ТЕТРАДЬ СТИХОВ, ПОСВЯЩЕННАЯ ОТЦУ

П е р т и н и. Ах! Ваш старик!

Л ю ч и н до. Нет, нет. Когда душа моя,

Хотя б одну глубокую мечту, Стремленье затаенное питала — То было лишь — назвать его отцом, Такой глубокий, вдохновенный ум, В себя готовый все миры вобрать, И сердце, полное теплом небесным — Я думал, нет таких на свете, но Его узнал я...

П е р т и н и. Как звучит прекрасно,

Когда уста горячие, младые, Похвалят старших страстно-горячо. В той похвале — библейская мораль, История о старцах и Сусанне, О блудном сыне притча; но позвольте — Известен вам тот господин, с кем вас Связал, как кажется, союз сердечный?

Л ю ч и н д о. Как «кажется»? Ведь кажимость — лишь сон. Вы человеконенавистник?

П е р т и н и. Нет,

Я человек.

Л ю ч и н д о. Простите, коль обидел!

Вы дружбу проявили к чужеземцу. Кто к страннику с любовью подойдет, Тот, значит, не собой лишь ограничен! — Но нужен вам ответ. Так вот ответ — Нас связывает с ним союз особый, Что в глуби сердца нашего был выткан, Вот так огни двух факелов, сливаясь, Сиянием сердца их озаряют, Как будто демоны благие света Нас выбрали навеки друг для друга. Его давно, давно уже я знаю, С тех пор, как есть во мне воспоминанье, Но как нашли друг друга мы, клянусь я, Не знаю.

П е р т и н и. Романтично все звучит,

Но это только звук, синьор мой юный, Звук, что поможет в просьбе отказать...

Лючиндо. Я вам клянусь.

П е р т и н и. Но в чем же вы клянетесь?

Лючиндо.Его не знаю я и все же знаю,

Он прячеттайну глубоко в груди,

СЦЕНЫ ИЗ ТРАГЕДИИ «ОУЛАНЕМ»

Да я ее и знать бы не хотел, Сегодня — но она влечет меня, Ведь я себя не знаю.

П е р т и н и. Это плохо.

Л ю ч и н д о. Так одинок я, так от всех далек.

Любой бедняк — и он похвастать может Родителями с праздничной ухмылкой; Его вскормивших помнит он и все Былое сберегает. У меня ж Лишь имя есть — Лючиндо, но я мог бы И деревом иль виселицей зваться!

П е р т и н и. Чего ж хотите? С виселицей дружбы? Я вам скажу, как с нею породниться.

Лючиндо. (Серьезно.) Зачем пустыми звуками играть, Коль грудь моя горит?

П е р т и н и. Пускай горит,

Пока не выгорит!

Лючиндо. (Вспылив.) Зачем?

П е р т и н и. Да так!

Но я всего лишь скромный обыватель,

Что каждый час так часом и зовет.

По вечерам зовет, чтобы проснуться,

И утром вновь начать считать часы,

Пока совсем не прекратится время,

Не станут черви стрелками часов,

И это вплоть до страшного суда,

Когда Иисус Христос и Гавриил

Всех наших прегрешений список длинный

Прочтут под страшный рев могучих труб,

Поставят нас направо иль налево

И шкуру божьим кулаком проверят —

Чтобы узнать, мы агнцы или волки.

Лючиндо. Меня не вызвать им — я безымянный.

П е р т и н и. Что ж, это рад услышать я от вас! Но так как я простецкий обыватель, То мыслями простецкими я полон, Простыми, словно камень иль песок: Кто племени не знает своего И вместе с племенем другим живет — Он лишь бастард!

Лючиндо. Что ты сказал, опомнись!

Скажи, что солнце черно, месяц — плосок, И что лучей они не посылают, За то, что говоришь ты, платят жизнью!

508 • ТЕТРАДЬ СТИХОВ, ПОСВЯЩЕННАЯ ОТЦУ

П е р т и н и. Не нужно, милый друг, импровизаций! Я судорогой нервной не страдаю! К тому ж бастарды часто столь пышны, И столь могучей силой расцветают, И гордо поднимаются до неба, Как будто знают — создало их счастье, А не союз безрадостный и рабский! Бастарды — пасквили, сказал бы я, Природа — автор; брак сидит на кресле, С чепцом и атрибутами другими, В заботах глупое его лицо, У ног его лежит сухой пергамент С начертанным проклятием попов, Глухие залы церкви — перспектива, На заднем плане — лишь толпа разинь, И я хвалю бастардов!

Л ю ч и н д о. (Вспылив.) Хватит, хватит!

Что значит это? Выскажись ясней! Но и мои слова услышишь ты! А впрочем, что мне спрашивать тебя? Не ад ли развернул свои картины, Не встал ли предо мной сухой скелет, Уставясь на меня с проклятьем злобным? Но знай — не безнаказанно ты бросил Своей бесовской лапою огонь И грудь мою зажег гореньем грозным. Не думай, что играешь ты с ребенком И на головку детскую бросаешь Победоносно кости. Нет, со мной, Со мной ты опрометчиво играешь, Пустился рано ты на откровенность, Змеиный яд излил свой слишком рано — И злобу и позор свой ощутив, Я это все тебе назад швырну, Глотай свой яд, тогда с тобой сыграю, А ныне говори — я так хочу!

П е р т и н и. Не Фауст вы, а я не Мефистофель,

Хоть, может быть, вы так вообразили, Со мной вам эта штука не удастся, Иду наперекор я вашей воле.

Л ю ч и н д о. Ты пожалей себя, не раздувай Огонь, иначе вспыхнет он, Да и тебя сожжет.

П е р т и н и. Все это фразы,

СЦЕНЫ ИЗ ТРАГЕДИИ «ОУЛАНЕМ»

Он только вас одних сожжет, поверьте.

Л ю ч и н д о. Меня? Пускай! Ведь кто я для себя? Но вот тебя я обхвачу руками И как клещами грудь твою сожму, Перед двоими пропасть распахнется, Ты упадешь, а за тобою я, И прошепчу смеясь — пошли, приятель!

П е р т и н и. Фантазией одарены вы. Видно,

Немало вы мечтали в вашей жизни?

Л ю ч и н д о. Вы угадали, я мечтатель, да!

И правда — что от вас я мог узнать?

Вы видите нас только в первый раз

И все ж меня готовы оскорбить.

Чего же ждать? Чего от вас просить?

Нет ничего у вас, а я зато

Готов теперь за стыд вам отомстить.

Круг очертили вы, и для двоих

В нем тесно — попытайтесь убежать!

Но пусть судьба свой скажет приговор.

П е р т и н и. Читали вы учителю ту сцену, Из старой взяв трагедии ее?

Л ю ч и н д о. Да, правда, мы трагедию играем.

Ну что ж, пойдем — куда вы захотите!

П е р т и н и. Куда, когда, зачем я захочу? Увольте!

Л ю ч и н д о. Баба! Дразнишь ты меня —

Но я тебе в лицо скажу — ты баба. По улицам я это прокричу, При всех я изобью тебя, коль только Ты не пойдешь за мной, пытаясь шуткой Отделаться, где кровь моя бурлит. Ни слова больше, хоть иди, хоть нет — Но приговор твой вынесен, мерзавец!

П е р т и н и. (Вспылив.) Еще раз это повтори, мальчишка!

Л ю ч и н д о. Хоть тысячу, когда хотите вы,

Чтоб растревожить вашу желчь, чтоб кровь Из ваших глаз струилась, повторю я. Да, баба ты, мерзавец — повторил я!

П е р т и н и. Что ж, мы поговорим, вы так и знайте! Есть место, что связало нас двоих, И это — ад, не для меня, для вас!

Л ю ч и н д о. Что принялись вы мямлить здесь? На месте Мы все решим сейчас — и в ад слетев, Скажите бесам там — я вас послал!

510 ' ТЕТРАДЬ СТИХОВ, ПОСВЯЩЕННАЯ ОТЦУ

П е р т и н и. Одно лишь слово!

Л ю ч и н д о. Для чего слова?

Я вас не слышу, ваше слово — ветер. Кривляйтесь, как хотите, все равно, Не вижу я. Оружье принесите, Пусть говорит оно; мое в нем сердце, А коль не разобьется...

П е р т и н и. (Прерывая его.)

Дерзить не нужно, брось ребячество,

мальчишка! Что можешь потерять ты? Ничего! Ты просто камень, что с луны упал, РГа нем три слога кто-то написал? Ты знаешь их, они звучат «Лючиндо». Я против звуков тех пустых и звонких Не стану ставить честь свою и жизнь. Иль кровь мою ты хочешь сделать краской И мной, как кистью, хочешь ты водить? Нет, наше положение неравно, И в нашем столкновенье есть ли смысл? Я есмь, я знаю кто я есмь, а ты кто? Себя не знаешь ты — тебя и нет! Хотел бы честь отдать ты мне в залог, Которой ты, бастард, не ведал даже? И против полноценной ставки ты Поставить захотел свою пустышку? Пусть имя будет у тебя, и честь, И жизнь — тогда лишь только имя, И честь и жизнь против тебя поставлю!

Лючиндо. Так вот чем захотел спастись ты, баба, Так тонко ум твой косный рассчитал? Как твой расчет хитер, неправда ль, баба? Но знай, что я итог твой зачеркну И напишу в итоге слово «баба», Я покажу, что ты глупей скотины, Тебя я перед всеми обесславлю, Рассказывай потом, и объясняй Всем дядям, тетям, детям и мужчинам — Лючиндо я, и так себя зову, Пусть так меня зовут, а не иначе, Пусть я таков, а мог бы быть иным, Пусть даже это «я» не существует В обычном смысле бытия — пускай. Зато ты будешь лишь собою — бабой!

СЦЕНЫ ИЗ ТРАГЕДИИ «ОУЛАНЕМ»

П е р т и н и. Отлично. Ну, а что б скажи, случилось,

Когда б тебе я имя дал, да, имя? Л ю ч и н д о. Без имени ты сам — как дашь ты имя,

Ты, только что увидевший меня?

К тому же зренье — лишь обман, лишь стыд,

Что гонится за нами... Пустота... П е р т и н и. А если б кто-то больше знал, чем видит? Л ю ч и н д о. Во всех ты видишь подлеца — себя. П е р т и н и. Да, не обманет первый взгляд меня,

Но я тебя не первым взглядом вижу!

Мой взгляд изведал многие глубины...

А вдруг знакомы мы?
Л ю ч и н д о. Не может быть!

П е р т и н и. Не правда ли, чудесный есть поэт,

Который любит в жмурки поиграть.

Фантазиями редкими наполнен,

Из жизни рифму хочет сделать он —

А вдруг и жизнь свою он сочинил? Лючиндо. Я вижу здесь какую-то случайность! П е р т и н и. Случайность — так философ говорит,

Когда ему служить не хочет разум.

Случайность — это вымолвить легко.

Ведь имя — тоже случай: Оуланем —

Так может зваться всякий, коль иного

Нет имени... Да, имя то — случайность! Лючиндо. Вы знаете его? Тогда скажите! П е р т и н и. За что детишек хвалят? За молчанье! Лючиндо. Противно мне просить вас, — все же я

Вас заклинаю, чем вы дорожите. П е р т и н и. Отделаться хотите медяками?

Я баба, что же заклинать меня? Лючиндо. Коль бабой не хотите вы прослыть,

Противное вы делом докажите! П е р т и н и. Мне наплевать, что б вы ни говорили,

Мне наплевать на вашу доброту. Лючиндо. На крайности меня вы не толкайте,

Туда, где нет границ, всему конец. П е р т и н и. Ну что ж, давайте испытаем крайность,

Пускай мой жребий вытянет судьба! Лючиндо. Так что же, значит, нет нигде спасенья?

Стальная грудь тверда и непреклонна,

Душа насмешкой опустошена.

Она, словно бальзам, впивает яд

И улыбается в последний час,

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: