Чак: любовь явная и любовь невозможная

Чак

Нет, ну не нужны мне эти отношения, но почему бы и не поиграть? Подпортить Сержу все удовольствие от нового байка, выиграв в споре и забрав его себе, ну и чуть развлечься…

В общем, Алан был тихий, неназойливый, деликатный. Я подвозил его в школу, в агентство на съемки, брал с собой несколько раз в ночные клубы. С ним я мог не ограничивать себя в алкоголе — за руль мотоцикла садился непьющий Алан. При сильном опьянении, чтобы не пугать родителей, я оставался ночевать на диване в его квартире, сам он ложился на раскладном кресле. Утром возле подушки на тумбочке стоял стакан с антипохмельным зельем. Чуть позже он заваривал мне зеленый чай и пытался накормить мюсли, залитыми молоком. В школу ехали вместе.

Сначала я не планировал растягивать этот фарс надолго, ну проучить Сержа, ну забрать его Харлей, чтоб не забывал, кто тут главный… А потом случилась Танечка, Татьяна Львовна…
Новая учительница математики. Студентка-практикантка пришла на занятия в выпускной класс где-то в десятых числах сентября, когда вся школа уже перетирала слух о моей би-сущности и о громком романе с блондинчиком-моделью.

Татьяна Львовна была всего на три года нас старше — на практику пришла после третьего курса. Несколько парней из нашего класса ринулись знакомиться и ухаживать за красоткой, и крепко обломились… Первым кучу ироничных насмешек огреб Серж, остальные не решились подставляться. Девушка была умная, интересная и знала себе цену.

И тут я понял, что хочу покорить и ее тоже, уже не ввязываясь в дурацкие споры. Зато поинтригую вдоволь…

Я начал анонимно делать ей мелкие подарочки и сюрпризы: то бутон розы в журнал перед уроком подложу, то шоколадку в сумку, то листок со стихами меж страниц задачника. Танечка морщила хорошенький носик, обводила класс задумчивым взглядом, задерживаясь на самых видных парнях, пытаясь просчитать, кто ее таинственный поклонник.

Месяц я радовал Танечку приятными неожиданностями, но в один неудачный момент попался ей на глаза. Когда во время проветривания класса все вышли в коридор, я забежал с маленькой коробочкой французских духов. Только потянул застежку сумки, услышал голос:

— Ахатов! Вот уж не думала на тебя! Кто-кто, а ты… — в ее голосе слышалось разочарование.

— А что я? Я что, не человек? Я не могу влюбиться? Я не могу любимой девушке сделать приятное?

— Любимой девушке или любимому юноше? Ты уж определись! И прекращай этот цирк! Мне слава совратительницы учеников совсем ни к чему, мне еще здесь работать!

На уроке Татьяна Львовна вызвала меня к доске и гоняла по всем предыдущим темам, благо, что точные науки давались легко, и я достойно отвечал.
Подарки подкладывать не перестал, даже усилил нажим с помощью маленьких открыточек и смс. Однажды, оставшись после уроков, мы с Танечкой поговорили. Я убедил, что отношусь к ней достаточно серьезно, разговоров обо мне и ней я не допущу, уж пусть и дальше говорят про мои неоднозначные предпочтения, и уверил, что с Аланом мы разыгрываем комедию. Так и пошло с тех пор — по общему мнению мы с Аланом пара, а с Танечкой я тайно встречался весь год, вплоть до выпускного…

И в гараже у меня теперь два Харлея…

Но не все так гладко в моей жизни — заклятые друзья подсуетились, донесли информацию до семьи. Родители и дядя сильно воспротивились моей связи с Аланом.

— Мальчик мой, ты себе жизнь портишь, одумайся! Зачем тебе такая репутация? — возмущался дядя.

Мне резко урезали денежное содержание, дядя на семнадцатилетие подарил крутой мотокостюм и предупредил, что, пока я не перестану позорить семью, больше от него подарков не дождусь.

Хорошо, что у меня скопились на карточках некоторые средства, на первое время хватит. А потом я закончу школу и смогу представить свою Танечку родителям, после скандальной связи с Аланом они будут рады любой невесте, даже на три года старшей от меня учительнице.

К началу лета практика у Танюшки закончилась, она собралась уезжать к родителям и объявила, что мы расстаемся, в этот город она больше не вернется. На мои просьбы остаться она только смеялась:

— Ну смешной ты, Чак! Ты еще про любовь расскажи… Ха-ха-ха.
На все мои признания и предложения она только отмахивалась, мол, это несерьезно…

В душе тугим комком сплеталась боль, я вспоминал всех тех девушек, что сначала увлекал, а потом отталкивал, и как смеялся над их словами о любви…

Таня уехала, а я остался с Аланом, только он один знал о моей безнадежной влюбленности. Теперь я чаще срывался в ночные клубы, напивался, Алан вытаскивал меня пьяного, увозил, укладывал спать, утром отпаивал Антипохмелином. Все чаще в клубе я искал доступное тело, чтобы забыть бросившую меня красотку. Девицы легко разводились на пьяный минет или разовый трах, а на душе становилось еще гаже. Со временем я стал замечать, что Алан не просто с дружескими чувствами вокруг меня хлопочет. Для меня он был как палочка-выручалочка, и из клуба заберет, домой довезет, и спать уложит. А с некоторых пор, как на карточках денег поубавилось, он и за выпивку в клубе платил, и бензином мой байк заправлял. За год его модельная карьера пошла в гору, его много снимали. Но он понимал, что модели век короток, что придут на смену молодые, и к тому времени надо определиться с более надежной профессией. Так как кроме индустрии моды он ничем не интересовался, то сдал документы в местный университет на факультет дизайна и моделирования, подговорив учиться с собой и Стива, куда оба успешно прошли по конкурсу.

А я упивался своими страданиями, наливался алкоголем и опять скучал…
Алан пытался поговорить, лепетал что-то о чувствах, призывал не губить себя, интересовался, на кого б я хотел учиться… Наивный…

Меня после случая с Танечкой изнутри как будто выморозило. Я и до того был циничной сволочью, использовал людей, а теперь так вообще срывался:

— Любишь? Так люби! — говорил я Алану и целовал, жестко, до боли…

— Едем в клуб! Надо какую-нибудь цыпочку на минет найти! — говорил я ему. Он пытался отговорить, отвлечь, успокоить.

После клуба чаще всего я отлеживался у него, мучимый пьяными кошмарами. В тот раз мне снилась Танечка, она меня целовала, дразнилась языком по шее, груди, животу, накрывала рукой пах, возбужденный член только что не прорывал одежду, так ракетой был устремлен ввысь. Я пытался толкаться эрегированным членом в ее руку, пальцами зарываясь в шевелюру, и выстанывал:

— О-о-о, маленькая моя, возьми его, о-о-о! — и толкал ее голову вниз, преодолевая легкое сопротивление. Ее дерзкий язычок двигался в правильном направлении, мой дружок был освобожден из плена белья, горячие уста сомкнулись вокруг возбужденной плоти, ладошка прошла по стволу, плотно прихватила яички. Ритмичные движения вверх-вниз ввергли меня в нирвану. Желая продлить сон до самой эякуляции, я толкался в родные губы, зарываясь руками в ее волосы, резко набирая темп, и с торжествующим воплем выплеснул семя в очешуительном оргазме.
Лежал в легкой истоме, вспоминая предательницу Танюшку, из-за нее опять скатился в подростковые мокрые сны. Тут в ногах у меня кто-то зашевелился. Чуть сдвинув одеяло, я увидел Алана, лежащего головой на моих бедрах и вытирающего рот от моей спермы. От неожиданности глаза у меня медленно, но верно двинулись вверх, на лоб.

— Ты что это делаешь? — взвопил я, — Мы о чем договаривались? Изображать пару, а не быть вместе на самом деле! Я не гей!

Оттолкнул ногой лежащую тушку блондина, быстро прихватил джинсы, футболку, оделся и уехал домой.

Дома оказалось пусто, родители уехали в отпуск в путешествие по Европе. Я позвонил нескольким друзьям, некоторые тоже уехали отдыхать, некоторые поступали в ВУЗы в других городах, из моей компании в городе не оказалось никого.

Порыскав по дому, со скуки вечером поехал в клуб, денег было мало, напиться не удалось. И где все эти друзья, что я угощал, когда деньги валом валили от родителей и дяди, а когда мне плохо и скучно, рядом нет никого.
Я сидел возле бара, качая в руках пустой стакан из-под коктейля, когда рядом мелькнул знакомый силуэт.

— Ты прости меня, я хотел как лучше! — тихо выдохнул Алан.

— Да ладно, проехали! — теперь я был даже рад Алану. — Возьми мне виски, двойной.

Так и повелось с тех пор — мы с Аланом часто проводим досуг вместе. Я продал один из своих первых мотоциклов — четырехлетнюю Хонду — не все же мне с Алана деньги тянуть, теперь на бензин и выпивку у меня есть. И я рад, что у меня есть он — надежный, верный, молчаливый и безнадежно влюбленный. Смотрит своими преданными глазами и как будто говорит: «Я все для тебя сделаю». Только я не гей. Хотя мы продолжаем вместе гонять на байках, развлекаться в клубах, где я напиваюсь, а он меня тащит домой. Иногда мне опять снится Танечка, и ему удается дорваться до минета, пока я не проснусь… Все так сложно…

Однажды в порыве какой-то доброты, приобняв его, я спросил:

— Ну, зачем тебе это нужно? Ты же понимаешь, что я не поменяюсь? Чего ты добиваешься?

— Ничего, просто люблю.

— Да за что меня можно любить?

— Любят не за что-то, а просто что ты есть. Вопреки всему.

Так захотелось сделать ему что-то приятное. Зная, что у него скоро день рождения, я предложил ему самому выбрать себе подарок, намекая на полный гараж байков, мол, выбирай по своему вкусу. Но и тут Алан удивил меня, тонкой ладошкой выводя вензеля по леопардовым вставкам мотокуртки:

— Чак, найди мне мастера, что сшил тебе эту куртку. Я хочу у него научиться делать такие эксклюзивные вещи, я же будущий дизайнер.

— Будет тебе мотокомплект от этого мастера. Я обещаю!

Это самое малое, что я могу для него сделать…

Пришел сентябрь. Алан и Стив начали учиться, в свободное время подрабатывая на показах и съемках. От скуки я стал тусить со взрослой компанией байкеров, что собирались в мотоклубе или ресторане, принадлежавшем одному из них, Рубену. В этой компании все было пропитано азартом и адреналином, часто проводились ночные гонки по улицам города, процветали ставки и пари. Я гонял со стритрейсерами, делал ставки, иногда выигрывал, иногда проигрывал. Алан знал, где меня искать, иногда он приезжал забирать мое проспиртованное тело.

В тот раз, расслабившись возле кальяна в компании Рубена и его друзей, узрев прибывшего за мной Алана, я воодушевленно приветствовал его:

— О, солнце мое! Ты за мной? О, все для тебя!

Что я еще в пьяно-укуренном бреду плел, к радости моей совести, не вспомню, но на утро Алан мне рассказал, что я признавался при всех в любви, обещал на день рожденья подарить пару байков и мотокостюм известного бренда «Луиджи». Спорил со всеми, что найду этого Луиджи и заставлю сшить для своего золотого мальчика золотой комплект. И в финале принял участие в десятке пари, поставив на кон все свои байки, а также денежные ставки в общей сумме около пятидесяти тысяч долларов. Темой спора было: достану ли я этот гребаный мотокомплект. Ой, что будет! Если проиграю, конец моей вольнице, придется к родителям на поклон тащиться, таких сумм больше негде взять. Точно заставят остепениться, заняться работой на благо фирмы или учиться законопатят… Во попал…

Оказалось, это не все, что я успел натворить — когда Алан поведал, что я еще и с Рубеном спорил. Притом он поставил свой ресторан, а у меня он выманил обещание — месяц в его постели. Вот это уже было серьезное попадалово, холодный пот выступил на висках, в ногах слабость, дрожь прошила все тело, первый раз в жизни я по-настоящему испугался. Не те это люди, чтобы, не расплатившись за проигрыш, остаться целым и невредимым.

Единственный позитивный момент — со всеми я спорил сроком до дня рождения Алана, а с Рубеном — до Нового Года, следовательно, у меня будет лишний месяц.
Забросив развлечения, я прошерстил весь интернет, дал запросы во все мало-мальски популярные швейные цеха и фабрики по пошиву кожаных изделий, попытался связаться с дядей. Но он со своей яхтой болтался где-то между Индией и Австралией, не желая выходить на связь.

Потихоньку наладил отношения с родителями, по секрету рассказав маме, что Алан только друг, а встречался я со своей учительницей. Видно она поделилась новостью с отцом, уж больно часто он стал заговаривать о моем будущем, предлагая разные варианты учебы или небольшие ответственные посты в своей компании.

Я уворачивался, как мог, обещал подумать, мне нужен был этот месяц до днюхи Алана, у меня был еще шанс все разрулить беспроблемно, найдя нужного дизайнера.

На Хеллоуин в универе проводилась костюмированная вечеринка, Алан и Стив потащили меня с собой. Сидеть дома надоело, не особо хотелось видеть ехидные ухмылки парней из мототусовки, выслушивать пошлые подъебки Рубена было выше моих сил. Теперь я понимал, что из реальных друзей рядом только Алан, да и та дружба приправлена влюбленностью.

Вечер был сумбурный, ярко окрашенный пестрыми нарядами, расцвеченный фотовспышками, пронизанный перчинкой ревности дизайнеров и моделей, если для съемок выбрали чужой костюм.

В толпе несколько раз мелькнула высокая фигура, одетая в черно-алую кожу. Высокий блондин уже уходил, когда я догнал его на лестнице и начал расспрашивать о мастере, сшившем это чудо. Рассмотрев вблизи комплект, я убедился, что это работа высокопрофессионального мастера — кожа тонкой выделки, идеально ровные швы, куртка сидела по фигуре, как перчатка, брюки обтягивали стройные ноги, как вторая кожа. Эксклюзивная вещь, да и пряжечки несли на себе отпечаток «Луиджи».
Однако парень отказался мне помочь, хоть и признал, что он автор сей прелести.

Остановив первого попавшегося студента, я спросил, как зовут этого байкера, адского гонщика, что удалялся вниз по лестнице.

— А, это Людвиг, первокурсник. На дизайнерском учится.

Теперь уже стопроцентная уверенность поселилась у меня в сознании, что я наконец-то нашел нужного мне мастера. Осталось заставить его сшить эту обновку для Алана.

Так-так-так, Алан… Он же с ним учится, если хорошо подумать, надавить на мальчишку, чтобы он за месяц втерся в доверие к этому Луиджи. Ага, «ради любви…», Аланчик во всю эту чепуху верит. Я решительно повернул к залу, выхватил из толпы моего блондина, увез домой. Сейчас только от моего красноречия будет зависеть целостность моего зада…

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: