Жанровая система Тредиаковского

Тредиаковский усваивает основные доктрины классицизма: рацио­налистичность, следование правилам, подражания образцам. 1:Ода о сдаче города Гданска" являет собой пример одного из самых основных стихо­творных жанров русской литературы XVIII века - торжественной "по­хвальной'' оды. К оде автор приложил теоретическое "Рассуждение об оде вообще", в котором впервые дается жанровое определение оды. Позднее Тредиаковским были написаны теоретические рассуждения о жанре эпи­ческой поэмы ("Предъизъяснения об ироической пииме") и комедии ("Рас­суждения о комедии вообще"). Тредиаковский ввел е литературный оби­ход и ряд других жанров - послание, любовную элегию, оду, стансы, эпи­грамму, мадригал, рондо, сонет. Впервые дано у нас Тредиаковским пере­ложение басен Эзопа. В 1752 году он издал первое и единственное собра­ние своих сочинения в 2-х томах — "Сочинение как стихами, так и прозой".

"Тилемахида"

Лучшим произведением Тредиаковского является "Тилемахида" - переложение в форме эпической поэмы французского политико- нравоучительного романа Фенелона ''Похождения Телемака". Это произведение импонировало Тредиаковскому скрытой сатирической струей, направленной против "неправедных царей" (это вызвало раздражение Екате­рины II. которая попыталась принизить значение "Тилемахиды", высмеи­вая во «Всякой всячине" ее манеру и стиль). "Тилемахида» замечательна в истории русской литературы тем, что в ней впервые употреблен в большом произведении нерифмованный гекзаметр, составленный из дактилей и хо­реев и приближающийся к античному размеру поэм Гомера. Исследовате­ли сходятся в том, что гекзаметр употреблен Тредиаковским чрезвычайно удачно, Встречаются и крайние точки зрения. Следует определенно ска­зать, - писал С. Бонди, - что гексаметр Тредиаковского один из лучших в русской литературе по ритму. Он во всяком случае лучше в этом отно­шении гексаметра Гнедича. Дельвига и Пушкина, гораздо богаче и разно­образнее его'.

Велико значение Тредиаковского как ученого филолога и стиховеда. Именно он является родоначальником русской фи­лологии. Эту его заслугу подчеркивал Пушкин: '"Его грамматические и филологические изыскания очень замечательны. Он имел о русском стихо­сложении обширнейшее понятие, нежели Ломоносов и Сумароков <...> Вообще изучение Тредиаковского приносит более пользы, нежели изуче­ние прочих наших старых писателей" (Пушкин А.С. Полн. собр. соч. / А.С. Пушкин. - Т. XI. - С. 227). Это мнение гения русской словесности не сле­дует забывать молодому филологу, который за несовершенной формой не всегда умеет разглядеть ценное содержание.

8. Реформа русского стихосложения

Предыстория русского стихотворения начинается в конце XVII - на­чале XVIII века, когда произошло выделение стиха как особой художест­венной системы речи, предполагающей рифму и ритм. Богатые вырази­тельные возможности рифмы и ритма были восприняты литературой ба­рокко, отличительными чертами которой являлись аллегоризм, интерес к греко-римской мифологии, пафос, великолепие, достигаемые с помощью разнообразных стилистических украшений. В русскую литературу вошло понятие "вирши". Виршевый стих связан с освоением русской поэзией силлабики, в основе которой лежал принцип равное ложности; в рифмую­щихся строчках должно было содержаться одинаковое количество слогов. Рифмы употреблялись преимущественно женские (то есть с ударением на предпоследнем слоге), а наибольшей популярностью пользовалась смеж­ная рифмовка. Стихотворные строки чаще всего заключали в себе восемь, одиннадцать или тринадцать слогов, по образцу польского стиха. Вот один из характерных примеров тринадцатисложного силлабического стиха, принадлежащий Феофану Прокоповичу:

Бежит прочь жажда, бежит и печальный голод,

Где твой, отче эконом, находится солод.

Да и чудо он творит дивным своим вкусом:

Пьян я, хоть обмочусь одним только усом

Силлабическое стихосложение в русской литературе связано с име­нами Симеона Полоцкого и его учеников. Силлабический стих господ­ствовал в русской поэзии с 1670-х до 1740-х годов.

Переход к силлабо-тоническому стихосложению был ознаменован революционными преобразованиями - основными его этапами явились 'Новый и краткий способ к сложению российских стихов"' (1735) В.К. Тредиаковского, "Письмо о правилах российскою стихотворства" (1739) М.В. Ломоносова и итоговый "Способ к сложению российских стихов"' (1752) В.К. Тредиаковского.

Противопоставление стиха прозе требовало от первого вес более четкого отличия от естественного ритма языка, что и могла обеспечить силлабо-тоника. На протяжении не одного десятилетия литературоведение склонялось к мысли о том, что силлабические вирши были искусственно привнесены в литературу, тогда как силлабо-тоника более свойственна русскому стихотворному строю (см., к примеру, Благой Д.Д. История рус­ской литературы XVIII века/Д.Д. Благой. - М.. 1955. - С. 122 - 123: Ле­бедев Е. Огонь - его родитель / Е. Лебедев. — М., 1976. - С. 44 и др.). Со­временные исследователи истории русского стиха считают, что победа силлабо-тоники в конкуренции с силлабикой была обеспечена только по­тому, что она резче всего отличается от естественного ритма языка и его прозы. После реформы Тредиаковского-Ломоносова силлабо-тоника стала господствующей в русском стихе на полтора века, но из этого не следует, что "остальные системы стихосложения не соответствовали "духу"' русского языка. Чисто-тонический стих дождался возрождения в XX в., а чис­то-силлабический вновь становится предметом переводческих экспери­ментов в наши дни" (Гаспаров М.Л. Очерк истории русского стиха / М.Л. Гаспаров.- М.,2000.-С 34).

Кроме внутренних причин существовали и внешние. При Петре I силлабическая Польша утратила свою роль посредника между русской и западноевропейской культурой и уступила ее силлабо-тонической Герма­нии. Первые силлабо-тонические эксперименты принадлежали иностран­цам, писавшим по-русски, - директору первой московской гимназии пас­тору Э. Глюку и его помощнику И. В. Паусу, но их произведения не полу­чили популярности в России. Настоящий переворот в реформе русского стихосложения осуществили В.К. Тредиаковский и М.В. Ломоносов.

Тредиаковский первым подошел к решению этой проблемы с пози­ции ученого-филолога, владеющего знанием силлабического стиха и ин­тересующегося поэзией народной.

В своей реформе он опирается на природные данные русского языка и сложившуюся традицию русского стиха. Вместо долгот русский язык имеет ударения, поэтому именно они и должны выступать в роли ритмообразующего фактора. "Тоническая" ударность предназначена определять систему русского стихосложения. В традиционные для русского стиха 11- и 13-сложные размеры Тредиаковский и вводит упорядоченное расположение ударений - прежде всего в окончания стихов и полустиший, а затем и внутри стиха. О более коротких стихах он не заботился - они име­ли более или менее правильный ритм ударений (чем короче, тем правиль­нее). Вот пример из стихотворения Тредиаковского, написанного до 1775 года:

Покинь купило стрелы:

Уже мы все не целы...

По Тредиаковскому, окончание стиха, как это было у русских силлабистов, всегда должно быть женское, а окончание предцезурного полу­стишия - мужское (ударение падает на последний слог).

Мерой стихотворной строки вместо слога должна стать "стопа'; "мера, или часть стиха, состоящая из двух у нас слогов". Ученый выделяет четыре стопы: хорей, ямб, спондей, пиррихий. В традици­онных стихах были смешаны любые стопы, Тредиаковский же предлагает придерживаться одного вида стоп, отдавая предпочтение хорею, допуская при нем спондеи и пиррихии'

На земле расти / мягкой ти велела,

Мягкости б вредить / груба не имела...

Это 11-сложный стих, по современной терминологии - 6-стопный хореи с цезурным усечением на III стопе.

Не возможно сердцу, ах! / не иметь печали,

Очи такожде еще / плакать не престали...

13-сложный стих - по современной терминологии 7-стопный хорей с цезурным усечением на IV стопе.

Стих первого рода Тредиаковский назвал "героическим эксаметром", второго - '"героическим пентаметром".

Главным откликом на реформу Тредиаковского явились полемиче­ски направленные выступления М.В. Ломоносова и Л.Д. Кантемира. В 1739 году из Германии Ломоносов прислал в Академию наук свою "Оду на взятие Хотина" вместе с '"Письмом о правилах российского стихо­творства". Ломоносов сходится с Тредиаковскими в том, что стих должен опираться на естественные данные языка, что "российские стихи надлежит сочинить по природному нашему языку свойству, а того, что ему весьма несвойственно, из других языков не вносить". А вот в ориентации на лите­ратурную традицию Ломоносов, в отличие от Тредиаковского, не видит необходимости, поскольку, с его точки зрения, "наше стихотворство толь­ко начинается". Ломоносов считает безосновательным предпочтение Тре­диаковского женским рифмам и снимает запрет на чередование женских рифм с мужскими. Кроме того, он вводит и дактилическую рифму. Упот­ребление одних только женских рифм он объясняет влиянием польского стиха, для которого этот принцип закономерен: все польские слова имеют ударение на предпоследнем слоге. В русских же словах ударение может быть и на предпоследнем, и на втором, и третьем с конца слоге: "То для чего нам оное богатство пренебрегать, без всякия причины самовольном нищету терпеть и только одними женскими побрякивать, а мужских бодрость и силу, тригласных устремление и высоту оставлять?" Ломоносова не устраивала допущенная Тредиаковским внутри стиха сво­бодная замена хореев пиррихиями и спондеями - он требовал выдержи­вать последовательное чередование правильных хореев или ямбов. Ямбам он отдавал предпочтение. Не забывает Ломоносов и о трехсложных стопах - дактиле и анапесте, разрешая и сочетание двухсложных и трехсложных стоп: ямбов с анапестами и хореев с дактилями. Вместо двух родов силла­бо-тонического стиха, рекомендованных Тредиаковским, Ломоносов ут­верждает 30 его родов. Он распространяет силлабо-тонический принцип не только на 11- и 13-сложкые стихи, но и на все другие объемы стиха.

"Ода на взятие Хотина" Ломоносова написана "правильным", почти без пиррихиев, ямбом:

Восторг внезапный ум пленил,

Ведет на верьх горы высокой,

Где ветр в лесах шуметь забыл;

В долине тишина глубокой.

На практике же Ломоносов был вынужден использовать пиррихии, что демонстрировало правильность пути, указанного Тредиаковским, - он давал возможность русским поэтам не ограничивать себя употреблением только коротких слов.

Мнение ученой публики было на стороне Ломоносова. "Письмо о правилах российского стихотворства" повлияло на переработанное переиздание трактата Тредиаковского.

В 1743 году А.Д.Кантемир прислал из Парижа "Письмо Харитона Макентина к приятелю о сложении стихов русских" (Харитон Макентин-анаграмма имени Антиох Кантемир).

"Письмо" Кантемира значительно отличается от трактатов Ломоносова и Тредиаковского - стиль его подчеркнуто дилетантский, его автор не делает никаких далеко идущих выводов. Кантемир признавал, что стих должен отличаться от прозы, но не за счет метрических, a за счет лексиче­ских и стилистических средств. Он отвергает переход на силлабо-тоническую систему стихосложения, оставаясь верным силлабике и пред­лагая ее упорядоченный вариант. В 13-сложном силлабическом стихе окончание строки должно быть обязательно женским, а окончание предцезурного полустишия мужским или дактилическим:

Уме недозрелый, плод / недолгой науки,

Покойся, не понуждай / к перу мои руки.

В II-сложном стихе окончание стиха и полустишия должно быть женским:

Уже довольно, / лучший путь не зная,

Страстьми имея / ослепленны очи.

Род человеческ / из краю до края

Заблуждал жизни / в мрак безлунной ночи...

Ученые отмечают плодотворность того пути, который предлагал Кантемир. Как пишет М.Л. Гаспаров, "теория и практика Кантемира показывает, как на основе русской силлабики могла сложиться русская силлабо-тоника, более гибкая и богатая ритмическими средствами, чем та, которую вводили Тредиаковский и Ломоносов. Однако этого не случилось: быстрый темп развития русской культуры требовал скорейшего развития стиха, максимально противопоставленного прозе, а таким был не стих, предложенный Кантемиром, а стих, предложенный Ломоносовым" (Гаспа­ров М.Л. - С.41).

В 1752 году Тредиаковский написал новый трактат по стихосложе­нию "Способ к сложению российских стихов, против выданного в 1735 го­ду исправленный и дополненный". Он признавал право на существование за всеми размерами, предложенными Ломоносовым. "Способ к сложению российских стихов" 1752 г. долгие годы оставайся основополагающей кни­гой по теории русского стиха.

9. М.В. Ломоносов

Назвав Ломоносова Петром Великим нашей литературы. Белинский образно и точно определил его главенствующую роль в деле создания на­циональной культуры, становления литературного языка и русской поэзии. Этот человек являл собой личность масштаба гениев эпохи Возрождения - его талант проявился в самых разных и неожиданных областях научного знания, таких как астрономия, геология, минералогия, география, эконо­мика, физика, химия, история, филология. Как писал в своей книге о Ло­моносове известный математик академик В.Стеклов, "всюду, чего бы ни касался Ломоносов, он вносил много нового, и притом такого, что потом вновь открывалось другим спустя многие годы". Открытия Ломоносова при его жизни мало были известны в Европе и не оказали того влияния, которое могли оказать, на ход развития науки. Более того, в России они были забыты на долгие десятилетия. Этому есть свои объяснения: деятель­ность гениального ученого совпала с периодом феодальной реакции в Рос­сии, и он постоянно сталкивался с противодействием враждебных сил. Многосторонняя деятельность Ломоносова была освещена глубоким пат­риотизмом: можно с уверенностью сказать, что всю свою жизнь он положил на алтарь служения России, все личные обиды и поражения переживались им тем более остро и болезненно, чем теснее они были свя­заны с вопросами общегосударственного масштаба. Кроме талантов в сфе­ре наук, Ломоносов обладал блестящими способностями и организатор­ской и просветительской деятельности: участвовал в строительстве Петер­бургской Академии наук, гимназии, был одним из организаторов Москов­ского университета, стремился в публичных речах приобщить, широкую аудиторию к последним достижениям пауки.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: