Американской «сверхдержавы»

В период Второй мировой войны интенсивно разрабатывалась аме­риканская версия геополитики, имевшая целью обоснование лидер­ства США в послевоенном мироустройстве. Отправной точкой этой версии служил тезис об особой роли США в мире, связанный с име­нами Н. Спайкмэна, Р. Страус-Хюпе, Г. Уайтхерта и др.

Итоги Второй мировой войны радикально изменили геополити­ческую картину мира и механизм функционирования мирового со­общества. Не могла остаться в прежнем виде и геополитическая наука. В ее развитии наступил новый этап, богатый оригинальными идеями.

Центром геополитических исследований стала ведущая держава Запада — Соединенные Штаты Америки. Перед американскими геополитиками стояло несколько взаимосвязанных задач, которые в це­лом были успешно решены.

Одна из них состояла в том, чтобы адаптировать науку, занимав­шуюся изучением конфликтного многополярного мира, к новой бипо­лярной схеме мироустройства и к американскому лидерству на Западе.

Другой важнейшей задачей было внесение в геополитику сущест­венных корректив в связи с появлением дальней бомбардировочной авиации, а затем ядерного оружия и баллистических ракет, что по­влекло за собой значительное обесценивание оборонного значения естественных барьеров, «сжатие» пространства и времени для госу­дарств, вовлеченных в конфликт. В геополитике постепенно сфор­мировалось целое направление, изучающее влияние новых средств поражения на глобальную расстановку сил.

Наконец, третья задача заключалась в выработке реакции на быстрое нарастание национально-освободительного движения и лави­нообразное увеличение числа субъектов международной политики.

Конкретное содержание американских геополитических разрабо­ток состояло в следующем.

Значительное влияние на послевоенную геополитику оказала двухполюсная модель хартлэнда и римлэнда (от англ. обод, дуга), разработанная последователем Мэхэна и Маккиндера, амери­канским ученым Николасом Спайкменом (1893-1943) в книге «Стра­тегия Америки в мировой политике» (1942) и в изданной посмертно работе «География мира» (1944). Ее суть состояла в том, что США, установив контроль над гигантской дугой, опоясывающей территорию Евразии, должны подчинить своему влиянию хартлэнд и особенно главную материковую державу — СССР, способствовать утвержде­нию в Евразии свободы и демократии американского образца.

По существу Спайкмэн вместо геополитической формулы Маккиндера: «Тот, кто контролирует Восточную Европу, доминирует над хартлэндом; тот, кто доминирует над хартлэндом, доминирует над Мировым Островом; тот, кто доминирует над Мировым Островом, доминирует над миром» предложил свою формулу: «Кто контроли­рует римлэнд — господствует над Евразией; кто господствует над Ев­разией — управляет судьбами мира».

В отличие от создателей геополитики для Спайкмена не пред­ставлялись принципиально важными географические факторы, про­блемы связи народа с «почвой», влияние рельефа на национальный характер и т. д. Поэтому он резко критиковал немецкую геополитическую школу, особенно ее представления о «справедливых» и «не­справедливых» границах.

Спайкмэн вслед за Мэхэном рассматривал геополитику утилитар­но — как аналитический метод, позволяющий Соединенным Штатам вырабатывать наиболее эффективную стратегию скорейшего дости­жения мирового господства. По его мнению, термин «геополитика» является подходящим названием для анализа и упорядочения дан­ных, которые необходимы для принятия решений по определенным вопросам внешней политики.

Развивая идеи Мэхэна о факторах, влияющих па морскую мощь наций, Спайкмэн определил десять критериев геополитического
могущества государства:

поверхность территории

природа границ;

численность населения;

наличие или отсутствие полезных ископаемых;

экономическое и технологическое развитие;

финансовая мощь;

этническая однородность;

уровень социальной интеграции;

политическая стабильность;

национальный дух.

В осуществлении своей геополитической концепции Спайкмэн придавал первостепенное значение технологическому фактору, и осо­бенно авиации. В годы Второй мировой войны он высказал мысль о неэффективности действий морских держав без поддержки авиа­ции и о необходимости в связи с этим изменения их стратегии.

Спайкмэн выделял три крупных центра силы: Атлантическое по­бережье Северной Америки, Европейское побережье и Дальний Во­сток Евразии, допуская возможность появления четвертого центра — и Индии. Из трех евразийских регионов особенно значимым для Соединенных Штатов он считал Европейское побережье, поскольку Соединенные Штаты возникли как трансатлантическая проекция европейской цивилизации, а их важнейшие регионы ориентированы в направлении Атлантики. Основным союзником Соединенных Шта­тов Спайкмэн считал Великобританию.

Одним из базовых понятий концепции Снайкмэпа явилось понятие «Срединный океан». В его основе лежит аналогия между ролью Средиземного моря в истории Европы, Ближнего Востока и Северной Африки в древности и Атлантического океана в новейшей истории западной цивилизации. Подобно тому, как средиземноморский ареал в древности представлялся Спайкмэну источником распространения культуры вглубь континента и на отдельные территории, оба берега Атлантического океана в новейшей истории являются ареалом наи­более развитой в технологическом и экономическом смысле западной цивилизации. «Срединный океан» выступает в качестве объединяю­щего фактора, своеобразного внутреннего моря особой геополитиче­ской реальности, условно называемой «атлантический континент»,

В соответствии с моделью Спайкмэна строилась послевоенная политика «сдерживания» СССР, на территории римлэнда создава­лись антисоветские блоки; НАТО — в Европе, СЕНТО — в западной Азии, СЕАТО — в восточной Азии.

Однако уже с конца 50-х годов выявилась умозрительность и упрощенность модели Спайкмэна, учитывавшей главным образом лишь физическое пространство. В ее рамки не укладывались и такие реалии, как установление просоветских режимов в ряде стран (осо­бенно па Кубе — в непосредственной близости от территории США), глобальное военное присутствие СССР. Не удалось и образование пояса враждебных государств вокруг СССР ввиду их разнородно­сти, нередко принимавшей характер прямого противоборства. Наибо­лее крупными локальными конфликтами в пределах римлэнда были войны в Корее, на Ближнем Востоке, в Юго-Восточной Азии.

Неудача политики сдерживания стимулировала попытки пере­смотра концептуальных основ американской геополитики. В середи­не 50-х годов Д. Майнинг предпринял первую и единственную по­пытку отойти от основополагающего принципа «баланса сил» при достижении геополитических целей, ввести в геополитику компонент культуры. Разработанная им концепция ориентировала на решение геополитических проблем методами культурного влияния. В период президентства Эйзенхауэра американская культурная экспансия со­четалась с беспрецедентной идеологической войной против СССР, которую возглавил сенатор Дж. Маккарти.

В целом в американской геополитике преобладали традиционные «силовые» подходы, характерные для школы «политического реализ­ма». Идеи Спайкмэна в 50-60-е годы развивали такие «реалисты», как Г. Моргентау, Р. Страус-Хюне, Г. Киссинджер.

Один из создателей школы «политического реализма» Г. Моргентау рассматривал роль «государства-балансира» как наиболее эффектив­ный путь обеспечения американского доминирования в мире. Такое государство способно воспрепятствовать достижению превосходства одних государств над другими, сохраняя при этом свою независимость и являясь самым могущественным фактором мировой политики.

Р. Страус-Хюпе выдвинул идею создания центра, из которого осу­ществлялся бы стабилизирующий контроль над мировой ситуацией, международный арбитраж. Этим центром, но его замыслу, должны были стать США.

Киссинджер полагал, что контроль Соединенных Штатов над Ев­разией достижим путем объединения ее береговых зон в одно целое. Средством решения этой проблемы, по его мнению, должен был стать метод кнута и пряника: сотрудничество с Китаем, применение во­оруженной силы по отношению к Вьетнаму, поддержка режима ша­хиншаха Мохаммеда Реза Пехлеви в Иране, националистов Украины и Прибалтики и т. д.

В 50-60-е годы в целом сохранялось влияние традиционных гео­политических моделей, в основе которых лежал географическо-пространственный детерминизм. Вместе с тем ряд исследователей выска­зывала мысль о необходимости серьезной корректировки этих моделей с учетом таких факторов, как освоение пространства в военных це­лях — сначала атмосферы, а затем и космоса, эволюция вооружений и особенно появление ядерного оружии. Наиболее обоснованные аргу­менты в пользу этой точки зрения выдвинул американский ученый А. Северский. По его мнению, мир оказался разделенным на два огром­ных круга воздушной мощи — американский и советский. Первый покрывал большую часть Западного полушария, а второй — Евразию.

Планы использования американского превосходства в ядерном оружии и средствах его доставки легли в основу стратегии «массированного возмездия», принятой в США в 1954 году. Эта стратегия должна была обеспечить не только «сдерживание», но и «отбрасыва­ние» коммунизма.

По мере ослабления жесткой структурированности двухполюсного мира и выдвижения на политическую авансцену новых государств из числа обретших независимость геополитика подвергалась даль­нейшей корректировке. Уже в 60-е годы определенное распространение получила идея полицентризма и регионализма. Во внимание стал при­ниматься пятиугольник мировых центров силы, включавший помимо США и СССР также Западную Европу, Японию и Китай. При этом ведущая роль в полицентрическом мире отводилась Соединенным Штатам, которые, проводя рациональную политику, должны были обеспечить благоприятный для себя баланс сил.

Такой подход к геополитическому моделированию был характерен, в частности, для известного американского ученого и политика Генри Киссинджера, приверженца курса австрийского канцлера Меттерниха на восстановление равновесия европейских государств после напо­леоновских войн. Он определял стратегию администрации президента Никсона, ориентированную па достижение стабильности в условиях развивающейся многополярности, на взаимодействие с другими «центрами силы». Представления тогдашнего политического руководства Соединенных Штатов о возникающей новой системе международ­ных отношений выражены в высказывании Никсона: «Я верю в мир, в котором США сохраняют свою силу. Думаю, что мир был бы более безопасным, если бы сильные, здоровые Соединенные Штаты, Европа, Советский Союз, Япония и Китай балансировали друг друга...».

Сторонник идеи полицентризма американский ученый Дж. Спаниер разделил послевоенный период на два этапа в зависимости от соотношения сил в мире. В течение первого этапа (1947-1962) суще­ствовала двухполюсность, когда все государства группировались вокруг СССР и США, в течение второго этана (с 1962 года) коали­ции определялись уже не так четко.

Основным методом поддержания равновесия в пятиугольнике мировых «центров силы» объявлялось создание таких политико-географических комбинаций, в которых Соединенные Штаты были бы эпицентром, способным оказывать решающее влияние на политику других государств. Практически это означало использование противоречий между «центрами силы» путем дозированного развития отно­шений с каждым из них и противопоставления их друг другу. Особое значение придавалось маневрированию в треугольнике Москва — Вашингтон — Пекин с целью воспрепятствовать как урегулированию советско-китайских разногласий, так и их углублению.

Однако в обстановке доминирования биполярного мышления в области международных отношений идея полицентризма и регио­нализма в целом имела ограниченное распространение.

В послевоенные десятилетия страны Запада адекватно отреагиро­вали на такой феномен, как распад и крах колониальной системы. Еще в конце 50-х годов элиты этих государств осознали, что процесс нарастания национально-освободительного движения остановить практически невозможно, тем более что оно имело союзника в лице тогда еще могучего Советского Союза. Поэтому был взят курс на сохранение независимых государств в сфере геополитического влия­ния Запада с использованием всего доступного набора невоенных средств, позже получивший название «неоколониализм». Имелось в виду:

сохранение и усиление экономической зависимости стран третьего мира от мира первого посредством направления западных инве­стиций в основные отрасли промышленности;

сохранение однобокости молодых экономик, их преимущественно сырьевой направленности;

осуществление программ экономической, гуманитарной и прочей помощи;

обучение местных улит в западных странах;

контроль над местными средствами массовой информации и пр.

Все это, однако, не исключало применения и военной силы на ре­гиональном уровне в особых, критически важных случаях.

Война в Юго-Восточной Азии стимулировала процесс переосмыс­ления и корректировки внешнеполитического курса Соединенных Штатов в пользу сокращения военных гарантий союзникам, отказа от глобальной жандармской роли на международной арене. На рубеже 60-70-х годов в американской политической элите укрепились пози­ции сторонников военного вмешательства в дела других стран лишь в случаях непосредственной угрозы интересам США, более широкого использования непрямых форм интервенционизма — продажи оружия, торговых рычагов, идеологических кампаний. Влиятельные круги подчеркивали приоритетность обеспечения экономического благо­состояния и внутренней социально-политической стабильности в са­мих Соединенных Штатах.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: