Российского геопространства

Структура геопространства, согласно Н. Б. Крондо, включает в себя ядро, срединную зону, внутреннюю и внешнюю периферии, оси развития. Существенное значение имеют также и границы.

По размеру территории Россия остается на первом месте в мире - 17,0754 млн км². К тому же это — единственная крупная держава, пол­ностью обеспеченная энергоресурсами, в то время, как, например, Япония зависит от экспорта энергоресурсов на 82%, Германия и Фран­ция - на 50-52%, США - на 23%.

Компактность (эта характеристика показывает не размеры территории, а равномерность граничной черты; наличие выступов — острова, полуострова, анклавы снижают компактность пространства, затрудняя сообщение с периферийной зоной и обеспечение ее безопасности) рос­сийского пространства снизилась. Появились один анклав — Калинин­градская область — и две зоны со значительно деформированной лини­ей границ. Первая охватывает весь Северный Кавказ и Нижний Дон, соединяясь с основной территорией неширокой перемычкой между Вол­гоградом и Шахтами. Вторая расположена на юге Западной Сибири. Там север Казахстана вклинивается на территорию России, разрезая Юж­ный Урал и Кузбасс. Понятно, что такое расположение неоптималь­но как с экономических, так и с военно-стратегических позиций. Ядро российского пространства — Московский регион. Его тер­риториальное расположение не изменилось, но геополитическое, социально-экономическое и социально-политическое положение ста­ло довольно специфическим. Со смещением страны на север и восток в геополитическом смысле Москва уже не является естественным центром России, управление страной из Москвы неудобно. Также западное расположение столицы символизирует ориентацию страны на Запад — и это при отсутствии для нее в Европе реального места, по крайней мере, в близком будущем. В социально-экономическом и со­циально-политическом отношении Москва стала, по сути, внутрен­ним анклавом. В нем аккумулируются 70—80% всех финансовых потоков бывшего Союза, здесь самый высокий уровень жизни, сюда направляются основные инвестиции, основные политические собы­тия происходят только здесь. Более того, явно наметилась тенденция к дальнейшему самозамыканию столичного региона. По многим поло­жениям к такому же состоянию приближается Санкт-Петербург.

Наличие внутренних анклавов вообще является особенностью развивающихся стран, например Рио-де-Жанейро и Сан-Паулу в Бра­зилии, Мехико в Мексике и т.д. Ясно, что если «сердце» страны живет своей жизнью, совершенно отличной от жизни страны, здоровым такой государственный организм быть не может. И еще один важный для современной России момент — почивающая на лаврах в роли распре­делителя богатств всей страны Москва сейчас не в состоянии выполнять важнейшую функцию нравственно-духовного центр государства.

Срединная зона России — это пространство между Санкт-Петербургом, Донбассом и Новосибирском. Сейчас южная граница этого треугольника сместилась до Ростова-на-Дону. Этой зоне пре­имущественного проживания русского народа недальновидно уделя­лось недостаточно внимания и в советское время. Ее социально-экономическое развитие отставало от развития многих периферийных областей. Ныне положение здесь еще хуже, что, в конечном счете, гро­зит экономической стагнацией и демографической смертью региона.

Срединная зона России, следуя за периферией, начинает разры­ваться в широтном направлении. Западные части страны вовлекаются в атлантическую, а восточные — в тихоокеанскую системы. Конти­нентальный блок, основными составными частями которого были Россия, Германия и в какой-то мере Франция, с ослаблением России начинает становиться атлантическо-континентальным, тяготея к атлантическому ансамблю государств. Его центр смещается на Запад. Территории между Москвой и Уралом, а также Западная Сибирь, т. е. срединное пространство не только России, но и Евразии, теряют свое геополитическое значение, постепенно становясь периферийными. Чтобы избежать участи придатка атлантического региона или третье­сортного члена тихоокеанского сообщества, России необходимо все­мерно укреплять свои срединные территории, экономический, куль­турный и демографический подъем которых должен стать основным делом нации.

Внутренняя периферия охватывает территории, расположенные между срединной зоной и государственными границами. По сравнению с СССР, у России резко уменьшились доступные выходы к Чер­ному и Балтийскому морям, она лишилась самых крупных морских портов и военно-морских баз (на Балтике — Таллинна с Новоталлиннским портовым районом, Риги, крупнейших нефтеэкспортных портов Вентспилса и Клайпеды с паромным железнодорожным оборудованием, военно-морской базы в Лиепае; на Черном море — Одессы -Ильчевска, Николаева, Херсона, Усть-Дунайска, Южного, Ялты, Феодосии, Поти, Батуми). Калининградская область с портом Калининград и военно-морской базой Балтийск оказалась изолированной от основной территории России. Военно-стратегическое значение Калининградской области для России намного важнее ее экономического значения, поскольку расширяет возможности по прикрытия своих западных морских границ и обеспечивает присутствие российского ВМФ на Балтике.

Неоднозначные толкования исторических прав на эту земли создают предпосылки для оспаривания ее статуса Германией, Польшей и Литвой. С момента официального вступления Польши и стран тип в НАТО граница между Калининградской областью и Польшей стала границей между Россией и НАТО. Тяжелое экономическое положении области создает благоприятную среду для осуществления странами НАТО, прежде всего Германией, «мягкого проникновения» в нее по средством явной или скрытой (через механизмы свободной экономической зоны) экономической, культурной и демографической экспансии. Литовские национал-радикалы активно выступают за присоединение области к Литве. В игру вовлекаются Дания и Швеция. Излишне говорить, что такое положение не может не беспокоить Россию.

Еще одна критическая точка находится на юге. Хотя ключ к определению статуса Каспийского моря находится в руках России и Ирана, фактически его нефтяные богатства отданы на разграбление иностранному капиталу под азербайджанским патронажем. С точки зре­ния геостратегии, Россия сама обеими руками прокладывает пути в Закавказье и Среднюю Азию для Запада.

Внешняя периферия включает все республики бывшего СССР.Внешняя периферия все более удаляется от России, ее элементы начинают попадать в поле тяготения других геополитических цент­ров — США, Германии, Турции, Ирана, Китая. Если эта тенденция не прекратится, то Россия вовсе останется без внешней периферии, так как Западная (Прибалтика) и Юго-Западная (Украина и Молдова) зоны перейдут в европейское геополитическое пространство, а Закав­казье и Средняя Азия могут войти в туранское пространство с цент­ром в Турции. Между Россией и Западом появился двойной буфер­ный пояс из бывших соцстран (Польша, Чехия, Словакия, Венгрия, Румыния, Болгария) и новых независимых государств (Эстония, Литва, Латвия, Украина, Молдова и Белоруссия, союз с которой пока носит более декларативный характер).

Взаимоотношения России и Белоруссии требуют не столько гео­политического, сколько политологического анализа, поскольку дви­жущие мотивы антиинтеграционной и антибелорусской кампании лежат вне плоскости российских геополитических и вообще каких-либо государственных интересов, зато они совершенно в русле гео­политических интересов известных государств.

Наиболее серьезным ударом по российскому историческому про­странству стало отделение от него Украины, это нанесло ранее еди­ному геополитическому образованию непоправимый урон. Россия и Украина в геополитическом отношении составляют одно целое, разрыв этой общности создает здесь опасный очаг конфликта. Собствен­но говоря, почти вся Украина, кроме Западной, составляет с европейской Россией одногомогенное пространство. Ныне украинские националисты претендуют на Кубань, часть Ставропольского края, районы Брянской, Ростовской и Воронежской областей, а также на южные районы Белоруссии. Русские более или менее обоснованно заявляют свои права на Крым с Севастополем, Донбасс и Новороссию, ведь до половины территории современной Украины составляют земли, отвоеванные Россией у Турции и заселявшиеся одновременно и русскими, и украинцами. Украинское руководство не оставляет надежды «вписаться» в Европу, в том числе религиозно. Но войти в Европу полноправным членом Украина не сможет, самостоятельно структурировать приле­гающее к ней евразийское геополитическое пространство также не в ее силах. Ее субъектность интересует Запад исключительно с точки зрения противодействия усилению России, поэтому Украину всяче­ски подталкивают к союзу с Польшей и Прибалтикой. Парадоксально, но нынешняя Украина в новом геополитическом раскладе, мыслимом Западом, призвана играть роль своего векового противника Польши, этой вечной анти-России.

Будучи стратегически важной частью Восточной Европы, Укра­ина в силу своей широтной растянутости и региональной специфики национального состава населения подвергается риску территориаль­ной дифференциации: Северо-Западная Украина, особенно Галиция и Закарпатье, тяготеет к Европе, Юг Украины — к южной России, Итак, геополитическая субъектность Украины в предполагаемом мировом порядке основывается на ее противостоянии России, по этому в случае исчезновения оной как геополитической величины существование самостоятельной Украины теряет всякий смысл.

Украина постоянно осуществляет маятниковую политику, устами своих политиков то заявляя о стратегическом партнерстве с Россией и нерушимом братстве, то принимаясь рассуждать о своей европейской идентичности. Яблоком раздора являются с геополитической точки зрения Крым (где расположена база Черноморского флота Севастополь) и Керченский пролив. Недавний конфликт из-за острова Тузла весьма показателен.

Для замыкания Балто-Черноморской дуги, которая «заперла» бы Россию в глубине континента, не хватает еще одного звена — Бело­руссии. Поэтому Запад «проявляет озабоченность соблюдением прав человека» в этой пророссийски настроенной республике (так же как и в Югославии, но при этом почему-то не вспоминает, например, о тыся­чах истребленных курдов в Турции).

Прежняя ориентация российского МИДа на «традиционное» зарубежье, преимущественно на Запад, привела к тому, что произошел почти непоправимый и уже небезопасный разрыв во взаимо­отношениях России со странами СНГ. Это уже повлекло за собой оживление интереса «дальнего зарубежья», в особенности Турции, Ирана, стран Ближнего и Среднего Востока, к регионам, традиционно являвшимся жизненно важными для России. Между Турцией и Ираном идет внешне невидимая ожесточенная схватка за распространение зон своего влияния на Центральную Азию. Страны Ближнего и Сред­него Востока, видя попустительство России в этом вопросе, тоже включились в борьбу за лакомый кусок.

Узбекистан, видя полную отрешенность России от вопросов взаимодействия с Центральной Азией, разработал собственную кон­цепцию, во многом заменяющую роль и место России в этом регионе. Нескрываемый интерес к этому региону проявляют США. Американ­цев в экономическом плане интересуют оборонная промышленность Узбекистана, залежи полезных ископаемых.

Казахстан с его солидным потенциалом, вначале тянувшийся к России, но, натолкнувшись на ее полное равнодушие, отошел от Рос­сии на такое расстояние, что по многим вопросам не находит смысла иметь с ней дело. Правда, геополитическое значение территории Рос­сии для транзита своей нефти на Запад Казахстан не в силах игнори­ровать. Нефть Тенгизского месторождения уже течет через россий­ские нефтепроводы.

Туркмения первой из стран СНГ была принята в Движение не­присоединения, и ООН официально закрепил за ней особый статус нейтралитета.

Киргизия пока еще занимает выжидательную позицию, пытаясь лавировать между Россией и США. На ее территории сегодня рас­положены одновременно американская и российские базы ВВС. Власти подчеркнуто лояльны к русской культуре в своей республике.

Особая ситуация в Таджикистане. Его правительство в борьбе с оппозицией и исламским влиянием из Афганистана рассчитывает на поддержку России и этнически родственного Ирана. Таджикистан, особенно таджико-афганская граница,— самое слабое звено в россий­ском поясе безопасности.

Применительно к республикам бывшего СССР можно кон­статировать, что в обозримом будущем создание единого действен­ного, эффективного механизма взаимной безопасности, подобного Варшавскому Договору или НАТО, выглядит маловероятным. При­чины тому известны: внутренняя политическая и экономическая не­стабильность в большинстве новых государств, асинхронность их развития, разнонаправленность интересов. Но это вовсе не значит, что они стремятся разорвать с Россией всякие военно-политические и экономические связи.

Подход к решению этой проблемы должен быть дифференциро­ванным. В каких-то случаях более эффективными будут многосторон­ние отношения, в каких-то — двусторонние. Но так или иначе, именно Россия несет основную, львиную долю ответственности за сохране­ние стабильности в северо-восточной части Евразии. А для подрыва стабильности в этом обширном регионе вполне достаточно крупных взрывоопасных этнополитических факторов. Достаточно сказать, что к началу 1992 г. в пределах бывшего СССР было зафиксировано 164 территориально-этнических разногласия и тяжбы, во многих местах переросших в конфликты. (Лишь у двух граничащих между собой пар государств — Литва—Латвия и Россия—Белоруссия — нет погранич­ных претензий.) Россия же граничит с 16 государствами!

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: