Лесосибирский педагогический институт филиал Сибирского федерального университета

Ценность есть все многообразие предметов человеческой деятельности, общественных отношений и включенных в их круг природных явлений. Они могут выступать в качестве «предметных ценностей» или объектов ценностного отношения, то есть оцениваться в плане добра или зла, истины или неистины, красоты или безобразия, допустимого или запретного, справедливого или несправедливого и т.д.; подобные оценки отмечают различные уровни соответствующего качества. Способы и критерии, на основании которых производятся сами процедуры оценивания соответствующих явлений, закрепляются в общественном сознании и культуре как «субъектные ценности» (установки и оценки, императивы и запреты, цели и проекты, выраженные в форме нормативных представлений), выступая ориентирами деятельности человека. «Предметные» и «субъектные» ценности являются, таким образом, как бы двумя полюсами ценностного отношения человека к миру [4].

Ценность выступает как интенция потребностей субъекта. Именно в этом смысле дается определение ценности как способности быть средством удовлетворения материальных и духовных потребностей субъекта [2]. Есть и другое понимание ценности – это не средство и не цель, а должное [3].

Ценностные системы формируются и трансформируются в историческом развитии общества, поскольку эти процессы связаны с изменениями в различных сферах человеческой жизни. Каждая историческая конкретная общественная форма может характеризоваться специфическим набором и иерархией ценностей, система которых выступает в качестве наиболее высокого уровня социальной регуляции.

Жизнь и труд сибирских старожилов имели ряд существенных особенностей, которые предопределили формирование особой шкалы ценностей и складывание местных традиций. Мозаичность и переплетение поморских, центрально- и южнорусских, украинско-белорусских и иных культурных традиций шли по линии углубления и взаимослияния культур. Многие традиции, исчезнувшие к XIX веку в Европейской России, здесь не только «законсервировались», но и возродились.

Сибирь удивительным образом смогла соединить традиционную систему ценностей с прогрессивной. Обусловлено это было свободным трудом сибиряка на своей земле, где центром мира была личность собственника, живущего по нормам обычного права «общества». Многие ценностные компоненты сибирской народной культуры, имевшие в России отрицательную оценку, здесь стали положительными. Так произошло с социальным идеалом неприятия богатства крестьянами Европейской России.

Различия ментальных ценностей «российских людей» и сибиряков можно легко подтвердить следующими высказываниями. Если при встрече два знакомых человека ошибочно не могли признать друг друга, то говорили при этом: «Не узнал тебя – долго жить будешь». По многочисленным свидетельствам одним из признаков речи истинного сибиряка является иное пожелание: «Не узнал тебя – богатым будешь». Обращаем внимание на установки целей жизни человека. В Сибири цель и пожелания – достичь богатства.

На первом месте в системе ценностей стоял труд человека. Крестьянская семья и мир в целом с раннего детства воспитывали трудолюбие. Высшей оценкой человека была – «зарывной, усердный робить». Это означало одновременно высоконравственный, порядочный, честный человек. Оценка трудолюбия подкреплялась оценкой состояния подворья, дома, пашни, запасливости и бережливости. Ценность земледельческого труда осознавалась как «физиолого-психическая потребность, условие права на сытый кусок хлеба» с установкой на нравственное оправдание источника благосостояния. В картине мира старожила совмещались представления о самоценности личности и общественная оценка: они определялись качествами трудолюбия, умениями и навыками землепашца. В сегодняшней молодежной среде слово «пашет» имеет тот же смысл – усердно работает.

На границе семейно-родственных и общинно-корпоративных трудовых отношений, совмещавших трудовые и нравственные традиции, находились «помочи». «Помочи», как форма коллективной взаимопомощи крестьян в выполнении определенного круга работ, были наиболее значимой и охраняемой традицией. Волонтерское движение сибирской молодежи можно считать прямым продолжением этой замечательной старожильческой трудовой традиции. Когда трудишься не за деньги, а за сострадание, значительно повышается самооценка.

Особо ценили в Сибири гостеприимство и радушие, щедрость и почитание гостей. При этом, отмечает Б.Е. Андюсев, для нас важным открытием является собственная интерпретация повсеместной привязанности сибирских жителей к столу круглой формы в горнице. Возникла она из установки равенства и свободного отношения между приглашенными различного возраста и социального положения в случаях праздничного «гостевания» за круглым столом [1, с.151]. Проведение тематических «круглых столов» в студенческой молодежной среде является прямым продолжением старожильческой сибирской традиции.

Деньги в долг всегда давали под честное слово. В наиболее ответственных случаях даже именитые сибирские купцы договаривались «рукобитием», без письменных расписок. Отмечали, что сибиряки «расчет делают всегда в срок, честно и добросовестно». В случае обмана веры человеку больше не было. «Изверишься в рубле – не поверишь и в игле», - говорили по такому случаю сибиряки. Следует отметить, что у лесосибирской молодежи не было случаев ростовщичества (т.е. дача в долг под проценты).

Индивидуализм и свобода предопределили уважение к личности: мужчине-домохозяину, женщине, ребенку. Уважение исходило, прежде всего, из оценки нравственности, совестливости человека. В оценках качеств нравственной личности в картине мира рядом с понятием «честь» стояло «достоинство».

Источники позволяют говорить, что в понятие «уважаемый человек» включалось множество составляющих, и в первую очередь честность. Писатель А.П. Чехов свидетельствовал в письмах о Сибири: «…по всему тракту не слышно, чтобы у проезжего что-нибудь украли. Нравы здесь в этом отношении чудесные, традиции добрые. Я глубоко убежден, что если бы я обронил в возке деньги, то нашедший их вольный ямщик возвратил бы мне их, не заглянув даже в бумажник» [Цит. по: 1, с.137].

Представления о системе позитивных адаптирующих ценностей сохранялись и возобновлялись прежде всего в патриархальной семье. Здесь происходила передача ценностных стереотипов-значений семьи и семейных отношений в картине мира старожилов приенисейского края.

В субъективной картине мира сибирских детей власть отца, освященная традицией, воспринималась в мотивации социально-хозяйственной и нравственной целесообразности уклада жизни патриархальной семьи. Семья предстает в картине мира целостной системой, живущей в мире и согласии.

Говоря о ценностных представлениях в «картине мира» членов семьи, нельзя не рассмотреть традиционных оценок женщины в сибирском обществе. Как и в Европейской России, главой женской половины дома считалась «большуха» (мать, свекровь, бабушка) – жена хозяина дома. Оценочные представления об экономическом статусе женщин обеспечивались и их равным участием в хозяйственной жизни семьи.

Социальный статус женщины-сибирячки как интегративный показатель ее положения во всех сферах жизнедеятельности – хозяйка, мать, супруга. Согласно общепринятому статусу женщина в европейском обществе почти априорно была обречена на вторые роли. Иначе было у сибиряков. Модель отношений полов у енисейских старожилов основана не на господстве-подчинении, заданных традициями и возведенных в ранг естественного закона, а на отношениях личностной взаимодополнительности между мужчиной и женщиной в обществе и семье. В этой модели отношений, которую мы назовем партнерской, сибиряки и сибирячки, вступающие во взаимодействие, предстают как полноценные субъекты.

Духовная культура народа очень устойчива, меняется она медленно. Жизнь отцов и дедов, их нравы и обычаи долгое время воспринимались как непререкаемый образец для подражания.

Исследование культуры русских старожилов Сибири имеет не только культурологическое значение, оно является важнейшим моментом формирования человеческой личности, воспитания чувства сопричастности и уважения к сибирской культуре. Такое изучение представляет собой основное звено в деле сохранения и развития традиций народной культуры в современном обществе.

Библиографический список

1. Андюсев Б.Е. Традиционное сознание крестьян-старожилов Приенисейского края 60-х гг. XVIII – 90-х гг. XIX вв.: Опыт реконструкции: Монография. – Красноярск: РИО КГПУ, 2004.

2. Большой энциклопедический словарь. – М., 1998. – С. 220.

3. Культурология. ХХ век. Энциклопедия: в 2 т. – СПб., 1998. – С. 219.

4. Курбатов В.П. Ценности праздничной культуры / Ученые записки НИИ прикладной культурологии: науч. журнал / Кемеровский государственный институт культуры и искусств. – Кемерово: Кемеров. гос. ун-т культуры и искусств, 2008. – С.43.

Е. Митрофановой

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: