вопросам мотивации экономического поведение человека и утверждению его личностного интереса на общественном хозяйственном поле не уделено достаточного внимания, «предполагается только движение модели человека от абстрактного к конкретному, от «простого товаропроизводителя»…, до капиталистов, представляющих промышленный, торговый и ссудный капиталы…»[11,c.68]. По мысли К.Маркса, человек представляется как «персонификация объективных экономических категорий»[81,c.132].

Содержание основных характеристик выражена в модели: капиталист – олицетворение капитала, рабочий – персонифицированный наемный труд. Аппелируя к творческому наследию классика, исследователи отмечают, что более детальной проработки вопросов экономического поведения человека (модели человека) в известных фундаментальных трудах отсутствует, что в определенной степени не безосновательно; однако сама постановка вопроса, в реализации главной идеи труда бесспорно имеет свое преломление, т.к., и теория производительности труда, и теория классов, тем более теория прибавочной стоимости прямо или косвенно вступают во взаимодействие с основными постулатами модели «экономического человека».

Основоположник неоклассической политической экономии А.Маршалл, исследовал экономическую деятельность людей с позиций «чистой» экономической теории и идеальной модели хозяйствования, «возможной только благодаря «совершенной конкуренции». Он пытался приблизить абстрактного человека к свойствам реального агента производства, анализировал реальное поведение человека в ситуации частичного равновесия, т.е. равенства по силе двух мотивов экономического субъекта: «стремления к удовольствиям, определяющего размер спроса, и мотива избежания тягот, связанных с трудом и отсрочкой потребления, регулирующего величину предложения»[87,T.1.,c155].

В своем фундаментальном труде «Принципы экономикс»(1890г.) анализируя результаты реализации поведенческих функции экономических агентов, он ввел для них понятие «нормальной деятельности»; то есть «ожидаемый при определенных условиях образ действий членов какой-либо профессиональной группы, нравственно правильное поведение, результат неограниченного функционирования свободной конкуренции»[87,T.2,c.64]. В традициях неоклассической «эволюционной экономики» находят свое отражение также и концептуальные (в том числе понимаемые как «ветви» прогресса науки) направления, основанные на модели homo economicus. С точки зрения теории эволюционной экономики этот рациональный экономический агент должен подчинять все свои чувства и эмоции только расчету, обладать абсолютной памятью и вычислительными способностями, всегда хорошо осознавать свой интерес (предпочтения) и действовать в соответствии с ним. Как следствие (реализация идеи экономического естественного отбора) на хозяйственном поле появляется определенный «организационный генотип», обладающий

свойствами и характеристиками, позволяющими ему выживать и развиваться в изменяющихся условиях.

Еще в 1950-е годы американский экономист и психолог Герберт Саймон (лауреат Нобелевской премии в 1978г. «за пионерные исследования процессов принятия решений в экономических организациях») убедительно показал, что «реальные люди, принимающие решения, ведут себя совершенно иначе, чем это описано в учебниках по экономике; ограниченность когнитивных способностей не позволяет реальным людям

на практике находить решения, оптимальные с теоретической точки зрения»[5,c.124]. Поведение человека в реальной обстановке гораздо сложнее не только из-за неопределенности множества производственных возможностей и неполной информации о рынке, но и из-за необходимости учитывать условия экономического окружения, когда хозяйствующие субъекты имеют целью собственное выживание и перспективу роста.

Вопросам построения модели человека не только в ее экономической природе, но и философском значении предметное внимание уделяли выдающиеся отечественные мыслители С.М.Соловьев и В.И.Вернадский.

Философская модель человека отражает в теоретической форме его общую мировоззренческую установку, то есть зависит от того, что выдвигается в качестве высшей ценности, смысла жизни, в то время как рабочая модель основана на сложившихся «конструкционных» формах, которые не всегда в полной мере соответствуют мировоззрению исследователя.

В философии модель человека строится двояким образом: либо через внешние характеристики, включая совершаемые им действия, либо путем раскрытия его внутренней природы (построение комплексной модели в данном случае признается хотя и перспективной, но достаточно сложной исследовательской задачей). Модель человека, основанная на сопоставлении его с внешними сущностями и явлениями, предполагает использование характеристик, применяемых при описании общей картины мира, структуры общества, отношений к возвышенному, отношений к богу. Раскрытие внутренней природы человека происходит через его телесные, эмоциональные, духовные характеристики; они же в свою очередь оказывают решающее влияние на формирование представлений человека об общей картине мира.

Выдающийся отечественный ученый - естествоиспытатель, академик В.И.Вернадский (1863-1945гг.) в своих работах отстаивал концепцию согласно которой, человек - это планетарное явление, мыслящий мозг, закономерный продукт развития материи и Вселенной. Инициатива и активность требуют мысли и дела культурного человека, не только обладающего определенным уровнем знаний, но и знающего свою историю и осознающего нужность своего дела; только в этом случае возможны самоорганизация и саморазвитие личности. Ученый крайне негативно высказывался об утверждении «рациональных экономистов», что рыночная экономика - это саморегулирующаяся, самоорганизующаяся система и никто не должен вмешиваться в ее деятельность. Он обоснованно доказал, что любая система предоставленная себе самой, дезорганизуется, в ней нарастают беспорядок, хаос, происходит потеря энергии и в конце концов наступает распад. Нам представляется, что предложенное ученым доказательство утвердилась в экономической науке как аксиома и является в высшей степени актуальным для современной России.

В обществе, как и в природе, существуют не только прямые, но и обратные процессы выражающиеся в упорядочении, становлении, самообразовании, концентрация разумной деятельности человека для преобразования мира.

Для конструктивного подхода к оценке экономического поведения человека, нам представляется, что более пристального внимания заслуживает и такая специфическая ее форма как модель «советский экономический человек». Представляется необоснованным и несправедливым тот однобокий подход к ее анализу, который присутствует в работах

современных как зарубежных, так и отечественных исследователей; более тем как сущностные характеристики проблемы вплетаются «в живую ткань» отечественной истории практически всего XX столетия и отражают реальное

содержание поведения конкретного экономического субъекта в условиях командно-административной системы хозяйствования.

Считается, что модель «советского экономического человека» «характеризовалась раздвоенностью целевой функции экономического поведения индивида, определяемого стремлением к личному благосостоянию»[22,c.39].

С одной стороны труд на государство сопровождается жесткими ограничениями и уравнительностью государственного распределения его результатов (в условиях отрыва непосредственного производителя от средств производства). Как следствие доминируют стремления к минимизации трудовых затрат, начинают господствовать иждивенческие настроения, нередки хищения государственного имущества, преобладает ожидание скромного, но твердого гарантированного вознаграждения не за результаты труда, а за само присутствие на рабочем месте. Интеллектуальные и творческие способности используются крайне специфично, проявляется групповой эгоизм как реакция на «тотальное огосударствление экономики».

С другой стороны, так называемому «неэффективному» труду на государство, противостоял труд на самого себя, как в легальной (индивидуальная трудовая деятельность, работа в кооперативах, на личном подворье), так и в нелегальной (теневая экономика) сферах. Обозначенная «раздвоенность целевой функции снижает не только общую эффективность функционирования хозяйственной системы, но и губительно сказывается на нравственных устоях общества»[22,c.47].

Вместе с тем признавалось, что даже в жестких рамках командно-административной системы человек мог свободно демонстрировать «рациональное экономическое поведение», то есть имел официальную

возможность минимизировать свои затраты и максимизировать выгоду.

Другое дело – насколько рациональным считалось и должно признаваться таковым подобное экономическое поведение? На наш взгляд, этот вопрос пока остается открытым.

Современная наука в качестве исходных базовых составляющих в формировании экономического интереса человека и мотивации его к активной деятельности выделяет ряд психологических факторов или компонентов модели экономического человека. Исследователи выделяют шесть компонентов модели экономического человека: 1) выбор;

2) существование предпочтений и ограничений; 3)процесс оценивания;

4) принятие решения на основе собственных предпочтений; 5)ограниченность информации; 6) рациональность.[16,c.106]

Выбор. Фундаментальность этой категории выражается в том, что в экономической теории издержки определяются не через количество ресурсов, необходимых для удовлетворения данной потребности, а через результат, которого можно было бы достичь посредством альтернативного использования ресурсов. Чем больше потребностей может быть удовлетворено с помощью существующего выбора ресурсов, необходимых для удовлетворения данных потребностей, тем больше размеренность ситуации выбора. Вместе с тем не следует путать размеренность и сложность ситуации выбора. Контрастность здесь обусловлена интеллектуальными возможностями человека и жизненной опытностью; иными словами, сложность выбора является синонимом издержек, с которыми сталкивается лицо, принимающее решение.

Предпочтения и ограничения. Предпочтения – это форма выражения потребностей, где различные комбинации благ упорядочены с точки зрения удовлетворения потребностей. Предпочтения выступают критерием отбора вариантов, доступных в рамках ситуации выбора. В неоклассической теории

именно предпочтения являются рабочим определением человека.

Ограничения - объективные, внешние по отношению к человеку возможности по удовлетворению потребностей.

Здесь необходимо выделить один существенный момент, который определяет всю логику позитивных исследований индивидуального выбора в экономической теории. Предпочтения – ненаблюдаемая часть ситуации выбора, тогда как ограничения (за исключением предпочтений двух людей) -

наблюдаемая.

Если предположить, что на результаты выбора могут оказывать влияние изменения как в предпочтениях, так и в ограничениях, то возникает проблема идентификации. Методологическое решение данной проблемы предполагает:

1) отказ от объяснения предпочтений, то есть ограничение определенности предпочтений только их описанием;

2) применение предпосылки о неизменности предпочтений, что

позволяет дать им определение в некой форме (в виде абстрактных

характеристик).

Оценивание. Если предпочтения и ограничения могут рассматриваться (хотя и не всегда) как компоненты ситуации выбора, то оценивание – элемент выбора как процесса. Если продуктом оценивания выступает упорядоченность доступных вариантов выбора, «производство альтернативных издержек», которые по сути своей субъективны, то теоретически существуют два основных класса ситуаций, в которых соотношение между оцениванием и предпочтениями будет различным.

Во-первых, если предполагается, что рассматриваемая ситуация выбора регулярно воспроизводится, то оценивание является полуавтоматической процедурой, тогда как предпочтения существуют сами по себе и каждый раз лишь актуализируются. Во-вторых, если предполагается, что оценивание осуществляется впервые, то есть ситуация выбора уникальна, то предпочтения относительно конкретных объектов выбора могут формироваться в рамках процесса оценивания. Для самого оценивания здесь должны иметь место реальные основания, что - то вроде метапредпочтений, наследуемых человеком личностных характеристик.

Принятие решений на основе собственных предпочтений, мотивация субъекта. В соответствии с обобщенными представлениями об экономическом человеке, которые были представлены выше и которые разделяются большинством исследователей, выбор осуществляется на основе собственного интереса исходя из собственных предпочтений, а не предпочтений других людей (конкурентов, контрагентов или государства в лице регуляторов, законодателей или представителей исполнительной власти).

Вместе с тем для более предметного анализа содержания понятия «собственные предпочтения» необходимо иметь объективные ответы на следующие вопросы и по-возможности « в чистом блоке информационного поля»[127,c.56].

Во - первых, могут ли моделируемые предпочтения, которые называются собственными, изменяться? Если да, то, во-вторых, в результате действия каких факторов могут изменяться собственные предпочтения? В-третьих, могут ли собственные предпочтения изменяться под влиянием действий других людей? В – четвертых, существуют ли какие-то ограничения на то, чтобы предпочтения продолжали оставаться собственными и после изменения?

Ограниченность информации. Данная характеристика может существовать в разных вариантах, что зависит от использования дополнительной предпосылки относительно знания о дополнительных выгодах от получения данной информации.

В некоторых случаях можно достаточно просто решить вопрос об оптимальном объеме информации и соответственно масштабах поиска для достижения человеком поставленных целей. Тогда практически нечего не изменяется в структуре и результатах моделей выбора по сравнению с моделями выбора в условиях полной определенности.

В других случаях возникает так называемый информационный парадокс, который был сформулирован К.Эрроу. Суть его состоит в том,

что «ценность дополнительной информации неизвестна ex ante. Однако после того как информация стала доступной, у человека исчезли стимулы платить за нее»[143,c.214].

Рациональность. В широком смысле рациональность является синонимом «разумного, гуманного» мировоззрения и познания, то есть основанного человеческом разуме, в отличие от мифологического, художественного и иного восприятия мира. В исследовательской практике рациональность трактуется как совокупность норм, правил, стандартов, эталонов необходимых для достижения определенных целей. Любая деятельность оценивается с позиции норм рациональности, даже если эта деятельность не сопровождается осознанными, дискреционными действиями человека, выявляющего и сопоставляющего различные варианты выбора.

В экономической теории и практике рациональность трактуется в трех конструктивных формах:

а) функциональная рациональность – действия человека, которые осознаны, по крайней мере, с точки зрения целевой установки; разброс целевых ориентиров в той мере, в какой реализация данной установки сопряжена с условиями неопределенности;

б) органическую рациональность можно интерпретировать как разновидность функциональной рациональности, в рамках которой целевые установки при прочих равных условиях имеют значение с точки зрения не только их максимизации, но и выживания или относительных (конкурентных) позиций их носителей. Результат зависит от характеристик внешней среды как средства отбора. Структура человеческой личности допускает действия, которые позиционируются как автоматические, неосознанные; в аспекте представленного определения эти действия не могут быть признаны рациональными, но имеют место быть.

в) формальная или инструментальная рациональность предполагает максимизацию некоторой определенной заранее цели при существующих ограничениях вне зависимости от того, действительно ли рассматриваемый субъект также видит ситуацию выбора и принимает соответствующее решения или нет. Здесь нет необходимости рассматривать вопрос о рациональности (правильности) самих целей, они воспринимаются как данность, и возможна ситуация когда рациональным не обязательно будет осознанное поведение или осознанный выбор.

Специфика определения рациональности в экономическом поведении человека тесно взаимосвязана с известным аналитическим принципом, как «методологический индивидуализм», суть которого состоит в объяснений общественных явлений на основе решений, которые принимают отдельные индивиды, или в обобщенной форме - «допускается объяснение общественных явлений посредством децентрализации принятых решений».

Осуществляя свой выбор в мире ограниченных ресурсов, человек в любой хозяйственной системе стремится свести к минимуму собственные издержки и достичь максимума в получении выгоды, то есть поступать рационально. Универсальность этого принципа предоставляет возможность обозначить несколько новых значимых моментов в сущностных характеристиках человеческого капитала, которые на наш взгляд являются в достаточной степени актуальными и требуют адекватного преломления.

1). Прежде всего, имеет смысл обратиться к самому определению человеческого капитала, канонического определения которого до сих пор не выработано. Расстановка акцентов в данном случае, в трактовке определения человеческого капитала обуславливает различные подходы к его методологическому измерению. В одном случае акцент делается на сам факт обладания этим особым видом нематериального богатства, на процесс его приобретения и затраты, сопряженные с этим процессом, в другом случае на результативность его функционирования.

Во многих определениях подчеркивается рыночный характер категории, но практически отсутствует информация о первоисточнике этого актива: «человеческий капитал – это навыки, свойства и способности, которыми обладает индивид, позволяющие ему зарабатывать доход»[128,c.36].

В другой трактовке акцент сделан на том, что человеческий капитал не дарован природой, а является искусственно воспроизводимым ресурсом и при этом подчеркивается необходимость целенаправленных усилий для его создания; при этом косвенно берется ориентир (хотя и нет на это прямых указаний) на стоимостную природу человеческого фактора; « нет предела цинизма в творческих изысках для «беспозвоночных приспособленцев» в теоретической экономике»[5,c.215].

Широко известна формулировка Г. Беккера: «человеческий капитал формируется за счет инвестиций в человека, среди которых можно назвать обучение, подготовку на производстве, расходы на здравоохранение, миграцию и поиск информации о ценах и доходах»[12,c.39].

Сегодня более популярны расширительные трактовки человеческого капитала в состав, которого «включается совокупность личностных качеств, мировоззренческих установок, ценностных ориентаций, которые могут оказывать косвенное влияние на результаты производственной деятельности»[109,c.24].

Многие исследователи, и в первую очередь отечественные, считают возможным включить в состав человеческого капитала не только личностные свойства индивида, но и социальный капитал, воплощенный в отношениях между людьми, что на наш взгляд является более чем целесообразным; но именно к этой версии крайне негативно относятся сторонники «рациональной стройности неолиберальной концепции человеческого капитала»[105,c.83].

Авторское видение проблемы заключается в том, что человеческая индивидуальность только в качестве запрограммированного, хорошо подготовленного (физически, профессионально, психологически) и даже образцово отлаженного механизма без необходимой социальной аргументации ведет к потере собственных его человека качеств непосредственно связанных с признанием общественной значимости личности. Как следствие из представленного аргумента, уже сама постановка

вопроса о разделении состава человеческого капитала только на личностные (хозяйственные) свойства человека и на социальный капитал не правомерна по определению.

В качестве возможного, представляется допустимым предлагаемое ниже определение: « человеческий капитал - это реальный человек, высшая разумная субстанция развития материи и Вселенной с совокупностью вложенных в него нравственных качеств, знаний, компетенций и свойств которые способствуют созиданию личностного и общественного экономического благополучия».

2). Как было отмечено выше, современная рациональная экономическая теория твердо отстаивает неоклассические и институциональные постулаты, в которых проблема активизации экономического интереса и мотивации труда практически во всех исторически известных хозяйственных системах зависит только от одного базового компонента: от способа соединения производителя со средствами производства. Однако объективный анализ дает нам возможность утверждать, что проблема экономического интереса напрямую зависит не только от одного представленного выше компонента, но и в не меньшей степени от второго компонента, который представляет собой уровень отчуждения производителя от результатов его труда.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: