Политическая модернизация: сущность, история, проблемы

Современный этап исторического развития характеризуется тем, что в различных регионах мира происходит крах тоталитаризма и авторитарных режимов. Накоплен многообразный опыт перехода к демократии, совершенного в Испании, Португалии, Греции, а также трансформации тоталитарных режимов, который осуществляется в странах Восточной Европы и России.

С точки зрения теории модернизации целью политического развития является формирование нового типа взаимодействия власти и общества, создание социальных и политических механизмов, позволяющих большей части населения влиять на принятие основных решений.

Понятие «модернизация» используется в западной социологии для характеристики как социально-экономического, так и в целом общественного развития. Причем, необходимо учитывать, что термин модернизация собирательный: он отражает, во-первых, различные ступени развития современного индустриального общества, начиная с эпохи первой промышленной революции; во-вторых, процесс превращения развивающихся стран из традиционных (или аграрных) в промышленно развитые.

В своем развитии теория модернизации начала формироваться в 50-60-х гг. XX в. и прошла условно три эта­па: 50-60-е гг., 60-70-е гг. и 80-90-е гг. ХХ в.

Создатели теории политической модернизации опирались на теоре­тическое наследие известных исследователей XIX – начала XX вв., в частности М. Вебера (выдвинувшего идею развития европейской ци­вилизации в направлении от традиционного общества к современно­му на основе рационализации поведения), Э. Дюркгейма (предложившего концепцию эволюции от обществ с «механической солидарностью» к обществам с «органической солидарностью» на ос­нове разделения труда). В этот период в качестве теоретической базы, на которую опирались теоретики модернизации, выступали также основные поло­жения структурно-функционального анализа, представления струк­турных функционалистов об общественном развитии.

Особый вклад в разработку теории модернизации внесли работы Г. Алмонда и Д. Пауэлла «Сравнительная политология. Подход с по­зиций "концепции развития"», Д. Аптера «Политика модерниза­ции», С. Липсета «Политический человек», Л. Пая «Ас­пекты политического развития. Аналитическое исследование», Д. Растоу «Мир наций», Ш. Эйзенштадта «Модернизация: про­тест и изменение», С. Хантингтона «Политический порядок в меняющихся обществах» и др.

Теория модернизации «образца 50-60-х гг. ХХ в.» основывалась на та­ком методологическом допущении, как универсализм. Развитие всех стран и народностей рассматривалось как универсальное, т.е. происходящее в одном направлении, имеющее одни и те же стадии и закономерности. Признавалось наличие национальных особеннос­тей, однако считалось, что они имеют второстепенное значение.

В целом модернизация представлялась как процесс развития в направлении от традиционного общества к современному. Большин­ство авторов теории модернизации этого этапа исходили из идеи технологического детерминизма. Они считали, что в основе общест­венного развития лежит прогресс в экономике и технологии, ведущий к повышению жизненного уровня и решению социальных проблем. Необходимо отметить, что в этот же период создавались теории ин­дустриального общества, основанные на сходных допущениях. Эти теории развивались в трудах У. Ростоу, Р. Арона, Д. Белла и др. Бла­годаря научно-техническому прогрессу происходило «осовременива-ние» общества путем перехода от традиционных ценностей и общественных структур к современным, рациональным ценностям и струк­турам.

Наиболее развитой, «современной» страной представители тео­рии модернизации считали США, за которой выстраивались евро­пейские страны. Однако отсталые страны также имели шанс достичь уровня «современности» передовых держав. Теория модернизации объясняла пути и способы решения этой задачи. Для этого выясня­лось, насколько «отсталые» общества соответствуют «идеалу», выяв­лялись некоторые национальные особенности и намечались пути ре­шения проблем.

Таким образом, одной из основных черт теории модернизации пер­вого этапа был телеологизм и евроцентризм (точнее американоцентризм). Об этом свидетельствуют и некоторые определения модерниза­ции, родившиеся в этот период. В частности, один из крупных ученых Ш. Эйзенштадт определял модернизацию следующим обра­зом: «Исторически модернизация – это процесс изменения в направ­лении тех типов социальной, экономической и политической систем, которые развивались в Западной Европе и Северной Америке с XVII по XIX в. и затем распространились на другие европейские страны, а в XIX и XX вв. – на южноамериканский, азиатский и африканский конти­ненты».

Схожее определение дал В. Мур: «Модернизация являет­ся всеохватывающей трансформацией традиционного домодернистского общества в социальную организацию, которая характерна для передовых, экономически процветающих западных наций, характери­зующихся относительной политической стабильностью».

Благодаря этим особенностям теория имела большую приклад­ную значимость: ее положения, например, с успехом применялись для обслуживания внешней политики США.

Приведенные особенности обусловили и специфику взглядов на содержание политической модернизации как части общего процесса «осовременивания», которые сводились к следующему:

демократизация развивающихся стран по западному образцу (образование или усиление национальных государств, созда­ние представительных органов власти, разделение властей, введение института выборов);

изменение системы ценностей (развитие индивидуальных ценностей) и способов легитимации власти (традиционные способы должны вытесняться современными).

Представители теории политической модернизации выделяли благоприятные и неблагоприятные факторы этого процесса в развива­ющихся странах. Среди благоприятных называлось успешное соци­ально-экономическое развитие стран «третьего мира», а также актив­ное сотрудничество с развитыми государствами Западной Европы и США. Среди неблагоприятных отмечались сохранение элементов тра­диционного общества, нежелание правящих элит поступиться своими интересами ради обновления страны, неграмотность, отсутствие ра­ционального сознания у большинства населения, существование тра­диционных социальных слоев и традиционного сектора производства. В ходе модернизации должно было, по мнению сторонников данной теории, происходить постепенное устранение неблагоприятных фак­торов.

Однако политические события 60-х гг. ХХ в. продемонстрировали несовершен­ство теории модернизации и необходимость ее дальнейшей доработ­ки. Эти события вызвали волну критики, в рамках которой условно можно выделить два направления:

радикальная критика модернизации, осуществляемая в основ­ном представителями развивающихся стран, а также левого движения 60-х гг. ХХ в. в Западной Европе. По их мнению, теория модернизации оправдывала колонизацию. Следовательно, они выступали против западной экспансии, за антимодернизацию (против мо­дернизации по западному образцу);

критика модернизации, развиваемая в рамках «теории отста­лости», представителями которой были в основном левые радикалы западных и некоторых развивающихся стран. Они критиковали теорию модернизации за упрощение картины развития, за то, что данная теория недостаточно учитывала специфику рассматриваемых обществ, особенности культу­ры и не объясняла механизм торможения насаждавшихся но­вых отношений, институтов и т.п. Эти ученые счита­ли, что модернизация по западному образцу ведет к консер­вации, отсталости, зависимости, нарушению экономической структуры, разрушению экологической среды и социальным конфликтам.

Второй этап развития теории модернизации (60-70-е гг. ХХ в.) характеризуется появлением более взвешенных трактовок, основанных на разнообразных факторах политического, социального и экономичес­кого развития (в частности, таком факторе, как политическая культу­ра). В целом многим работам данного периода был свойственен от­ход от евроцентризма. Под вопрос был поставлен тезис об эффективности демократизации в странах «третьего мира» с точки зрения реализации целей экономического роста и социально-экономическо­го прогресса в целом.

Многие представители теории модернизации этого времени ос­новное внимание сосредоточили на проблеме «стабильности» поли­тического развития как предпосылки для социально-экономического прогресса. Ученые находили различные рецепты поддержания такой стабильности. В целом в литературе, посвященной теориям модерни­зации, выделяется два основных направления, представители которых давали разные ответы на вопрос о факторах стабильности: «консер­вативное» и «либеральное».

Представители «консервативного» направления (С. Хантингтон, Дж. Нельсон, X. Линц и др.) считали, что главной проблемой модерни­зации является конфликт между мобилизованностью населения, его включенностью в политическую жизнь и институционализацией, нали­чием необходимых структур и механизмов для артикулирования и аг­регирования их интересов. В то же время неподготовленность масс к управлению, неумение использовать институты власти, а, следова­тельно, и неосуществимость их ожиданий от включения в политику способствуют дестабилизации политического режима.

В работе «Политический порядок в меняющемся обществе» С. Хантингтон писал, что главная задача политической модерниза­ции – способность политических институтов приспособиться к изме­няющимся условиям, основанная не на уровне их демократизации, а на прочности и организованности. На стадии перемен только жесткий авторитарный режим, контролирующий порядок, способен аккумули­ровать необходимые ресурсы для трансформации и обеспечить пере­ход к рынку и национальное единство. С. Хантингтон также выделил ряд условий, благоприятных для преобразований, а также сфор­мулировал ряд «советов» для авторитарных правителей переходных эпох, которым, по его мнению, необходимо следовать в целях эффек­тивности реформистской политики. В целом условия и «советы» сво­дятся к компетентной политике, учитывающей конъюнктуру и расста­новку политических сил.

Сторонники «либерального» направления (Р. Даль, Г. Алмонд, Л. Пай и др.) под основным содержанием модернизации понимали формирование открытой социальной и политической системы путем интенсификации социальной мобильности и интеграции населения в политическое сообщество. Главным критерием политической модер­низации они считали степень вовлеченности населения в систему по­литического представительства: характер и динамика модернизации зависят от открытой конкуренции свободных элит и степени вовлечен­ности рядовых граждан в политический процесс. Условием успешной модернизации, по их мнению, являлось обеспечение стабильности и порядка (с помощью диалога между элитой и населением) и мобили­зации масс. При этом представители данного направления выделяли следующие варианты развития событий:

при приоритете конкуренции элит над участием рядовых граж­дан формируются наиболее оптимальные предпосылки для последовательной демократизации общества и осуществле­ния реформ;

в условиях значительного усиления роли конкуренции элит при низкой активности основной массы населения складыва­ются предпосылки установления авторитарных режимов и тор­можения преобразований;

доминирование политического участия населения над сорев­нованием элит может способствовать нарастанию охлократи­ческих тенденций, что провоцирует ужесточение режима и за­медление преобразований;

одновременная минимизация соревновательности элит и по­литического участия населения ведет к хаосу, дезинтеграции социума и политической системы, что также способствует ус­тановлению диктатуры.

Однако оба эти подхода, как и теории модернизации, на первом этапе объ­единял взгляд на модернизацию не как на спонтанный саморазвивающийся процесс, а как на процесс, инициаторами и проводниками кото­рого выступают, в первую очередь, политические элиты, проводящие соответствующую политику модернизации.

В ходе второго этапа развития теорий модернизации сформиро­вались предпосылки для более сложного понимания этого явления, отвергающего однозначное противопоставление современности и традиционности в общественном развитии. Многие авторы теории мо­дернизации стали полагать, что модернизация, напротив, предполага­ет не искоренение традиционности, а развитие с использованием тра­диции, которая определяет сам характер модернизационного процес­са, а также выступает его стабилизирующим фактором.

Дальнейшая эволюция теорий модернизации на третьем этапе (80-90-е гг. ХХ в.) выражалась во все большем распространении идеи о несостоятель­ности строгого противопоставления традиции и современности. Мно­гие авторы, не отрицая важность таких факторов, как технологичес­кий прогресс, внедрение «западных» институтов и норм, отмечают вторичность этих факторов и их зависимость от господствующих в том или ином обществе социальных отношений и социокультурных ценностей.

Во второй половине 80-х гг. ХХ в. получила свое развитие концепция «модернизации в обход модернити», т.е. концепция политическо­го развития, основанного на сохранении социокультурных традиций без навязывания чуждых (западных) образцов (А. Абдель-Малек, А. Турен, С. Хантингтон, Ш. Эйзенштадт и др.). «Модернити» связывалась с приверженностью западноевропейскому раци­онализму, идеям индивидуальной свободы и социального равен­ства, либеральной демократии и социального государства, право­вого государства и гражданского общества, с ориентацией соци­альных субъектов на инновационные формы деятельности как основы экономического роста и благосостояния.

В рамках этой концеп­ции не отрицались универсальность общественного и политического развития. Вместе с тем принцип универсализма сочетался с партику­ляризмом, а их органичный синтез рассматривался как залог успеха модернизационного процесса. Модернизация рассматривалась как са­моразвивающийся процесс, зависящий не только от деятельности по­литических элит, но и, в первую очередь, от влияния объективных об­стоятельств и поведения рядовых членов общества.

В рамках этой концепции получили свое развитие термины «контрмодернизация» и «антимодернизация» (А. Турен). Контрмо­дернизация обозначает альтернативный вариант модернизации по незападному образцу (например, сталинскую модернизацию), а анти­модернизация обозначает активное противодействие этому процессу. По мнению А. Турена, эти два варианта и составляют главную тенден­цию общественно-политического развития XX в., основанную на утра­те веры в принцип универсальности. Приобрел новое звучание во­прос о соотношении политической и социально-экономической модер­низации, ответ на который становится в целом еще более неоднознач­ным, чем в предыдущие десятилетия.

Таким образом, выделяя стержневое направление в рамках общей модели глобального процесса, теория модернизации учитывает специфику его проявления в различных социально-политических условиях. Эта дифференциация нашла отражение в обосновании сегодня двух типов модернизации: оригинальная модернизация – она присуща странам, которые совершают переход к рациональным общественным структурам в результате постепенного развития внутренних процессов, и вторичная (отраженная) – она свойственна странам, которые отстали в своем развитии и совершают «осовременивание» вдогонку.

Из вышеизложенного можно сделать вывод, что сегодня в политической науке не существует единой теории модернизации, но при всем разнообразии подходов характерно то, что мера отсталости страны, региона определяются отклонением от «нормы развития». Причем, в качестве этой нормы принимаются черты общественной жизни, отражающие западные ценности.

В то же время в существующем многообразии определений политической модернизации, как правило, акцент делается на следующем: речь идет о способности политической системы отвечать потребностям изменяющихся общественных условий; причем, эти условия и социальные цели связаны с необходимостью нового качества взаимодействия власти и общества: эффективного диалога, реальность диалога обеспечивается созданием новых видов институтов, дифференциацией политических структур, верховенством закона.

Мировой опыт показал, что своеобразие процессов модернизации определяется совокупностью социально-экономических, политических факторов с учетом следующих данных: исходная модель экономических отношений (сложилась или нет рыночная экономика до начала политических преобразований); одновременно или поочередно решаются задачи экономического и политического реформирования; каков тип предшествующего недемократического режима (тоталитарный или авторитарный); способ перехода от диктаторского режима к демократии; происходит становление или возрождение демократии; содержание национальных традиций, состояние общественного сознания.

История также свидетельствует, что политическая модернизация проходит в условиях конфликта между национальными политическими культурами и общецивилизационными ценностями. Неизбежно в каждой стране возникает проблема: идти ли путем копирования каких-либо моделей развития и акцент делать на перенесение в данную социально-политическую ситуацию уже имеющихся образцов или создавать оптимальный вариант политической системы, адекватный всему комплексу конкретных условий данного общества?

И теория политической модернизации, и практика дают на этот вопрос неоднозначные ответы. Наряду с противоречием, связанным с конфронтацией универсальных стандартов и традиционных ценностей, в процессе модернизации проявляется противоречие между многообразием социально-политических интересов, сформировавшихся в обществе, и возможностями политической системы принимать эффективные решения. Эти противоречия пронизывают все сферы общественной жизни, влияют на формирование политических интересов и способы их взаимодействия. Знание противоречий модернизации позволяет выработать оптимальный вариант политической позиции, ослабляющей проявление типичных для переходного состояния кризисов.

Мировой опыт показывает, что в период модернизации приходят в движение различные социальные группы, стремящиеся оформить свои политические интересы и получить доступ к принятию решений. Правящая элита может избрать один из вариантов действия: подавление путем насилия, юридическое признание оппозиции, не только формальное признание оппозиции, но и сотрудничество с ней. В связи с этим в обществе возникают различные кризисы.

Кризис участия возникает в той ситуации, когда правящая элита препятствует политической активности групп, стремящихся получить доступ к власти.

Одним из ключевых показателей эффективности и результативности политической системы является легитимность.[6] Поскольку в ходе модернизации создается угроза статусу основных традиционных институтов, а динамизм изменения социальной структуры порождает такую ситуацию, что не все группы получают доступ к сфере принятия решений, то взаимодействие общества и власти может принять конфликтную форму, выливающуюся в кризис легитимности. Он означает отсутствие признания обществом данной политической системы, методов деятельности политической власти.

Мозаичная картина модернизируемого общества отражается во взаимосвязи следующих процессов: разрыв между экономическими отношениями и становлением политической системы; разрыв между системой ценностей, на которых основывалась легитимность власти, и изменениями, приводящими общественные отношения в противоречия с этими ценностями; растущая неудовлетворенность, вызванная несоответствием между ожидаемыми благами и реальными последствиями правительственных решений. В контексте этих процессов естественно возникает вопрос, насколько действенно государственное управление. Для обозначения ослабления способности государства проводить свою политику используется понятие кризис регулирования конфликтов или кризис проникновения.

Итак, политическая модернизация – это сложный, длительный процесс демократизации общества, формирования нового типа взаимодействия общества и власти. В ходе его проявляются кризисы, порожденные динамизмом общественной жизни, противоречиями модернизации политической системы, всем комплексом социально-экономических факторов.

Содержание, типология и модели политической модернизации

Политическую модернизацию можно определить как фор­мирование, развитие и распространение современных политичес­ких институтов, практик, а также современной политической структуры. При этом под современными политическими инсти­тутами и практиками следует понимать не слепок с политичес­ких институтов стран развитой демократии, а те политические институты и практики, которые в наибольшей степени способны обеспечивать адекватное реагирование и приспособление поли­тический системы к изменяющимся условиям, к вызовам совре­менности. Эти институты и практики могут как соответствовать мо­делям современных демократических институтов, так и отличаться в различной степени: от отвержения «чужих» образцов до принятия формы при ее наполнении изначально несвойственным ей содержа­нием.

Наиболее часто используемый механизм политической модерни­зации – имитация (копирование, заимствование) образцов.

Обычно выделяют два типа имитации:

имитация алгоритма, когда копируется механизм какого-либо процесса, включая его содержание или функциональную на­грузку (например, процесса взаимодействия трех ветвей влас­ти);

имитация результата или формы, другими словами, «симуля­ция» (например, провозглашение свободных и соревнователь­ных выборов как принцип, то есть de jure, при их несвободном и несоревновательном характере de facto или создание трех ветвей власти без фактической реализации принципа разде­ления властей).

При этом, как показывает практика, на­илучшие результаты с точки зрения решения задач модернизации, да­ет имитация алгоритмов.

Необходимо также отметить, что имитация осуществляется не в пустом прост­ранстве, а в конкретно-историческом и социокультурном контексте той или иной страны под влиянием национальных традиций. Более того, имитационные институты и практики не только изменяются под влия­нием традиций, но и перерабатываются под эти традиции. В результате этого происходит взаимовлияние традиций и заим­ствований, а также их изменение в ходе этого процесса.

Несмотря на то, что политическая модернизация может осуществляться различ­ными способами с использованием различных механизмов, политологи выделяют ее универсальные составляющие:

создание дифференцированной политической структуры с вы­сокой специализацией политических ролей и институтов;

создание современного государства, обладающего суверени­тетом;

усиление роли государства, расширение сферы действия и усиление роли закона, связывающего государство и граждан;

рост численности граждан (лиц с политическими и граждан­скими правами), расширение включенности в политическую жизнь социальных групп и индивидов;

возникновение и увеличение рациональной политической бю­рократии, превращение рациональной деперсонифицированной бюрократической организации в доминирующую систему управления и контроля;

ослабление традиционных элит и их легитимности;

усиление модернизаторских элит.

В зависимости от используемого механизма модернизации в поли­тологической литературе принято выделять следующие типы этого процесса:

«Органическая», или «первичная». Ее начало ох­ватывает эпоху первой промышленной революции, разруше­ния традиционных наследственных привилегий и провозгла­шения равных гражданских прав, демократизации и т.д. Характерна для таких стран, как Великобритания, США, Канада, некоторых других европейских стран (модернизационное ядро). В этих странах модернизация осуществлялась преимущественно эволюционным путем на основе собственных культурных тра­диций и образцов.

«Неорганическая» или «вторичная», «отраженная», «модерни­зация вдогонку». Основным фактором данного типа выступают социокультурные контакты «отставших» в своем развитии стран с модернизационным яд­ром, а основным механизмом – имитационные процессы, например, Россия, Бразилия, Турция и др. «Вторичная», «догоняющая» модернизация предполагает, что одни элементы общества «убежали» вперед, более или менее соответствуют развитию в «передовых» странах, а другие – еще не «вызрели», отстают в своем развитии или вовсе отсут­ствуют. Развитие общества при «вторичной» модернизации напоминает, по мнению бразильского историка Н. Вернек Содре, «движение квадратного колеса». Варьируется в разных странах лишь систематичность «встрясок», глубина «ухабов» да скорость движения. «Движение квадратного колеса» – удачный образ циклического процесса «догоняющей» модер­низации, когда чередуются эволюционные и революционные начала.

Однако данная типология, по мнению некоторых политологов, основана на выделении неких идеальных типов. В действительности в рамках «классическо­го» модернизационного ядра развитие также происходит с использо­ванием имитационных механизмов, а в странах «догоняющей модер­низации», как уже отмечалось, имитация может носить различный ха­рактер и не играть главную роль в политическом развитии.

В трудах политологов существуют и другие, более расширенные типологии, которые, например, выделяют три типа политической модернизации:

эндогенная, осуществляемая на собственной основе (Европа, США и т.п.);

эндогенно-экзогенная, осуществляемая на собственной осно­ве, равно как и на основе заимствований (Россия, Турция, Гре­ция и т.д.);

экзогенная (имитационные, имитационно-симуляционные и симуляционные варианты), осуществляемая на основе заимствований при отсутствии собственных основа­ний.

Необходимо также отметить, что как показывает мировой опыт в обществах «догоняю­щей» модернизации (или эндогенно-экзогенной, экзогенной модерни­зации) политический фактор играет более существенную роль. Это вполне объяснимо, так как здесь не сложилось достаточно предпосы­лок для спонтанной трансформации традиционных экономических, социальных, социокультурных и политических структур, поэтому госу­дарство вынуждено в некоторых случаях выступать как «толчок» и ор­ганизатор процесса трансформации.

С этим часто связывают и уста­новление авторитарного режима в этих странах, который получил на­звание «авторитаризм развития». Несмотря на то, что дискуссии об эффективности отдельных политических режимов с точки зрения ус­пешности процесса модернизации имеют научную и практическую значимость, следует отметить их второстепенный характер. Это объ­ясняется тем, что модернизация представляет собой достаточно дли­тельный процесс, измеряемый в масштабе эволюции, в то время как существование авторитарного режима происходит в масштабе по­вседневности и истории. Кроме того, оно может лишь повлиять на специфику от­дельного момента модернизационного процесса.

Сегодня политологам в теорию модернизации внесены определенные коррективы: во-первых, есть мнение, что экономический рост и более справедливое распределение благ, является скорее не предпосылкой, а следствием демократических преобразований; во-вторых, на развитие стран оказывает влияние культурный фактор, фон исторических традиций, что приводит к неодинаковому восприятию ценностей модернизации; в-третьих, страны отличаются разным объемом ресурсов, необходимых для модернизации, что делает возможным многовариантность переходов к демократии.

Учитывая влияние культурного фактора, ряд политологов указывают на возможность национальных форм демократии. Например, рассматривается вопрос о самобытности "восточной" демократии (индийской, японской), обсуждается вопрос о предрасположенности России к восточному или западному типу. Есть призывы со стороны обществоведов разработать новую демократическую теорию, исходя из опыта незападных регионов. Если в западных теориях в качестве культурных предпосылок демократии выступает распространение ценностей индивидуализма, заменяющих коллективистские и патриархальные типы мышления, то в восточных демократиях, как признают исследователи, западные ценности могут соседствовать с коллективизом.

В последние годы в политической науке стали популярны теории "транзитологии" (от лат. глагола transire – переходить). Ученые пытаются смоделировать процессы переходного (транзитивного) периода от недемократических режимов к демократическим и выявить набор факторов, способствующих или затрудняющих эти переходы. В рамках этого направления выделяется несколько подходов.

Процедурный подход трактует переход к демократии в большей степени зависимым от выбора тактики применения конкретных процедур и технологий в начатых преобразованиях, нежели от социально-экономических и культурных факторов. Например, есть мнение, что, расширение политического пространства демократии основано на властной воле правящих элит. В рамках этого подхода можно выделить теорию рационального выбора, согласно которой все политические процессы детерминированы деятельностью людей, принимающих решения для получения ожидаемой выгоды. Соответственно переходный период рассматривается как борьба между сторонниками и противниками изменений, исход которой зависит от того, сумеют ли эти группы договориться между собой и заключить "пакт" о наборе новых демократических правил.

Структурный подход анализирует целый набор экономических, социальных, политических и культурных предпосылок. В отличие от ранних теорий модернизации значение этих факторов не абсолютизируется. Как утверждает С. Хантингтон, демократизация в разных странах содержит в своем основании разную комбинацию факторов, что ведет к установлению демократических устройств, отличающихся от страны к стране.

Существуют также схемы, сочетающие как процедурный, так и структурный подходы.

В политологической науке, в рамках парадигмы модернизации, было разработано также множество теоретико-методологических моделей (т.е. абстрактных представлений отношений между социальными феноменами, основанных на изоморфизме между "реальностью" и ее теоретическими портретами), применяемых в контексте модернизационной перспективы. Рассмотрим основные из этих моделей.

Линеарная модель. Фактически все представители ранней модернизационной перспективы (50-60-х гг. ХХ в.), несмотря на различную дисциплинарную принадлежность, разделяли ряд теоретико-методологических предположений эволюционистского и структурно-функционалистского толка, что обусловило создание в качестве первичной теоретико-методологической конструкции линеарной модели (У. Ростоу, А. Органский, М. Леви, Д. Лернер, Н. Смелзер, С. Блэк, Ш. Эйзенштадт и др.) изучения модернизации.

В рамках данной модели процесс модернизации рассматривался как революционный, связанный с радикальными и всеобъемлющими трансформациями моделей человеческого существования и деятельности при переходе от традиционности к современности. Модернизации присваивался признак комплексности, что означало несводимость ее к какому-либо одному измерению.

Сторонники линеарной модели признавали, что модернизация вызывает изменения практически во всех областях человеческой мысли и поведения, порождая процессы структурно-функциональной дифференциации, индустриализации, урбанизации, коммерциализации, социальной мобилизации, секуляризации, национальной идентификации, распространения средств массовой информации, грамотности и образования, становления современных политических институтов, рост политического участия.

В рамках линеарной модели модернизация рассматривалась как системный имманентный процесс, интегрировавший в связное целое факторы и атрибуты модернизации, которые должны были появляться в кластерах, а не в изоляции. Сторонники линеарной модели видели процесс модернизации как имманентное встраивание изменений в социальную систему. Как только изменения вносятся в одну из сфер деятельности, – полагали они, – это неизбежно вызывает адекватные реакции в других сферах.

Линеарная модель порождала представление о модернизации как глобальном процессе, который обеспечивался как распространением современных идей, институтов и технологий из европейского центра по всему миру, так и эндогенным развитием неевропейских сообществ.

Все общества, по мнению сторонников данной модели, можно было распределить вдоль оси, идущей от традиционности к современности. Далее, модернизация рассматривалась как эволюционный, протяженный процесс по скорости осуществления "революционных" изменений. Эволюция осуществлялась в рамках определенных стадий или фаз модернизации, через которые должны были пройти все общества.[7] В рамках линеарной модели процесс модернизации рисовался как процесс унификации, постепенной конвергенции сообществ. Модернизация считалась необратимым и прогрессивным процессом.

Линеарная модель стимулировала обсуждение проблемы стандартных критериев модернизации, которые разрабатывались обычно на основе сопоставления идеал-типических образов традиционности и современности, представлявших, собственно, два полюса, между которыми и мыслился сложный процесс трансформации обществ. Данные критерии рассматривались сторонниками линеарной модели в качестве обязательных для всех обществ, вступивших на путь модернизации. Так, например, в одной из своих работ Ш. Эйзенштадт сформулировал набор признаков, сопровождающих модернизацию, применительно к различным сферам общества, рассмотрим эти признаки.

В социальной сфере социо-демографические аспекты модернизации достаточно точно описываются понятием социальной мобилизации. Социально-структурные сдвиги включают "высокую дифференциацию и специализацию применительно к деятельности индивида и институциональным структурам", "разделение между различными ролями, выполняемыми индивидами, – особенно между профессиональными и политическими ролями, а также между перечисленными и ролями в области семейных и родственных отношений", рекрутирование на различные роли посредством механизмов достижения, а не аскрипции (приписки, прикрепления).

В экономической сфере модернизация сопровождается технологическим ростом, который стимулируется систематическим применением научных знаний, разработка, которых, становится областью деятельности специализированных научных учреждений, а также развитием вторичных (индустриальных, коммерческих) и третичных (сервисных) отраслей экономики за счет сокращения значения первичных (добывающих).

В политической сфере выделяются следующие особенности модернизации: рост территориального масштаба политической деятельности вследствие интенсификации властных потенциалов центральных, законодательных, исполнительных, политических институтов; непрерывная диффузия "политической власти по направлению к более широким массам населения – вплоть до каждого взрослого человека; их включение в консенсусный моральный порядок"; смена традиционных моделей легитимации верховной власти, опиравшихся на сверхъестественные источники, современными; признание ответственности правительства перед гражданами, которые превращались в конечных носителей политической власти.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: