ДНЕВНИК настоятеля Сухумского кафедрального собора протоиерея Георгия Голубцова

16/29 января — 5/18 апреля 1918 года

Сухум — Москва — Сухум

Поездка на Всероссийский церковный Московский собор

Год

/6/29 января. Вторник

Сегодня, наконец, я принял предложение своего Чепископа Сергия Сухумского поехать в качестве его заместителя в Москву на Всероссийский Поместный Собор. Еще месяц тому назад, когда епископ Сергий только что возвратился с Московского собора в Сухум, он мне объявил свое решение послать меня своим заместителем на Собор, но когда узнала об этом моя семья, то решительно запротестовала против этой поездки, крайне опасной в настоящее время. Между тем церковные дела в нашей епархии с каждым днем все больше и больше запутывались. Наша епархия имеет 125 приходов, которые по национальности распределяются так: 36 русских, 61 абхазский, в том числе 32 самурзаканских (самур-заканцы — это огрузиненные абхазцы, сами считающие себя абхазцами), 16 греческих, 4 мингрело-грузинских и 8 смешанных (русско-греческих и русско-мингрельских), и каждая народность предъявляет свои требования. Требуется возможно скорое и авторитетное решение церковного вопроса в нашей епархии, особенно в отношении абхазских приходов, и этого разрешения можно добиться только в Москве.

Дело в том, что грузины, объявившие свою церковь автокефальною, все время домогаются разными путями присоединения к своей церкви абхазских приходов. С этой целью еще в мае 1917 года в Сухум приезжала для переговоров с представителями абхазского народа особая почетная грузинская делегация во главе с бывшим Предводителем дворянства Кутаисской губернии кн. Нижарадзе и грузинским генералом Габаевым. Три дня продолжались в Сухуме переговоры этой делегации с абхазскими народными представителями; много здесь было сказано грузинскими представителями сладких речей, на которые способны только грузины, о необходимости, в интересах абхазцев, церковного слияния с Грузией. Абхазцы терпеливо выслушивали все речи грузинских демосфенов, но от церковной унии с грузинами решительно отказались. А так как между абхазцами не было таких сильных ораторов, которые бы могли основательно разбить все диалектические хитрости грузинских автокефалистов, то абхазские народные представители, чтобы избавиться от назойливых приставаний грузин, вынесли совершенно неожиданное по своей нелепости решение, а именно: отказавшись от присоединения к грузинской автокефальной церкви, объявить Абхазскую церковь автокефальной. Грузины потерпели полное поражение. На второй же день после этого решения, когда мы разъяснили абхазцам, что церковь даже одного дня не может быть без епископа, они вновь собрались и вынести дополнительное постановление считать епископом автокефальной церкви настоящего Сухумского епископа Сергия, о чем по телеграфу донесли в Св. Синод. Только через два месяца после этого, когда я, в бытность мою в Петербурге, объяснил Управляющему Канцелярией Св. Синода П. В. Гурьеву всю запутанность абхазского церковного вопроса и необходимость дать абхазцам хоть какой-нибудь ответ на их телеграмму, от имени Св, Синода была послана 21 июля за подписью Экзарха Грузии Платона телеграмма такого содержания: «Сухум. Князю Александру Шсрвашидзе. Объявите абхазскому народу, что Св. Синод считает необходимым вопрос о церковных правах абхазцев передать на решение назначенного 15 августа Поместного собора. До решения Собора должно сохраняться существующее епархиальное управление».

И вот уже полгода абхазский церковный вопрос висит в воздухе, а абхазцы терпеливо ожидают решения его Московским Собором, которому они, конечно, подчиняются. Я удивляюсь, почему епископ Сергий не смог двинуть этого вопроса в Москве. А между тем грузинские автокефалисты не дремлют и продолжают всевозможными интригами добиваться присоединения абхазского народа к своей автокефальной церкви. В беседах со мной очень многие влиятельные абхазцы соглашались, что самым лучшим решением их церковного вопроса было бы выделение Сухумской епархии из состава Экзархата в самостоятельную и наименование ее — Абхазскою, а епископа — Абхазским и Черноморским, с оставлением кафедры, конечно, в Сухуме.

Итак, я решил поехать в Москву. Нужно готовиться к далекому путешествию: ведь от Сухума до Москвы 3300 верст! Первой моей заботой было достать себе шубу, так как, прожив в Сухуме, ни разу не выезжая из него по зимам, около 24 лет, в страшно изнеживающем климате, при средней годовой температуре +14°, я совершенно отвык от морозов. Шуба была найдена, меховую шапку мне подарил Владыка, старавшийся устранить все препятствия, могущие затормозить мой выезд в Москву. Я стал собираться в дорогу. Выехать из Сухума можно только или лошадьми до Туапсе, или же пароходом. Но путешествие лошадьми в настоящее тревожное время, когда весь Кавказ кишит разбойниками, отпадает, а пароходное сообщение крайне не аккуратно. Тем не менее придется ехать пароходом. Сегодня говорил по телефону с командиром Сухумского порта, который мне сказал, что за последнее время военные транспорты, которые перевозят в Россию солдат с турецкого фронта, в Сухум не заходят, но если зайдет такой транспорт или другой какой-либо пароход, то он меня известит по телефону; на всякий случай он советовал мне уложиться в дорогу, так как транспорта больше часу не стоят в нашей бухте.

18/31 января. Четверг

Сегодня был у меня настоятель Ново- Афонского монастыря архимандрит Иларион, узнавший о моей поездке на Московский Собор, и просил меня быть защитником своего монастыря пред Святейшим патриархом, пред Церковным Собором и вообще пред церковными властями. Архимандрит Иларион с братией очень боялся во-первых, водворения в своем монастыре Экзарха Грузии и во-вторых, низведения своей братии на положение обыкновенного епархиального монастыря.

Положение митрополита Платона, выехавшего из Тифлиса еще в мае 1917 года сначала в Петроград для работы в Св. Синоде в качестве его постоянного члена, а затем переехавшего в Москву для участия в занятиях Церковного собора и доныне там пребывающего, было в это время очень критическим. Грузины, десятки лет мечтавшие об автокефальности своей церкви, справедливо считая церковную автокефалию первым шагом на пути к самостоятельности государственной, немедленно же после революции объявили свою церковь автокефальной и начали совершать одно за другим насилия над Русскою церковью в Закавказье, отбирая и присваивая себе разные церковные учреждения и помещения и русские тифлисские храмы. Таким порядком грузины присвоили себе новое здание тифлисской духовной семинарии, тифлисский свечной завод, тифлисский военный собор, Иоанно-Богословскую церковь в Тифлисе, здание Синодальной конторы, дом Экзарха — все это было оборудовано и устроено на русские деньги. Учрежденный еще в мае Закавказским Церковным Русским Собором особый комитет для зашиты русских церковных интересов в Закавказье обжаловал все эти действия грузинских автокефалистов пред Временным Правительством, но последнее не только ничего не сделало в смысле прекращения грузинских захватов, но как-будто даже покровительствовало грузинам: несомненно одно, что обособление грузинской церкви, закончившееся избранием грузинского патриарха (католикоса), который был утвержден Вр. Правительством, произошло не только с ведома правительства, но и под его покровительством. Правда, Вр. Правительство обещало принять все меры к тому, чтобы при объявлении грузинской церковной автокефалии не пострадали интересы Русской Церкви в Закавказье. Но из этого обещания ничего не вышло. Распоряжением Временного Правительства от 25 июля 1917 года была образована особая комиссия, возглавляемая профессором Петроградского Университета бар. Нольде, для разработки вопросов о выделении церковного имущества и подлежащих епархальных учреждений — для передачи их грузинскому католикосату. В эту комиссию вошли три лица по указанию Закавказского исполнительного комитета русского духовенства и мирян и три лица по указанию временного управления Грузинской церкви. Но в последнее время католикосат заявил, что комиссия, в которую три члена от русской церкви уже утверждены Святейшим Синодом, ему не желательна, и члены временного управления грузинской церкви отказались от участия в комиссии. После эта комиссия была отклонена и составлена другая, в которую, кроме бар. Нольде, вошли два сенатора по назначению Вр. Правительства. Таким образом образована новая комиссия без ведома Св. Синода — [... ] того церковного имущества, которое будут делить. У этой комиссии почти никаких материалов для суждения об этом деле.

Дележ имущества русской церкви будет произведен без ее ведома. Но грузины и тут оказались верными себе до конца: они просто объявили все русское церковное имущество в Тифлисе своим, и Грузинский католикос живет сейчас в Экзаршем доме, пользуясь не только имуществом Экзаршего дома, но и вещами, принадлежащими лично митрополиту Платону, которому было сообщено грузинами, чтобы он не являлся больше в Тифлис. Вот почему м. Платон и решил перенести свою митрополичью кафедру из Тифлиса в Новый Афон. Месяца два тому назад я получил из Москвы от члена Московского Собора тифлисского протоиерея А. П. Разумовского письмо, коим он, по поручению митрополита Платона, просит меня войти в переговоры с администрацией Ново-Афонского монастыря относительно временного, впредь до успокоения в России, перенесения митрополичьей кафедры в Новый Афон. Завязалась оживленная переписка между мною и протоиереем Разумовским. Дело было поставлено митрополитом Платоном так, чтобы инициатива исходила от Ново-Афонских монахов, а не от него, хотя он очень хотел этого перемещения, а афонские отцы совсем этого не хотели. Путем завязавшейся переписки было выяснено, что митрополит Платон желает получить от монастыря: помещение и полное содержание для него и его штата, выезд для него (пара лошадей, кучер и фаэтон) и 6000 рублей в год жалования, при этом он давал обязательство совершении не вмешиваться во внутренние дела монастыря, но, конечно, к случае его желания, чтобы он мог свободно совершать богослужения в одном из Афонских храмов. Афонские монахи согласились на все эти условия, кроме платы деньгами, справедливо указывая, что сама обитель, не получая ниоткуда помощи, переживает острую нужду в деньгах. После долгих

Пропуск в тексте переговоров с монахами мне удалось убедить их согласиться на уплату митрополиту Платону хотя бы 3000 рублей в год, о чем я и написал в Москву, но ответа на это до сих пор не получил. И вот теперь архимандрит Иларион просит меня ходатайствовать от имени всей братии монастыря пред Святейшим Патриархом об избавлении Ново-Афонской обители от нашествия митрополита Платона, который может найти для себя другое место, а не Новый Афон. И, правда, самое лучшее поместить Кавказскую митрополичью кафедру в г. Баку, где имеется дивный собор с отличным огромным соборным домом. И во всяком случае огромное большинство русских приходов в Закавказье расположено гораздо ближе к г. Баку, чем к Новому Афону, который находится, можно сказать, на границе Кавказского митрополичьего округа.

Боязнь Ново-Афонской братии принять в свой монастырь митрополита Кавказского исходила не из материальных расчетов, а, главное, из того весьма основательного соображения, что, если удастся митрополиту Платону водвориться в Ново-Афонской обители, то этим самым ему или его преемнику будет открыт путь к домогательству настоятельства в этой обители, по примеру других русских митрополитов и епархиальных архиереев, из коих каждый состоит непременно настоятелем или лавры, или какого-нибудь монастыря. А это значит, что Ново-Афонская обитель будет находиться под постоянной угрозой лишения ее самостоятельности в хозяйственно-административном отношении, какою она пользовалась со дня основания своего в течение сорока лет и которая, главным образом, содействовала небывалому в истории монастырей процветанию ее.

Ново-Афонская обитель заслуживает того, чтобы на ней остановиться и о ней сказать подробнее. Краткая история этой обители такова: на Старом Афоне (ныне в Греции) имеется русский Пантелеимоновский монастырь, братия которого на протяжении его многовековой истории постоянно испытывала страшный гнет от греков. Этот гнет стал невыносимым в семидесятых годах прошлого столетия. Братия Пантелеимоно-вского монастыря состояла из русских и греков, и, хотя первых было несравненно больше, чем последних, тем не менее греки твердо держали в своих руках все бразды правления, начиная с игуменства. Игуменом этой обители в течение 60 лет был грек Герасим, столетний старец, который под конец своей жизни (умер в 1875 году на 105 году жизни) управление «русскою братию» передал двум знаменитым русским старцам о.о. Ма-карию и Иерониму. Греки стали бояться, как бы по смерти о. Герасима первенство в обители не перешло к русским, и решили совсем выжить из обители русских иноков. Разными хитрыми происками они добились в верховном духовном правлении на Афоне постановления в том смысле, чтобы Пантелеимоновский монастырь более не назывался русским, чтобы, за неспособностью будто бы русских управлять монастырем, игуменом в нем был всегда грек, чтобы «русская братия» ему во всем подчинялась, и игумену дано было право уменьшить эту «братию», согласно его соображениям, высылая излишних из обители. Уже было решено посадить всю русскую братию на турецкий пароход и отправить в Малую Азию в намеченный там пустой монастырь. Узнали об этом русские монахи, подняли тревогу, сумели быстро дать знать о всем этом русскому послу в Царьградс гр. Н. П. Игнатьеву, который поставил о всем в известность Константинопольского патриарха; последний рассмотрел представленные ему русскими монахами монастырские документы и на основании этих документов вынес решение, что русские являются вечными хозяевами Пантелеимоновского монастыря. Инцидент был исчерпан, как говорят. Но монахи и посте него постоянно тревожились за свою будущую судьбу. Вскоре их навестил гр. Н. П. Игнатьев. Беседуя со старцами, он дал им совет устроить на всякий случай отделение своего монастыря на Кавказе, где в это время было очень много свободных земель. «Отделили бы туда известную часть братии, которая бы блюла там чин и устав Афонский, и этим принесли бы большую пользу и Кавказу, и вообще своему Отечеству, и сами бы имели свой участок, где бы в трудные минуты могли бы преклонить свои головы», — говорил старцам гр. Игнатьев. Старец о. Иероним ответил, что просить они не будут, а если их позовут, то они не откажутся, усматривая в этом зове волю Божию. Граф уехал, а через 15 дней после этого старцы получили от тогдашнего Кавказского наместника великого князя Михаила Николаевича предложение послать депутацию для выбора места под монастырь. Депутация из монахов немедленно выехала на Кавказ, явилась наместнику в Тифлисе и, получив там планы свободных земель на Кавказском Черноморском побережье, отправилась туда, где и выбрала место для обители в Абхазии, на развалинах старинной III века крепости Анакопии, на берегу моря, у реки Псыртсхи, в виду живописного ущелья, в 20 верстах от г. Сухума. Строителем нового монастыря был назначен иеромонах Иерон, который прибыл в Абхазию в начале 1876 г. и был затем первым игуменом его.

Работы по устройству монастыря в его настоящем виде начались лишь после русско-турецкой войны, так как все, что было сделано до этой войны, было разрушено и предано огню восставшими и перешедшими на сторону турок абхазцами. По окончании войны монахи во главе с о. Иероном возвратились на место своей обители, и так как все оказалось сожженным и разоренным, то пришлось опять начинать все сначала. Поселились сначала монахи в шалаше и первым делом начали строить церковь; скоро церковь была освящена во имя Покрова Богоматери; после чего было приступлено к устройству корпуса для жилья братии, и когда этот корпус был готов, то начала сюда приезжать с Афона и братия, и по мере увеличения помещений, постройка которых шла безостановочно, увеличивалось и число братии. Скоро (8 декабря 1889 г.) последовало и Высочайшее утверждение Положения об обители, согласно которому: 1) за нею утверждается название «Ново-Афонского Симоно-Кананитского монастыря» в честь апостола Симона Кананита, который, согласно абхазскому преданию, был здесь замучен, убит и погребен; 2) за обителью утверждаются все отведенные ей участки земли и леса; 3) в случае наступления смутных обстоятельств на Старом Афоне братство Пантелеимоновского монастыря может переселиться в Ново-Афонский монастырь; 4) обитель обязуется не производить сборов подаяний по книгам и не испрашивать ни пособий, ни жалования от казны; 5) в нравственно-религиозном отношении обитель подчиняется местной епархиальной власти, а в хозяйственно-административном отношении пользуется полной автономией, ни от кого не зависит, и никому не давая отчетов в ведении своих денежных и хозяйственных дел.

Теперь уже обитель прочно стала на ноги, так как вместе с Высочайше утвержденным о ней Положением она получила права юридического лица; дальнейшее процветание ей обеспечено, и, действительно, благосостояние ее растет со сказочною быстротою. В монастыре развивается кипучая деятельность под руководством неутомимого о. Иерона. Прежде всего нужно было расчистить всю приморскую полосу земли от сплошных непроходимых зарослей кустарника, дровяника и ползучих растений; когда это было сделано, то оказалось, что вся эта полоса представляла из себя сплошное болото, образовавшееся от разлива р. Псыртсхи, которая, вырываясь из узкого горного ущелья, была здесь злою силою для обители: обладая большою стремительностью течения, странно вытекающая сразу многоводною прямо из-под горы в 3-х верстах от берега, она уничтожала при неожиданных разливах все постройки, уносила в море или разбивала у берега лодки, заливала побережье, образовывала болота, которые производили лихорадки. О. Иерону пришло на мысль схватить реку в ущельи, урегулировать ее течение и русло и затем, пользуясь возвышенным положением ущелья, пустить воду в монастырь самотеком для всех монастырских нужд. Инженеры, запрошенные о. Иероном, оценили предложенное сооружение в сотни тысяч рублей, но и при больших затратах сомневались в прочности его. Тогда сам о. Иерон принялся за дело и выполнил его блистательно: при самом выходе р. Псыртсхи из горного ущелья в долину устроил солидную плотину, которая вверху образовала очень глубокое с чистой, прозрачной водой озеро, а внизу эту плотину снабдил шлюзами для спуска воды, залил цементом и пустил воду поверх плотины величественным водопадом неописанной красоты; по естественному руслу реки он устроил систему семи больших прудов круглой формы, устроенных таким образом, что вода из верхних прудов переливается в нижние, а затем из самого нижнего выливается в море; в прудах река становится в конце концов совершенно тихою. Все пруды с чистой, прозрачной, проточной водой обсажены киевскими пирамидальными тополями и плакучими ивами, в них разведено множество кефали; посреди прудов устроены небольшие островки с разбитыми на них круглый год цветниками и устроенными для плавающих в прудах в огромном количестве белых и черных лебедей гнездами. Эти лебеди придавали необычайную красоту прудам, на берегу которых всегда стоит масса любопытных... В ноябре прошлого года приехавшая в обитель «для ревизии» комиссия от меньшевистского грузинского правительства потребовала себе на обед жареных лебедей, и это требование было исполнено. На плотине устроена 2-х этажная каменная мельница, рядом с нею корпус для рабочих, которых в обители всегда немало, далее ситный двор. Мельница при своем движении служит также и водокачкой, поднимающей воду настолько, чтобы можно было передать ее в верхний монастырь, расположенный сажень на 50 выше плотины. От плотины же проведены каналы, чрез которые вода направлена в прачечную, на кирпичный завод, в доступные для орошения сады и, наконец, для потребностей канализация нижнего монастыря. На случай многоводья от водопада проведено второе искусственное русло для спуска лишней воды прямо в морс. От водопада же проведена вода во все монастырские постройки, и чего только не делает эта вода! Особенно ценно ее значение в деле ассенизации; все уносится в море; в монастыре, в обширнейших корпусах, в многолюдных гостиницах ни малейшего запаха, ни малейшей нечистоты. Между водопадом и прудами по обе стороны р. Псыртсхи устроены огороды, занимающие под собою 13 десятин и снабжающие монастырь овощами круглый год.

Когда о. Исрон задумал устроить электрическое освещение, то опять тоже река является незаменимою помощницею обители при изобретательности о. Иерона. Он провел воду из самого истока реки к месту водопада, пробил для этого тоннель в горе и пустил воду на 20 аршин выше водопада; получилась сила давления настолько великая, что она без труда посредством турбин служит для электрической станции, обслуживающей всю территорию монастыря. А под водопадом устроены обширные помещения — подвалы и холодильники, столь необходимые в жарком климате. Таким образом, все здесь утилизировано. Рядом с водопадом устроены и лесопильня, и хлебная, и все здесь делается силою воды. Чтобы судить о помощи воды монастырю, довольно сказать, что на хлебной вода механически месит столько теста, сколько прежде могли вымесить 19 человек вдень!

Но замечательнее всего то, что все сооружение плотины со шлюзами и водопадом обошлось о. Иерону не в сотни тысяч рублей, как говорили инженеры, а всего в 8000 рублей, а прочность плотины такова, что вот уже 36 лет прошло со времени ее сооружения, а она без всякого уклонения продолжает выполнять свое предназначение!

Между тем о. Иерон, оздоровив и благоустроив нижнюю часть монастыря, где вначале жили временно и монахи, решился приступить к возведению капитального здания под монастырь с таким расчетом, чтобы братия жила совершенно изолированно от мира. И здесь он проявил необычайную практическую сметку и изобретательность. Он разделил монастырь, у моря должны быть выстроены лишь гостиницы для богомольцев и для временных посетителей монастыря, а также все хозяйственные здания. А самый монастырь с храмами должен быть устроен выше, на горе, где бы был чистый, здоровый воздух, где бы было меньше опасности для братии заболеть малярией и откуда бы был хороший вид на море. «Красота места не мешает спасению, а, напротив, располагает человека к молитве и благодарности богу», — часто говорил о. Иерон. Много было передумано им по вопросу о выборе места под монастырь, пока он решил строить его там, где он сейчас стоит, на откосе высокой горы. Для того, чтобы получилась необходимая площадь под храмы, здания и двор, нужно было срезать целую гору, но о. Иерон не остановился и пред этим и решил строить монастырь на выбранном им месте. Он написал афонским старцам, прося у них благословенья начать постройку монастыря и предупреждая их, что при осуществлении задуманной им грандиозной постройки ожидаются огромные препятствия, трудности и неудобства, но зато в результате должно получиться нечто чудесное и восхитительное: непередаваемо красивая панорама с видом на горы и море, уединение, здоровый воздух и живая, проточная родниковая вода, — все это будет налицо и к услугам обители и ее насельников. Ответ не замедлил: благословение начать постройку монастыря старцами было дано, но с предупреждением, чтобы о. Иерон не надеялся на денежную помощь от Пантелеимоновской обители. «Мы давали вам средства на первоначальные необходимые постройки и на ваше пропитание, а на постройку монастыря ничего дать не можем, ибо сами не имеем свободных денег» — писал старец Иероним о. Иерону. Но о. Иерон не унывал: только с надеждой на помощь Божию приступил он к делу. И надежда на Господа его не посрамила. Вскоре по получении ответа от старца Иеронима в Новый Афон заехал случайно елабужский купец Стахеев-миллионер. О. Иерон познакомил его со своим планом устройства монастыря; план этот очень понравился благочестивому купцу и он не долго думая вручил о. Иерону свою жертву на постройку монастыря, оказавшуюся очень не малой. Это было в 1884 году. Начаты были работы по возведению нового нагорного главного монастыря, потребовавшие прежде всего нивелировки места, отвода вод из множества горных источников, укрепления грунта, устройства складов здесь же приготовляемого камня, извести и кирпича, приготовления сухих подвалов и т. д. При нивелировке места под будущий монастырь была срезана целая гора, а срезанной землей были засыпаны все рвы и получилась совершенно ровная площадь, вполне достаточная для возведения на ней предположенных построек. О. Иерону удалось по случаю очень дешево купить передвижную железную дорогу, каковую он и устроил вокруг всего монастыря, так что она захватывает собою все главные хозяйственные учреждения обители, как то: склады съестных продуктов, кладовые, амбары, мельницу, хлебопекарню, лесопильню и даже сравнительно отдаленные каменоломню и кирпичный завод.

Горный монастырь строился исподволь, медленно, но прочно. Постройка и устройство монастыря были начаты в 1884 году, а приведение его в настоящий вид было завершено в 1911 году. За это время выстроено грандиозное трехэтажное каменное здание, в виде огромного четырехугольника, с главным фасадом, обращенным к морю, а внутри его огромный Пантелеимоновский Собор, 25 сажен шириною и 20 сажен вышиною; купола и колокольня этого собора величественно возвышаются над этим зданием, господствуя над всею окружающею местностью. В самом здании устроено пять храмов, под колокольней устроена огромных размеров трапезная, необыкновенно светлая и удобная, вмещающая до 1000 человек. Рядом с трапезной хлебная и разливальня. Снизу из кухни на железных цепях поднимается вверх огромный котел, и здесь уже из него разливают в миски и разносят по столам братии; особо проведена труба для переливания нужного для братии количества вина прямо из винного погреба; в трапезной оно смешивается с водою, а излишне переданная часть вина легко может быть перелита опять в винный погреб. К трапезной примыкает больница, с отдельным в нее входом, с особою церковью; при больнице имеется аптека; далее следует прачечная с кранами горячей и холодной воды, затем необычайно чистая баня. Везде чистота необыкновенная: все это делает вода, проведенная по всем уголкам обширной обители. Во втором и третьем этажах помешается братия, причем каждому монаху полагается отдельная келия. Под колокольней имеются западные ворота, через которые попадаешь в дивный сад, в котором в красивом уединении приютились монастырская живописная, с келиями для монахов-живописцев; последние живут особо уединенною, молитвенно настроенною жизнью, ибо «иконописцу непременно нужно иметь чувство духовное», — говорил о. Иерон. Недаром, иконописец, приступая к написанию иконы, должен 40 дней поститься и молиться, читая акафист данному ему для написания святому или событию из жизни Спасителя или Богоматери. В северном корпусе монастыря устроены: переплетная, портняжная, она же и ризничная, сапожная мастерская, даже есть мастерская часовых дел; здесь же канцелярия, библиотека и певческая комната. По выходе из монастыря чрез восточные ворота опять попадаешь в огромный сад, в котором расположены одна за другою мастерские: медницкая, токарная (по дереву и по металлу), столярная, слесарно-железная, литейная, кузничная, кровельная, позолотная, для выделки кожи. Везде кипит работа, везде видны склоненные в скуфейках головы, выразительные лица, везде труд, порядок. Но везде устроены в мастерских киоты с иконами, теплятся лампады, стоят аналои с церковными книгами, и когда ударят в колокол к вечерне, или к часам, или к другой службе в будний день, то эта служба тут же в мастерской и вычитывается, по благословению старца, одним из мастеровых-монахов: труд и молитва здесь связаны неразрывно. Недалеко от мастерских устроен лесоспуск с большой почти отвесной горы, на протяжении около версты, сооружение которого и по замыслу, и по исполнению опять дело о. Иерона. Лес монастырский растет высоко в горах, приходилось рубить его и доставлять в монастырь с большими затруднениями, настолько тягостными, что монастырь часто предпочитал покупать дрова на низменности. Теперь по горам проведена конно-железная дорога с вагонетками, на которых весь лес подвозится к одному месту, с которого по канатной железной дороге в 10 минут доставляется такое количество дров, которое прежде с трудом доставлялось в две недели. А внизу — опять вагончики и железная дорога, по которой дрова быстро доставляются в склады. Вообще железная дорога с конною тягою теперь охватывает весь монастырь, доставляя к месту все необходимое и облегчая и удешевляя труд иноков.

А труда везде много. Вот наверху новые подвалы для хранения лимонов и мандаринов, которых теперь собираются миллионы; под лимонами и мандаринами десять десятин, и мандарины сейчас служат наиболее доходной статьей для обители. Вот огромная в 50 десятин плантация маслин (14 000 корней); и обитель сейчас имеет на круглый год собственное оливковое масло для трапезы и церковных нужд, продавая маслины и на сторону. Вот 21 десятина слив, и в обители устроена особенная коптильня для приготовления так называемого французского чернослива, и этот чернослив является источником доходов монастыря, вместе с орехами-фундук (7¹/2 десятин) и лавровым листом (под лавровыми деревьями 9 десятин). Имеет обитель и огромный в 39 десятин виноградник, имеет отлично оборудованную винодельню, в которой приготовляют не только местные вина, но и... мадеры, и портвейн и др. Имеется в обители две пасеки с 450 ульями; устроен свой свечной завод, заготовляющий нужное количество свечей из собственного воска для своих церковных нужд. Под кукурузой, картофелем и другими хлебными злаками занято 239 десятин, разбросанных по склонам гор в разных местах. Пшеница, просо и гречиха здесь по климатическим и почвенным условиям не могут расти, и эти продукты привозятся из России. Под фруктовыми садами 14 десятин; здесь масса яблок, груш, айвы, персиков, абрикосов; фруктовый сад обыкновенно сдается в аренду и также дает большой доход обители. Имеется апельсинный сад, но монахам пока не удалось добиться получения сладких апельсинов: очевидно, почва и климат не подходят для апельсинов. Имеется дивный ботанический сад с прекрасными экземплярами редких субтропических растений; на 9/2 десятинах насажены огромные пальмы финиковые и... магнолии, олеандры, камфорные деревья, агавы, цитроны, померанцы, туя всевозможных сортов, бананы и проч. Всюду устроены питомники плодовых и декоративных насаждений. Все дороги обсажены кипарисовыми аллеями (всего посажено свыше 5000 кустов). На каждом шагу всевозможных сортов розы, которые цветут целый год, но особенно много их в декабре и январе, — в эти месяцы средняя температура у нас+18°.

Везде проведены дренажи, устроены цистерны для воды, проведена железная дорога. Всюду устроено электрическое освещение, причем и электрической станцией заведует монах.

Имеется в обители и свой конский завод, но все лучшие лошади (до 40 лошадей) были отданы обителью для военных нужд, причем обитель отказалась от положенного согласно оценке приемочной комиссии вознаграждения.

Есть в монастыре и школа. 2-х классная церковно-приходская, с пансионатом, с 6-годичным курсом, в которой обучается 40 детей-абхазцев на полном содержании от обители.

На 1-е января 1918 года число братии всего 602 человека, а именно: настоятель, иеромонахов 39, иеродиаконов 22, мантейных монахов 292, рясофорных монахов 52, послушников 105 и бельцов 91; на войну из обители взято 84 человека, из коих больше половины убито.

В духовной жизни главным руководителем является настоятель (игумен), которому все беспрекословно повинуются в обители: здесь все живет и движется по мановению игуменской руки. Ежедневно, в определенный час игумен приходит в находящуюся в главном соборном храме «исповедальню», куда и приходят к нему ищущие его духовного совета монахи и послушники.

При посещении монастыря всегда поражает необыкновенное трудолюбие монахов: все решительно монахи, начиная с игумена и кончая последними послушниками, трудятся не покладая рук. Везде кипит работа и все-таки чувствуешь, что в монастыре вступил на особую почву: здесь царствует мир и спокойствие, здесь все так не похоже на шумные города с их суетою, сутолокою и злобою. И здесь, и там труд. Но какая разница от труда на каком-нибудь большом заводе, где идет борьба с хозяевами, взаимное озлобление, яростная пропаганда насилия и разбоя! Здесь мир и тишина, ибо труд одухотворяется и возвышается: он не цель, а только средство к нравственному восхождению.

Все в обители замечательно и все не так, как в других монастырях: все здесь прочно, основательно и, главное, красиво и изящно. Да и монахи-то здесь какие-то особенные: ласковы, предупредительны, вежливы и в то же время держатся с каким-то особенным достоинством! За 25 лет моего близкого знакомства с обителью я ни разу не видел пьяного монаха, и это при неисчерпаемых запасах всевозможных вин в афонских подвалах! И за это обитель пользовалась необыкновенным уважением со стороны местного абхазского населения: когда минувшей осенью грузинская соц.-демократическая власть хотела наложить свою руку на обитель, объявив ее народным достоянием, то абхазцы заявили, что они с оружием в руках будут защищать обитель и не позволят на нее никаких посягательств.

День в обители начинается в два часа ночи, когда вся братия по удару колокола должна идти к утреннему богослужению (полунощница, утреня и литургия), которое заканчивается к 5 часам. В 5¹ /₂ часов вся братия, позавтракав, идет каждый на свою работу. В 10 часов обед и послеобеденный отдых до 2-х часов. Обед и вообще трапеза в обители для всех монашествующих и послушников, не исключая и игумена, общая. С 2 до б¹ /2 опять работа; затем вечернее богослужение и в 8¹ /2 часов вся братия расходится по своим келиям. На всех работах (по-монашески: послушаниях) блюдется строгая иноческая дисциплина. Во главе каждого дела, каждой работы поставлен «старец»-монах, которому беспрекословно подчиняются все работающие под его руководством, и который сам, в свою очередь, ежедневно является к игумену доложить о ходе работ и испросить благословения и указания на дальнейшие работы.

Братия, за незначительными исключениями, из простого звания и в большинстве «хлеборобы»; сошлись сюда со всех концов России: московские, тамбовские, курские, симбирские, казанские, екатеринославские, самарские, есть и из сибирских губерний, но больше всего из южных губерний. Молитвы, нестяжательность, взаимная любовь, кротость, искренность, труд и простота жизни становятся выше всего. Личных денежных средств на руках иметь никому нельзя; всем содержанием все пользуются от обители — трудятся все для своей святой обители, по ихнему выражению, во славу Божию, не получая никакого вознаграждения за свой труд. Средствами содержания обители являются добровольные пожертвования в пользу обители, а также извлекаемые из своего монастырского хозяйства доходы и получаемые от подворий в Петрограде и других городах, а также доходы от рыбной ловли на арендуемом от казны рыболовном участке на Каспийском море в Бакинской губернии. Здесь обитель запасает для своих нужд рыбу на целый год в количестве не менее 20 000 пудов: сами монахи эту рыбу солят, вялят и готовят впрок; излишек продают.

До войны обитель очень охотно посещалась благочестивыми паломниками, которые буквально тысячами сходились сюда со всех концов России и находили здесь ласковый прием: каждый богомолец в течение четырех дней пользовался бесплатно полным содержанием от обители. С начала летних каникул в обитель устремлялись со всех концов России экскурсии учащихся, которых обитель приглашала всегда с особенною любовью. Требуя от своих посетителей обязательного посещения богослужений, учащимся разрешалось не ходить в церковь к утреннему богослужению и их не будили. За 2 года до войны для приема учащихся экскурсантов был выстроен отдельный 2-х этажный корпус, который был оборудо

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: