Потаенная Страна, Красные горы, королевство Первых, весна 6234 солнечного цикла

Тунгдил покосился на закутанную в меха королеву Первых. Ксамтис с недовольным видом ехала на спине пони и не спускала глаз с Красных гор, пытаясь обнаружить хоть что-то, что объяснило бы молчание гномов племени Боренгара. Возможно, за время ее отсутствия тут приключилось какое-то несчастье?

Горы, покрытые снегом, тянулись к небесам, у их вершин клубился туман, и лучи весеннего солнца, кое-где пробиваясь сквозь дымку, играли на багровых склонах.

– Горы стоят, королева Ксамтис, – заметил Тунгдил. – С ними все в порядке.

Она развернулась.

– Я возблагодарю Враккаса, когда увижу свое королевство собственными глазами, – задумчиво ответила она. – Судя по виду туннелей, землетрясение не могло пройти без последствий.

Из-за обрушившихся туннелей гномам пришлось двигаться по земле, поэтому для преодоления этого пути им потребовалось около шестидесяти солнечных восходов. К тому же талый снег и грязь на дорогах здорово мешали. Копыта пони грузли в мягкой земле, как и башмаки гномов, все быстро уставали. Тунгдил, Балиндис и Боиндил уже привыкли к таким переходам, но для остальных гномов это стало настоящей проблемой.

– Что-то тут не так, – пробормотал Бешеный, упорно топавший пешком. Он наотрез отказывался садиться на пони. – Горы кажутся слишком уж спокойными, будто они пытаются обмануть нас, показывая, что все в порядке. – Его правая нога с громким шлепаньем провалилась в лужу, и гном, ругаясь, принялся вытирать подошву о зеленую траву. – Хочу, чтобы сверху опять был каменный потолок, а под ногами – каменный пол! – ворчливо пожаловался он.

– Идти осталось совсем немного, Боиндил. – Балиндис указала на вход в узкую долину, змеей вившуюся между двух гор. – Там первые врата.

Серый туман подобрался совсем близко, окутав гномов. Чем ближе они подходили к горам, тем хуже видели местность вокруг, словно туман пытался сбить их с пути.

Тунгдил помнил пять крепостных стен, тянувшихся над ущельями. Это были идеальные укрепления, защищавшие от любых захватчиков. А за крепостными стенами возвышались роскошные бастионы племени Боренгара с девятью высокими башнями.

– Я ничего не вижу, – разочарованно протянул он. – Я ожидал, что увижу крепость Железные Врата во всей… – Тунгдил запнулся, заметив каменные глыбы, выступившие из тумана.

На некоторых виднелись следы пожара, другие раскололись на несколько частей.

Ксамтис так резко остановила пони, что бедная лошадка жалобно заржала.

– Помилуй нас Враккас! – закричала она, уставившись на остатки первой стены.

Когда-то это сооружение возвышалось на сорок метров, а железные, покрытые рунами ворота позволяли пропустить в гномье королевство только тех, кто мог прочитать волшебные письмена.

Теперь ни стены, ни ворот не осталось.

В трех шагах перед королевой в земле зиял черный кратер. Что бы ни ударило сюда, оно разрушило большую часть стены, превратив ворота в изогнутый, деформированный жаром кусок железа.

– Какая же сила способна на такое? – выдохнула Балиндис. Даже самые мощные катапульты, созданные гномами для защиты от порождений Тиона, не могли нанести такой ущерб. – Магия? Может быть, Нод’онн перед смертью… – Она вдруг вспомнила, что видела с вершины Черного Ярма. – Падающая звезда! Возможно, дело в этом?

– БОЕНДАЛ!!! – оглушительно заревел Бешеный и бросился в туман, где витал запах гари.

Тревога за брата заставила гнома позабыть о всех мерах предосторожности. Он бежал прямо ко входу в королевство Первых.

– Нет, подожди! – Королева попыталась остановить его.

Но Тунгдил знал, что Боиндил ее не послушает, и потому понесся за другом, чтобы защитить его от всевозможных опасностей, подстерегавших в тумане. Балиндис, не медля, последовала за обоими.

Они мчались на звук шагов Бешеного, к тому же его кольчуга и бьющий по боку шлем, висевший на поясе, создавали столь чудовищный шум, что ориентироваться в тумане было несложно.

От увиденного по дороге их беспокойство неуклонно росло.

Вокруг громоздились обломки – маленькие, размером с колесо телеги, и огромные настолько, что под ними поместилось бы восемь пони. Земля не выдержала удара и просела – кое-где даже метров на семь. Гномам пришлось карабкаться наверх. Снега здесь не было, почему-то он растаял по всей долине. Даже вода из ручьев испарилась, со скал свисали белые сосульки. В воздухе стояла чудовищная вонь.

Они все бежали и бежали, прислушиваясь к звону кольчуги впереди, и наконец очутились на том месте, где уже должна была начинаться крепость.

Через пару шагов под ногами вдруг вновь захрустел снег. Впереди в тумане показался Боиндил. Гном замер перед горой снега, тянувшейся ввысь. Казалось, что перебраться через эту преграду невозможно. Тут дымка была не такой густой, и гномы смогли рассмотреть все вокруг.

Из снежной массы выдавалась лишь одна башня из девяти. Лавина снесла деревянные надстройки и отломала пару зубцов с ее вершины.

Но остальных восьми башен не было и в помине. Толстые стены, хитроумные подъемники – все это укрыл снег. Как, должно быть, и пострадавших от лавины.

Балиндис попыталась рассмотреть мост, соединявший самую высокую из башен с входом в королевство племени Боренгара, но его не было.

– Мост пропал, – в отчаянии прошептала она. – Его разрушила Белая Смерть.

Тунгдил от ужаса лишился дара речи.

Сзади послышался стук копыт. Остальные гномы догнали их, и теперь ругань по поводу неудобств пути сменилась испуганными возгласами и стонами – Первые увидели, что их крепость разрушена.

Ксамтис, спешившись, подошла к стене снега. Протянув руку, она выдернула оттуда искореженный шлем, не защитивший своего хозяина от власти Белой Смерти.

– Враккас, твои дети дорого заплатили за спасение Потаенной Страны. – В ее голосе не слышалось и тени укоризны. – Но, может, это было лишь предвестием того, что нам еще предстоит? – Королева глядела на последнюю башню, и слезы текли по ее щекам, прячась в темном пушке на подбородке. – Я оплакиваю всех гномов, погибших здесь, и клянусь: ничто не помешает мне отстроить все вновь. Еще красивее, еще величественнее. Я не позволю злу восторжествовать, ни сегодня, ни завтра, даже если мне придется проделывать всю эту работу в одиночку. – Ксамтис с нежностью погладила шлем. – Племя Первых всегда будет помнить о вас. – Она резко вскинула руку. – Мы дети Кузнеца!

– Мы дети Кузнеца! – хором ответили ей сотни голосов.

Когда их крик умолк, вдалеке послышался звук сигнального горна.

– К боковым воротам! – скомандовала королева. – Сигнал означает, что нас ждут именно там, – объяснила она Тунгдилу.

– Где они? – нетерпеливо прорычал Бешеный, и Тунгдил увидел знакомые искорки безумия в его глазах. – Мне срочно нужно попасть туда! – Он грубо схватил Балиндис за руку. – Давай, проведи меня!

При других обстоятельствах Балиндис не спустила бы чернобородому гному такую грубость, но она знала о его вспыльчивом характере, к тому же заметила тревогу на лице Тунгдила и потому, не споря, повела Боиндила вперед.

Они обошли снежные заносы и двинулись вдоль горного хребта.

– Запасные ворота, ведущие в королевство, были созданы для того, чтобы можно было неожиданно атаковать врага с фланга, – рассказывала Балиндис. – Но мы ими еще никогда не пользовались.

– Сегодня они нам очень пригодятся.

Тунгдил увидел, как часть скалы внезапно отодвинулась, открывая квадратный проход в гору шириной в четыре метра. В проходе показалась дюжина гномов, ожидавших их прибытия. Златорукий опасливо покосился на Боиндила. «Враккас, я надеюсь, что ты закрыл его брата своим щитом, а то он от боли разрушит то, что пощадила Белая Смерть».

– Где Боендал? – крикнул Бешеный и, когда гномы, сейчас по вполне понятным причинам смотревшие только на королеву, не ответили, схватил одного из привратников за воротник и затряс. – Где мой брат? – Он так сильно сжал горло бедняги, что тот покраснел.

– Боиндил, успокойся! – попытался остановить его Тунгдил.

– Он… лежит в кровати, – выдавил несчастный привратник. – Мы вытащили его из-под снега и…

– Но!!! – грубо перебил его Бешеный, впрочем, прекратив душить. – Я отчетливо слышу «но» в твоем лепете.

– Он не приходит в себя. Его тело холодное как лед, а сердце бьется так медленно, что мы боимся, как бы оно не остановилось окончательно. – Гном поспешно отступил, следя, чтобы Боиндил до него не дотянулся.

Брови Бешеного сошлись на переносице.

– Где мой брат? – тихо спросил он.

Ксамтис решила не обращать внимания на недостойное поведение Равнорукого и жестом приказала одному из гномов провести Боиндила к брату, чтобы предотвратить дальнейшие неприятности. Тунгдил и Балиндис пошли вместе с ними, в то время как королева выслушивала от своих подданных отчет о событиях.

Златорукий, страж, Бешеный и девушка вчетвером шли по пустым коридорам, где на стенах не было узоров – эти туннели служили лишь для того, чтобы обеспечить выход к войску противника. Первые были знамениты своим мастерством в кузнечном деле и не были, как Вторые, каменотесами, потому и не уделяли особого внимания украшению помещений.

– Землетрясение навлекло на нас много бед, – тараторил гном, который вел их к Боендалу. – Мы думаем, что все это произошло из-за упавшей с неба звезды. От нее отваливались горящие куски, которые и разрушили крепость Железные Врата до основания. А что выстояло под ударами обломков, унесла Белая Смерть.

– Сколько погибших? – спросила Балиндис. – Что ты слышал о потерях в клане Железнопалых?

– С некоторыми частями королевства, расположенными дальше на восток, у нас нет связи, потому что они ближе к месту падения звезды, но, насколько нам известно, с твоим кланом все в порядке. – Гном провел их к деревянному подъемнику, так что не пришлось подниматься пешком по паре сотен ступеней. Вскоре они очутились в восточной части крепости. – Хорошо, что Ксамтис снова с нами. Многие из Первых потеряли уверенность, а королева вновь заставит нас поверить в себя. Нам нелегко справиться с этой бедой, ведь погибло более четырехсот наших братьев и сестер.

В этой части сооружения бросалось в глаза, насколько плохо обстоят дела. Кое-где по стенам тянулись трещины – где тонкие, с волосок, где пошире, в палец. И даже стальные мосты, протянутые над ущельями, были искорежены.

– Одна пещера полностью провалилась, а тронный зал пришлось срочно укреплять, иначе он рухнул бы в сокровищницу, погребя под собой казну, – продолжал рассказывать гном. – В общем, дело плохо.

Поднявшись по очередной лестнице, они вышли в ту часть замка, где так давно оставили Боендала, раненого альвийскими стрелами. Он лежал все в той же комнате на каменной кровати, укутанный в несколько одеял.

Боиндил бросился к брату, заключил его в объятия, прижал ухо к его груди, прислушиваясь к биению сердца.

– Он холодный как рыба, – прошептал гном. – И если бы я не знал, что он… – Боиндил прислушался, и на его встревоженном лице промелькнула улыбка. – Вот! Вот хороший, сильный удар сердца… – Улыбка тут же исчезла. – Всего лишь один…

– Я же вам говорил, – шепнул им проводник. – Кажется, будто его кровь застыла и сердцу приходится гонять по его венам лед.

В комнату вошла целительница с подносом в руках, на котором дымился в чашке какой-то отвар.

– Вашему другу повезло, в отличие от большинства тех, кого мы вытащили из-под снега.

– Повезло? – Тунгдил покачал головой. – Если его состояние не изменится, это сложно назвать везением.

– Мы нашли тела, которые были настолько изуродованы, словно попали под удар гигантского молота. Большинство просто задохнулось под снегом. А он выжил. Если посмотреть на происшедшее с этой стороны, то… ему помогли боги…

Гномка подошла к кровати, наполнила кожаный бурдюк горячим напитком и уже хотела сунуть узкий край Боендалу в рот, когда Бешеный схватил ее за руку.

– Что ты делаешь?

– Я вливаю ему в рот отвар трав, от которого он должен согреться, – ответила она, пытаясь продолжить начатое.

Но Боиндил не отпускал.

– Отвар? Дай ему лучше горячего пива, оно поможет ему прийти в себя.

– Нет, – покачала головой целительница. – Это травы, которые действуют только в горячей воде.

– Может быть, стоило бы положить его в горячую ванну? – вмешался Тунгдил, вспомнив, что читал в библиотеке своего приемного отца Лот-Ионана книги, в которых советовали именно так поступать с людьми, пострадавшими от обморожения. Скорее всего, это сработало бы и с гномами.

– Хорошее предложение, и мы уже пробовали так делать. Не помогает. – Целительница наконец вырвала из рук Боиндила бурдюк. – Позволь мне заниматься своим делом, воин. Я хорошо знаю свое ремесло и никогда не стала бы советовать тебе, как следует орудовать топором.

Бешеный пропустил ее к брату, но остался рядом.

– Все, что я нашла в записях нашего народа, – это настойка из трав. Ее следует использовать… если все остальное не помогает.

Тунгдилу показалось, что она собиралась сказать что-то еще, но передумала.

– А что еще ты нашла? – переспросил он. – Он спас мне жизнь, и я готов пойти на все ради него. Прошу тебя, скажи.

Гномка отвела глаза.

– Есть одна легенда.

– Говори! – рявкнул Боиндил, словно сейчас допрашивал вражеского шпиона. – Говори немедленно! Во имя Враккаса, да я все сделаю, лишь бы мой брат выздоровел и вновь стал таким же, как прежде. – В его карих глазах горела решимость выяснить все до конца, чего бы это ему ни стоило.

– На древних скрижалях, выбитых нашими предками тысячи солнечных циклов назад, написано, что обмороженного, в котором еще горит искра жизни, можно оживить искрой, горящей еще ярче.

– Что же имеется в виду? – удивилась Балиндис. – Как настоящий огонь может разжечь горн жизни? – Она посмотрела на Тунгдила. – Это ведь не означает, что мы должны вскрыть ему грудь и насыпать на сердце угольки, так?

– Этим мы убили бы его. – Златорукий задумался. Ему казалось, что где-то в глубине души уже начала зреть какая-то мысль, но он не мог ее ухватить.

– Что это еще за народная мудрость? – возмутился Боиндил. – Может, это какой-то кузнец решил поумничать и дал такой совет? Мой брат что, должен жрать огонь или вливать лаву в горло?

– Эту каменную скрижаль принесли нам из королевства Пятых, – рассерженно покосилась на него целительница. – И я не знаю, что это означает. Там так написано, и все тут. Я же тебе говорила, это всего лишь легенда.

Но Балиндис не спешила сдаваться.

– В легендах нашего народа сокрыто зерно правды, – возразила она. – Ты пыталась отогреть его в ванне, вливаешь в него горячий травяной чай, а что еще ты можешь сделать?

– Я? – Гномка опустила глаза. – Разве что молиться Враккасу, вот и все.

– Вот и все? – Боиндил уже готов был впасть в безумие, настолько он испугался за жизнь брата. – Неужели во всех этих пещерах нет какой-нибудь чудодейственной травы, чтобы…

– «Драконье Дыхание»… – Наконец-то Тунгдил понял связь между яркой искрой и королевством Пятых. – Ну конечно же! В легенде говорится о самом горячем горне в Потаенной Стране! – Он обвел взглядом озадаченные лица друзей. – Возможно, что этот горн обладает особой силой. Понимаете? В этом горне горит огонь из пасти великого дракона Бранбаузила.

Тунгдил и Балиндис прекрасно помнили невероятный жар этого горна, никто из них прежде не испытывал подобного, хотя они и провели большую часть жизни за наковальней. В белом пламени плавилось все: от черного тиония, созданного богом Тионом, до чистого белого паландия – металла богини Паландиэль – или враккасия, сотворенного богом гномов. Этому пламени не мог противиться ни один металл.

– Я понимаю, что ты хочешь сказать, но что нам с этим делать? – Целительница опустила бурдюк и осторожно потрогала холодный лоб гнома. – Если в легенде и скрыты указания насчет того, как лечить больного, то я их не понимаю.

– Эта каменная скрижаль – из королевства Пятых, туда же мы направим свои стопы. – Златорукий взглянул на Боендала, казавшегося мертвым. – Мы возьмем его с собой. Только там мы сможем изменить его состояние, здесь для него уже сделали все возможное, – решил он. Подойдя к Боиндилу, гном опустил руку ему на плечо. – Отринь печаль. Враккас не позволил ему пасть от альвийских стрел и Белой Смерти, и мы не позволим ему лежать без сознания до самой смерти. Я буду обыскивать Серые горы до тех пор, пока не найду указаний, как при помощи «Драконьего Дыхания» вновь превратить его в того Боендала, которого мы любим.

Схватив друга за руку, Боиндил растроганно сжал его ладонь.

– Хорошо, что я могу положиться на столь образованного гнома, как ты. – Он с нежностью провел кончиками пальцев по щеке брата и, придвинув к кровати табурет, уселся и замер.

– Тебе нужно отдохнуть, – посоветовал ему Тунгдил, направляясь к выходу.

– Да и тебе тоже, – кивнула Златорукому Балиндис. – Пойдем, поедим – и спать.

Она попросила целительницу принести Боиндилу что-нибудь поесть и организовать ему ночлег.

– Но королева… – попытался возразить Тунгдил.

Балиндис так энергично замотала головой, что ее каштановые косы заметались из стороны в сторону.

– Королева позовет нас, когда мы будем нужны. Вначале ей все равно потребуется разобраться с тем, что происходит в королевстве, потом она выспится, а все остальное можно будет решить завтра. – Гномка провела Златорукого по коридорам в свою комнату, которую Тунгдил увидел в первый раз.

Тут было чисто и уютно, во время отсутствия Балиндис кто-то вытирал пыль. Вытащив пару одеял из шкафа, гномка бросила их на кровать.

Они вместе помолились о выздоровлении Боендала перед алтарем Враккаса в углу комнаты, а затем сняли тяжелые кольчуги и одетыми улеглись в кровать.

Балиндис не сводила глаз с лица Тунгдила. В ее взгляде горели любовь и радость. Златорукий чувствовал то же самое. Склонившись к девушке, он нежно поцеловал ее в губы.

– Знаешь, о нас уже судачат, – устало улыбнулась она.

– А почему бы и нет? Мы же герои.

– Нет, не потому, – рассмеялась Балиндис. – Они говорят, что мы открыто показываем нашу любовь. – Она заметила, что он ее не понимает. – Неужели близнецы не рассказали тебе кое-что о нашем народе? Мы оба свободны, Тунгдил. Мы не должны открыто проявлять свою любовь, а уж тем более обниматься при посторонних, до тех пор пока не заключили Нерушимый Союз. Любое прикосновение, выходящее за рамки дружеских отношений, в том числе то, чем мы сейчас занимаемся, нарушает моральный кодекс.

– Мы же герои, Балиндис. – Тунгдил ухмыльнулся. – На нас этот кодекс не распространяется. Кроме того, вскоре мы поженимся.

Но Балиндис не разделяла его легкомыслия.

– Герои тоже должны придерживаться кодекса. Таков закон гномов, и потому о нас и шепчутся. Даже женатые ведут себя пристойно в присутствии других гномов.

– Нет, этого мне близнецы не рассказали. – Тунгдил пододвинулся к ней поближе. – Ну и пусть шепчутся. Еще немного – и у них не будет для этого причин.

Обнявшись, они уснули.

* * *

Балиндис действительно оказалась права.

Королева Ксамтис Вторая позволила им выспаться и призвала к себе только к вечеру следующего дня.

Они воспользовались свободным временем, чтобы вымыться – хотя и в отдельных купальнях, разделенных деревянной перегородкой. В конце концов, Нерушимый Союз они еще не заключили. Хотя Тунгдилу было наплевать на сплетни, он понимал Балиндис и старался не нарушать моральный кодекс гномов.

За завтраком Златорукий с удивлением узнал, что ему вообще повезло, что Балиндис еще не замужем. Гном, выбранный кланом ей в женихи, погиб в бою, потому Союз так и не был заключен. Разорвать Нерушимый Союз было практически невозможно, хотя в теории разводы существовали – если были согласны обе стороны. Но Балиндис не помнила, чтобы такое когда-либо происходило.

– И тут появляешься ты, Тунгдил, и завоевываешь мое сердце, – улыбнулась гномка и вновь принялась за готовку.

После поедания сухих пайков ей явно доставляло удовольствие собственноручно создавать истинно гномьи блюда. Она потушила картошку с грибами и поджарила бутербродный гриб фуди, намазала его клюквенным вареньем… Тунгдил поедал ее стряпню без особого аппетита, что Балиндис, конечно же, заметила.

– Слишком мало специй?

– Знаешь, я никак не отвыкну от кухни людей, как и от многих других человеческих привычек, – сознался Тунгдил. – Все очень вкусно. – Он оглянулся. – А у тебя нет сыра, который близнецы…

– Этой отвратной гадости? – опешила она. – Одна вонь, никакого вкуса.

– А мне нравится, – буркнул гном.

Он был немного обижен, ведь оказалось, что Балиндис терпеть не может как раз тот вид гномьей еды, который ему нравился. Но, чтобы не ссориться, он решил перевести разговор на другую тему.

– Так, значит, твой клан еще не знает, что мы…

– Нет, да и как бы они могли это узнать? Но ничего, это мы вскоре поправим.

– Все будет в порядке? – Тунгдил почесал бороду. Внезапно он столкнулся с гномьими законами, на которые раньше мог вообще не обращать внимания.

– Это сложный вопрос. – Балиндис с аппетитом поедала картошку. – Молодая гномка вообще-то не может сама выбирать себе мужа. Это могут делать вдовы, но я-то не настоящая вдова.

Тунгдил положил в миску добавки, чтобы показать Балиндис, что еда ему все-таки нравится.

– А что мы будем делать, если твоя семья не согласится на наш брак? – Мысль об этом причиняла ему почти физическую боль.

Гномка опустила ложку и нежно погладила его руку.

– Я все равно поеду с тобой в Серые горы, что бы ни сказали представители моего клана. Но если мне запретят заключать с тобой Нерушимый Союз, ничего поделать нельзя. Я не могу навлечь позор на свою семью.

– И что это значит?

– Что я буду тебе другом, но не более того.

Тунгдил чуть не подавился грибом – не стоило говорить с набитым ртом. «Все сложнее, чем я думал».

Он с ужасом представил себе, как проводит день за днем рядом с Балиндис, но не может больше прикоснуться к ней. И так всю жизнь.

Можно будет пожать ей руку, можно будет по-дружески обнять, но не более того. Он никогда больше не поцелует ее в губы. Мысль о том, что какой-то другой гном займет его место и будет рядом с Балиндис на правах, дарованных ему Нерушимым Союзом, повергла Тунгдила в панику. «Какой ужас».

Беспокоясь о своем будущем, гном даже позабыл о Боендале, о Серых горах и чудовищах Тиона, готовых ринуться в Потаенную Страну. Он молча продолжил есть гномью стряпню.

– Что случилось? Я испортила тебе настроение? – спросила Балиндис, сжимая его руку. – Прости, я не хотела.

Подняв голову, он посмотрел на ее прекрасное лицо, и все его заботы испарились, как снег в огне.

– Скоро нам уже не нужно будет беспокоиться, – улыбнулся он. – Мы будем чудесной парой, у нас родятся чудесные дети, и мы научим их ковать восхитительнейшие произведения искусства. – Он поцеловал ее в запястье, а она запустила пальцы в его волосы.

Тревога улетучилась.

Наконец посланник королевы пригласил их в тронный зал. Пройдя по широкому коридору, они очутились в восьмиугольной комнате, обитой листовым золотом.

Даже здесь видны были следы землетрясения: дыры в стенах показывали гномам, что существуют силы, перед которыми не выстоят даже скалы.

Тунгдил заметил девять новых колонн, установленных не столько ради украшения, сколько для укрепления потолка. Строители постарались на славу, украсив их пластинами из золота, серебра, враккасия и прочих драгоценных металлов, но было видно, что эти колонны здесь не к месту. Мозаики на потолке тоже пострадали от землетрясения, часть драгоценных пластин отвалилась.

Ксамтис восседала на своем стальном троне.

– Да, нам многое предстоит отстроить, – улыбнулась она, заметив взгляды гостей.

Златорукий с Балиндис почтительно поклонились и уже собирались встать на колени, когда королева остановила их.

– Забудем на время о формальностях, Тунгдил. Нам нужно многое обсудить.

Слуги принесли два табурета, чтобы посетителям не пришлось стоять во время аудиенции.

– Я полагаю, что тебе следует как можно скорее отправляться в Серые горы. Чем быстрее мы закроем Каменные Врата и укрепим королевство Пятых, тем лучше для Потаенной Страны. Если землетрясение вызвало там такие же разрушения, как и здесь, то тебе и твоим спутникам предстоит много работы. Орки и так там все перебили, а падение светила могло вообще уничтожить все до основания.

– Меня это тоже тревожит, – согласился Тунгдил. – Но я не могу просить тебя в таких обстоятельствах отпустить со мной добровольцев из племени Боренгара, ведь тебе самой нужна любая помощь. Когда ситуация у вас улучшится, пришли их ко мне.

Свет факелов заиграл на золотых звеньях кольчуги Ксамтис, и его отблески упали на ее круглое личико.

– Ты очень благородный гном, Тунгдил, ведь в первую очередь ты думаешь о бедах других. Однако я позволю моим подданным гномам пойти вместе с тобой прямо сейчас. Так будет лучше. – Она перевела взгляд на Балиндис. – К нам прибыли представители твоего клана. Они привезли вести о том, что происходит на западе моего королевства. Звезда пролетела дальше на восток и упала где-то за горами. Караульные у Красных Врат каждую ночь видят зарево на горизонте, будто в Потусторонних Землях бушует страшный пожар. Я послала об этом письма людям и эльфам, да и Андокай вскоре узнает новость. Впрочем, пока что нам известно совсем немногое.

Тунгдил задумался о том, как происходящее соотносилось с мрачным пророчеством Нод’онна. «Когда опасность придет с запада, нам нужны будут все силы», – сказал тогда маг Андокай. Он говорил, что пытается защитить Потаенную Страну.

– Если представить, какой вред нанесли обломки звезды, – Тунгдил вспомнил страшные кратеры и разрушенные башни, – то мне сложно даже думать о том, как выглядит то место, где светило врезалось в землю. Вероятно, все там уничтожено ударом и пожаром.

– Ты пытаешься понять, как после всего этого что-то на западе может представлять для нас угрозу?

Тунгдил кивнул.

– Никак не могу взять в толк, в чем же тут дело. Однако бессмысленно ломать голову над этим вопросом. Тем не менее я все равно буду думать об этом. Путь в Серые горы, к сожалению, долог. – И тут ему в голову пришла одна идея. – Королева, ты могла бы собрать совет ученых всех народов Потаенной Страны. Великие умы быстрей отыщут ответ. – Он улыбнулся. – И будет просто чудесно, что именно гномка укрепит союз эльфов, людей и гномов, поставив перед ними эту задачу. А решение всем нам пойдет на пользу.

– Тебя не зря называют книгочеем, Тунгдил Златорукий. Королевство Железноокого при твоем правлении вскоре вновь обретет былую славу, в этом я не сомневаюсь. Идите, клан Железнопалых ждет вас.

Откланявшись, Тунгдил и Балиндис вышли из тронного зала. В коридоре их уже ждали представители клана. Там было довольно много мужчин и четыре женщины в одинаковых коричневых шерстяных одеждах и кожаной броне. На некоторых были кольчуги, и они носили оружие – видимо, это были воины клана, которые с гордостью демонстрировали силу, подаренную им Враккасом. И хотя все они, несомненно, заметили Тунгдила, никто из них не удостоил его и взглядом.

Балиндис, подбежав к самому высокому и статному воину, бросилась ему в объятия. Рассмеявшись, гном опустил ладони на ее щеки.

– А вот и моя отважная доченька, – улыбнулся он. – Мы уже наслышаны о том, как ты сражалась с Нод’онном у Черного Ярма. Я благодарю Враккаса за то, что вижу тебя здесь целой и невредимой.

Несмотря на то что отец явно был рад увидеть Балиндис, и он, и его дочь вели себя сдержанно, и Тунгдил не увидел явного проявления чувств, как водится у людей. Но, в сущности, в этом и не было особой необходимости – сияние в их глазах говорило само за себя.

– У вас всех все в порядке? – Радость на лице Балиндис сменилась тревогой. – Землетрясение…

– Все хорошо, – кивнул ее отец. – Враккас защитил нас, и обломки падали слева и справа, но никто не пострадал. От землетрясения разрушилась пара комнат. Я хочу послушать, как ты сражалась у Черного Ярма, но сперва должен сообщить тебе хорошую новость.

– Хорошую новость? Что ж, значит, мои тревоги оказались напрасны. – Балиндис приветствовала всех своих родственников, а потом махнула рукой Тунгдилу, подзывая его. – Отец, это Тунгдил Златорукий, вместе с которым мы выковали Огненный Клинок и сразили Зло. – Она сжала его ладонь. – В его лице я нашла верного друга и возлюбленного.

Тунгдил протянул отцу Балиндис руку.

– Я Тунгдил Златорукий, дитя Кузнеца…

–…и представитель племени Третьих, – перебил его Железнопалый, не обращая внимания на приветствие. – Я Булингар Железнопалый, из клана Железнопалых, из племени Первого, и я не собираюсь выдавать свою дочь замуж за гнома из племени гномоненавистников. Я знаю, что ты отважно сражался у Черного Ярма, что ты герой. Но твои достижения меня не обманут. Мне известно, из какого ты племени.

Удар булавой, укол кинжалом в сердце, падение со скалы – ничто не смогло бы ранить Тунгдила сильнее. В горле стоял ком, а все мечты о семейной жизни с Балиндис испарились.

– Уверяю тебя, что во мне нет ненависти, которой так знаменито мое племя, – попытался оправдаться Златорукий. – Я никогда в жизни не испытывал желания…

– В жизни? Тебе не так уж много лет, насколько мне известно. И шестьдесят солнечных циклов ты провел среди людей. Как же ты мог испытывать ненависть к нам? И кто может с уверенностью сказать, что ненависть не проснется в тебе, когда ты проведешь среди нас достаточное время? – опять перебил его Булингар. – Твоя истинная природа прорвется наружу, как долото раскалывает камень. И хотя нам кажется, что ты создан из золота, Златорукий, под золоченым покровом скрывается серый свинец.

Балиндис возмущенно повернулась к отцу.

– Но его действия говорят сами за себя. При чем тут его происхождение? Неужели он прикладывал бы такие усилия, согласился бы на такие лишения, если бы в его сердце жила жажда крови наших племен? – Она едва сдерживалась. – Я…

– Довольно! – рявкнул Булингар. – Не стоит нам говорить о нем. Мы пришли сюда, чтобы поздравить тебя и представить тебе твоего будущего супруга.

Балиндис отступила на шаг, и кровь отлила от ее лица.

– Моего… супруга? – пролепетала она, глядя на Тунгдила.

Сейчас в ее чертах читались ужас и отчаяние.

– Дитя, успокойся, – сказала старая гномка, которую Балиндис до того называла няней. – Ты потеряла своего жениха. Неужели ты думала, что мы не позаботимся о тебе? Нам было нелегко найти тебе достойного супруга.

Она хлопнула в ладоши, и из бокового коридора вышел гном, казалось, сошедший со страниц книги о военных подвигах. Высокий, сильный, с густой черной бородой и в доспехах, выкованных чуть ли не лучшим кузнецом Первых, он выглядел весьма впечатляюще.

«Убирайся!» – подумал Златорукий, сжимая кулаки.

Но незнакомец не повиновался мысленному приказу. Он с торжественным видом подошел к Балиндис.

– Я Глаимбар Остролезвый, из клана Железные Тиски, из племени Первого, Боренгара. Все, что на мне из железа и стали, я выковал сам, а это, – он разжал руку, протягивая Балиндис великолепное золотое кольцо с вкраплениями враккасия, – мой подарок тебе. Я польщен тем, что твой клан считает меня достойным заключить с тобой Нерушимый Союз. – Гном не сводил с нее карих глаз.

Душа Тунгдила кричала от боли, требуя немедленно вызвать соперника на дуэль, но разум не позволял эмоциям взять верх, ведь такое поведение только осложнило бы отношения с родственниками Балиндис. И ее отец мог бы действительно удостовериться в том, что Златорукий ненавидит гномов. Сердце обливалось кровью, а в душе росла боль.

«Она вынуждена будет согласиться. У нее нет выбора». Законы клана считались столь же нерушимыми, как и законы племени, более того, мнение клана было даже важнее. И все же Тунгдилу хотелось, чтобы Балиндис сказала «нет».

Златорукому в такой ситуации было бы легче, ведь ему неведомы были тонкости этих обычаев.

Но с Балиндис все было иначе. Она выросла в семье, среди членов своего клана, в огромном обществе, которое в течение тридцати пяти солнечных циклов кормило ее, защищало, учило сражаться и ковать. За эту заботу клан мог требовать от нее благодарности и верности. А если она изменит клану, то окажется гномкой без семьи, отвергнутой, валуном, скатившимся с горы и оставшимся в одиночестве на равнине.

Балиндис повернулась к Тунгдилу. На глаза ей наворачивались слезы, стекали по щекам и собирались на подбородке в одну огромную блестящую каплю.

– Я твоя навсегда, – прошептала она одними губами, а потом повернулась к Глаимбару и дрожащими руками взяла кольцо.

Так она дала ему слово. Она вступит с Глаимбаром в Нерушимый Союз.

– Ты молода, сильна и здорова, ты сможешь продолжить наш род. – В голосе ее отца слышалось облегчение. – А тебя, Глаимбара Остролезвого из клана Железные Тиски, я приветствую в нашей семье и в нашем клане. Старейшины нашего клана с радостью проведут ритуал родства, когда узнают о решении моей дочери. – Он опустил ладони им на спины и повел прочь от Тунгдила. – Пойдемте, пообедаем, а потом обсудим, как мы устроим свадьбу. В конце концов, этот праздник должен быть достоин нашей героини.

Балиндис шла среди родных. Она в последний раз оглянулась, а потом ее закрыл шлем одного из родственников, и Тунгдил ее больше не видел. Группа гномов скрылась за поворотом, и вскоре скрип их сапог и звон кольчуг затихли.

Златорукий замер на месте, пытаясь успокоиться, что ему, впрочем, не удалось.

Он беспомощно заметался по коридорам замка Первых, не обращая внимания на руны и гравюры на стенах. Перед глазами у него стояло лицо Балиндис. Тунгдил все шел и шел, переходя мосты и скитаясь по пещерам и залам. Словно в бреду, он не понимал, где находится и кого встречает по дороге.

Остановившись в пустой, слабо освещенной пещере, он опустился на пол и прислонился головой к скале. Где-то рядом с потолка капала вода, и каждая капелька пела: «Балиндис». Вдалеке по скалистой породе стучали кирки, присоединяясь к хору капель. Все, что издавало звуки, в ушах Тунгдила звучало как имя его возлюбленной.

«Прекратите. – Он закрыл глаза, сворачиваясь клубочком. – Прекратите!»

Но звуки не прекращались. В какой-то момент гнома сморила усталость, и он провалился в глубокий сон без сновидений, и только за мгновение до того, как Тунгдил уснул, перед его глазами из темноты появились лица Булингара и Глаимбара.

И его кулаки сжались от ярости. И ненависти.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: