Протопресвитер Николай Любимов

РОССИЙСКАЯ ЦЕРКОВЬ В ГОДЫ РЕВОЛЮЦИИ (1917 - 1918г.)

Церковь и революция_ 1

ОТ ПУБЛИКАТОРА_ 5

ДНЕВНИК о заседаниях вновь сформированного Синода_ 6

ДНЕВНИК настоятеля Сухумского кафедрального собора протоиерея Георгия Голубцова 62

Церковь и революция

2 марта 1917 г. в вагоне своего поезда император Николай II подписал текст манифеста об отречении от престола за себя и за своего сына и наследника Алексея. «В эти решительные дни в жизни России, почли МЫ долгом совести облегчить народу НАШЕМУ тесное единение и сплочение всех сил народных для скорейшего достижения победы и, в согласии с Государственной Думою, признали МЫ за благо отречься от Престола Государства Российского и сложить с СЕБЯ Верховную власть.» ...Русская революция вступила в фазу своего решающего и стремительного развития.

Падение монархии было, несомненно, крушением одной из основ прежней российской государственности. Общество оказалось в новых условиях существования совершенно неожиданно, без всякого переходного или подготовительного периода. «Казалось, будто все мирно внутри страны, — вспоминал об этом времени митр. Вениамин (Федченков). Война стала затяжной, позиционной: армии «окопались» и не могли уничтожать одна другую. Сила наших союзников нарастала. Можно было ждать победы. И вдруг разразилась катастрофа. Хотя многие из вас и ожидали ее прихода, но все же самый этот момент оказался неожиданным».

Через некоторое время синоидальный обер-прокурор Н. П. Раев обратился к членам Св. Синода с просьбой выступить с воззванием к народу о поддержке монархии. Однако Синод, возглавляемый в то время Священномучеником митрополитом Киевским Владимиром, отказал в просьбе. Более того, его члены приветствовали решение великого князя Михаила Романова отказаться от престола. Из зала заседаний был вынесен трон, а 9 марта 1917 г. было принято обращение, в котором народ призывали оставить всякие распри и довериться Временному правительству. Надо подчеркнуть, что еще до отречения императора, а именно 26 февраля 1917 г. члены Синода во главе с митр. Владимиром не приняли предложения товарища обер-прокурора Синода Н. Д. Жевахова выпустить воззвание, касающееся «конкретных событий момента.» Таким образом, как справедливо указывает Л. Регельсон, «...Церковь осознала свою историческую миссию в критический момент жизни России не в борьбе за то или иное государственное устройство (прежде всего — не в борьбе за монархию, любовь к которой, несомненно, сохранялась в сердцах многих верующих), не в борьбе за укрепление своих собственных позиций в государстве, а прежде всего и главным образом — в борьбе за прекращение народной распри и вражды, за прекращение партийных и социальных раздоров, за сохранение в России подлинно христианского, подлинно православного духа братолюбия».

Зимняя сессия Св. Синода приняла ряд мер, направленных на устранение известных своими связями с Г. Распутиным и потому наиболее одиозных в глазах церковной и светской общественности фигур в составе тогдашней российской иерархии. Были уволены на покой митрополиты Петербургский Питирим (Окнов), Московский Макарий (Невский), архиепископ Тобольский Варнава (Накропин). Однако новый обер-прокурор Синода — В. Н. Львов вскоре добился роспуска и самого синоидального состава зимней сессии. В новый состав Синода были включены архиепископ Финляндский Сергий (Страгородский), позднее Патриарх Московсий и всея Руси (с 1943 г.), архиепископ Ярославский Агафангел (Преображенский) (1854—1928), епископ Самарски Михаил, епископ Уфимский Андрей (Ухтомский) (1872—1937), профессор Петроградского университета протоиерей Александр Васильевич Смирнов, профессор-протоиерей Санкт-Петербургской духовной академии Александр Петрович Рождественский, протоиерей Федор Дмитриевич Филоненко (депутат Государственной Думы) и автор публикуемого в настоящем сборнике «Дневника» протопресвитер Николай Александрович Любимов. Несколько позже место первоприсутствующего члена Синода занял Экзарх Грузии архиеп. Платон (Рождественский). Первое заседание нового состава Синода открылось 25 апреля 1917 г.

Обер-прокурор В. Н. Львов не стеснялся (по примеру своих предшественников) откровенно влиять на развитие церковных событий. «Барин, на время надевший красную рубашку», — говорил о нем Патриарх Тихон. По мнению Львова: «Тлетворное влияние гангренизировало Церковь. (...) Нужно было действовать быстро и сильно; иначе, так как значительная часть епископов была заражена, являлась опасность столкновения Церкви с епископатом. И хотя прежний Св. Синод, как известно, был составлен темными силами (Распутиным), я не хотел было вмешиваться в его деятельность. Моим стремлением было даровать свободу Церкви, и не мне, конечно, было бы втыкать палки в колеса, если бы Св. Синод встал на новый путь. Но, к величайшему сожалению, Св. Синод встал на иную точку зрения. Он решил, что к нему перешла теперь вся полнота власти (! — И. С.), пользуясь этим, он может еще более усилить свою власть. Тогда я понял, что Св. Синод в прежнем его составе не может идти вперед. Мало того, когда я предпринял некоторые меры к тому, чтобы освободить церковь от этих гангренозных пятен, которые покрывали ее тело, я опять встретил противодействие Св. Синода. «Кто нам поручится, что вы и нас не удалите?» — говорили мне члены Синода. Такое отождествление членов Синода с теми лицами, которые нетерпимы были в составе правящей иерархии (ставленники Распутина), было полным крушением прежнего состава Св. Синода... Вот началось движение к новой жизни; нужно было всячески содействовать этому, но мог ли это сделать прежний Св. Синод? И как должен был поступить в этом случае обер-прокурор: устраниться и ждать, что будет, или, наоборот, пойти этому движению навстречу и распахнуть для него как можно шире дверь? Сомнений быть не может: очевидно, нужно было избрать второй путь и заставить идти по нему и Св. Синод. Меня обвиняют, что я ничего не делаю. Но я все время боролся и все силы направил к тому, чтобы появившееся движение пошло по правильному руслу; не будь этого, могла бы начаться анархия. Церковь могла бы отделиться от епископата. Ничего другого, очевидно, не оставалось, как распустить прежний Св. Синод и составить новый... Мои усилия увенчались успехом и жизнь в Церкви забилаключом. Тверской Епархиальный Съезд постановил было отделиться от Св. Синода; но когда узнал о новом составе Св. Синода, все это движение за отделение от Синода прекратилось само собой».⁵ Эта цитата из речи 1 июня 1917 г. на общем собрании Всероссийского съезда духовенства и мирян в Москве помогает лучше понять мотивы, которыми руководствовался В. Н. Львов в своей деятельности.

Уже 29 апреля 1917 г., через четыре дня после начала работы, новый Синод выпустил послание, в котором говорилось о необходимости скорейшего созыва Всероссийского Поместного собора для решения насущных задач церковной жизни. Для этой цели была создана церковная комиссия (Предсоборный Совет) из 60 членов и ассигнована крупная сумма денег — 4 миллиона рублей.

Деятельность нового состава Синода протекала в крайне сложных условиях. Своей важнейшей задачей, как это видно и из «Дневника» протопресвитера Николая Любимова и из содержания синодального послания от 29 апреля, Синод считал скорейший созыв Всероссийского Поместного Собора для устроения церковного бытия на прочных канонических основах. Однако всколыхнувшееся революцией население и часть священнослужителей начали дело обновления церковной жизни спонтанно, «снизу». Почти во всех епархиях прошли Епархиальные Съезды, ограничивавшие епископскую власть созданием особых епархиальных советов (комитетов) из избранных представителей клира и мирян. Вводился выборный порядок замещения всех духовных и особенно духовно-административных должностей, вакантные епископские кафедры замещались через свободное избрание правящего епископа тайным голосованием. Так были избраны на Московскую кафедру архиеп. Литовский Тихон (Белавин), впоследствии избранный на Поместном Соборе 1917—18 гг. Патриархом Московским и всея России, на Петроградскую — Святитель Вениамин (Казанский), на Владимирскую — архиеп. Сергий Финляндский (Страгородский) и т. д. Революция выплеснула наружу и накопившиеся внутри Церкви за период самодержавия кризисные явления, как, например, вековое противоречие между черным (монашествующим) и белым (приходским) духовенством. Антимонашеские и антиепископские настроения, подхваченные радикальными элементами из среды духовенства и мирян, отразились на заседаниях многих епархиальных съездов. Эти же настроения проявились и в ходе организации и работы Предсоборного Совещания, открывшегося в Москве.

Товарищем обер-прокурора Синода В. Н. Львова был назначен А. В. Карташев, видный ученый, в эмиграции — профессор Свято-Сергиевского Богословского Института в Париже, оставивший свои размышления на тему «Временное правительство и Церковь».⁶ По мнению Карташева Временное правительство имело несомненные заслуги перед Российской Церковью, т. к. она с его помощью «вернула себе присущее ей по природе право самоуправления по ее каноническим нормам». Другой эмигрантский деятель, состоявший в карловацком зарубежном расколе — еп. Никон (Рклицкий), автор апологетического многотомного «Жизнеописания» митр. Антония (Храповицкого), напротив, характеризует церковную политику Временного правительства в самых темных тонах.⁷ Как бы там ни было, но именно при Временном правительстве стал возможен созыв Поместного Собора Российской Церкви, событие, о котором мечтали многие светлые умы в дореволюционной России.

Уже в первые месяцы своей работы Собор принял целый ряд важнейших решений, касающихся самых разных сторон церковной жизни. В декабре 1917 г. заседания были прерваны на Рождественские каникулы. Вторая сессия начала работу 20 января 1918 г., однако некоторые члены Собора не смогли прибыть в Москву. Среди них был Сухумский епископ Сергий (Петров), пославший для участия в соборных заседаниях в качестве своего заместителя настоятеля Сухумского кафедрального собора протоиерея Георгия Голубцова. Дневник с подробным описанием этой поездки публикуется в настоящем издании.

Протоиерей Георгий Степанович Голубцов родился в 1860-х гг. в селе Голубине Московской губернии в крестьянской семье. Окончил Синодальное хоровое училище (1882 г.) и по завершении обучения в Московской духовной академии (1888 г.) служил на приходах Подмосковья. В 1895 г. перевелся в Грузию на должность священника Сухумского кафедрального собора. После 1920 г. выехал за границу. До 1946 г. священствовал в Болгарии, где и умер в декабре 1947 г.

Ко времени поездки о. Голубцова на Поместный Собор революционные события давно уже докатились до Грузии, где буквально в первые месяцы после прихода к власти Временного правительства церковная жизнь приобрела исключительно динамичный характер. Особенную остроту внутрицерковной ситуации в этом регионе придал вопрос об автокефалии Грузинской церкви.

Еще в XIX столетии, после воссоединения Грузии с Россией, местная Церковь вошла в состав Церкви Российской в качестве Экзархата. Первый Экзарх Иверии был назначен в 1811 г., причем кафедра эта предоставляла право ее епископу быть членом Св. Синода и вплоть до революции считалась одной из важнейших в империи. В годы, волнений 1905-1907 гг. в Грузии до чрезвычайности обострились автокефалистские настроения. Обстановка накалилась до того, что в 1908 г. в Тифлисе был убит тогдашний Экзарх Грузии архиепископ Карталинский и Кахетиский Никон. Однако вплоть до падения самодержавия общее положение Грузинского Экзархата не претерпевало кардинальных изменений.

12 марта 1917 г. на соборе в Мцхете часть Экзархата в одностороннем порядке объявила о восстановлении автокефалии Грузинской Церкви. Св. Синод Российской Церкви в своей специальной резолюции за № 4259 по докладу тогдашнего Экзарха Грузии митрополита Платона (Рождественского) не признал законности Мцхетского Собора и постановил отложить разрешение этого вопроса вплоть до начала работ ожидавшегося Всероссийского Поместного Собора. Тем не менее в сентябре 1917 г. состоялось избрание Католикоса Грузинской Церкви, чем еще раз подчеркивалась непреклонность позиции части грузинской иерархии и духовенства в вопросе об автокефалии. Надо сказать, что Временное правительство признало автокефалию Грузинской Церкви, но только как Церкви национальной — без географических границ — оставив, таким образом, русские приходы в Грузии в ведении Российской церковной власти. 27 марта 1917 г. в Синод поступила просьба от клириков Экзархата, не желавших подчиниться юрисдикции автокефалистов, об образовании на Кавказе Русского Экзахрата. Некоторые абхазские приходы также не пожелали войти в состав самостоятельной Грузинской Церкви.

В ответ на решение Св. Синода от 14 июля 1917 г. об издании временных правил по управлению русскими приходами на Кавказе автокефалисты противодействовали вступлению в должность назначенного сюда Экзархом епископа Феофилакта. Митрополит Кирилл, назначенный впоследствии на эту кафедру, не был допушен в Грузию. Произошел разрыв молитвенного общения между двумя церквями, длившийся более 25 лет.

Святейший Патриарх Тихон выступал с осуждением позиции грузинских иерархов-автокефалистов и призывал их вынести решение вопроса о самостоятельности Грузинской Церкви на суд Всероссийского Поместного Собора. Эта позиция Святителя Тихона была обусловлена его стремлением не допустить дробления Российской Церкви в условиях крушения прежней российской государственности. Однако новоизбранный в 1918 г. католикос Грузии Леонид ответил, что упразднение Грузинской автокефалии в XIX столетии было совершено насилием царской (светской) власти, противоречащим строю канонов, и отказался от пересмотра решения Мцхетского собора.

Помимо грузинского вопроса в публикуемом в настоящей книге Дневнике о. Георгий Голубцов описал свои впечатления о встречах с Патриархом Тихоном, работе Поместного Собора 1917-1918 гг., посещении расстрелянного большевиками Кремля, поездках по московским приходам и о многом другом. Все эти свидетельства современника делают работу о. Георгия интересным и важным историческим источником.

Судьба Русской Церкви и ее пути в XX столетии — вот одна из важнейших и, надо полагать, острейших тем современности. Как оценивать нам путь, еще недавно пройденный нашим церковным народом? Какие уроки должны мы извлечь для себя из минувшей, совсем еще недавней даже по человеческим меркам церковной истории? Ответы, даваемые на поставленные вопросы весьма различны. В них сквозит не только различная оценка прошлого, но и различное миропонимание, различный взгляд на многие другие вопросы, поставленные жизнью. Ответы эти и оценки сложились исторически, и на сегодня можем либо присоединиться, либо отвергать их. Но и то и другое мы должны сделать только на основе собственного осмысления всей полноты фактов из прошлого, а не на основании эмоций, захлестнувших нас под влиянием житейских страстей. Предлагаемая теперь читателю книга о жизни Церкви в годы революции (1917-1918 гг.) еще одно свидетельство о прошлом нашей Церкви в суровые годы одиннадцатого гонения. Дай Бог, чтобы наша книга помогла помочь церковно осмыслить те неисповедимые пути, по которым пошел наш народ в то сложное и поистине судьбоносное время.

Илья СОЛОВЬЕВ

ОТ ПУБЛИКАТОРА

При всем многообразии вышедшей за последние годы литературы по истории Русской православной церкви в XX столетии остается все еще немало непознанного и неизвестного. В полной мере это относится к событиям первых лет после падения самодержавия в России, Опубликованные документальные свидетельства бытия Православной Церкви в те переломные для России годы немногочисленны. К тому же большая часть из них увидела свет в 20—30-е годы на Западе. У нас же, в России — дошли до читателя лишь единицы. Это не значит, что их вовсе нет в государственных архивохранилищах или в частных собраниях. Просто в силу различных причин, а чаще всего по политико-идеологическим соображениям цензура не позволяла издавать подобного рода литературу. Сегодня историки и исследователи вместе с издателями имеют возможность восполнить пробелы в наших познаниях об истории Церкви в эпоху революционных смут. Как мне представляется, дневники протопресвитера Успенского собора Московского Кремля Н.А.Любимова и протоиерея Сухумского кафедрального собора Г.С.Голубцова, включенные в 8-ю книгу серии «Материалы по истории Церкви», немало этому способствуют.

Несколько слов о публикуемых материала. Дневниковые записи Любимова относятся к периоду весны — лета 1917г., когда он по распоряжению Временного правительства был введен в состав Святейшего Синода. По всей видимости они не предназначались для публикации, а велись «для себя», с целью фиксации событий церковной и общественной жизни России, в эпицентре которых автор оказался или свидетелем которых был. В период работы Поместного собора Российской Православной Церкви 1917— 1918 гг. автограф дневника Любимов передал бывшему помощнику управляющего канцелярией Святейшего Синода, а в тот момент председателю редакционного отдела Собора С. Г. Рункевичу. Этого человека Любимов давно лично знал и кроме того он был известен не только как автор ряда церковно-исторических работ, но и как активный собиратель и хранитель документов по новейшей истории Церкви. В 20-х годах личный архив Рункевича поступил в отдел рукописей Государственной публичной библиотеки имени Ленина (ныне ОР РГБ), а в его составе и дневник Любимова (Ф. 257. К. 1. Д. 14). Кроме авторского текста, который, к сожалению, сохранился не полностью, в дневнике имеются вклеенные (или приложенные) вырезки из тогдашних газет, а так же некоторые документы и материалы, упоминаемые в тексте. Дневник публикуется впервые.

Дневнику Г.С.Голубцова суждено было пережить еще более сложную судьбу. Начат он был в январе 1918г. в Сухуме, продолжен во время пребывания Голубцова на Поместном соборе Российской Православной Церкви в январе—апреле 1918г. в Москве, а завершен после возвращения из Москвы в Сухуми в апреле того же 1918г. Эмигрируя из Советсткой России в начале 20-х годов Голубцов вместе с рядом документов и материалов по новейшей истории Церкви вывез и дневник. Спустя некоторое время он был передан на хранение в Русский зарубежный исторический архив в Праге. После окончания второй мировой войны Чешское правительство передало это богатейшее собрание документов по истории России и русской послереволюционной эмиграции правительству СССР. Ныне он хранится в ГА РФ (Ф. 5881. Оп. 2. Д. 774).

М. Одинцов

Протопресвитер Николай Любимов

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: