Лис: спасая своего и чужего возлюбленного

Лис, аккуратно минуя центральное пространство перед рестораном, просматриваемое видеокамерами, проскользнул внутрь через боковую кухонную дверь. В отличие от всегда запертой двери в роко-клуб эта часто была нараспашку: то продукты занести, то проветрить помещение от жара печей, а основная причина — на кухне ничего незаконного не происходило, из-за чего стоило бы опасаться чужих глаз. Кивнув поварам, прихватил в карман штук пять пирогов, подаваемых всем посетителям ресторана в качестве комплимента от шеф-повара, один сразу начал есть, изображая полную безмятежность и спокойствие, будто бы никуда и не сбегал. Проходя мимо бара, оставшегося без присмотра ввиду отлучившегося на минутку бармена, прихватил почти пустую бутылку виски, тут же сделав пару глотков и пролив несколько капель на грудь для запаха.

Затем перебрался в маленький коридорчик между кухней и кладовой, открыл небольшую дверку в стене, за которой скрывался продуктовый лифт, подающий горячие блюда прямо в кабинет шефа без участия официантов. У этого лифта был еще один секрет — при использовании особого брелка, включающего второй мотор, лифт можно было опустить в подвальный уровень, попадая прямо в комнату для занятий садо-мазо. Иногда Рубен, не отвлекаясь от своих развлечений, заказывал обед или ужин, загружаемый в лифт и путешествующий сначала на второй этаж, а затем в подвал.

Дверь, пол и потолок лифта предусмотрительный Рубен защитил звукоизолирующим материалом, однако оставалась щель между порогом лифта и наружной дверью. Щель тоненькая, много звука не донесется, но Лис, пребывавший в волнении за Теда, нашел выход: рядом в кладовке в углу высилась гора швабр, щеток, метел и других инструментов. Там он и подобрал деревянный брусок от швабры и молотком забил его в щель лифта. С одной стороны, заблокировав лифт — заклиненный, он теперь никуда с места не двинется, а с другой стороны — щель расширилась, слышимость стала превосходная — через лифтовую шахту сюда доносились все звуки из кабинета и подвала. Лис убрал молоток, забрался в лифт и приготовился слушать, плотно прикрыв дверь от любопытства кухонных работников.

Сначала было тихо, затем какие-то шаги, сопровождаемые шорохом и словами:

— Так, сюда его! Привязывай! — Лис узнал голос Рубена. — А теперь — воды!

Послышался скрип старого крана, звонко ударила струя в ведро, затем плеск и стон. И звук ударов, отдающийся болью в душе Лиса, болью намного пронзительней, чем когда сам стоял связанный. После пары глухих ударов опять послышался голос Рубена:

— А теперь ты нам все расскажешь: кто тебя подослал, давно на них работаешь? И главное — зачем тебе Алан?

Ответа не последовало, раздались опять звуки ударов и глухих стонов. Рубена это, видимо, разозлило, он приказал:

— Бруно, срежь с него одежду! Сейчас испробуем на нем новую плетку. А не станет говорить — солью натрем. Сходи на кухню, принеси пачку соли. — Голос Рубена стал сливаться со свистом плети и вскриками пытаемого Теда. — А пока я тобой займусь вплотную: сначала выпорю, потом ухо отрежу, каким ты больше дорожишь — правым или левым? А будешь молчать — изрежу всего!

Лис еще пару минут послушал, закусив от отчаянья губу, и решил, что промедление может сильно отразиться на здоровье Теда, пора сдаваться, пока рассвирепевший Рубен не забил того до смерти. Прикрыв плотно дверь, Лис в обнимку с бутылкой двинулся служебным коридором навстречу Бруно. Он, изображая пьяного до неприличия, ввалился в коридор, что-то напевая, раскачиваясь при ходьбе и дирижируя бутылкой, навалился на Бруно.

— Опа! Вот это сюрприз! Ты где был? Сам нашелся — одной проблемой меньше. Пошли! — обрадовался он, что не придется больше искать по катакомбам пропажу…
В этот момент Лис мстительно, вроде бы падая от рывка, взмахнул руками и приложился с силой всей поверхностью бутылки к паху Бруно.

— У-и-и! — вырвалось у падающего на колени и скручивающегося от боли в улитку Бруно. Лис окропил его сверху остатками виски, желая тому всевозможных казней египетских за Теда, а пока — хоть так подмочить репутацию. Пока Бруно скулил в коридоре, Лис проскользнул в приоткрытую дверь, сбежал вниз и на выходе в подвал опять натянул личину пьяного в хлам.

Пробормотав нечто невразумительное, Лис остановился в дверях, внимательно оглядев комнату и двух мужчин в ней: одного с окровавленной спиной, привязанного-распластанного на решетке, и другого, нагнувшегося над исполосованной спиной первого, кончиком плетки рисуя узоры по кровоточащим следам от ударов.

— Ну, где там соль? Что-то ты долго! — не оборачиваясь, отметил Рубен. — Давай соль на спину — и он нам всё расскажет, даже то, что уже успел забыть — вспомнит!

— Так! Не успел я на часок отлучиться, каплю виски в баре выпить, а ты уже замену мне нашел! — возмущался пьяным голосом Лис. — И ты мне говорил, что я для тебя — самый лучший! — размазывая по лицу слезинку и не выпуская из рук бутылку, пошатываясь, Лис прошел в комнату.

Рубен удивленно обернулся, забывая о пленнике. И тут же расплылся в довольной улыбке:

— Ты где был? Я тебя везде обыскался!

— Как где? Ты попросил уговорить Алана поесть? Я уговорил! Награду обещал? Обещал! Ну, я и пошел в бар, взял себе награду — бутылочку виски. Уснул с ней в кладовой, проснулся и пришел… А что не так?

— Я тебе позволял выходить из подвала? Будешь наказан! — в голосе Рубена слышались предвкушающие нотки. Злости поубавилось, ведь причин уже особо не было: и пленники на месте, и Лис сам к нему с ревностью возвратился, и даже предательство ближайшего помощника не очень расстроило.

Основное правило Рубена — никому нельзя доверять, предают все. Сейчас он был даже доволен, что выявилось сразу, не нанеся особого вреда. Теперь осталось выяснить, с чьей подачи Тадеуш пошел на предательство… Ну да, в этом подвале он все расскажет. А теперь можно и уделить внимание своему непослушному Лису.

В эту минуту в подвал вошел Бруно, пошатываясь и благоухая виски. Успокоившийся было Рубен взорвался негодованием:

— Тебя за чем посылали? Тоже нашел свою награду — капельку виски?

Рассвирепевший Рубен впечатал кулаком в солнечное сплетение нерадивому подчиненному, уже позабыв, что это благодаря его внимательности был предотвращен побег Алана и Тедди.

— Так! Теда в камеру! Сам за пьянку будешь наказан! – и, захватив с собой Лиса, поднялся в кабинет.

***

Луи, предельно собранный и сконцентрированный, сидел перед управляющим банком и всё больше и больше закипал в душе. Управляющий со снисходительностью опытного банкира вещал, по каким именно причинам не может перевести деньги со счета Луи на неизвестный номер счета за границей. Основной его аргумент: «Нас могут заподозрить в коррупции и отмывании денег».

Луи, ничем не выдавая бушующую внутри ярость, что там его любимого мучают, а он из-за этих перестраховщиков теряет драгоценное время, просто перегнулся через стол, впившись взглядом в бегающие зрачки банкира, произнес тихим от сдерживаемого бешенства голосом:

— Отлично! Раз в вашем банке так к клиентам относятся, я перевожу свои деньги в другой банк, туда, где мне смогут оказать необходимую услугу. Через полчаса у меня будет новый счет, а через час — все мои деньги будут переведены на него! И не дай вам бог найти какую-то отговорку, не исполнить или затянуть с переводом! Тогда я на вас в суд подам! Если из-за вас всё сорвется, я ваш банк в суде ославлю на всю Европу! — сейчас, сквозь черты цивилизованного европейца, флегматичного прибалта, проглядывали черты далекого предка — неудержимого варвара-викинга.

Перепуганный толстячок-банкир, только представив, что с ним сделают владельцы банка за потерю такого клиента, а уж шумиху в прессе и суде он вовсе не переживет, побледнел и, заикаясь, стал уверять:

— Не беспокойтесь, мы найдем выход! Давайте реквизиты, через час всё перечислим! — в голове прожженного финансиста уже выстраивались схемы безопасных банковских переводов, с помощью своего тайного счета в Цюрихе, только б этот нервный клиент был доволен.

В это время у Людвига зазвонил телефон, и неизвестный голос сообщил:

— Я звоню из-за вашего парня, Алана.

Людвиг взволнованно произнес в трубку:

— Простите, деньги еще не дошли, в банке чуть задержали, но прохождение платежа обещают в течение часа-полутора! — и в ответ доносится:

— Это уже не важно! Придут когда-нибудь… Я вам сейчас скажу адрес, поднимайте полицию и ищите пленников в подвалах ресторана «Рубин», там не только Алан, но и Теда схватили, когда он выводил его. Это мой друг, он звонил вам сразу. Попросил перезвонить, если у него сорвется… Я видел, как его оглушили и уволокли вниз. Дверь в подвал открывается, если потянуть за подсвечник в коридоре.

Услышав короткие гудки, Луи потеряно взглянул на банкира, бросил на стол подписанные бумаги на перевод и быстро вышел. Он тут же вызвонил капитана Руста, рассказав о новых сведениях, услышав нетипично-длинное нецензурное выражение, которое совсем не вязалось с образом флегматично-спокойного капитана:

— Еп!.. Мы давно подозревали, что в «Рубине» не чисто: посетителей почти нет, а заведение процветает, темные дела крутятся! Только информации не было, теперь легче — знаем, за кем следить.

— Какое «следить»?! Алана спасать надо! Организовать обыск, вскрыть этот подвал!

— Да кто ж вам позволит врываться в респектабельное заведение? Мы, слава богу, живем в цивилизованной стране! На основе голословных обвинений ни один прокурор не подпишет ордер, а без бумажки ни один полицейский и шагу не сделает!

— Так что мне делать? Ждать, пока Алана переправят в бордель или тут замучают? — растерянность в голосе Луи мешалась с отчаянием.

— Тут я не советчик. Законных путей быстро помочь нет, а незаконные я не могу советовать! Разве, обклеить все столбы возле ресторана объявлениями, обещающими вознаграждение за помощь в поисках Алана. Авось, в настоящих похитителях жадность взыграет.

Луи признал совет разумным и помчался в типографию, сумев за час договорится о печати пары сотен листовок, нанять двух расклейщиков, попросив оклеить доски объявлений на всех прилегающих к ресторану улицах, а также забросить в каждый почтовый ящик в соседних домах. Сам только со стороны наблюдал, чтоб «Рубин» не был обделен вниманием, и, увидев, что одно объявление повисло на информационном стенде, а другое скользнуло в щель для корреспонденции в боковой двери, только тогда немного успокоился.

***

Бруно, обозленный на несправедливость судьбы, помешавшую ему увидеть пытки давнего конкурента, да еще и поймавший плюху вместо благодарности от шефа, метался по подвалу загнанным волком, затем, стукнув дверью, потопал наверх. Только запертая потайная дверь помешала ему выйти. Остановившись на минуту и рыкнув от злости, задумался. Хоть на вид он был туповато-злобный амбал, однако какая-то звериная хитрость ему была присуща. И первое, что пришло в голову, необходимость вернуть расположение шефа, а значит, раз пытками нужной информации из Теда не добились, эту информацию можно подслушать. Он, разувшись, тихо на цыпочках спустился в подвал, замер возле коридора с клетками, вслушиваясь в разговор.

Алан, так и не смирившийся с предательством, все три дня изводил себя мыслями и уже поставил крест на себе. Выглядел он, как изможденное приведение: бледный, с потухшими глазами, потерявший всякую волю к жизни. Тед, пытаясь подбодрить и растормошить, шептал:

— Не переживай зря, о тебе не забыли. Твои друзья тебя ищут. А один парень вообще огромную сумму за твое освобождение предложил.

— Чак? — вскинулся Алан, глаза на миг вспыхнули надеждой. Однако его пыл остудил Тадеуш:

— Нет, Чака я знаю. Тот торговался с Рубеном о стоимости твоего зада — сколько долгов за тебя спишут. Я такое чмо ни другом, ни любимым не назвал бы!

Алан обиженно засопел, однако ответить ему было нечего, всё верно Тед сказал. Только маленький лучик любопытства пробивался сквозь жесткую броню, в какую заковал своё сознание Алан. Его застывшее безразличие дрогнуло и уступило место мыслям: «Кто же это мог быть? Обо мне только Стив мог беспокоиться, но у него нет таких денег…» Не выдержав неизвестности, он обратился с расспросами к Теду:

— Может, ты ошибся? У меня нет знакомых с деньгами, кроме Чака…

— Да нет! Не ошибся, уже два дня везде объявления, обещающие вознаграждение за помощь в поисках. И номер телефона, записанный на Людвига Браницкого, я пробивал по базе… Ты знаешь такого?

— Людвиг… — Алан мучительно покраснел, до боли сжал веки, из-под которых появилась слезинка. Он закрыл ладонями лицо в тщетной попытке успокоиться, пытаясь сдержаться, но всхлипывания прорывались сквозь туго сжатые челюсти, а плечи вздрагивали. Тед положил ему ладонь на плечо:

— Глупый! Он так тебя любит, что готов отдать любые деньги, сам сумму удвоил, только чтобы тебя спасли немедленно! Значит, тебе нечего унывать, вот заплатят выкуп — и вернешься на свободу, к своим друзьям. Это я со своим любимым совсем пролетел… Вряд ли я из этого подвала выйду живой…

Алан, казалось, совсем не слышал слов сокамерника — перед его глазами стояли сцены, как Луи помогал ему раскраивать кожаный костюм, обучал всем секретам работы с кожей, дал прибыльную работу по пошиву на фирме, в день восемнадцатилетия подарил роскошный секс и кучу сюрпризов, ничего не требуя, только с надеждой и любовью ожидая. Как он сказал: «Буду ждать всегда!». От этого воспоминания тоска совсем скрутила сердце Алана, настолько образ Людвига, такого привычного Луи, что всегда рядом, всегда поможет и поддержит, отличался от любимого образа Чака, лишь создававшего проблемы, думающего только о себе, играющего на чувствах окружающих, как на струнах. И сейчас Алан увидел в истинном свете все его поступки и слова, убедился, что пылкий Чак на самом деле — умелый бесчувственный манипулятор, использующий в своих целях его влюбленность. Волна омерзения пронеслась в мыслях Алана, а отвращение к подлым поступкам Чака и к собственной глупости накрыло с головой. Остро жалея, что не встретился с Людвигом раньше, он с глухим стоном стал биться лбом в стенку, приговаривая:

— Дурак! Ой, какой я дурак!

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: