Мотивы противоправных действий

Несовершеннолетних.

Васильева Е.В., ЯрГУ

Одно из главных мест в сложном комплексе причин правонарушений несовершеннолетних занимают особенности их личности.

Какие же цели преследует подросток, который идет на совершение преступления? Что им движет в данный момент? Как поступил несовершеннолетний правонарушитель при жизненном искушении?

С целью ответить на эти вопросы было проведено исследование, а для получения необходимой информации респондентам была предложена соответствующая анкета. Задачей исследования было получение ответов на вопросы, которые упоминаются ранее.

В начале исследования была выдвинута гипотеза, которая в итоге должна была либо подтвердиться либо быть опровергнута. Звучала она таким образом: на формирование мотива правонарушения влияет желание подростка закрепить свое положение в референтной группе.

В результате было опрошено 26 несовершеннолетних подростков, состоящих на учете в Отделении по предупреждению правонарушений несовершеннолетних (ОПППН) Кировского района г. Ярославля, за совершенные ими правонарушения. Возраст опрашиваемых 13 - 17 лет. Все опрашиваемые - жители города. Возрастной критерий: 13 лет - 3.85 процента; 14 лет - 34.6 процента; 15 лет - 19.3 процента; 16 лет - 19.3 процента; 17 лет - 23 процента. Из них учащиеся средних школ - 38.4 процента; вечерних школ - 19.2 процента; учащиеся ПТУ - 42.3 процента. Юноши составили чуть больше половины опрашиваемых - 57.7 процента, девушки - 42.3 процента. Среди опрашиваемых 23 процента имели судимость с условной мерой наказания. На 77 процентов заведены учетно-профилактические карточки (УПК).

Для выяснения потенциала совершения противоправного поступка перед респондентами была поставлена определенная ситуация, на которую были даны ответы. Выяснилось, что 19.3 процента готовы продать свои вещи для срочного получения большой суммы денег; 15 процентов решат эту проблему заработав законным способом; 11.5 процента склонны в трудной ситуации попросить крупную сумму денег у родителей. Это может свидетельствовать о хорошем контакте с родителями и надежде на полное взаимопонимание, но чаще всего молодые люди рассчитывают, что родители независимо от своего желания вынуждены будут удовлетворить их потребности. На это рассчитывают 18.2 процента девушек и 13.3 процента юношей.

Итак, наиболее частый противоправный путь, который выбирают для получения крупной денежной суммы - спекуляция.

Преступление против личности (избиение) - наиболее частое потенциальное правонарушение, так как это самый простой способ утвердиться и разделить конфликты на низком уровне сознания; не всегда наказуемо в уголовном порядке; не требует, как правило, подручных средств.

По побудительным мотивам готовы ответить агрессией “чтобы отомстить” - 42.3 процента, “защищая себя и близких” - 30.8 процента. Мотивы, особенно второй, выглядят весьма благородно, но ведь понимание “защиты” различно. Агрессия свидетельствует не о силе, а о слабости аргументации, гуманистических тенденций. За названными побудительными мотивами следуют: под воздействием алкоголя или наркотиков (11.5 процента); под влиянием компании (3.6 процента). Самое страшное, что 15-летние респонденты все готовы к избиению (100 процентов); 14-летние - 88.8 процента; 16-17-летние - 90 процентов.

На потенциальный противоправный поступок “угнать транспортное средство” более всего влияют мотивы: “уверенность в безнаказанности” - 38.4 процента; “любопытство” - 19.3 процента; “чтобы добыть деньги” - 11.5 процента.

Считают возможным совершить кражу: “при необходимости добыть деньги” - 34.6 процента; “при уверенности в безнаказанности” - 27 процентов; “под влиянием компании” - 19.3 процента.

Исследование также показало, что на вопрос “При каких обстоятельствах мог бы употребить наркотики?” были получены следующие ответы: “от скуки” - 30.8 процента, “из любопытства” - 27 процентов, как ни печально, но 7.7 процента готовы при любых обстоятельствах на употребление наркотических веществ.

Для уточнения побудительных мотивов и возможности распространения отдельных правонарушений респондентам было предложено ответить на блок вопросов, включающих девять видов поступков.

Среди опрошенных несовершеннолетних не собирались ни при каких обстоятельствах: убежать из дома - 38.4 процента; украсть - 19.3 процента; избить человека - 34.6 процента; угнать транспортное средство - 23 процента; выпить сверх меры - 15.4 процента; употреблять наркотики - 27 процентов; заниматься перепродажей вещей - 23 процента; вымогательством - 27 процентов.

По мнению молодежи на алкогольный эксцесс (“выпить сверх меры”) наибольшее влияние оказывает компания (50 процентов), скука (19.3 процента), любопытство (15.4 процента). При совокупности обстоятельств готовы выпить сверх меры 13.3 процента юношей и 9.9 процента девушек.

Уточнение обстоятельств, при которых девушки могли бы заниматься проституцией, показало, что отвергают ее 7.7 процента. По результатам анкетирования 15.4 процента полагают для себя возможным занятие проституцией “при необходимости добыть деньги” (рассматривают ее как торговую сделку); 11.5 процента допускают возможность подобного поведения “под влиянием алкоголя, наркотиков”.

При определении рангового места различных обстоятельств в возникновении возможного правонарушения оказалось первое место занимает влияние компании (50 процентов); второе место - мщение (40.3 процента); третье - уверенность в безнаказанности (38.4 процента); четвертое - необходимость добыть деньги (34.6 процента); пятое - защита себя и близких (30.8 процентов) и скука (30.8 процента); шестое место - любопытство.

Результаты исследования показали, что наиболее частым мотивом к совершению противоправного действия является - влияние компании. Иначе говоря, гипотеза, которая выдвигалась в начале исследования, подтвердилась. Учитывая ежегодные статистические данные 80 процентов преступлений, совершенных несовершеннолетними, совершаются в группе.

Единственное, что заставляет радоваться, так это то, что примерно 30 процентов опрошенных подростков, которые однажды сошли с правильного пути, ответили, что ни при каких обстоятельствах не повторят содеянное либо другие противоправные действия.

НЕКОТОРЫЕ ОСОБЕННОСТИ СУИЦИДАЛЬНОГО КРИЗИСА.

Воронина Екатерина, ЯрГУ

В последнее время все чаще и чаще режет слух употребляемое в том или ином контексте слово «самоубийство», в научном эквиваленте – «суицид». Очень дико выглядит то, что в современном обществе случаи суицида уже не вызывают такого ажиотажа, как в прежние времена, а сам термин употребляется настолько же часто, как, к примеру, название какой-либо распространенной болезни. Неотвратимо растет число людей, столкнувшихся с кризисной ситуацией, подтолкнувшей сделать самый важный выбор – выбор между жизнью и смертью.

Имея достаточный опыт общения с людьми, осуществившими хотя бы раз попытку суицида, можно заметить существенные различия между их состоянием до и после нее. Имеет смысл разграничить две эти категории, придав им определенные названия: категория потенциальных суицидников и категория пост-суицидников. Чаще всего личность, принадлежащая либо к одной, либо к другой категории, в равной степени может рассчитывать на определенную долю нигилизма со стороны общества, однако поспешным было бы делать выводы о схожести «симптомов» обеих категорий, хотя их проявления действительно могут иметь в своей основе нечто общее. Важнейшая разница состоит прежде всего в том, что категория пост-суицидников имеет уникальный трансперсональный опыт, приобретенный именно путем совершения самоубийства. Этот опыт играет важную роль в отношении к реальному моменту «здесь и сейчас», к проявлению различных личностных характеристик в течение последующей жизни и, наконец, - к смерти телесной оболочки. Здесь нами не случайно употребляется данный термин, поскольку в мировой психологии, особенно – в трансперсональной, описано множество случаев, когда личность, соприкоснувшаяся со смертью и лишь по случайности оставшаяся в живых, иначе реагирует на перспективу смерти как завершения любой формы существования. Теперь она определяется как переход к новому бестелесному качеству, зачастую более приятному, чем нынешняя жизненная ситуация, но одновременно с этим появляется стремление воспользоваться данным состоянием для усовершенствования своей земной жизни за счет того, что появляется энергия.

В древних культурах существовали мистические обряды посвящения в шаманы, основанные на прохождении ситуации смерти и возрождения в измененных состояниях сознания. Обряды имели целью перестройку жизненной философии посвящаемого, его отношения к смерти, к своей миссии на земле и сопровождались уникальными переживаниями шамана: эстетическими, психодинамическими, трансперсональными. Именно в этот момент и происходили существенные перемены в самой личности. В первую очередь, они происходили благодаря «проживанию» ситуации смерти и смирению с ней как с неизбежной перспективой.

Известно, что шаманы считаются «просветленными», «мудрыми», обладающими сакральным знанием. Лишь они имели возможность осуществлять восхождение «на небо» для общения с богами в своих экстатических путешествиях, тогда как простым смертным оставалось лишь молиться этим богам и приносить жертвы, чтобы задабривать их. Тот мистический опыт, который бывает получен шаманами в их духовных путешествиях, используется затем остальным сообществом в виде существенных дополнений в космотеологическую концепцию, так как область мистического путешествия соплеменникам недоступна так же, как им недоступно то состояние, которое приобретается шаманом. Нужно уточнить, что понятие «шаманизм» употребляется здесь в эквиваленте архаической техники экстаза, психотехники. Многие видные ученые, исследователи шаманизма, к примеру, М. Элиаде, утверждают, что в шаманизме не существует ничего ценного, кроме психотехники, так как космополитические и космографические идеи уже были изложены до его возникновения и продолжали существовать наряду с ним.

Теперь необходимо разобраться в том, что же происходит с личностью в аналогичной ситуации, при соприкосновении с реальной смертью. В психологии, клинической медицине описано множество случаев интенсивных трансперсональных переживаний, вызванных угрозой для жизни. Зачастую переживания поразительно схожи: тоннель, необычайная легкость, эйфория, свет в конце тоннеля, затем мысли о близких и возвращение. Такие видения обычно присутствуют у людей, находящихся в состоянии клинической смерти. Однако можно вспомнить случаи трансперсональных переживаний схожей интенсивности у людей, наблюдающих смертельную опасность для их близких.

По мнению Кеннета Ринга, околосмертный опыт (ОСО) для всех людей имеет один и тот же паттерн. Однако, имеет смысл по крайней мере разграничивать способы, пути, которые ведут к смерти и, соответственно, особенности переживаний в трансперсональном пространстве. Мы считаем, что видения, присутствующие у человека, принявшего летальную дозу психотропных веществ с целью лишения себя жизни будут существенно отличаться от предсмертных переживаний суицидника, вскрывающего себе вены, поскольку в первом случае деятельность психики активизирована до предела, и существует один шанс из тысячи, что околосмертные видения пойдут по предсказанному сценарию.

Что же дает личности этот опыт? Мы утверждаем, что в результате неудачной попытки суицида, сопровождающегося мощными трансперсональными переживаниями, происходит процесс глобального разотождествления с жизнью, в результате чего возникает поле неотождествленности, обозначаемое различными авторами по-разному. Курт Левин определял его как «надполевое состояние», Козлов В.В. назвал его равностностью. Рассмотрим подробнее этот механизм.

Козлов В.В выделил две подструктуры личности: «Я» и «не Я», между которыми существует постоянное напряжение. Подсистема «Я» представляет собой тот комплекс качеств, свойств, характеристик личности, с которыми она отождествлена, то есть, все то, что воспринимается человеком как относящееся к нему, позитивное: «Я - умный», «Я – богатый», «Я – удачливый». В то же время подсистема «не Я» содержит в себе все отрицаемые личностью качества как негативные, не относящиеся к ней: «не Я дурак», «не Я бедный», «не Я неудачник». Каждому элементу первой подсистемы соответствует один элемент другой, «Я» со знаком «минус». Первая система может являться лишь возможностью отождествления (могу делать так или наоборот), вторая же – выбором активности, поведения, эмоционального состояния.

Напряжение

Я не Я

“Можно интегрировать это напряжение, в результате чего возникает некое новое пространство. Это новое пространство возникает в структуре личности... Как только возникает эта интеграция дуальностей, появляется выбор. Можно так, а можно иначе...Равностность – это неодушевленнось, это пустота форм. При этом равностность не нужно путать с равнодушием, потому что в любой момент жизни человек полностью живет в форме: чувствует, действует, желает, достигает цели и т.д., он полностью реализованно живет. Но при этом он не отождествлен с формой. Это очень важно. Он никогда не покидает своего основного пространства – Равностности.”1

Поле Равностности.

Весь интерес такой формы существования состоит, как ни странно, состоит именно в бесформенности, неотождествленности. Как только появляется равностность, уходят многие стрессогенные факторы, имеющие в своей основе нежелание расставаться с привычными формами, в случаях, когда нет другого выбора. По сути дела саму попытку суицида можно рассматривать как кризис разотождествления, приводящий к самому главному исходу – разотождествлению с жизнью.

Пространство равностности, образующееся за счет притока энергии из прежних областей отождествления, может использоваться личностью по-разному, однако, в большинстве случаев бывает кратковременным и, в силу какого-либо компенсаторного механизма, занимается новыми отождествлениями. Чаще всего из этого опыта личностью принимается навсегда, интегрируется лишь отношение к смерти, все остальное со временем растрачивается.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: