Напряженные отношения между остальными членами семьи

Напряженность в семье может быть вызвана не только от­ношениями между родителями и ребенком, вступившим в дви­жение. «Потеря» брата или сестры может сказаться на других детях. С одной стороны, «заблудший» может вызывать у них сочувствие, которое они не решаются высказывать дома. Если из страха точно также потерять еще одного ребенка родители запрещают детям видеться, это может служить почвой для кон­фликтов.

С другой стороны, братья и сестры могут испытывать воз­мущение или боль из-за того, что, как им кажется, все роди­тельское внимание поглощено одним этим ребенком. Родители должны помнить, что остальным детям внимание и помощь нужны ничуть не меньше, чем ребенку, вступившему в НРД.

Бывают случаи, когда в уходе ребенка в НРД родители обвиняют друг друга. Нередко они реагируют на случившееся по-разному, что может еще больше усугубить раскол в семье. Например, отец настроен резко против участия ребенка в дви­жении и не желает иметь с ним ничего общего, тогда как мать отчаянно стремится сохранить с ним контакт и постоянно раз­рывается между ними. Такая мать, и поддерживая, и не под­держивая отношения с ребенком, может чувствовать себя оди­наково виноватой. Ее чувство вины может перерасти в обиду и отчуждение между родителями станет еще глубже.

«Смешанные браки»

Если в НРД вступает только один из супругов, это также чревато напряжением в семейных отношениях. Дело может дой­ти и до распада семьи. Иногда в движение вступают оба супру­га, но затем один из них выходит или, формально считаясь членом НРД, проявляет гораздо меньшее рвение, нежели дру­гой. В некоторых НРД придерживаются того мнения, что че­ловек быстрее добивается результатов (поднимается на более высокий уровень развития или становится более просвещен­ным), если супруги живут порознь и не зависят друг от друга. Разумеется, это ведет к тому, что человек начинает больше за­висеть от группы, чем раньше зависел от супруга.

Конечно, можно назвать множество случаев, когда муж и жена живут вполне счастливо, несмотря на то, что один из них исповедует одну религию, а другой другую или вообще являет­ся атеистом. Однако та мера напряженного участия, которую требуют многие НРД, может изрядно осложнить ситуацию. У «необращенного» супруга может возникнуть ощущение, что ре­лигиозное движение, подобно счастливой сопернице или сопер­нику, стоит между ними.

Бывает так, что муж или жена, примкнувшие к НРД, про­должая жить дома, утрачивают откровенность или перестают обсуждать сколь либо серьезные вопросы. Они могут полно­стью утратить интерес к совместной жизни — все их помыслы обращены к новой «Истине» — и большую часть свободного времени заниматься деятельностью НРД или проводить со своими единомышленниками, которые, как они считают, в от­личие от отвергаемого супруга, «понимают их по-настоящему». «Необращенный» партнер может испытывать еще большее оди­ночество, еще большие страдания, чем родители, чьи дети всту­пили в НРД, поскольку ему часто вообще не с кем даже обсу­дить сложившуюся ситуацию.

Бывает и так, что член движения заставляет партнера «не­члена» усомниться в обоснованности своих страхов и опасений по поводу брака, а то и вовсе почувствовать себя идиотом. Не имея возможности поговорить с кем-либо, такой партнер начи­нает думать, что он становится параноиком, особенно, если на это намекает член НРД, которому, как и его единоверцам, внушили, что «правда всегда на их стороне». Порой поведение увлеченного движением супруга меняется до такой степени, что может вызвать у другого сильную тревогу и беспокойство, хотя едва ли нечто подобное можно считать достаточным основанием для развода. Жена, которой муж заявил, что, если бы ему пришлось выбирать между браком и гуру, он отказался бы от брака, признавалась:

«Первое время он все старался избегать моего взгляда. Это было странное ощущение; я думала, что схожу с ума. Что-то было не так, а я не могла понять, в чем дело. Но однаж­ды я поняла, в чем дело, и поинтересовалась у психолога, насколько важно встречаться глазами. Он подтвердил, что зрительный контакт имеет очень большое значение. Я спро­сила у мужа, говорила ли Матаджи что-нибудь о зритель­ном контакте, и он ответил, что говорила. Если кто-то сер­дится на тебя или ты на него, тогда с этим человеком не следует встречаться глазами. Такая мелочь может оказать пагубное, разрушительное воздействие».'

Иногда член НРД передает движению деньги, которые по пра­ву принадлежат обоим супругам. Такая ситуация может стать неприятной, поскольку, пожелай другой супруг получить день­ги назад, ответчиком в суде будет выступать физическое лицо, а не само движение. Очень немногие браки безболезненно вы­держивают судебное разбирательство. В тех случаях, когда возникает подобная ситуация или когда, например, партнер, не являющийся членом НРД, обнаруживает, что дело идет к про­даже дома, в котором он живет, рекомендуется как можно бы­стрее проконсультироваться у юриста.

Конфликт между разведенными или разводящимися супру­гами особенно обостряется, если у них есть дети. Между члена­ми и «не-членами» НРД состоялся не один мучительный про­цесс за право опеки над детьми.

ГЛАВА 10

РЕАКЦИЯ РОДИТЕЛЕЙ

На одном конце спектра — родители, заявляющие, что предпочли бы, чтобы их ребенок занялся чем угодно, только не делами движения, или даже умер. На другом — родители, пребывающие в полном восторге оттого, что их сын или дочь вступили в НРД, причем некоторые даже присоединяются к движению вслед за своими отпрысками. Ро­дители с твердыми религиозными убеждениями, узнав, что их ребенок принял новую систему верований, представляющуюся им самим ересью, богохульством или просто-напросто сумасше­ствием, могут сначала не поверить этому, а затем испытать ужас и страх.

Большинство родителей, во всяком случае на раннем эта­пе, хотели бы видеть своих детей занятыми чем-нибудь другим хотя бы потому, что скептически относятся к верованиям и це­лям движения и считают, что у их сына или дочери жизнь мог­ла бы сложиться гораздо удачнее — они могли бы быть счаст­ливее или принести больше пользы. Иногда отношение родите­лей к участию ребенка в НРД со временем меняется. Некото­рые, вначале не обращавшие особого внимания на то, что каза­лось им мимолетным увлечением, спустя какое-то время начи­нают испытывать беспокойство. Иные, растерявшиеся, когда их ребенок только присоединился к НРД, примиряются с тем, что у них в семье есть последователь Кришны или «дитя» Миссии Божественного Света. Одна мать, и так не находившая себе места в тревоге за сына, ибо прежде он злоупотреблял наркоти­ками и пытался совершить самоубийство, пришла в еще боль­шее отчаяние, когда он вступил в похожую на секту группу христианского толка. Женщину охватил настоящий ужас оттого, что ее ребенок, которого «с детства учили не принимать на веру авторитеты и мыслить рационально», мог с таким энту­зиазмом поверить в какой-то, по ее мнению, суеверный вздор. Однако через несколько недель мать пришла к выводу, что ре­бенок, «талдычащий» Библию, это все же больше ее проблема, чем его (проблема несовпадения мировоззрений).

Возможно, родители беседуют со своими детьми и их друзьями о наркотиках, алкоголе, сексе, деньгах, о поступле­нии в университет, новой работе и о всякого рода других жиз­ненных трудностях. Однако лишь немногим приходит в голову, что отпрыску может вздуматься вступить в НРД, а уж о том, чтобы серьезно обсудить с ним такую возможность, и говорить не приходится. Подавляющее большинство родителей не имеют ни малейшего представления об этих движениях, кроме смутно­го воспоминания о где-то прочитанном или услышанном, как это плохо и опасно. Дурных предчувствий после вступления ребенка в НРД не удается избежать почти никому из родите­лей. Большинство, не зная, что делать и к кому обратиться, пребывает в состоянии замешательства и растерянности. Многие страдают молча.

Первое и, быть может, самое трудное, что должны сделать родители, — это разобраться в собственных реакциях и спра­виться с ними. Буря чувств, которые ими овладевают, может испугать их самих. Здесь могут быть смешаны и чувство от­верженности, и гнев, и разочарование, и сознание собственной вины, и одиночество, и растерянность, и тревога.

Чувство отверженности

Многие из тех, кто присоединяется к сегодняшним НРД, выросли в сплоченных семьях, где родители справедливо счи­тали, что играют важную роль в жизни ребенка, и где ребенок играл важную роль в жизни родителей. После его вступления в движение у родителей возникает чувство, что этим шагом он отверг их самих и те ценности и принципы, на которых воспи­тывался.

Однако чаще всего подобное отвержение является не столько устойчивым и полным неприятием родителей или их принципов, сколько демонстрацией собственной независимости. В таком поведении нет ничего экстраординарного. Напротив, бунт в юношеском возрасте — дело обычное. И тем не менее даже незначительно выходящее за рамки того, что принято счи­тать нормальным процессом взросления, такое поведение может восприниматься родителями очень болезненно, особенно, если роль родителей для них одна из первостепенных в жизни.

Полный воодушевления и восторга, новообращенный ис­пытывает меньшую потребность участвовать в жизни родителей, чем родители — в его жизни (хотя бы знать, чем он занимает­ся). Но те же самые взрослые дети обижаются и могут даже порвать всякие отношения с родителями, если считают, что те не проявляют должного интереса к их делам.

В какой-то момент дети становятся достаточно взрослыми, чтобы жить по-своему. Их новый образ жизни может предпола­гать отказ от взглядов и ценностей, которые внушались им с детства и которые по-прежнему первостепенны для их родите­лей. Это ранит родителей, будь они правоверными евреями, чей сын присоединился к движению «Евреи за Иисуса», благочес­тивыми баптистами, чья дочь примкнула к движению Ошо Раджниша или, как в случае, приведенном в качестве примера в предыдущем разделе, атеистами гуманистической ориентации, чей ребенок вступил в одну из новых фундаменталистских хри­стианских общин. Одни родители опасаются за состояние бес­смертной души своего ребенка, других больше заботит его спо­собность рационально мыслить.

Иногда бывает, что идеологические различия не так вели­ки, как это может показаться вначале. Порой столкновение именно тех верований, которые имеют между собой много об­щего, несет в себе большую угрозу, чем встреча совершенно различных. Кроме того, вполне возможно и даже вероятно, что дети не отрицают ценности, которые прививали им родители, просто они пытаются следовать им по-своему. К примеру, по­хоже, что многие из тех, кто вступил в Церковь Объединения, сделали это не вопреки, а даже в какой-то мере благодаря идеалам (преданность делу, чувство долга, умение жертвовать своими интересами ради других и т. п.), внушенным им в дет­стве родителями.¹ А когда ребенок с энтузиазмом неофита оку­нается в движение, родители чувствуют себя отвергнутыми. Довольно типичным является высказывание члена Церкви Объединения: «Мои родители хотели, чтобы религия была для меня частью, а не образом жизни».*

Иногда отвергнутой оказывается другая сторона, т. е. ро­дители отвергают ребенка, который вступил в НРД. Вот как сказал об этом один отец, написавший письмо и пославший ко­пию этого письма своему сыну для распространения среди чле­нов движения:

В тот день, когда мы поняли, что впервые в жизни Х дейст­вительно втянулся в это дело, а не просто в очередной раз чем-то увлекся, с согласия жены я исключил его из своего завещания и, насколько это возможно, из своих мыслей.

Мы [с женой] потратили столько времени и сил, стара­ясь дать ему наилучшее физическое и интеллектуальное развитие. Но у нас хватает ума понять, что этого может быть недостаточно; иногда неудачные вложения приходится списывать со счета. Так мы и сделали.

Далее в письме приводилось немало жестоких высказываний в адрес сына. Кстати сказать, последний в конце концов покинул движение, но о своем местопребывании семье не сообщил.

Гнев и разочарование

Многие родители, обычно мягкие и любящие, говорили о неудержимом гневе, охватившем их, когда обнаружилось, что сын или дочь приняли новые, им, родителям, совершенно чуж­дые, убеждения и, похоже, пожертвовали ради этих убеждении уготованным им будущим. Родители добровольно отказывали себе в покупках и развлечениях, ограничивали себя в удобствах ради того, что казалось им более важным, — дать ребенку воз­можность преуспеть в этом мире.

Но ведь не для того же они шли на все это, чтобы он всту­пал в какую-то секту! Иногда гнев направлен на сына или дочь, иногда на само движение, а чаще всего и на ребенка, и на группу. Ощущение безысходности становится особенно острым, когда родители начинают понимать, что их ребенок больше не слушает доводов разума, или приходят к выводу, что движение никогда не позволит им доказать свою правоту.

Чувство вины

Довольно часто в проблемах, которые возникают у них во взрослой жизни, дети винят своих родителей. Некоторые НРД поддерживают в этом своих членов. Однако идет ли речь об обвинении родителей со стороны ребенка — члена НРД, или об обвинении родителями движения, связь между обвинением и виной есть далеко не всегда.

В жизни людей, у которых есть дети, почти всегда бывает момент, когда они спрашивают себя: что мы сделали не так? Но нет никаких свидетельств, позволяющих предположить, будто родители членов НРД сделали что-то особенно «не так». Зад­ним числом некоторым кажется, что они грешили чрезмерной опекой или были слишком строгими. Конечно, бывают родите­ли (хотя их немного), у которых и в самом деле есть основания считать себя виноватыми, но подавляющее большинство вело себя по отношению к детям ничуть не хуже других. Более того, по ряду критериев они, возможно, были и лучше многих.¹ Ох­ваченные чувством вины, родители сами нуждаются в помощи, но, повторяем, их чувство вины обычно только мешает.

Чувство одиночества

После вступления ребенка в НРД, оказавшись в ситуации, которая явилась для них полной неожиданностью, многие ро­дители чувствуют себя сбитыми с толку, покинутыми и одино­кими (собственно, в таком же положении оказываются жены или мужья, «потерявшие» в движении супруга). Поскольку связь с НРД в массовом сознании — своего рода клеймо, неко­торые стыдятся признаться в случившемся. Доверившие свою тайну рискуют услышать от родных и друзей, что они сами ви­новаты, или что их остается только пожалеть (а вынести это бывает еще труднее). Некоторые родители признавались, что, справляясь о других детях, люди изо всех сил стараются не упоминать ребенка, «пропавшего» в НРД, «словно он покончил с собой».

Чтобы как-то преодолеть хотя бы самые неплодотвор­ные реакции родных и друзей, иногда бывает достаточно устроить их встречу с новообращенным. Такой простой способ может предотвратить многие недоразумения. Конечно, если обращенный далеко или он не может, не хочет придти домой, дело осложняется или становится совсем безнадежным. Но если «человеку со стороны» удастся встретиться с новообращенным один на один где-нибудь на нейтральной территории, он с изумлением обнаружит, насколько тот «нормален». Даже если родители обеспокоены произошедшими изменениями, едва ли они значительны до такой степени, как это воображают друзья и родственники. Несколько лет тому назад техник, которому поручили проявить кинопленку фильма об одном НРД, позво­нил продюсеру, чтобы уточнить, то ли ему прислали, слишком уж обычными выглядели люди на пленке.¹

Переживания родных или близких человека, вступившего в НРД, сравнивают с горем людей, понесших тяжелую утрату. В той и другой ситуации «переживший тяжелую утрату» не может поверить в случившееся, испытывает страх, потрясение, гнев, чувствует себя покинутым; его охватывает чувство беспо­мощности оттого, что, вопреки его воле и желанию, с ним про­изошло нечто такое, о чем он даже не помышлял. В результате возникает необходимость приспосабливаться к новому образу жизни или изменять свое представление о себе самом. Как и в случае смерти, здесь наблюдается несколько «этапов» приспо­собления, через которые могут проходить люди. Острая боль одиночества постепенно стихает, хотя никогда не исчезает совсем.

Некоторые говорят, что им (особенно в первые ме­сяцы), может быть, даже легче было бы пережить смерть, ведь смерть — это, по крайней мере, нечто завершенное. Здесь же — чувство неопределенности, когда неизвестно, правильно ли ты поступаешь, что может случиться с «обращенным» в бу­дущем. Однако аналогия не должна заходить слишком далеко, в конце концов, «обращенный» по-прежнему жив и весьма ве­роятно, что он вернется. Даже если порой кажется, что со смертью примириться гораздо легче, людей, которые, будь у них выбор, в самом деле предпочли бы такой вариант, считан­ные единицы.

Чтобы напряжение не стало совсем уж невыносимым, че­ловеку, чей близкий друг или родственник неожиданно вступил в НРД, следует поделиться своими переживаниями хотя бы с одним-двумя людьми. К тому же, это положительно скажется и на их отношениях с «обращенным». Разумеется, всякому хочет­ся быть уверенным, что те, кому он доверяется, — люди ин­формированные, благожелательные и здравомыслящие и что их реакция не будет ни истеричной, ни излишне благодушной или категоричной.

Какими бы покинутыми ни чувствовали себя родители или иные близкие друзья и родственники, им следует помнить, что они не одиноки в своей беде. Есть другие родители, мужья, же­ны или друзья, оказавшиеся в такой же ситуации. Они пре­красно понимают страдания родителей, готовы выслушать их и поделиться своим опытом. Существуют и другие люди, готовые прийти на помощь. ИНФОРМ может связать вас с родителями, родственниками, друзьями членов НРД или с профессиональ­ными консультантами и священниками традиционных религий, которые имеют представление об этих движениях и понимают, какие проблемы могут возникнуть в связи с ними.

Страх и тревога

Страх, особенно перед неизвестным, заставляет родителей, узнавших о том, что их ребенок вступил в какое-то движение, испытывать сильнейшую тревогу. Одна из основных задач этой книги — убедить, что не следует сразу предполагать худшее. Тем не менее тревогу родителей вполне можно понять — она действительно обоснована.

Иногда на пользу встревоженным родителям (а следова- тельно, и их отношениям с сыном или дочерью) идет следую­щий прием: сесть за стол с карандашом в руках, возможно, не одному, и спросить себя, в чем лежит причина беспокойства. Если ответом будет: «причина в том, что мой ребенок стал сек­тантом», то все это напрасный труд. Перечень четко названных причин позволит увидеть ситуацию как она есть куда яснее, чем смутные подсознательные страхи. При честном и взвешенном ответе некоторые страхи развеются; к настоящим же проблемам следует отнестись спокойнее и эффективнее с ними справиться.

В тех случаях, когда для беспокойства действительно есть основания, пусть даже самые незначительные, может помочь ведение дневниковых записей о данном движении, о самом «обращенном», о реакции родных и друзей, вообще о случившемся. Это может пригодиться не только для того, чтобы оценить происходящее, но и для того, чтобы предоставить как можно более полную и точную информацию тем, к кому позд­нее, возможно, придется обратиться за помощью. Ведение та­ких записей, естественно, не должно превратиться в навязчивую идею, которая лишь усиливает тревогу.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ЧТО МОЖНО ПРЕДПРИНЯТЬ?

Ранее уже давались некоторые советы по поводу того, что могут предпринять обеспокоенные родственники и друзья. Во второй части книги некоторые из них рассматри­ваются более подробно и предлагается ряд других рекоменда­ций, но это всего лишь рекомендации. Еще раз подчеркиваем, что каждый случай уникален. Реакции на каждую ситуацию следует тщательно продумывать в свете конкретных обстоя­тельств. При этом необходимо помнить: поскольку друзья и близкие родственники (чаще всего родители) знают обращен­ного как никто другой и больше всего пекутся о нем, именно им придется взять на себя ответственность за действия, которые будут предприняты.

Тем не менее другие люди тоже могут помочь дружеским отношением, полной информацией, а возможно, и советом. Та­кая помощь позволяет справиться с излишней растерянностью и служит поддержкой тем, кому просто необходимо прийти к ка­кому-то решению и разобраться в собственных чувствах.

Laissez-faire[2]

Можно сказать: ничего не поделаешь, взрослый человек пожелал вступить в новое религиозное движение и это его личное дело. Если это никак не связано с преступной деятель­ностью, пусть он верит во что угодно и живет так, как ему хочется. В свободном обществе люди вольны сами управлять собственной жизнью и, если уж на то пошло, то и совершать ошибки.

Если посмотреть с более прагматической точки зрения, можно сказать, что всякие действия лишены смысла, так как могут усугубить ситуацию. И, наконец, при более позитивном отношении можно посчитать, что вступлению человека в НРД следует радоваться, ибо теперь его жизнь стала полнее, счаст­ливее, духовнее, да и просто потому, что она устраивает его больше, чем прежняя.

Безусловно, можно согласиться с тем, что человек волен выбирать, во что ему верить, и признавать за ним право выра­жать свои религиозные взгляды, однако следует признать и то, что в выражении своих религиозных предпочтений человек должен быть ограничен рамками, защищающими права дру­гих.[3]

Иначе говоря, определенные действия, ритуалы, обычаи, даже если они выполняются во имя веры, могут вызывать бес­покойство у другой части общества. Тщательное расследование иной раз показывает, что необходимо вмешательство компе­тентных властей. Более того, практика некоторых НРД, хотя и не требует вмешательства или контроля со стороны государства, может привести к тому, что человеку, вовлеченному в движение (до, после или во время участия в нем), или его друзьям и род­ственникам потребуется помощь.

К решению ничего не предпринимать можно придти только после тщательных расследований и размышлений.

ГЛАВА 11

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: