Людвиг, Алан, Рубен: цена любви

Вспомнив о крысах, Рубен открыл дверь кладовки в коридор, уже заранее опасаясь, что зверьки за два часа обыска могли покусать пленников, привлеченные запахом крови. Однако, то ли животные не были голодные, то ли тумбы были для них очень высоки, а скорее всего, их отвлекли два-три пирожка, завалявшиеся в кармане Лиса и уроненные на пол. И стая грызунов все два часа не столько ела, сколько грызлась и таскала взад-вперед добычу от соперников.

Рубен убрал преграду, шугнул живность в коридор и присел на тумбу, прислонившись у ног Лиса. Тот попытался отодвинутся, но Рубен придержал, буркнул:

— Тихо! Стой спокойно! — немного придержал Лиса. Затем попробовал со своего телефона дозвониться до ресторатора-конкурента, которому предлагал за полмиллиона ресторан, но связь из-под земли то пропадала, то появлялась, он несколько раз повторил:

— Алло! Адам! Новое предложение — если сделку провернем сегодня задним числом, я готов отдать ресторан вдвое дешевле. Двести пятьдесят тысяч! Даже двести! Напишу доверенность и оформляй сам! Как нет? Уже знаешь? Да ладно, пользуйся моментом — это четверть реальной цены! Ну нет, так нет!

Рубен сидел, в задумчивости крутя телефон, когда в его плечо толкнул коленом Лис. Удивленный взгляд и вопрос:

— Чего тебе? — и невнятный хмык сквозь кляп. - А, ну да, сейчас. — И Рубен освободил рот. — Говори.

— Ты хочешь быстро продать ресторан за двести тысяч баксов, у тебя такие проблемы, что надо быстро сваливать? Я правильно тебя понял? Я готов выкупить за эту суму ресторан и наши жизни.

— Ты уверен, что у тебя есть эта сумма? Еще недавно двадцать тысяч ты был вынужден отрабатывать! Да и жизнь предателя-Теда стоит того, чтобы его наказали, а не выкупали.

— Деньги я знаю где взять, но без Теда сделки не будет! Уж лучше пусть завтра государство конфискует по решению суда эту груду камней. Поэтому, я тебе предлагаю: перепиши право владения на Теда, я ему скажу, где взять деньги, а сам посижу у тебя в заложниках. А после получения денег ты меня отпустишь. Я знаю, что мне ты ничего плохого не сделаешь. Сколько б ты из себя грозного злодея не строил, но я тебя хорошо изучил за полгода: слишком ты умный и рациональный для таких методов. И ты не убийца!

— Всё-то ты знаешь! — слова Лиса несколько смутили Рубена. — Вот почему ты, такой умный, выбрал оставаться с ним, а не хочешь уехать со мной: на любых условиях, равноправным партнером, любимым, хоть супружество в Нидерландах заключим… Соглашайся, я ему этот гребанный ресторан и так оставлю!

— Опять ты меня купить пытаешься! Неужели ты так ничего и не понял? Я его люблю, тут ничего не изменишь! И он любит, поэтому никакие рестораны в расчет не принимаются! Хочешь, оставь его себе, я за эти деньги выкуплю его жизнь.

— Ты так о нем заботишься, что готов ради него собой пожертвовать? — от волнения в голосе Рубена усиливался кавказский акцент.

— Если б ты любил по-настоящему, то понял бы… Вот когда сам будешь готов ради любимого всем пожертвовать — вот тогда я поверю, что ты любишь…

— Ладно, считай, что убедил! Ночью я выведу через коллектор, напишу расписку на большую сумму денег в кредит под залог ресторана, мой адвокат оформит просроченный долг в прошлом месяце и поможет переоформить, считай — это мой тебе подарок. А его жизнь и предательство выкупишь ты: или двести тысяч, или месяц сопровождаешь меня по Европе, а деньги с рестораном остаются у тебя!

— Опять двадцать пять! Снова покупаешь?!

— Глупость говоришь! Я пытаюсь убедить тебя не делать ошибки. Подумай, что я тебе могу дать, а что он: ты же останешься без копейки за душой, ресторан прогорит без подпольных доходов. Вот и оставь себе эти деньги, только дай мне шанс все исправить между нами. Если ты сам не можешь решить, спроси Теда! — и Рубен освободил от кляпа рот своего бывшего помощника.

— Лис, отдай ему эти деньги! Я тебя не променяю ни на какие рестораны и баксы! — голос Теда сипел из-за сведенных судорогой челюстей, но в нем явственно слышались решительные нотки. — Это даже не обсуждается!

— Ладно, как хотите. Как быстро сможете достать деньги?

— Деньги — не проблема. Они на карточке на предъявителя в одном из швейцарских банков. Тед знает где лежит карточка, код доступа у меня. Отпускай его сейчас, и через час он принесет тебе карту. И совсем не обязательно идти через грязную канализацию, можно подняться в кухонном лифте, подождать, пока посторонние покинут ресторан. Только надо снизу выбить клин — я им лифт утром заблокировал.

— А ты уверен, что твой любимый тебя не бросит, уехав с деньгами? Или не приведет сюда полицию?

— Тебе же лучше будет — я тебе достанусь, как ты и мечтал… — ответил насмешливо Лис.

Прождав до вечера, пока все посторонние покинули ресторан, Рубен выбрался наверх, тут же включив телефон для связи с Людвигом, переслав ему еще несколько фоток перепуганного Алана и очередное сообщение: «Ты будешь выкупать своего парня? Или пусть крысы жрут?» Через три минуты телефон завибрировал вызовом — звонил Луи. Рубен отбил вызов, чтобы не палиться узнаваемым кавказским акцентом, и послал сообщение: «Никаких звонков, только СМС», — и получил в ответ: «Согласен выкупить, только сумы всей нет, всего миллион восемьсот.» Рубен возмущенно защелкал клавишами: «Врешь, еще утром было два!» На что тут же получил разъяснение: «Я оплатил информацию о местонахождении Алана, сумму перечислил, а меня обманули — его там не оказалось!»

Рубен, поняв, откуда у Лиса двести тысяч, сорвался в истерический хохот, переходящий в слезы. Отсмеявшись, он послал сообщение: «Деньги перечисли на ту же карточку, что и первые двести тысяч. Срок — сутки! Если схитришь — запишу видео с групповухой, где Алан и двадцать… крыс!»

До конца рабочего дня оставалось не более часа, как в давно знакомый кабинет управляющего банком вошел Людвиг и в ультимативной форме потребовал тут же перевести остаток суммы на счет в Швейцарии, и, как тот не сопротивлялся, но, под угрозой рассказать всё в налоговой и экономическом отделении Интерпола, был вынужден выполнить требование. Людвиг подписал все необходимые документы, уточнив, что перевод должен пройти в течении суток и тут же отправил сообщение на нужный номер.

Примечание к части

Люблю писать о неординарных злодеях. В данном тексте Рубен уже не появится (кроме пары абзацев в Эпилоге и, по просьбе муза - финальной Экстры, где ему автором уготованы жуткие испытания), но уже пишется миди о его молодости, о его большой кавказской семье, о его первой трагической любви. Когда его сердце ещё не ожесточенное, когда он еще не злодей. История, что разбила его жизнь и ожесточила сердце. http://ficbook.net/readfic/2906466 "Сын мафиозного клана: Рубен"

Рубен: Разрыв шаблона

Людвиг, получив по телефону подтверждение от банкира о переведенных средствах, тревожно метался по дому и ожидал результатов. Он сразу же отправил сообщение на номер вымогателей, но ответа не дождался. После получасового терзания неизвестностью Луи решился позвонить, получив в ответ автоматизированный голос, извещавший, что абонент вне зоны доступа, и предложивший перезвонить позже. Людвигу оставалось только ждать, терзаясь, как загнанный зверь, и бродя взад-вперед по дому: то к окну, то к телефону, то ко входной двери…

Казалось, хваленая прибалтийская выдержка покинула его навсегда. Если последние несколько дней он провел в хлопотах, связанных с поисками без вести пропавшего Алана, то последние часы неизвестности тянулись неимоверно долго и мучительно.

Рубен, получив на телефон короткую СМСку: «Условие выполнено — вы получите всё!», — встрепенулся, прошелся в последний раз внутренними помещениями ресторана. Заглянув на кухню, будто прощаясь, провел ладонью по всем поверхностям столов, плит, холодильников и остальных современных агрегатов из стильной нержавейки, что он любовно закупал для своего детища. Затем, заглянув на пару минут в зал, на прощанье окинул взглядом ровные ряды столиков под белоснежными скатертями, подошел к бару, собрал в пакет несколько бутылок самого дорогого алкоголя от банального шотландского виски до пафосного шампанского из провинции Шампань, добавил финскую водку и армянский коньяк, доставлявшийся контрабандой прямо из подвалов завода. В баре для взыскательных клиентов предлагали коньяки из Греции и Франции (по большей части — контрабанда и контрафакт), но армянский Рубен закупал качественный, двадцатипятилетней выдержки. Он любил этот напиток с самой своей юности, и эта его склонность, маленькая слабость была как последняя ниточка, что связывала его с родиной, с семьей, с кланом…

Возвращаясь через кухню, он открыл холодильник с мясными заготовками, на большой поднос выбрал ветчину, буженину, телятину в вине, приготовленные к завтрашнему банкету, добавил зелени, какой-то салат — всё это дополнил бокалами, вилками и столовыми ножами, сгрузил свою ношу в лифт, вернулся за плетенкой с пирожками и парой бутылок минералки, затем отправил лифт вниз, убедившись, что опечатанная и заблокированная потайная лестница легко открывается из коридора. Аккуратно поддев бумажную ленту и так же аккуратно прикрыв дверь, Рубен спустился по крутой узкой лестнице внутри стены, за два подхода перенес провизию и напитки в каморку с узниками, выставил подносы на какой-то ящик и жизнерадостно произнес:

— Прощальная вечеринка по поводу моего отбытия объявляется открытой! Вы все приглашены! Лис, через час тебя ждет мой адвокат, он уже делает документы на изъятие ресторана в твою пользу в счёт возмещения просроченного долга. У тебя будет время, чтобы найти и принести сюда карточку с двумястами тысячами, а Тед посидит со мной, выпьет на дорожку. Я думаю, не стоит напоминать, что если за час карточки у меня не будет… Ты сам догадаешься, с каким удовольствием я разделаюсь с твоим любовником? Ещё и Алан под горячую руку попадет, мне свидетели не нужны! Сейчас небольшой перекус, я вас с Аланом на время отстегну, Теда можешь покормить со своих рук, даже выпивку ему лучшую из ресторана захватил… Эх, не цените вы моего хорошего отношения… — Рубен отомкнул замки наручников Лиса и Алана, затем продемонстрировал пистолет, вытащенный из ниши-тайника в этом же подвальном потайном коридоре.

Алан и Лис, растирая затекшие за несколько часов без движения руки и ноги, не спешили приближаться к импровизированному столу. Однако Рубен, рассчитывая свой план на несколько ходов вперед, приглашающе повел рукой с открытой бутылкой коньяка, тут же разлил по четырем бокалам, и чуть не приказным тоном высказался:

— Это напиток моей родины, и пью я его с вами на прощание и за прощение! Лис, я тебя действительно любил и хотел предложить постоянное партнерство, но… Ты выбрал другого, променял меня на моего же лучшего друга, правую руку, а я доверял ему больше, чем себе. Меня завтра уже здесь не будет, но я не хочу, чтобы вы помнили лишь плохое, поэтому я прошу у вас прощения за всё, и сам не держу обид! — он раздал бокалы, один Алану, и пару Лису, предлагая поить с рук Теда. Тот с некоторой обидой отворачивался, не желая примиряться, но Рубен рыкнул:

— Пей! Или тебе что-то не нравится? Это я всё потерял: любовник изменил, друг предал, ресторан приходится бросать, с насиженного места уезжать надо! А у тебя сплошная прибыль. Или ты пьешь по-взрослому, или я за твою жизнь назначу другую цену, и ты останешься тут висеть, а Лис уедет со мной, чтобы я позвонил через пару дней и полиция тебя нашла. Ты только представь, что будет с твоими руками после двух дней в наручниках. Не провоцируй меня, мне и так трудно всё это принять и простить. Если Лису я не говорил никогда о любви, поэтому я могу понять, что он в тебе нашел — повелся на ласковые речи. Хотя я думал, что знаю, что ему нужно и даю ему всё. Сам виноват — упустил из виду. О тебе же такого сказать не могу. Ты знал и слышал от меня, что я считаю тебя другом. Только ты вот, наверное, меня другом не считал, ведь у друзей пару не уводят. И теперь мне стоит большого труда сдержаться и не прибить тебя.

Лис успешно споил дозу коньяка Теду, положил несколько ломтиков ветчины тому в рот, мимоходом ободряюще проведя ладонью по щеке и шее, выразительно поблескивая глазами, как будто прося продержаться ещё немного. Сам он быстро проглотил обжигающе-пряный коньяк, прокатившийся огненным комком по пищеводу, немного взбодрился и двинулся к двери, отказываясь от следующей порции алкоголя:

— Больше мне пить не следует. Я хочу, чтобы это побыстрее закончилось, поэтому я побежал за карточкой, а затем к адвокату поеду на мотоцикле Теда, вот уж пить точно не следует. Я не настолько хорошо езжу, да и полицию никто не отменял… Не хочу, чтобы всё сорвалось из-за пьяной аварии или ареста. Выведи меня.

Рубен контрольно оглядел подвал: Тед был крепко привязан, Алан в углу потихоньку лечил нервы коньяком, с непривычки уплывая в алкогольное успокоение, что при всех насыщенных треволнениями днях, когда он сдерживал в себе бурю паники, море страха, да просто переживания, было не лишним.

Выведя Лиса на первый этаж, Рубен прошел на кухню, открыл небольшое, не больше полуметра, вентиляционное окошко под потолком, вытащив из проема корпус вентилятора. Затем приставил лесенку, вытащенную из-за шкафа, подтолкнул бывшего любовника:

— Это — единственный выход из ресторана, не подключенный к сигнализации, ну если не считать подземных коридоров и канализаций. Не думаю, что тебе по душе придется бродить по колено в дерьме в компании крыс. А потом в таком виде появиться в адвокатской конторе. Иди уж! И осторожнее спускайся — под окном закреплено в стене пара скоб для крепления подвесных кашпо с цветами. На них можно становиться как на ступеньки. Иди… Иди и знай… — Рубен всматривался в лицо наполовину вылезшего Лиса, ногами нащупывающего ступеньки снаружи, но верхней половиной находящегося в кухне. — Я действительно тебя так люблю, что готов был делить с ним, готов принимать вашу пару и стать третьим, если б ты меня любил… Только из-за этого он жив и будет жить! И только из-за этого я смог тебя отпустить. Просто знай, что ты всё ещё можешь поменять решение… Ничего не отвечай! Я просто буду ждать, может, когда-нибудь ты поймешь, что любовь, она разной бывает, может, вспомнишь старого любовника и найдешь в душе отголосок чувства… Я завтра уеду, но через некоторое время через соцсети буду появляться в твоей жизни. Не отталкивай это общение, не забирай у меня эту тонкую ниточку.

Взволнованный и потрясенный Лис попытался было что-то сказать, но в горле пересохло от волнения, слова не находились, он учитывал реальное чувство влюбленности к Теду, но и не мог забыть полгода, наполненные острыми чувствами, противоречивыми настолько, что ему не удалось совмещать и полное удовольствие от сессий БДСМ, и желание вырваться из зависимости и самому решать свою судьбу. Рубен развернулся в сторону кабинета, рыкнув на прощание:

— Всё! Проехали! Иди за карточкой!

— Я буду через десять-пятнадцать минут! — с трудом справившись с голосом, ответил Лис и исчез в темноте зимнего вечера.

Рубен, пробежав по лестницам, забрал из кабинета сумку, прошел в тупиковый коридор подвала, где принялся потрошить свой потайной сейф, замаскированный в стене возле камеры с пленниками. Папки с документами на ресторан и некоторую другую недвижимость он отложил в сторону, приготовив для передачи адвокату через Лиса. А в сумку сложил пачки долларов и евро, накопленные при участии в нелегальных сделках. Он никогда не доверял банкам, считая, что сбережения должны быть спрятаны так, чтобы никакая полиция не наложила арест на счета, и он сам в любую минуту мог, прихватив накопления, сорваться в бега.

Упаковав наличку и накрыв сверху документами, Рубен вернулся в комнату узников. Увиденное его немного развеселило: пока он отсутствовал, Тед убедил Алана размотать проволоку с пробки шампанского и попробовать импровизированной отмычкой вскрыть замок наручников. Но некоторое несоответствие в росте, разница почти в пятнадцать сантиметров сводила все их попытки на ноль. Рубен немного постоял в дверях, любуясь на то, как Алан то в прыжке с неудобной тумбы, то пытаясь приподняться, наступая как на ступеньку на поднятое колено Теда, пытается отомкнуть замок. Но тот настолько устал стоять, что самому удержаться на ногах была большая проблема, а дополнительный вес Алана — и колени подгибаются, он повисает с мучительным стоном на руках. Алан соскользнул с ненадежной подставки, приложившись пятой точкой о тумбу, а затем о бетонный пол, где и замер, испуганно глядя на возвышающегося в дверях Рубена.

— Мальчишка! Чего же тебе спокойно не сидится? Чего ты ищешь проблемы на свою задницу? За тебя уже внесли выкуп, через час был бы свободен… Так нет! Надо тебе лезть в чужие дела! Пойдем со мной! — он схватил Алана за шиворот, грубоватым рывком поставил на ноги и потащил вверх по лестнице к кухонному окну. Алан, от волнения и принятого алкоголя уже мало что соображавший, только вяло перебирал ногами, транспортируемый под бурчание Рубена:

— Как ты мне надоел, мелкий засранец! Из-за тебя я друга лишился, любимый меня бросил, полиция бизнес закрыла, ресторан задаром отдаю! И это только три дня ты тут пробыл. Сколько несчастий на мою голову еще свалится, пока тебя заберут! Да ну нафиг! Вали сейчас к своему Людвигу! Он за тебя все свои деньги перевел, вот пусть сам и мучится! Тебя сейчас Лис отвезет.

Лис уже забрал карточку, спрятанную в потайном кармашке под сидением байка Теда и ожидал Рубена возле окна. Тот, подтащив Алана, передал папку с документами для адвоката, забрал карточку и записку с кодами к ней, предупредил:

— Смотри, если обманул… Я не посмотрю ни на что!

— Да что смотреть! Я сам эту карту открывал, коды доступа для себя записывал, двести тысяч в обед поступить должно, там есть номер телефона банка, по коду можно баланс карты узнать. Я еще не успел запросить, но тебе ничего не мешает проверить, только звонить за границу, соответственно, говорить будут на немецком, итальянском и французском — официальных языках Швейцарии, ну еще, может, на английском соизволят ответить.

Рубен только иронично закатил глаза:

— Да откуда ж мне такое уметь?.. Я же дикарь необразованный!.. Родился в диком ауле, воспитывался в горах! — забрав из рук опешившего Лиса карту и список кодов, вытащил телефон, набрал указанный на карте и в записке номер и произнес на хорошем английском:

— Добрый вечер, герр! Мне нужна информация по карте на предъявителя номер ***********, код доступа ***********. Я ожидаю два перевода очень больших сумм, это завершение сделки по недвижимости. Суммы поступили?

— Повторите, пожалуйста, код доступа! — ответил с едва уловимым акцентом оператор, а затем после проверочного кода продолжил. - Да, на ваш счет поступили два перевода в двести тысяч долларов и миллион восемьсот тысяч.

— Спасибо.

Рубен, спрятав карточку и телефон, подтащил почти уснувшего опьяневшего Алана к лестнице, по пути объясняя Лису:

— Сначала отвезешь это горе луковое, только не сажай его на байк, свалится где-то по дороге и свернет себе шею по пьяни, а скажут — заложника прибил Рубен. Возьмешь мой джип. Документы на него в папке, отдашь потом всё адвокату, он перепишет на тебя. Ресторан тебе в подарок, а остальное имущество понемногу продашь, а там всего немало: квартира, дом за городом, джип, несколько байков, пара кафе в аренде. Номер счета у тебя есть, суммы скинешь мне на карту. Адвокат тебе поможет с оформлением и правильной оценкой. Отдашь ему его двадцать процентов. Езжай и ни о чем не думай, с Тедом всё будет в порядке, выпустишь его из подвала, ключи я тебе оставлю наверху, на столе в кухне. Когда вернешься, меня уже здесь не будет. Иди, подгони поближе авто.

Рубен передал ключи от джипа, затем набрал номер Людвига, и уже не скрывая свой гортанный кавказский говор, обрадовал:

— Меня попросили передать, что твой друг уже на пути к тебе. Можешь встречать минут через пятнадцать, только адрес подскажи… Ну и про полицию ты и сам знаешь…

Обрадованный Луи едва вспомнил в волнении адрес родного дома:

— Э-э-э, Лесная, двадцать пять!

В трубке уже отзвучали длинные гудки, Луи только растеряно крутил в руках телефон, раздумывая, уж не послышалось ему. Затем, уверившись в реальности, проверив на телефоне наличие звонка, он обернулся волчком на месте и с воплем: «Ю-ю-х-у-у!», ринулся на кухню, проверяя в холодильнике наличие съестного, беспокоясь, что Алан в плену настрадался и наголодался. Парадокс, что сам ни разу не вспомнил о пище за эти три дня. И если б не настойчивость капитана Руста, иногда варившего кофе и разогревавшего в микроволновке замороженные пиццы, то он бы за эти три дня сильно ослабел от голода.

Рубен, взобравшись на лестницу, без особых усилий втащил изящного Алана к окну, гибкой рыбкой помог выскользнуть на улицу, прямо в руки подоспевшего Лиса. Тот, такой же худощавый, не смог удержаться, так и сел на землю с Аланом в объятьях. А сам Алан, под действием алкоголя почти уплывающий в миры сна, спокойствия и безопасности, отпустил ситуацию, расслабившись до конца. Лису только осталось дотащить засыпающего Алана к задней двери джипа и сгрузить не подающую признаков жизни тушку, ворча при этом:

— Ненавижу пьянь! Вроде, приличный парень, вот зачем так напиваться! Не умеешь пить — так и не надо было начинать! А теперь таскайся с тобой! Мало я в детстве с папашкой пьяным таскался, а он, урод, мной свои долги заплатил…

— Вези его на Лесную, двадцать пять, там его Людвиг заберет. Возьми на всякий случай телефон, там один только его номер в памяти вбит. Мне он уже не нужен, а тебе может пригодиться, если долго будешь адрес искать.

Лис ловко поймал аппарат и отъехал от ресторана, вливаясь в реку двигающихся огоньков-фар.

Рубен шкодливо улыбнулся, подумав: «Ненавидишь пьянь? Ну-ну…»

Он быстрым шагом преодолел лестницу, забежал в подвал, оценивающе осмотрел Теда, обессилившего от нескольких часов в неудобной позе, не чувствующего рук, едва держащегося на подгибающихся ногах. Оценив его, как не представляющего опасности, резво отомкнул врезавшиеся наручники, поддержал едва не рухнувшего бывшего друга, помог сесть, упершись в стену спиной. От неподвижности он не мог шевельнуть кистями, на запястьях багровели две полосы от врезавшихся браслетов-наручников, однако кровь потихоньку разгонялась, принося с собой чувствительность с болью напополам. С глухим стоном он немного шевельнул пальцами: на большее он еще не был способен, однако пульсирующая боль, появившаяся в кистях проясняла сознание, и Тед через силу улыбнулся.

Рубен, ответив такой же улыбкой, прихватил наполовину пустую бутылку коньяка, отпил прямо из горла, и тут же приложив к губам Тедда, придержал, пока тот сделал несколько глотков. Казалось, два близких друга сидят рядышком, обмывая дальний путь одного из них, и обоих печалит грядущая разлука.

Сделав еще по паре глотков, остатки вылил на распухшие кисти, растирая и массажируя. Однако, слушая стоны Теда, Рубен вскрыл еще бутылку финской водки, плеснул, не жалея, на руки и еще раз растер. Может, алкоголь подействовал, может, кровь заструилась быстрее, однако Тед оценил, что стараниями Рубена боль постепенно отступила.

Тед отхлебнул еще с треть бутылки водки, отрицательно помотал головой, прокашлявшись, произнес хриплым голосом:

— Ты это… Прости, что так получилось. В смысле, за Лиса. Но это было сильнее меня: видеть, как ты над ним издеваешься, как наказываешь почем зря, как шпыняешь, наблюдать его слезы, отчаяние, боль… И не в силах ничего изменить, помочь как-нибудь… Просто не удержался, захотел увезти его куда-то далеко, где он не будет страдать, где он смог бы стать счастливым…

— Да что ты знаешь о счастье?! И что, ты знаешь, какое счастье нужно Лису?!

— Не знаю, какое, но не от счастья бедный малыш собирался в море бросаться.

— А он собирался? Вот так я ему был противен?

— Про «противен» он ничего не говорил, но его бесило отсутствие выбора. Он сам хотел решения принимать, с кем быть, как и когда. А существующее положение дел его сильно угнетало! — от алкоголя и усталости Теда немного повело, голос угасал, голова опустилась на грудь, раздался звук пьяного храпа.

Рубен, поднявшись и прихватив сумку, двинулся наверх, размышляя: «Мелочная месть: хотел своего любимого Теда? Получите и распишитесь: и таскайся с этой двухметровой пьяной тушей. Ну, а мне пора в порт, яхта на рассвете подойдет.»

Убедившись, что его широкие плечи не пройдут в вентиляционное отверстие, открыл обычное окно, наплевав на сигнализацию, оседлал байк Тедди и, взревев всеми силами мотора, рванул против ветра к морю.

Возле большого дома на Лесной остановился черный монстрообразный джип, опустилось стекло, водитель вполоборота повернувшись, позвал подскочившего высокого парня:

— Вы Людвиг? Вам просили передать… Можете забирать на заднем сидении.

Луи белкой метнулся, щелкнул дверью и впал в ступор: на него смотрели застывшие, ничего не видящие светлые глаза Алана.

— Как же так? Я же всё перечислил! За что? Он мертв? — плечи его опустились, голова поникла, казалось, еще минута, и он сам рухнет на подъездную дорожку неопрятным ворохом одежды и безучастной от горя куклой. Однако водитель это всё пресек:

— Твою мать! Ну что за дуралей! Мертв? Как бы не так! Мертвецки пьян, это да! .. С одного глотка коньяка. Забирай эту пьянь, тащи из машины, а то мне надо ехать, меня ждет свой дуралей, и мне его надо вытаскивать, а ты у меня забираешь драгоценное время.

Людвиг, воодушевленный этой резкой отповедью, достал из машины своего Алана, и, пока машина отъезжала, так и стоял на аллейке, держа свое драгоценное сокровище в объятьях, слушая дыхание, ощущая биение сердца, и огромное счастье заполнило его душу, отдаваясь в висках пульсацией: «Жив! Жив! Жив!»

Примечание к части

Сегодня выложила миди про Рубена, историю его молодости, трагичной первой любви, из-за которой он стал таким..."Сын мафиозного клана: Рубен"

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: