Сделай Сам Свою Работу на 5

МЕДИАТИВНЫЙ КОНТИНУУМ КАК МЕСТО ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО БЫТИЯ





Бытие человека отлично от существования животных, прежде всего, тем, что жизнь индивида протекает между двумя пределами – собственно природной средой и миром идеальных смыслов. Классическая философия, признавая двойственность бытия человека, делала акцент на неравнозначности «растительной» и духовной жизни, мирского и священного. Деятельность человеческого духа признавалась высшей формой бытия индивида. Разум, начиная с античной классики, мыслился как начало, противоположное стихии чувств. Эта идея подкреплялась и авторитетом церкви. Тем самым обеспечивалась иерархичность культурных ценностей. Мир горний считался несоизмеримо выше мира дольнего. Подлинное бытие человека — путь наверх из низшего мирского пространства и времени в высшее сакральное пространство и вечность.

Наличие пределов в культуре организует мышление и жизнь человека на конструирование себя в срединном континууме. Предел — «пространственная или временная граница чего-нибудь; то, что ограничивает собой что-нибудь; последняя грань, степень чего-нибудь» [2, 580]. А.Ф. Управителев отмечает, что «в качестве онтологического объекта предел имеет все признаки максимума существования, осуществления. Предел — максимальная насыщенность и полнота выражения. В качестве мыслительной формы предел — высшая мера определенности, крайнее выражение качества. Мыслить пределами — это мыслить идеально, поскольку никакое качество не существует реально в предельной форме. Мышление пределами осваивает внутреннее пространство определенности, отталкиваясь от пределов» [3, 26-27].



Лукин Анатолий Николаевич— кандидат культурологии, доцент, доцент кафедры философии Челябинского государственного педагогического университета, профессор кафедры гуманитарных и социально-экономических дисциплин Челябинского высшего военного командно-инженерного училища (военного института) (Челябинск).

Неклассическая философия осуществила переворот в сознании людей, повысив значение «воли к жизни» как основного творческого начала в человеке. Прежние духовные вершины (традиции, право и даже мораль) были если не разрушены, то понижены в статусе. Это размывало культурные пределы или, по крайней мере, меняло их местами. Нижний предел становился высшим, а прежний высший постепенно обесценивался. Имеющие вполне земное происхождение человеческие чувства, эмоции, страсти перестали восприниматься как нечто низменное, греховное, требующее своего преодоления. Отныне они рассматривались как источник творческой силы личности. Постепенно новое мышление изменило духовные ориентиры, задало иную иерархию смыслов, ценностей и норм культуры.



Разрыв с Абсолютом приводит к постепенной аморализации общества, его чрезмерной гедонизации, к потере духовной глубины жизни. С позиции синергетики можно констатировать факт убывания иерархичности культуры, а, следовательно, и снижения потенциала сложности общества. В социуме должен начаться процесс нарастания энтропии. Появление глобальных проблем подтверждает самые мрачные прогнозы на этот счет.

Русская религиозная философия в ответ на этот вызов времени предприняла попытку преодолеть ограниченность неклассического мышления. Но это не было намерение реабилитации классической философии с ее возвеличиванием духовного предела бытия человека. Русские религиозные философы предлагалиметодологию монодуализма (С. Франк) или троичности (С. Булгаков). Суть нового подхода в наделении наивысшим статусом «медиативного континуума», располагаемого между пределами горнего и дольнего мира. Эти два мира, по мнению русских мыслителей, соединяются в человеке. Тем самым русская философия подала голос в пользу спасения и обновления метафизики. Телесная жизнь и духовное бытие человека, если мыслить их как пределы, – это идеальные типы (М. Вебер), которые в реальной жизни в чистом виде не встречаются. Но как ценностные ориентиры они, по сути, определяют судьбу носителей культуры. Специфика всех форм общественного сознания (морали, искусства, религии, политики, права и т.д.) напрямую зависит от эмоционального потенциала, положительной или отрицательной психической энергии, которые концентрируются на этих пределах.



Попытка напитать энергией «медиативный континуум» вовсе не предполагает разрушение пределов. Напротив, середина не может мыслиться без границ (С. Булгаков называет это троичностью мышления). Н. Бердяев при этом заявляет: «Бесконечную имманентную помощь найдет человек в себе самом, если дерзнет раскрыть в себе творческим актом

все силы Бога и мира» [1, 19]. Личность не должна отказаться ни от Бога, ни от мира. Но если ранее они воспринимались как нечто внешнее, оторванное, дистанцированное одно от другого, то теперь они, напротив, соединяются в человеке.

Русские мыслители тем самым не столько с религиозных, сколько с философских позиций попытались отстоять право на существование сакральных ценностей культуры. Даже если священное мыслить как систему симулякров, то нужно учитывать его культурогенные возможности. Предел в любом случае идеален и недостижим. Но если его ликвидировать, то теряется духовный ориентир, жизнь в медиативном континууме теряет смысл, так как без границ сама середина исчезает. Культура складывается как карточный домик. Характеристики ее пространства и времени кардинально меняются. Индивид скользит по поверхности бытия. Прежние измерения культуры ему уже недоступны.

Медиативный континуум человеческого бытия, как жизнь между двух противоположных пределов, в понимании русских религиозных философов не следует трактовать как простое перенесение известной гегелевской триады «тезис — антитезис — синтез» на предмет их исследования. В гегелевской трактовке на каждом этапе развития новое качество отрицает предыдущее. Осуществленный синтез предполагает, что ни тезиса, ни антитезиса уже нет. Они лишь передали часть своего содержания в новое качество, но сами исчезли. Напротив, в русской религиозной философии «середина» — это лишь пересечение противоположностей. Она не может иметь самостоятельного статуса без их существования, «человек — точка пересечения двух миров» (Н. Бердяев). Медиативный континуум порождается противоположными пределами и существует благодаря им.

Отрицать пределы — значит разрушать и все то, что находится между ними. В то же время ощущение границ собственного бытия для человека означает возможность индивидуального выбора. Человек на своем жизненном пути занимается саморазвитием, определяя место собственного пребывания в интервале между противоположными пределами. Такое понимание роли священного и мирского в жизни личности не лишает ее свободы, но и не допускает анархии, что непременно произошло бы при разрушении границ. Деятельность человека зависит от разделяемой им системы идеальных смыслов, норм, ценностей. Бытие человека тождественно его идеалам. Мир идей материализуется через духовную и предметную деятельность человека. В творческом акте, даже эмоциональном порыве, проявляется духовная суть личности. И потоки жизненной энергии растекаются по медиативному континууму, который немыслим без пределов культуры.

Русские религиозные философы, конечно, творили не с чистого листа. На их взгляды оказали большое влияние не только философская классика и «философия жизни», но и идеи мыслителей Возрождения. Ренес-сансное мышление в лице своих лучших представителей чем-то перекликается с идеями русских философов. Это можно объяснить схожестью исторических задач, которые должны были решить теоретики столь далеко отстоящих друг от друга эпох. Титаны Возрождения осознали опасность излишнего принижения в средневековой культуре значения всего мирского в человеке, его телесности. По сути, тогда постепенно стирался нижний предел бытия человека с его чувственностью, страстями, которые считались порождением греха. Новацией философов Возрождения стало преодоление традиционного дуализма чувств и разума в душе человека. Признавая обоснованность этого различения, они наметили перспективу перехода одного в другое, когда чувства человека способны стать разумными в свете добродетели. Человек при этом не получает душу готовой, а формирует ее собственным усилием, выбираясь из естественного состояния к разуму, универсальному, всеобщему. Если человек не может жить только на верхнем недостижимом для себя пределе, то место его бытия в «медиативном континууме», посередине, в соединении в себе духовного и телесного. Священное при этом не «выжигает» все мирское в человеке, а дает телу, чувствам новые цели. Сакральные ценности призваны из хаоса человеческих страстей создать порядок, новый культурный космос, многоуровневую иерархическую систему. Культура Ренессанса не была простым возвращением к идеалу древнеримской культуры с его телесностью, как нельзя ее считать и разрывом со средневековой устремленностью к Богу. Титаны Возрождения соединили первое и второе в индивиде, достигнув глубочайшего проникновения в духовный мир человека, возвысив его телесность до идеалов божественной красоты и гармонии. Историческая ограниченность движения Возрождения показывает нам сложность задачи поддержания высокого онтологического статуса медиативного континуума. Как только размывается один из пределов, ренессансныи богочеловек превращается либо в чахлого аскета (при размывании нижней границы), либо в демонического героя или крайнего гедониста (при стирании верхнего предела). Символы культуры Возрождения – Давид творения Микеланджело, Юдифь кисти Джорджоне, Мадонна Рафаэля, Джоконда Леонардо да Винчи и т.д. – это пересечение пределов телесности и духа, мирского и священного в человеке.

П.А. Сорокин увидел во всемирной истории чередование, постоянную смену культурных суперсистем: чувственной, ориентированной на гедонистические ценности (древнеримская и современная западная куль-

тура), и ее полной противоположности – идеациональной культуры с доминированием надличностных духовных начал (Средневековье). Первый тип бытия человека изживает себя при утрате абсолютных ценностей, а второй – при забвении телесных потребностей человека. Особое место Сорокин отводил переходному промежуточному типу культуры (древнегреческая классика и Возрождение), в котором чувственное и рациональное, мирское и священное не противопоставлены друг другу, а напротив, находятся в органическом единстве. Очевидно, что промежуточным типом эту единственно гармоничную суперсистему Сорокин считал из-за недолгого исторического срока ее существования, за случавшееся за этим соскальзывание в направлении одного из пределов культуры при постепенном снижении значения другого предела. Впрочем, за недолгое время в переходные периоды человек успевал проявить величайшую творческую мощь, создать шедевры культуры, которые остаются ориентирами для всех последующих поколений людей.

Русские религиозные философы попытались предложить вариант бытия человека при условии его осознанного пребывания в центре и сохранении статуса противоположных границ. Одно из принципиальных отличий русской религиозной философии от философской классики заключается в том, что она выступает против статичного восприятия религиозных догм, стремясь высвободить из-под их пресса жизненные силы человека.

То же самое по отношению к устоявшимся истинам проделывают и представители философии жизни. Только они решают эту задачу кардинальным способом — разрушением системы абсолютных ценностей как ненужного барьера на пути творческого человеческого порыва воли к жизни. Наиболее радикальные последователи философии жизни спешат объявить о смерти Бога (Ф. Ницше). Именно эта крайность отвергается русскими мыслителями.

Мы уже отмечали тот факт, что, в терминологии синергетики, культура представляет собой сложноорганизованную, иерархическую, многоуровневую систему ценностей, смыслов и норм. Это позволяет обществу преодолевать угрозу нарастания энтропии. Наличие культурных пределов (сакрального и профанного, телесного и духовного, чувственного и рационального), понимаемых как нечто низшее и высшее (мир дольний и мир горний), на протяжении столетий обеспечивало для европейских народов возможность поддержания высокой степени иерархичности и неравновесности культуры. Представители философии жизни своей критикой абсолютных ценностей разрушали прежний механизм поддержания высокого уровня организации культуры. Не случайно творче-

ство А. Шопенгауэра, А. Бергсона, Φ. Ницше и др. воспринималось как бунт против порядка. Русские религиозные философы попытались не просто подавить этот бунт, но и позитивно использовать при этом выпущенную на свободу мощную энергию человеческих чувств, воли, страстей. Именно для этого и разрабатывалась идея бытия человека в срединном континууме при поддержании высокого статуса пределов и середины (человека, в котором пределы пресекаются).

На верхнем пределе культуры находятся ценности, которые обеспечивают стабильность, устойчивость общества. Логос, Бог веками воспринимались людьми как подлинное трансцендентное бытие, которое отличается от природного мира своей неизменностью. Атрибуты этого мира -абсолютные Благо, Гармония, Красота, Истина и т.д. — являются идеалами для человека. Именно высокая значимость этих ценностей в жизни социума потребовала не просто возвышения их в культурной иерархии, а вывода за пределы изменчивого мира в неподвижный вечный божественный мир. Не случайно Э. Дюркгейм считал, что Бог – это персонифицированный социум. Горний мир олицетворяет собой абсолютный порядок. Однако, в свете новой синергетической парадигмы мышления, стационарная система является эволюционным тупиком. Продвижение к новому и уникальному возможно только в диссипативных структурах, в которых присутствует не только мера порядка, но и определенная мера хаоса. Новые формы, как правило, появляются именно в те моменты времени, когда системы приобретают черты неустойчивости, когда открываются разнообразные направления и пути их преобразования. Нечто новое, сложное, прогрессивное чаще всего возникает не в жестких детерминистских, а в неравновесных динамических системах. Там, где есть место случайностям. Именно по причине чрезмерной упорядоченности всех сторон жизни (не только религиозной практики, но и зависимых от нее науки, искусства, политики, образования и т.д.) столь низкими темпами развивалось средневековое общество. В эту историческую эпоху господствовало религиозное мировоззрение, человек стремился к верхнему пределу культуры, к его идеалам, к завершенности, порядку, закону и постепенно утрачивал творческое начало. Этому способствовал и институт католической церкви, который стоял на страже незыблемых религиозных принципов, подавляя инакомыслие, «выжигая» на кострах инквизиции любые попытки внести хаос в жизнь социума. Много лет спустя проявил свою нежизнеспособность советский политический режим, который также подавлял всякое инакомыслие. Но социум требует развития. Если он утрачивает характеристики диссипативной структуры, становится структурой изолированной, замкнутой, то он обречен рано

или поздно перейти в режим обострения противоречий, где хаос нарастает уже катастрофически. Общество переходит в бифуркационное состояние, которое И. Пригожин называл «царством случайностей», множеством возможностей между двумя полярностями — гибелью системы и ее благополучием. Путы чрезмерного порядка сбрасываются, несмотря на угрозу существованию самого общества. Этот риск становится неизбежной платой за появление возможности самоорганизации, за шанс получить новый потенциал прогрессивного развития.

В противоположность верхнему, нижний предел культуры олицетворяет собой изменчивый природный мир человеческой чувственности, воли кжизни. Многообразие эмоциональных реакций человека, его страсти — это тот хаос, из которого и благодаря которому только и может родиться новое и уникальное в культуре. Не случайно вся древнегреческая культура была предельно внимательна к хаосу Космоса — творцу мира богов, Земли, их истории. Хаос — источник будущего порядка в неравновесных системах, это бесконечная потенция пространства, вместилище вещества, энергии. Правда, полное доминирование чувственной природной сферы приводит к максимуму энтропии. Это чрезмерная свобода, порождающая анархию, это мощь, направленная на разрушение. Поэтому столь важно, чтобы хаос имел свою противоположность—Логос — как олицетворение существующего порядка, духовности, содержательности.

Только при соединении духовного и природного, идеального и материального, священного и мирского культура и социум становятся дисси-пативными системами, в которых сочетаются порядок с мерой хаоса, свобода и ответственность, преемственность и изменчивость. Социум открывается внешнему миру, вступает в диалог с Вселенной, приобщается к Универсуму, обнаруживает возможность к синхронизации, гармонизации с космическими принципами. Реализуется креативное начало нижнего чувственного предела культуры.

ЛИТЕРАТУРА

1. Бердяев H.A. Смысл творчества: опыт оправдания человека. М., 2004.

2. Ожегов СИ., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М, 1999.

3. Управителев А.Ф. Конструирование субъектности в антропологии С.Н. Булгакова: Дисс.... д.филос.н. Барнаул, 2001.

О.Ф. СМАЗНОВА

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.