Более исчерпывающего перечня возражений, чем приведенного выше для векселя, ни для одной ценной бумаги мы не находим. 30 глава

Отвечая на следующий поставленный вопрос - "как должна залоговая надпись выглядеть?", - мы снова сталкиваемся с проблемой. Говоря об оговорке, имеющей в виду залог, вексельное законодательство практически не описывает технической стороны: как она должна выглядеть и с какой детализацией описывать возникающие отношения (условия залога). Статья 19 Положения о переводном и простом векселе 1937 г. говорит о "всякой иной оговорке, имеющей в виду залог", а также упоминает конструкции "валюта в обеспечение", "валюта в залог". В литературе этот момент не получил детального освещения. Можно встретить указание обычно лишь на то, что залоговый индоссамент должен содержать обязательный реквизит - ссылку на основное обязательство <1>, без которого он будет недействителен. В судебной практике в качестве определения залогового индоссамента признаются самые различные формулировки, исходя из толкования действительной воли лиц, совершивших индоссамент. К примеру, такая ситуация возникла в рассмотренном Высшим Арбитражным Судом РФ деле по спору между акционерным страховым обществом "Надежда Нижнего" и промышленным коммерческим банком "АвтоВАЗбанк" (Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 19 мая 1998 г. N 7688/97). В данном случае вексель, переданный банку в обеспечение кредита, был индоссирован с оговоркой "Платите приказу ПК "АвтоВАЗбанка" в случае неисполнения кредитного договора N 10/96 от 28.02.96". Суд указал, что, поскольку имелся договор залога и оговорка в векселях о возможности уплаты лишь в случае неисполнения кредитного договора, все эти факты в совокупности "свидетельствуют о возникновении между сторонами правоотношений по залогу векселя". Суд также признал, что "фактически страховым обществом совершен залоговый индоссамент".

--------------------------------

<1> См.: Можаев Л.В. Правовое регулирование векселя и вексельного обращения в законодательстве Российской Федерации: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2002. С. 14.

Интересно и то, что суды при совершении такого индоссамента не ограничивают стороны во включении в его текст разного рода оговорок, которые может включить лицо в текст полного индоссамента. Доказательством этого является, к примеру, п. 2 Обзора практики рассмотрения арбитражными судами споров, связанных с применением норм о договоре о залоге и иных обеспечительных сделках с ценными бумагами, утвержденного информационным письмом Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 21 января 2002 г. N 67, в котором отмечено, что индоссант, включивший в индоссамент оговорку "валюта в залог", не лишен права включить в него оговорку "без оборота на меня".

С нашей точки зрения, и этот вопрос требует своего законодательного решения. Если с векселем этот вопрос регулировать более детально вряд ли возможно (есть международные соглашения), что, впрочем, легко компенсируется возможностями, которые открывает по сути правотворческая роль наших высших судов, то в отношении всех иных ордерных ценных бумаг этот опрос вполне может быть детально урегулирован на уровне общих правил. Очевидно, что индоссамент, чтобы быть признанным в качестве залогового, должен: во-первых, ясно и недвусмысленно указывать на то, что ценная бумага передается не в собственность другого лица, а именно в залог; во-вторых, в случае наличия каких-либо соглашений о таком залоге содержать ссылку в своем тексте на них, а возможно, и какие-то их условия.

Еще один важный вопрос, весьма скверно урегулированный в действующем вексельном законодательстве, - это вопрос о том, каковы последствия совершения залогового индоссамента, вернее, какими правами лицо обладает. В настоящее время права держателя векселя с такой надписью также разъясняются в основном судебными органами. Так, тем же Постановлением Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 4 декабря 2000 г. N 33/14 "О некоторых вопросах практики рассмотрения споров, связанных с обращением векселей" устанавливается (п. 31), что векселедержатель, в пользу которого совершен залоговый индоссамент, вправе реализовать свои права посредством прямого истребования исполнения по векселю, не прибегая к порядку, предусмотренному п. 1 ст. 350 ГК. Должник по векселю, которому предъявлено требование векселедержателем, владеющим векселем на основании залогового индоссамента, не вправе требовать представления договора о залоге или иных документов для подтверждения прав векселедержателя на получение вексельной суммы. Наличие и действительность этого права предполагаются; его отсутствие или недействительность должны быть доказаны заинтересованным лицом - индоссантом залогового индоссамента.

Еще одна существенная проблема поднята проектом концепции развития законодательства о ценных бумагах и финансовых сделках, рекомендованной к опубликованию в целях обсуждения Советом при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства (Протокол N 69 от 30 марта 2009 г.). В ней справедливо отмечается, что закон не устанавливает никаких правил о порядке оформления передачи в доверительное управление ордерной ценной бумаги.

При анализе правового режима ордерных бумаг нельзя обойти и еще один принципиальный момент, который в действующем законодательстве представляет собой "белое пятно": вопрос о бездокументарных ордерных бумагах.

В соответствии со ст. 149 ГК в случаях, определенных законом или в установленном им порядке, лицо, получившее специальную лицензию, может производить фиксацию прав, закрепляемых ордерной ценной бумагой, в том числе в бездокументарной форме (с помощью средств электронно-вычислительной техники и т.п.). К такой форме фиксации прав применяются правила, установленные для ценных бумаг, если иное не вытекает из особенностей фиксации.

Подобного рода новелла имеет как противников, так и сторонников. Так, Е.Н. Абрамова, анализируя вексель, делает заключение, что он, как и любая ордерная ценная бумага, не может быть бездокументарным <1>. По мнению иных авторов, такого рода трансформация классических, по сути, ордерных ценных бумаг в бездокументарные не только возможна, но и, напротив, едва ли не обязательна. Так, Ю.Г. Басин, анализируя современное казахское гражданское законодательство, отмечает, что "все бездокументарные (дематериализованные) ценные бумаги. выпускаются, по существу, ордерным способом" <2>.

--------------------------------

<1> Абрамова Е.Н. Форма векселя: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Владивосток, 2002. С. 13.

<2> Басин Ю.Г. Избранные труды по гражданскому праву / Сост., вступ. ст. И.П. Грешникова. СПб.: Юрид. центр Пресс, 2003. С. 248.

Вполне допускаем, что между российским и казахским законодательством есть существенная разница (хотя даже поверхностный анализ показывает, что законодательство весьма схоже, что и неудивительно в силу того, что оно написано по модельным документам), однако думается, что подобного рода положения в законодательстве просто нонсенс. Как кажется, "скрестить" правовой режим бездокументарной и ордерной бумаги можно только в том случае, если буквально понимать ГК: бездокументарные бумаги - это не собственно ценные бумаги, а только права, к которым применяются правовые положения из другого правового режима - режима ценных бумаг. Тогда такого рода "гибридные" конструкции теоретически возможны. Однако представить себе практическую пользу от наложения правового режима бездокументарных ценных бумаг на бумаги ордерные мы не можем. Впрочем, вполне возможно, что те авторы, которые признают возможность существования бездокументарных ордерных ценных бумаг, имеют в виду существующую в некоторых странах практику электронного обращения оборотных документов. Так, В.М. Шумилов, анализируя современные тенденции в американском праве, отмечает, что "в банковской сфере США внедрена и действует электронная система платежей и расчетов - Electronic Fund Transfer System (EFTS)... Теперь нет необходимости в физическом предъявлении оборотного документа; оно может быть осуществлено путем передачи изображения денежного документа или информации, описывающей денежный документ (ст. 4-110/а ЕТК)" <1>. С нашей точки зрения, такие документы рассматривать как бездокументарные нельзя. По бездокументарным бумагам требуется учет, соответственно, только проводка по счетам создает определенные правовые последствия, здесь же перед нами электронный документооборот. И еще одно соображение: перенесение индоссамента в форму учетной записи, которую осуществляет специализированная организация (регистратор или депозитарий), лишает смысла само существование ордерной ценной бумаги как явления. Такая бумага создана исторически для облегчения передачи права от одного лица другому, для устранения излишних формальностей, путем совершения индоссамента - особого рода письменной сделки. Если же индоссаменты совершает иное лицо, кроме владельца, которое хранит бумагу, то стирается граница между ордерными и несертифицированными бумагами. В связи с этим мы полагаем, что соответствующие положения из ГК должны быть исключены <2>.

--------------------------------

<1> Шумилов В.М. Правовая система США: Учебное пособие. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Междунар. отношения, 2006. С. 181.

<2> Исследователи справедливо обращали внимание на пересечение этой нормы со ст. 386 ГК (см.: Карабанова К.И. Закладная: некоторые проблемы правового регулирования // Законодательство и экономика. 2005. N 12. С. 44).

Предъявительские бумаги. Предъявительские бумаги для ст. 145 ГК - это бумаги, права удостоверенные которыми принадлежат их предъявителю.

В принципе это самый простой вид ценных бумаг. Однако и здесь необходимо отметить, что законодательство далеко не всегда последовательно. Приведенное правило ст. 145 ГК очевидно говорит о способе легитимации владельца - "владеешь бумагой, на которую закон распространил правовой режим предъявительской, - ты и есть правообладатель". Как видим, Кодекс не указывает, как конкретно должен определяться предъявительский характер бумаги, т.е. в этом случае как раз не указан технический момент: не ясно, что должно быть написано в бумаге, чтобы считать ее предъявительской, или там как раз не должно быть написано ничего.

Подобного рода пробелы законодательство "заполняет" в специальных нормах. Так, среди требований к простому складскому свидетельству (ст. 917 ГК), которое закон определяет как предъявительскую ценную бумагу, есть и такое: свидетельство должно содержать указание на то, что оно выдано на предъявителя. То есть предполагается, что в самой бумаге напротив правообладателя не пустое место, а конкретное указание "на предъявителя".

Сходная ситуация с эмиссионными предъявительскими ценными бумагами. Так, п. 3 Генеральных условий эмиссии и обращения облигаций государственного сберегательного займа Российской Федерации, утвержденных Постановлением Правительства РФ от 16 мая 2001 г. N 379 "Об утверждении Генеральных условий эмиссии и обращения облигаций государственного сберегательного займа Российской Федерации", квалифицируя облигации, указывает, что они "являются государственными ценными бумагами на предъявителя". Однако того, как фиксируется их предъявительский характер, не указывает. Но здесь есть общая норма - ст. 18 Федерального закона "О рынке ценных бумаг", согласно которой сертификат эмиссионной ценной бумаги должен содержать в качестве обязательного реквизита указание на то, что эмиссионные ценные бумаги являются эмиссионными ценными бумагами на предъявителя. Вексельное право, которое уже здесь цитировалось неоднократно, менее жестко: оно в части индоссаментов, которые "трансформируют" ордерный вексель в предъявительскую бумагу, содержит оба варианта: индоссамент предъявительский ("на предъявителя") и индоссамент бланковый. Другие акты менее конкретны. Так, ст. 146 Кодекса торгового мореплавания указывает, что "коносамент может быть выдан... на предъявителя". Однако ничего не указывается относительно того, как это делается в его тексте. В общем очевидно, что никаких единых правил указания управомоченного лица в предъявительской бумаге нет.

Может быть, проблема в способе легитимации? Рассмотрим его. Гражданский кодекс, как уже указывалось, достаточно просто определяет способ легитимации законного держателя предъявительской бумаги - по факту владения. Этот момент практически единообразно описывается и в других актах (к примеру, ст. 158 КТМ установлено, что груз, перевозка которого осуществляется на основании предъявительского коносамента, выдается перевозчиком в порту выгрузки предъявителю коносамента).

При этом закон никак не описывает сам порядок реализации права. Практически единственным актом в этом смысле является письмо Банка России от 10 февраля 1992 г. N 14-3-20 "Положение "О сберегательных и депозитных сертификатах кредитных организаций". Пункт 17 этого документа указывает, что при наступлении даты востребования вклада или депозита кредитная организация осуществляет платеж против предъявления сертификата и заявления владельца с указанием счета, на который должны быть зачислены средства.

Некоторую неясность здесь вносит Федеральный закон "О рынке ценных бумаг". Давая определение эмиссионным ценным бумагам на предъявителя, он квалифицирует их как "ценные бумаги, переход прав на которые и осуществление закрепленных ими прав не требуют идентификации владельца". Это при том, что тот же Закон в ст. 29 отмечает, что осуществление прав по предъявительским эмиссионным ценным бумагам производится по предъявлении их владельцем либо его доверенным лицом. Получается, что способ легитимации общий - владение бумагой. Но при чем здесь идентификация? Ведь исполнение обязательства не может осуществляться инкогнито, "человеку в маске" и т.д., лицо всегда будет предъявлять документы, которые персонализируют его личность (физическую или юридическую). Этого требует и публичный порядок (необходимость удержания налогов). Закон здесь очевидно, мягко говоря, недодуман. Понятно, что хотел сказать законодатель: по таким бумагам не ведется реестр, - но об этом и надо писать прямо.

Нельзя не отметить и еще одну специфику легитимации предъявительских эмиссионных ценных бумаг. Как указывает ст. 29 Федерального закона "о рынке ценных бумаг", в случае хранения сертификатов документарных эмиссионных ценных бумаг в депозитариях права, закрепленные ценными бумагами, осуществляются на основании предъявленных этими депозитариями сертификатов по поручению, предоставляемому депозитарными договорами владельцев, с приложением списка этих владельцев. Эмитент в этом случае обеспечивает реализацию прав по предъявительским ценным бумагам лица, указанного в этом списке.

Способ передачи предъявительских бумаг также не описан в законодательстве системно. В соответствии со ст. 146 ГК для передачи другому лицу прав, удостоверенных ценной бумагой на предъявителя, достаточно вручения ценной бумаги этому лицу. Сходные правила содержат и некоторые другие акты. Так, п. 15 письма Банка России от 10 февраля 1992 г. N 14-3-20 "Положение "О сберегательных и депозитных сертификатах кредитных организаций" также указывает, что для передачи прав другому лицу, удостоверенных сертификатом на предъявителя, достаточно вручения сертификата этому лицу. В соответствии со ст. 148 КТМ коносамент на предъявителя может передаваться посредством простого вручения. Обратим внимание на конструкцию "может": она по сути в мягкой форме открывает лазейку и для иных способов.

В.А. Белов, критикуя общие положения ГК о порядке передачи предъявительских ценных бумаг, отмечает, что, по логике ГК, всякая передача (вручение) бумаги на предъявителя, в том числе ее вручение хранителю, перевозчику, организации связи, посреднику и вообще любому лицу, переносит права, удостоверенные бумагой на предъявителя <1>. С такой критикой можно полностью согласиться.

--------------------------------

<1> Белов В.А. Общие положения о ценных бумагах: некоторые юридические заблуждения // Законодательство. 2009. N 2. С. 18.

Однако этот момент не является основным. Когда закон говорит о "вручении", он имеет в виду традиционно сложившуюся систему передачи: если мы посмотрим на акты дореволюционного русского, советского права, равно как и комментарии к ним, то мы увидим, что конструкции "вручение", "простое вручение", "из рук в руки" используются, исключая отдельные акты <1>, чаще всего (см., к примеру, п. 73 Устава кредитного <2>, § 9 высочайше утвержденного 4/16 июня 1871 г. Устава Орловского акционерного общества товарных складов, под фирмою "Подспорье" <3>, п. 5 Положения о чеках 1929 г., утвержденного Постановлением ЦИК и СНК СССР от 6 ноября 1929 г. <4>, и т.д.). Однако в отношении эмиссионных предъявительских документарных бумаг действуют особые правила (ст. 29 Федерального закона "О рынке ценных бумаг"). Право на такую бумагу переходит к приобретателю в случае нахождения ее сертификата у владельца - в момент передачи этого сертификата приобретателю, а в случае хранения сертификатов предъявительских документарных ценных бумаг и/или учета прав на такие ценные бумаги в депозитарии - в момент осуществления приходной записи по счету депо приобретателя. Похожая ситуация и с централизованным хранением (ст. 16 Федерального закона "О рынке ценных бумаг"). Хотя условия выпуска и предполагают физическую возможность существования отдельных сертификатов, но они никогда не покинут "стены" депозитария, и никакого вручения здесь не может быть.

--------------------------------

<1> Техника некоторых была отлична. К примеру, в § 16 Манифеста Александра I от 27 мая 1810 г. "Об открытии срочного внутреннего займа для уменьшения количества ассигнаций и для уплаты Государственных долгов" порядок перехода прав на облигации описывался следующим образом: "Между частными людьми облигации обращаются добровольно с одною надписью первого вкладчика, когда они выданы на имя; прочия же переходят без надписи" (ПСЗ. Т. XXXI: 1810 - 1811. Ст. 24244). Статья 3 Постановления Временного правительства от 29 августа 1917 г. "Об охране прав на предъявительские ценные бумаги" (текст документа см.: Вормс А.Э., Данилова Е.Н. Указ. соч. С. 578) указывает, что "для отчуждения бумаги на предъявителя достаточно отчуждения ее". Можно приводить и некоторые иные примеры.

<2> Свод законов Российской империи. Все 16 томов. Книга третья. Т. X - XI.

<3> ПСЗ. Собр. 2. Отд. первое. Т. XLVI: 1871. N 49703.

<4> СЗ СССР. 1929. N 73. Отд. первый. Ст. 696, 697.

В существовании правового режима предъявительских ценных бумаг с централизованным хранением мы не видим большого смысла. Правовой режим предъявительских ценных бумаг для того и создан, чтобы бумага могла обращаться без каких-либо ограничений (вспомним, что в ГК исторически закреплено даже правило о невозможности виндикации предъявительских ценных бумаг).

Подведем итоги анализу этой классификации.

Несмотря на явные "промахи" законодателя как в общих, так и в специальных законах, разделение всех ценных бумаг на именные, ордерные и предъявительские имеет большое регулятивное значение. Но, более того, как будет показано дальше, значение данной классификации не исчерпывается только регулятивной функцией, это разделение (классификация) имеет самое прямое значение для применения мер защиты управомоченного и обязанного лица в отношениях по ценной бумаге. Отнесение той или иной ценной бумаги к одному из трех названных типов предполагает особенности процедуры надлежащего исполнения обязательства, этой ценной бумагой закрепленного. Прежде всего речь идет о надлежащей легитимации кредитора по ценной бумаге. Распространение на бумагу правового режима ордерной, именной или предъявительской бумаги влечет и определенные требования к форме такой бумаги техническому исполнению носителя прав из нее, а также возможным возражениям, которые обязанное лицо вправе выдвигать против управомоченного по бумаге лица.

Отметим, что в специальной литературе относительно самой классификации сложились две точки зрения: есть авторы, которые признают указанную классификацию <1>, есть и те, кто полагает ее неполной или не соответствующей реальному положению дел. Первые говорят о неких смешанных бумагах <2>, а вторые предлагают четырехчленную классификацию, т.е. выделить в отдельный правовой режим так называемые обыкновенные именные ценные бумаги (ректа-бумаги). Поскольку позиция о смешанных бумагах выглядит в большей степени маргинальной и, с нашей точки зрения, вполне охвачена описанием трансформаций ордерных ценных бумаг (а это единственный вид (тип бумаг), который может трансформироваться в предъявительские или именные бумаги как временно, так и на весь срок обращения), посмотрим внимательнее на теорию ректа-бумаг.

--------------------------------

<1> К примеру: Белов В.А. Ценные бумаги в российском гражданском праве: Учебное пособие по спец. курсу. В 2 т. 2-е изд., перераб. и доп. Т. 1. М.: ЦентрЮрИнфоР, 2007. С. 130 - 163.

<2> Так, В.А. Тархов полагает, что "нередко ценные бумаги носят смешанный характер, являются одновременно именными и ордерными" (Тархов В.А. Гражданское право. Общая часть: Курс лекций. Чебоксары: Чув. кн. изд-во, 1997. С. 194).

Позиция, признающая существование ректа-бумаг, в нашем праве не нова. Ее обосновывал еще М.М. Агарков. И в настоящее время у нее много сторонников (которые к тому же оперируют ссылками на немецкую правовую традицию <1>, в которой, по словам Е.А. Крашенинникова, "обыкновенные именные ценные бумаги подверглись всестороннему исследованию" <2>). Приведем доводы, которые они выдвигают в защиту ректа-бумаг, а также признаки, по которым они относят те или иные права (совокупности прав) к ректа-бумагам.

--------------------------------

<1> См., к примеру: Gursky Karl-Heinz. Wertpapierreht. 2., neubearb. Aufl. Heidelberg: Muller, 1997. S. 12 - 13, 136.

<2> См.: Крашенинников Е. Обыкновенные именные ценные бумаги // Хозяйство и право. 1996. N 11. С. 80.

Так, по мнению Е.А. Суханова, это такие бумаги, которые лишены свойства оборотоспособности, т.е. не могут передаваться цессией <1>.

--------------------------------

<1> Гражданское право: Учебник. В 2 т. / Отв. ред. Е.А. Суханов. 2-е изд., перераб. и доп. Т. 1. М.: БЕК, 1998. С. 317.

Е.А. Крашенинников дает такое определение обыкновенной именной ценной бумаги: "...ценная бумага, которая легитимирует своего держателя, если он назван в качестве управомоченного в тексте предъявленной им бумаги или является лицом, приобретшим бумагу в порядке цессии". Помимо этого он указывает, что с вещно-правовой точки зрения для обыкновенных именных ценных бумаг действует принцип: право на бумагу, как телесную вещь, следует праву, которое выражено в бумаге; если такая бумага оборотоспособна, то она передается "только путем цессии"; такая бумага не обладает признаком публичной достоверности <1>.

--------------------------------

<1> Крашенинников Е. Обыкновенные именные ценные бумаги // Хозяйство и право. 1996. N 11. С. 78, 8182, 84; Он же. О легальных определениях ценных бумаг // Правоведение. 1992. N 4. С. 38. Соглашается с такой позицией этого автора и Г.Н. Шевченко (Шевченко Г.Н. Понятие обращения ценных бумаг // Гражданское законодательство Российской Федерации как правовая среда гражданского общества: Материалы Международной научно-практической конференции. В 2 т. Т. 2. Краснодар: Просвещение-Юг, 2005. С. 165 - 166).

Схожей позиции придерживаются и последователи Е.А. Крашенинникова. Так, А.В. Власова отмечает, что в отличие от именных акций обыкновенные именные ценные бумаги легитимируют своего держателя, если его имя названо в самой бумаге в качестве первоначального субъекта права или если держатель приобрел бумагу в порядке цессии. По этой причине, по ее мнению, норма п. 2 ст. 146 ГК о порядке передачи прав, удостоверенных именной ценной бумагой, может применяться только к обыкновенным ценным бумагам (т.е. цессия есть способ передачи обыкновенных именных бумаг) <1>. Схожие суждения высказывает и В.Б. Чуваков, с той разницей, что под ректа-бумагами он понимает бумаги, которые легитимируют своего держателя, если он назван в качестве управомоченного в тексте предъявленной им бумаги или является его правопреемником на основании общих норм гражданского права <2>. Сходным образом выделяет ректа-бумаги и Е.Ю. Трегубенко <3>.

--------------------------------

<1> Власова А.В. Способ передачи именных ценных бумаг // Очерки по торговому праву: Сборник научных трудов / Под ред. Е.А. Крашенинникова. Ярославль, 1998. Вып. 5. С. 74. Сходные мнения были высказаны И. Бутиной (Правовые аспекты регулирования отношений по передаче акций // Хозяйство и право. 2006. N 10. С. 76), Д. Степановым (Вопросы теории и практики эмиссионных ценных бумаг // Хозяйство и право. 2002. N 4. С. 76 - 77).

<2> Чуваков В.Б. Правовая природа ценных бумаг: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. СПб., 2004. С. 6, 8, 11.

<3> Трегубенко Е.Ю. Ордерные ценные бумаги: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. СПб., 2003. С. 10.

К. Карабанова (со ссылками на М.М. Агаркова) указывает, что именная бумага легитимирует своего держателя в качестве субъекта права, если он обозначен в тексте бумаги посредством указания его имени и, кроме того, внесен в книгу (реестр), которую ведет обязанное лицо, а вот обыкновенная именная ценная бумага легитимирует своего держателя, если он выступает субъектом выраженного в ней права на основании общих норм гражданского права, в том числе и в случае, если до него бумага дошла в порядке цессии <1>.

--------------------------------

<1> Карабанова К. Понятие ценной бумаги в современном российском праве // Хозяйство и право. 2006. N 9. С. 29. Она же. Закладная: некоторые проблемы правового регулирования // Законодательство и экономика. 2005. N 12. С. 46.

Придерживается сходных позиций и А.А. Маковская, которая полагает, что "конструкция, воплощенная в собственно именной ценной бумаге... мало совместима (а скорее вообще несовместима) с конструкцией передачи прав по цессии. Напротив, в отношении обыкновенных именных ценных бумаг цессия является надлежащим способом передачи по такого рода бумагам" <1>.

--------------------------------

<1> Маковская А.А. Применение правил, установленных для ценных бумаг к акциям в бездокументарной форме // Хозяйство и право. 2007. N 10. С. 58.

Как кажется, аргументы весьма достойные. Однако что-то нас здесь смущает и не позволяет согласиться со сторонниками ректа-бумаг. Наше отрицание возможности существования ректа-бумаг основано на следующем.

Во-первых, нам не понятны и аргументы относительно цессии. Отметим, что они противоречивы у разных защитников ректа-бумаг: то, что для них признак ректа-бумаг, для других - контраргумент этому, что само по себе не может не вызывать удивления. Так, если для Е.А. Суханова это бумаги, которые лишены свойства оборотоспособности, то для других сторонников ректа-бумаг (Е.А. Крашенинников, Е.Ю. Трегубенко, В.Б. Чуваков, А.В. Власова, А.А. Маковская и т.д.) это бумаги, которые как раз передаются цессией или на основании общих норм гражданского права.

Во-вторых, предположим, что речь идет о бумагах, которые предполагают либо невозможность их обращения (Е.А. Суханов), либо переход прав только в каких-то крайних и редких случаях в порядке общегражданской цессии. Да, такие бумаги известны российскому праву. Их мы уже называли в работе (и еще не раз будем касаться): именной чек, государственные жилищные сертификаты, облигации государственных нерыночных займов, государственные сберегательные облигации. Но достаточно ли самого наличия этих явлений, чтобы выделять для них отдельный правовой режим? Любое теоретическое построение в области цивилистики должно иметь какой-то практический эффект. Любая правовая категория несет в себе регулирующее начало. Классификации ценных бумаг - это не просто научные построения, а в большей степени инструмент регулирования через установление определенных правовых режимов. Вспомним, для чего, собственно, появился такой феномен, как ценная бумага? Ответ уже был дан в настоящей работе: для облегченного оборота имущественных прав. Именно в этом и есть смыл (сущность) и главное функциональное назначение ценной бумаги. А какой же тогда новый и полезный правовой режим нам даст ректа-бумага, т.е. документ, который формально ценной бумагой именуется, но фактически ею не является, поскольку противоречит ее сути? Ответ, кажется, напрашивается сам собой: никакого. Более того, закрепление в законодательстве подобного рода конструкций, которые именуются ценными бумагами, но и близко с ними не похожи, есть полная бессмыслица, создание вещей "самих-для-себя". Да и насколько велик объем таких документов? Как представляется, большая часть из них появилась по некоторому недоразумению, они не используются в широком обороте и вряд ли просуществуют сколь-нибудь значимый для оборота промежуток времени. Возьмем для примера именной чек, в отношении которого справедливо отмечается, что его наличие только "препятствует развитию чекового обращения в стране" <1>. Много ли мы знаем примеров судебных споров по нему? Есть большое подозрение, что ни одного. И так можно прокомментировать любую потенциальную ректа-бумагу. Это с практической точки зрения "мертвые", если изначально не мертворожденные, феномены. В этой связи нам кажется, что выделение ректа-бумаг как отдельного вида не имеет под собой теоретических обоснований, а с практической точки зрения, в лучшем случае, бесполезно.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: