Лекция 7. ПРИЧИННЫЙ КОМПЛЕКС ПРЕСТУПНОСТИ В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ

Представления о причинах преступности в России (и СССР) за последние десятилетия претерпели значительные изменения. В 50-е годы доминирующей была точка зрения, согласно которой вообще отрицалось существование причин преступности в СССР. В дальнейшем наличие причинного комплекса преступности сомнению не подвергалось, и он стал интенсивно изучаться. При этом порой наблюдались крайности, которые сводились к чрезмерной социологизации причин и условий преступности при полном отрицании ка­кой-либо детерминирующей роли иных, в частности био­логических, факторов либо к непомерной психологизации причинного комплекса преступности.

Длительное время причины преступности в СССР рассматривались лишь как "пережитки капитализма". Утвер­ждалось, что в стране окончательно перестали действовать так называемые коренные социальные причины преступности, фатально предопределяющие становление множества людей на преступный путь (голод, нищета, безработица, беспри­зорность подростков и др.). .

Наряду с теоретическими разработками к настоящему времени накоплен значительный эмпирический материал, характеризующий причинный комплекс (причины, условия, иные детерминанты) преступности в современной России. Его объективный анализ позволяет сделать, по крайней мере, два принципиально важных вывода. Во-первых, истоки, корни преступности несводимы к какой-либо монопричине, будь то "пережитки" прошлого или дефекты психологии людей. Во-вторых, причинный комплекс преступности — это сово­купность обстоятельств, не привносимых в общество откуда-то извне, а коренящихся в нем самом (включая историю его развития), в реально существующих общественных отноше­ниях.

С учетом изложенного и исходя прежде всего из потребностей практики в изучении причинного комплекса

преступности, целесообразно рассмотреть его в разрезе различных сфер (видов) общественных отношений.

Среди последних и в криминологическом контексте роль исходных, базисных играют экономические и тесно связан­ные с ними распределительные отношения. Причем в ка­честве таковых они выступают не только применительно к экономической, имущественной преступности, что представ­ляется достаточно очевидным, но и другим ее структурным элементам (разумеется, с определенными различиями в механизме причинно-следственных связей).

В экономических отношениях современной России имеется множество диспропорций, проявлений нестабиль­ности, разных болезненных процессов, являющихся сильно­действующими криминогенными факторами. Причем нынешнее плачевное состояние экономики имеет свою историю, а значит, и глубокие корни. К началу реформ (1992 г.) возможности административно-командной системы были практически исчерпаны, и экономика страны находи­лась в кризисном состоянии. Достаточно вспомнить тоталь­ный дефицит основных товаров массового потребления, имевший, как известно, разнообразные криминогенные проявления и последствия. К сожалению, при такой ущербной "стартовой площадке" были избраны далеко не лучшие варианты реформирования экономических отношений.

Базисные, коренные преобразования, требовавшие тщательной подготовки, продуманной стратегии и тактики, с самого начала приняли по существу аварийно-спасательный характер, стали осуществляться поспешно, импульсивно, зачастую по методу латания дыр. Неоправданные надежды возлагались на возможности саморегуляции рынка. Положение усугублялось некритическим заимствованием в ряде случаев зарубежных моделей реформирования экономических отношений и структур без учета специфики российской действительности. Это не могло не повлечь при проведении кардинальных преобразований серьезных просчетов и ошибок, многие из которых обладают сильным кримино­генным потенциалом. Начиная с 1992 г. инвестиции в экономику страны сократились более чем в 5 раз. По темпам

сокращения валового внутреннего продукта Россия уже в 1993 г. опередила США времей "великой депрессии"¹, которая, как известно, дала беспрецедентный всплеск прес­тупности, в том числе организованной. Форсированные тем­пы разгосударствления и приватизации, принижение роли государства в регулировании экономических процессов, ут­рата им ряда жизненно важных для бюджета монополий, без­брежная, на грани вседозволенности свобода торговли в на­чале реформ, создали благоприятную почву для неконт­ролируемого криминализированного бизнеса и антиоб­щественного сотрудничества чиновников и частного сектора.

Притязания и интересы криминальной среды устремились прежде всего в сферу экономики, где возникли и про­должают сохраняться огромные возможности для противо­правного обогащения, безнаказанного паразитирования на трудностях и издержках экономических реформ. Скоротечная либерализация экономической деятельности, передача государственной и общественной собственности в частные руки нередко по необоснованно заниженной стоимости, при отсутствии надежного механизма контроля и защиты от преступных посягательств создали благоприятные условия для внедрения в экономику откровенно криминальных элементов, бесконтрольного распоряжения национальными богатствами со стороны коррумпированного чиновничества.

Это способствовало образованию и укреплению в сфере экономики криминализированных структур и организованных преступных сообществ, которые постепенно распространили свое влияние на ключевые отрасли хозяйственной дея­тельности, прежде всего финансово-кредитную систему и фондовый рынок, инвестиционную и внешнеэкономическую деятельность, в сферу оборота валютных ценностей, добы­вающие и другие особо прибыльные отрасли хозяйства. В результате поток доходов и жизненных благ был переадресован в сторону криминальных элементов. Как показывают социологические опросы, 41% граждан убеждены, что в нынешней России люди становятся богатыми исключительно

Социальная и социально-политическая ситуация в России: анализ и
прогноз за счет "воровства, разграбления страны". Одновременно на "злоупотребления служебным положением, взятки, кор­рупцию" как источник обогащения указали 40% опрошенных, на "жульничество, обман" - 39 % (Институт социологии парламентаризма - ИСП, 1997 г.). Огромный ущерб национальным интересам наносит нелегальный вывоз капитала за границу, подпитывающий преступность, особенно организованную.

На преступность мощное воздействие оказывают и такие проявления системного кризиса экономики, как спад про­изводства, массовые неплатежи, нарастание учтенной и скрытой безработицы.

Имеет значение и то, что само по себе становление рыночных отношений неизбежно порождает новые формы и виды преступности (компьютерные преступления, масштаб­ные финансовые махинации так называемых пирамид, лжепредпринимательство и др.).

Необходимо отметить, что и нормальный, цивилизован­ный рынок обладает большим криминогенным потенциалом, подтверждением чему является стабильно высокий уровень преступности в экономически развитых странах Европы, США. По образному выражению И.И. Карпеца, "рыночные отношения изначально беременны преступностью", ибо они основаны на жесткой конкуренции, которая зачастую осу­ществляется отнюдь не джентльменскими способами; на запрограммированной избыточности рабочей силы, т.е. безработице, а значит, и люмпенизации значительной части населения; на резком имущественном расслоении людей¹.

Определенную криминогенную роль играет инерционное действие привычек и стереотипов поведения населения, возникших в условиях существовавшей десятилетиями социалистической — фактически ничейной собственности и крайне ограниченного гражданского оборота. Большинство граждан оказались неподготовленными к активному вклю­чению в систему рыночных отношений, что, с одной стороны,

обусловило их повышенную виктимность в новой обстановке, а с другой — стимулировало криминальное поведение.

Ограниченность экономических ресурсов для надлежа­щего обустройства государственных границ Российской Федерации является одним из условий, способствующих контрабанде оружия, транзиту наркотиков, другим крими­нальным проявлениям транснационального характера.

Кризисные явления в экономике сыграли решающую роль в возникновении глубоких деформаций социальной сферы, многие из которых имеют выраженное криминогенное значение. При отсутствии последовательной социальной орие­нтированности реформ, особенно на их начальном этапе, произошло обнищание, люмпенизация и маргинализация значительной части населения, лишившегося прежних со­циальных гарантий и ничего не получившего взамен их. По данным Института социологии парламентаризма за 1997 г., 61% граждан считают, что они живут "бедно" либо "ниже уровня бедности". В условиях неправомерного обогащения других это привело к сильному имущественному расслоению, резкому социальному диспаритету, обладающим большим криминогенным потенциалом.

Противодействие преступности ослаблено из-за того, что в стране не сложилось развитого среднего класса как основы стабильного бытия и развития общества, носителя таких ценностей, как согласие, порядок и законность. Угрозу социальной стабильности общества представляет противо­стояние нуворишей, коррумпированных чиновников, с одной стороны, и людей, оказавшихся за чертой бедности, безработных, беженцев, вынужденных переселенцев, других лиц, выбитых из нормальной жизненной колеи, готовых утвердить себя в стихии нецивилизованного рынка любыми способами, включая противоправные, - с другой. Последние не только подпитывают традиционную бытовую преступность, но и нередко включаются в состав организованных криминальных сообществ, где выполняют "черновую работу" (становятся киллерами, вышибалами долгов, распростра­нителями наркотиков и т.п.).

¹ См.: Криминология./Под ред. И.И. Карпеца, В.Е. Эминова. М., 1992. С. 52-53.

Уровень законопослушания населения снижается в результате невыполнения государством своих социальных обязательств перед гражданами (отсутствие должной адрес­ной поддержки социально незащищенных слоев, массовые невыплаты заработной платы, пенсий, пособий, сокращение бесплатной медицинской помощи и др.).

Материальная нужда, нищета с особой силой проявляют себя в преступности несовершеннолетних. Подрыв экономи­ческой базы существования многих семей ослабляет возмож­ности социального контроля с их стороны, создания необ­ходимых условий для воспитания детей, организации их образования и досуга, вовлечения в социально полезные занятия. Как массовое негативное явление, интенсивно про­дуцирующее преступность несовершеннолетних, возродилась беспризорность подростков.

При отсутствии взвешенной антиалкогольной политики государства усиливается криминогенное воздействие пьянства

на социальную сферу.

В целом для общества переходного периода характерна повышенная социальная конфликтность и одновременно вакуум социального контроля, прежние формы и методы которого отвергнуты (порой без достаточных оснований), а новые контрольные механизмы еще действуют слабо или не созданы вовсе. Это открывает простор для действия причин и условий преступности, способствует ее росту, отягощению качественных характеристик.

В результате негативных явлений в сфере политических отношений возникла реальная угроза утраты государством действенного контроля за криминальной ситуацией в стране.

С началом реформ, обострением противоречий общест­венного развития и усилением социальной дезорганизации не было проявлено твердой политической воли в деле реши­тельного противодействия преступности. Свобода стала часто трактоваться как вседозволенность. Получило широкое рас­пространение заблуждение относительно того, что демократическое общественное устройство несовместимо с сильной, при необходимости жесткой государственной властью.

Произошло ослабление управляемости динамичными процессами в жизни общества. Государство вследствие про­тиворечий между ветвями власти, проявлений национализма, сепаратизма, местничества утратило важные рычаги обеспече­ния единой законности и конституционного правопорядка. Не случайно в общественном сознании сложились представления о том, что государственную власть в стране реально осу­ществляют не народ, Президент, Федеральное Собрание, Правительство, органы местного самоуправления, а "кри­минальные структуры, мафия". Таково мнение 52% опро­шенных граждан России (ИСП, 1997 г.).

Реформы своевременно не были обеспечены надежным правозащитным механизмом. Дело дошло до того, что отдель­ные политические деятели стали открыто высказываться за допустимость в условиях перехода к рынку наживы любым способом, включая взяточничество, другие явно проти­воправные деяния. Коррумпированность части государст­венного аппарата, низкий авторитет власти в глазах населения зачастую сводят на нет обращенные к гражданам призывы и требования о законопослушании. На состояние правопорядка оказали негативное воздействие издержки "романтического демократизма", попытки забегания вперед, насаждения в государственном строительстве некоторых идей, чуждых сов­ременной российской действительности. Так, при отсутствии необходимой законодательной базы реформ, существенных пробелах в правовой регламентации общественных отно­шений, ослаблении моральных регуляторов поведения от­рицательную роль играло провозглашение и внедрение политико-юридического принципа: "разрешено все, что не запрещено законом". В то же время под влиянием некоторых коньюнктурно-идеологических постулатов государство ослабило свои воспитательные функции, что существенно снизило его антикриминогенный потенциал, лишило воз­можности эффективного упреждающего воздействия на преступность, ее причинный комплекс.

Очевидной является причинная связь с политикой, с политическими противоречиями и конфиктами относительно небольшой группы уголовно наказуемых деяний, относя-щихся к разряду преступлений, против основ конституци­онного строя и безопасности государства, конституционных прав и свобод человека и гражданина. Частично преступле­ния этой группы в прошлом небезосновательно назывались политическими и оставались таковыми несмотря на всякого рода идеологические манипуляции. Необходимо отметить, что если рассматривать эти преступления не как юридические конструкции (составы), предусмотренные нормами закона, а как элемент социально-правовой реальности, то их за последнее время стало больше, что, конечно, не случайно и в первую очередь связано с издержками политики.

К политической сфере (а не социальной, как это иногда делается) должны быть отнесены причины, условия и другие детерминанты преступности, возникающей на почве межнациональных отношений (конфликтов). Национализм, пробудивший межнациональную вражду и ненависть, лозунг суверенизации, нередко доводимый до абсурда, — это в сущности проявления политического экстремизма. Межна­циональные конфликты могут быть первопричиной уже значительно более широкого круга преступлений: сугубо "политических" (например, вооруженных мятежей, ди­версий); "околополитических" (например, бандитских, разбойных нападений, совершаемых вооруженными бое­виками, участниками межнационального конфликта); обще­уголовных, бытовых (например, кражи, совершаемые беженцами, мигрантами, вынужденными покинуть свои дома и не имеющими легальных источников существования). Не­смотря на то что преступления этой группы в количественном отношении представляют собой уже массовое явление (пусть и относительно), они, равно как и сфера действия по­рождающих их причин, все же локализованы, ограничены в основном рамками очагов межнациональных конфликтов, путей передвижения и расселения лиц, пострадавших от них.

Гораздо более широкое криминогенное значение имеют слабость власти, ее непоследовательность и плохая орга­низация, отчуждение от народа, а главное "дурной пример", который показывают "государственные мужи", в том числе и некоторые высшие должностные лица своими корыстными

притязаниями, циничным игнорированием требований закона, бесконечными скандалами криминального свойства. В этих условиях создается обширное неправовое пространство, все­дозволенность становится, по существу, нормой жизни и, как результат, возникает благодатная почва для воспроизводства преступности, практически всех ее видов и проявлений.

В настоящее время в духовно-нравственной сфере общества накопилось множество негативных явлений, отрицательно влияющих на состояние правопорядка, играющих роль сильно действующих субъективных причин и условий преступности.

Связь права с нравственностью, равно как и преступности с аморализмом, прослежена уже давно и по самым различным направлениям. Высокая нравственность всегда противостоит преступности, а безнравственность, как на макроуровне (в масштабе всего общества, больших социальных групп), так и на микроуровне (личность, ее непосредственное окружение) интенсивно продуцирует ее. Если общество в целом, госу­дарство, его структуры, а также отдельные люди руко­водствуются идеями добра и справедливости, живут по законам нравственности, то они могут успешно противостоять криминогенному прессу экономического кризиса, социальных бедствий и неурядиц, других криминологических детерминант базисного, глубинного свойства. И , наоборот, если ведущим жизненным ориентиром становятся аморальные ценности, то даже в условиях материального благополучия легко сра­батывают механизмы противоправного поведения.

Многие факты указывают на то, что нынешнее российское общество в своем духовно-нравственном состоянии и развитии переживает далеко не лучшие времена. Суть проблемы состоит прежде всего в том, что прежние нравственные ценности и ориентиры в значительной степени отвергнуты (с сугубо криминологической точки зрения, не столь важно, за­служивают они того или нет), а новой прочной системы морального регулирования не создано, в результате чего образовались существенные пробелы морального регули­рования, возник и соответственно получает большее распространение феномен моральной безнормативности. Положение усугубляется тем, что освободившееся место

заполняется не только сомнительными суррогатами, но и откровенно аморальными "ценностями".

Декларируемая значимость общественного сознания, социально-психологического самочувствия россиян часто не получает надлежащей реализации в повседневной социальной практике. Между тем без понимания современного нравст­венно-психологического состояния общества, переживающего духовный и идеологический кризис, любые мероприятия по противодействию преступности неэффективны.

В сознании значительной части людей преобладают элементарные потребности, мотивы физического выживания, сиюминутные интересы. Неуверенность в завтрашнем дне, ощущение перманентной угрозы благополучию, переживание ненадежности, а то и ущербности социального статуса, материального и служебного положения вызывает у многих людей состояние фрустрации, порождает социальную де­прессию, апатию, пессимизм. Социально-психологическими исследованиями все чаще фиксируется утрата смысла жизни в результате обманутых ожиданий, несбывшихся надежд, невыполненных обещаний. По данным Института социологии парламентаризма за 1997 г., 39% россиян тревожит их "социальное бесправие, беззащитность".

Произошли коренные изменения мировоззренческих установок, идеологических ориентации. Так, например, ранее осуждаемая частнособственническая психология превраща­ется в одобряемую и признанную систему взглядов и ценностей. Несоответствие экономического сознания, пси­хологии и менталитета подавляющего большинства людей изменившейся экономической реальности приводит к неадекватному поведению и усугубляет социально-психоло­гическую дезадаптацию.

Деформация ценностных ориентации у значительной части населения, особенно в подростково-молодежной среде, дошла до того, что признаются социально одобряемыми некоторые формы аморального, антиобщественного и даже преступного поведения (проституция, сводничество, уклонение от военной службы, вымогательство и др.). В глазах многих граждан

перестали быть позорными судимость, привлечение к уголовной ответственности, тунеядство, пьянство.

В обыденном сознании утрачена ценность продуктивного труда как источника благополучия и главного средства самореализации личности; широко распространились пред­ставления о возможности легко достигнуть благополучия обманным путем, спекулятивными операциями, участием в недобросовестных финансовых "играх", криминальном биз­несе.

Снижен престиж образованности, учености, профес­сионализма. Значительная часть населения отдает предпочте­ние легкодоступным видам деятельности, достижению успеха любой ценой.

Коммерциализация искусства, науки, культуры, лишив­шихся прежней государственной поддержки, сопровождается снижением их качества. Подлинные духовные ценности нередко подменяются низкопробной продукцией.

Значительные слои российского общества воспринимают происходящее как национальный катаклизм. Сознание многих людей деформировано, противоречиво, поскольку пытается сочетать несовместимые стереотипы и установки. Накопление негативных эмоций, разносторонних раздражителей и стимулов порой достигает запредельного напряжения, часто угрожает криминальным срывом.

В ходе всероссийских опросов (ВЦИОМ, 1996 г.) 70% опрошенных указали, что не чувствуют себя в безопасности на улицах, ощущают тревогу, беспокойство, переживают страх нападения. Наблюдается общее ожесточение нравов, демо­рализация межличностных отношений, усиления эго­центризма и индивидуализма.

Растет неверие в устойчивость государственных инсти­тутов, в стабильность власти, в ее способность обеспечить нормальную жизнедеятельность общества, правопорядок, защиту прав и интересов граждан. Отмечается оживление политического, идеологического, национального, религиоз­ного экстремизма, обострение межгруппового противостоя­ния в борьбе за власть, собственность, средства массовой

информации при социальной индифферентности зна­чительной части граждан.

Оказались значительно обесцененными гуманистические ценности, нормы нравственности, справедливости, демокра­тические принципы и идеалы.

Нарастает правовой нигилизм, негативное отношение к праву, неверие в его возможность выступать эффективным регулятором общественных отношений.

Криминогенно значимые деформации духовно-нравст­венной сферы во многом обусловлены злоупотреблениями свободой слова в средствах массовой информации, пропа­гандой насилия, жестокости, "суперменства", культа наживы любой ценой, порнографии, тесная связь которых с прес­тупностью давно известна. Нельзя сказать, что подобные антиценности — порождение российской действительности. Во многих странах рассматриваемые явления уже давно стали привычной повседневностью. Но в большинстве зарубеж­ных государств они локализованы, введены в определенные рамки, строго ограничены во времени, в пространстве, по кругу лиц. В современной же России этим деформациям духовно-нравственной жизни по существу нет преград и границ: "секс-шоп" может располагаться в центре города, у правительственных зданий или рядом с детским садом, журналы "для мужчин" — беспрепятственно распространяться в общеобразовательной школе, а проститутки настолько свободны, что избавлены от необходимости проходить медосмотры.

Определенное влияние на преступность, ее неблагопри­ятные количественные и качественные изменения оказыва­ют пробелы в законодательстве, недостатки правопримени­тельной, правоохранительной деятельности и другие негатив­ные факторы правовой сферы.

Резкое обострение криминальной ситуации, которое в целом нетрудно было предвидеть, фактически застало реформируемое российское общество врасплох. Значимых упреждающих усилий, целостной взвешенной системы неотложных и последующих мер противодействия преступ­ности, постепенно набиравшей силу, своевременно предпри-

нято не было. Отказ от пропагандировавшихся ранее нере­альных целей полной ликвидации преступности, окончатель­ного искоренения ее причин и условий сопровождался другой крайностью — насаждением в обществе и даже в некоторых структурах власти капитулянтских настроений, надуманных легковесных схем, исходящих из того, что само понятие борьбы с преступностью применительно к деятельности уголовной юстиции является "вульгарной идеей". Стало при­нижаться значение защиты публичного интереса как одной из важнейших задач правоохранительной деятельности, правосудие трактовалось как арена диалога между госу­дарством и личностью в их споре о праве по конкретным делам¹.

Без тщательной проработки, на основе оторванных от жизни умозрительных построений и некритического заимст­вования зарубежного опыта выдвигались ультрарадикальные предложения о ликвидации института народных заседателей, введении суда присяжных с непомерно раздутой подсуд­ностью, о свертывании функций прокуратуры, об упразд­нении доследственной проверки, дознания как особой формы расследования, о недопустимости использования в процессе доказывания оперативно-розыскных данных даже после их процессуального закрепления².

Подобные "новации", возможно, жизнеспособные в усло­виях состоявшегося, стабильного демократического общества и к тому же игнорирующие отечественный опыт организации правоохраны, специфику переходного периода, получили в определенной степени официальное признание, нашли отражение в законопроектных работах. Все это не могло не дезориентировать правоохранительную систему в период, когда преступность консолидировалась, вооружалась, техни­чески оснащалась, становилась более агрессивной, завоевы­вала все новые позиции.

Долгое время оставалась не сформированной, даже в основных чертах, организационно-правовая база борьбы с

¹ См.: Концепция судебной реформы в Российской Федерации. М.,
1992. С. 19, 33, 35 и др.

² Там же. С. 41, 45, 47, 57-62, 89, 90 и др.

преступностью. Так, только на третьем году радикальных реформ была принята федеральная программа борьбы с преступностью, оказавшаяся в значительной части не выполненной из-за недостаточного ресурсного обеспечения и по другим причинам.

При отсутствии продуманной концепции правовой реформы пробелы в правовом регулировании общественных отношений, охраняемых уголовным законом, восполнялись бессистемно, без четкой стратегии и иерархии общественно значимых приоритетов, нередко под давлением узкогрупповых интересов и модных лозунгов. Из уголовного законодательства с большим опозданием были изъяты изжившие себя положения, оно медленно приводилось в соответствие с условиями перехода к рынку.

Одновременно некоторые общественно опасные деяния поспешно декриминализировались, а разработка и принятие остро необходимых нового уголовно-процессуального кодек­са, законов по борьбе с организованной преступностью, кор­рупцией и др. затянулись на годы.

Своевременно не была введена уголовная ответственность за организацию и руководство организованными преступными формированиями, не получила адекватной уголовно-пра­вовой оценки профессиональная преступная деятельность. Становление и узаконение частной собственности не сопровождалось оперативным созданием системы ее надеж­ной уголовно-правовой защиты. Вне сферы действия уго­ловного законодательства длительное время находились незаконное предпринимательство и лжепредпринимательство, злостное уклонение от погашения кредиторской задол­женности, фиктивное банкротство, монополистические дей­ствия и ограничение конкуренции, заведомо ложная реклама, компьютерные преступления и другие деяния, повышенная общественная опасность которых в условиях перехода к рынку была достаточно очевидной.

Утратили наступательность в борьбе с преступностью милиция, органы государственной безопасности, прокуратура, другие правоохранительные органы. Упал их престиж, они понесли значительные кадровые потери вследствие оттока

квалифицированных работников в коммерческие, частные охранные и другие структуры. Дезорганизации сил право­порядка способствовало то, что после освобождения от привычной жесткой опеки партийных и советских органов не было налажено надлежащего руководства и контроля за ними со стороны новой власти. Положение усугублялось упразднением в течение ряда лет функции координации прокуратурой деятельности правоохранительных органов по борьбе с преступностью. Урон делу противодействия преступности нанесен чехардой их реорганизаций, частой сменой руководства. Практически были утрачены существо­вавшие ранее многосторонние связи сил правопорядка с населением.

В то время как профессионализм, организованность преступности нарастали, уровень профессиональной дея­тельности сил правопорядка снижался, ухудшились профи­лактика правонарушений, раскрываемость преступлений. Значительная часть сотрудников правоохранительных ор­ганов оказалась профессионально неподготовленной для выявления, раскрытия и расследования нетрадиционных преступлений (заказных убийств, похищений людей, захватов заложников, террористических актов, новых экономических преступлений и др.).

Организованный преступный мир во многом опередил правоохранительные органы в плане оснащения современ­ными средствами транспорта, связи, информатики, охраны, вооружения. Те правоохранительные органы, которые имеют в своем распоряжении оперативно-розыскные средства и методы, не сумели своевременно завоевать прочные опера­тивные позиции в сферах криминализированных экономи­ческих структур, наркобизнеса, нелегального оборота оружия, отмывания преступных доходов, транснациональных прес­тупных связей, среди криминальных авторитетов, коррумпи­рованных чиновников и других категорий лиц, причастных к организованной преступности.

О серьезных изъянах уголовной политики в период реформ свидетельствует такой парадоксальной факт, как значительная либерализация судебной практики по уголовным делам в

условиях разрастания криминальной стихии. Так, получила широкое распространение практика назначения наказания ниже низшего предела, предусмотренного законом, в том числе за взяточничество, хищение в крупных размерах и дру­гие тяжкие преступления.

Особый вред делу борьбы с преступностью был нанесен сведением на нет роли общественности в укреплении правопорядка, демонтажем системы профилактики правона­рушений, правового воспитания и просвещения населения. Эта система, несомненно нуждавшаяся в развитии и совер­шенствовании, была разрушена в основном по надуманным соображениям, без каких-либо серьезных обоснований и расчетов, при этом взамен ничего нового практически создано не было. В результате был заметно ослаблен профи­лактический потенциал государства, всего общества, проведена опасная полоса отчуждения между правоохранительными структурами и населением.

Такова, в основных чертах, характеристика причинного комплекса преступности, взятая в разрезе основных сфер современного российского общества. За пределами анализа остались некоторые явления и процессы, причинно-следственная и иная связь которых с преступностью достоверно пока не установлена, еще только прощупывается и, может быть, будет доказана в будущем. В частности, углубленное изучение преступности на почве межнациональ­ных конфликтов, возможно, позволит выявить более тесные зависимости некоторых ее разновидностей и характеристик от этнопсихологических особенностей людей, специфических черт национального характера; объективный анализ сверх­жестоких, "заказных", серийных убийств, деяний сексуальных супер-маньяков даст возможность проследить ныне неизвестные связи некоторых преступлений с биологичес­кими факторами и т.д. Но это дело будущего.

В данной лекции основное внимание уделено причинам и условиям преступности, которые стали проявляться в различных сферах социальной жизни преимущественно за последние годы, в период коренного реформирования россий­ского общества. Это, конечно, не значит, что перестали

действовать давно известные криминогенные факторы, например антиобщественные взгляды и привычки, связанные с неуважением к личности, чужому имуществу, укоренившиеся питейные традиции и т.п. Подобные детерминанты прес­тупности рассматриваются в дальнейшем — применительно к отдельным видам преступлений.

Контрольные вопросы и задания

1. Охарактеризуйте экономические причины и условия
преступности в современной России.

2. Какие противоречия и недостатки социальной сферы
порождают и обусловливают преступность в современной
России?

3. Проанализируйте негативные явления сферы поли­
тических отношений, детерминирующие преступность в
современной России.

4. С какими негативными факторами духовно-
нравственной сферы связана преступность в современной
России?

5. Какие негативные явления и процессы правовой сферы
влияют на криминальную ситуацию в современной России

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: