ПРОБЛЕМЫ РЕГИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ 4 глава

подступов к леднику и периодические стычки между индийскими и пакистанскими частями.
Политический кризис в штате Джамму и Кашмир усилился после проведенных с грубыми нарушениями местных выборов 1987 г. Общеиндийские выборы 1989 г. принесли значительный успех силам индусского коммунализма и осложнили межобщинные отношения в Кашмире. Охватившие долину Кашмира с конца 1989 г. массовые оппозиционные выступления были жестко подавлены властями штата и введенными в него регулярными войсками.
Осложнение ситуации в штате Джамму и Кашмир, прежде всего в центральной для него Кашмирской долине, отрицательно сказалось на отношениях между Индией и Пакистаном. Дели обвинил Исламабад в засылке диверсантов и террористов, а тот, в свою очередь, выступил с зявлениями о попрании прав человека и ограничении гражданских свобод. Пропагандистская война могла, вероятно, перерасти в вооруженный конфликт весной 1990 г., но опасность такого развития событий удалось отвести.
В целом, на протяжении двенадцати последних лет, на территори и штата продолжается вооруженное проти востояние, которое принято ныне относить к конфликтам низкой интенсивности. За десятилетие с 1989 по 1999 г. там, согласно официальным индийским данным, погибло свыше З тыс, гражданских лиц и б тыс, было ранено. Введенные в штат армейские подразделения (раштрийя райфлз — национальная пехота) потеряли убитыми около 1,5 тыс, человек, в то время как в ходе первой кашмирской войны 1947—1948 гг. было убито лишь чуть более тысячи индийских солдат. Противник, которым индийская сторона считает подготовленных пакистанской военной разведкой террористов, потерял убитыми почти 8 тыс, человек, а, по другим данным, к концу 1998 г. было убито более 10 тыс. мусульманских экстремистов и свыше 35 тыс, заключено под стражу.
Затяжной период индийско-пакистанкого военно-политического противостояния в Кашмире периодически (особенно в летний сезон, с апреля по октябрь) принимает формы перестрелок и артиллерийских дуэлей на линии контроля, упорной борьбы регулярных индийских частей с проникшими на индийскую территорию отрядами диверсантов, которых, по убеждению индийской стороны, подготовили пакистанские спецслужбы, усилившие их своими солдатами и офицерами. Обострение обстановки происходило неоднократно — оно наблюдалось в августе-сентябре 1997 и, особенно сильное, в мае-июне 1999 г.
Последний кризис получил название Каргильского конфликта и приобрел черты прямой и жесткой конфронтации между вооруженными силами двух государств. В начале мая 1999 г. индийские пограничные части неожиданно обнаружили группировку противника на своей стороне линии контроля в Кашмире на северном отрезке, примыкающем к населенному пункту Каргил. Начались бои с применением авиации и артиллерии. Пакистан, как и обычно, утверждал, что он лишь поддерживал действия проникших на индийскую территорию кашмирских «борпов за свободу», но вовлеченность в бои его регулярных частей несомне-iна. Несмотря на потерю нескольких боевых самолетов, индийским войскам удалось отгеснить группировку противника и восстановить контроль над стратегическими высотами. В начале июля Исламабад объявил о признании линии контроля неприкосновенной и отказе от поддержки перешедших ее муджахедов. К середине июля индийским частям удалось с боями восстановить полное господство над всеми участками своей территории в Кашмире и правительство Индии объявило о победоносном завершении военной кампании.
Характеризуя весь, более чем десятилетний, период кризиса, надо отметить, что в 1989—1992 гг. центр массовых выступлений находился в долине Кашмира и инициатива принадлежала оiiпозицинным силам, выступавшим с требованиями независимости от Индии. Ожесточенная борьба индийской армии и спецподразделений с вооруженными радикалами накалила межобщинную обстановку, вызван отток немусульманского населения из долины на юг, в район джамму. В 1993— 1995 гг. властям с помощью армии, а также сил министерства внутренних дел и полиции удалось навести порядок в центральных районах штата. Массовая борьба оппозиции сходит на нет. Летом 1996 г. состоялись выборы в Законодательное собрание, после чего было образовано правительство во главе с сыном Шейха Абдуллы Фаруком (он уже возглавлял исполнительную власть в штате в 80-е годы). Антииндийская кампания принимает главным образом характер террористической активности и перемещается на окраины штата. Вместе с тем в долине Кашмира и столице штата Сринагаре функционируют оппозиционные партии i4 группы, объединившиеся в 1993 г. во Все- партийную конференцию свободы (хурриет). Власти дели неоднократно пытались добиться прогресса на переговорах с ними, но это ни к чему не приводило.
После Каргильского кризиса ситуация в Кашмире продолжала оставаться крайне напряженной: почти каждый день там совершались теракты, гибли люди. По наиболее распространенным оценкам, общее число жертв «кошмара в Кашмире», включая погибших мирных жителей, за 1989—2000 гг. составило 34 тыс, человек, увеличившись за два последних года почти на
5 тыс. В ходе борьбы с индийскими войсками и силами безопасности на передний план выдвинулись группы, сочетающие

лозунги кашмирской независимости с в идеологией исламского радикализма. В последние годы наиболее крупными отрядами боевиков располагают организации «Хмзб-ул-муджахедин», «Лашкар-и-тоиба» и «Харкат-ул-муджахедин». Все они принадлежат к числу экстремистски настроенных групп, пользующихся прямой поддержкой исламо-радикалистских партий Пакистана.
Индийские аналитики и некоторые официальные лица, впрочем, не отрипают того, что как бы велика ни была роль внешнего фактора, вызвать кризис без наличия внутренних причин невозможно. Поэтому они справедливо полагают, что необходимо коренное улучшение социально-экономической и политико-правовой обстановки в штате, чтобы укрепить доверие население и устранить причины его недовольства, служащего основанием для сепаратистских настроений.
В 2000 г. предпринимались усилия по нормализации обстановки в штате джамму и Кашмир и делались попытки приблизиться к разрешению спорной проблемы. Так, в апреле правительство Индии освободило из-под полугодового заключения лидеров Всепартийной конференции свободы и вступило с ними в новые переговоры. В июле часть действующих в Каш- мире экстремистов объявило об одностороннем прекращении борьбы, но перемирие было вскоре нарушено. В конце ноября дели заявил, что на время священного для мусульман месяца рамазан он прекращает антитеррористические операции.
Важной составляющей успеха является укрепление мер доверия в отношениях между Индией и Пакистаном. Индийская позиция традиционно заключалась в акценте на необходимость добиться общего потепления отношений и уже на этой базе решать спорные вопросы, включая кашмирский. Пакистан же ставил на первое место Кашмир и в зависимость от него дальнейшее развитие двусторонних связей.
Индийско-пакистанские контакты с середины 60-х годов стал осложнять еще один конфликт интересов — соревнование в сфере ядерного вооружения, разные подходы к этой проблеме и связанный с ней вопрос региональной безопасности.
Ядерное оружие
Известно, что появление атомного оружия было с тревогой и осуждением воспринято лидерами национально-освободительного движения в Индии. Махатма Ганди был потрясен взрывами над Хиросимой и Нагасаки и заявил о решимости бороться за международный запрет применения атомных бомб. дж. Неру в качестве первого премьер-министра независимой Индии продолжил линию Ганди и выступил с инициативой всеобщего ядерного разоружения, запрета испытаний и приостановки производства расщепляющихся материалов. В 1957 г. он выразил уверенность, что Индия в будущем ни при каких обстоятельствах не использует атомную энергию в разрушительных целях. В 1965 г. Индия предложила заключить Договор о запрете на распространение ядерного вооружения, в 1982 г. она представила на специальной сессии ООН Программу по разоружению, а в 1988 г. — План действий по созданию мирового порядка свободного от ядерного оружия и насилия. Наконец, в 1993 г. Индия наряду с другими странами вынесла на рассмотрение ООН резолюцию, призывающую к скорейшему полному запрету на производство материалов для боевых ядерных устройств. При этом она во всех случаях исходила из желательности только мирного использования атомной энергии и подчеркивала необходимость полного равноправия всех членов мирового сообщества в вопросах, касающихся процессов ядерного вооружения.
Именно этот последний принцип придал оттенок двойственности ядерной политике Дели. Индия отказалась присоединиться к Договору 1968 г. о нераспространении ядерного оружия на том основании, что он носит дискриминационный характер в отношении не имеющих его стран и устанавливает, тем самым, международный режим, закрепляющий деление на ядерные и неядерные государства. Хотя представители Дели активно участвовали в работе по выработке Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний, Индия в 1996 г. отказалась присоединиться к нему, настаивая на принятии ядерными державами обязательств ликвидировать оружие в определенные согласованные сроки.
Такая позиция Дели вызвала за пределами Индии непонимание и разочарование. Тем более, что речь шла об отношении к запрету на ядерные испытания страны, уже долго относившейся к категории <пороговых>, т.е. способных производить атомное оружие и перешагнуть через «ядерный порог».
Развитие атомной энергетики в Индии началось в 1948 г. с создания соответствующей государственной комиссии и научно-исследовательского центра в Тромбее. В 1963 г. вошла в строй действующих сооруженная с помощью США первая атомная электростанция в Тарапуре. Проведенное в 1964 г. Китаем ядерное испытание, воспринятое в Индии особенно болезненно после поражения в войне с ним в 1962 г., судя по всему, подтолкнуло ее руководство к поиску контрмер и в 1974 г. Дели провел свое испытание ядерного устройства, как было объявлено, «в мирных целях». В конце того десятилетия правительство Индии заявило об отказе развивать военную ядерную программу, но эффект от взрыва 1974 г. оказался не- устраним.
По закону цепной реакции в ядерную гонку в 70-х годах вступает Пакистан. Работы по использованию ядерной энергии
в мирных целях начались там в начале 50-х годов при содействии США. К концу 60-х годов завершается осуществленное с помощью Канады строительство первой и до сих пор единственной атомной электростанции близ Карачи. «Прорыв к бомбе» происходит в Пакистане на значительно более узкой, по сравнению с индийской, научно-технической базе, путем контрабандного заимствования технологий. Но уже в начале 80-х годов Пакистан становится обладателем потенциала ядерного оружия. В конце десятилетия его официальные представители открыто заявляют, что необходимо лишь «политическое решение», чтобы собрать и испытать бомбу. По одной из оценок, Пакистан уже тогда имел возможность произвести от б до 15 боезарядов.
Цепная реакция продолжала действовать. Индия, опираясь на свои силы, начинает форсировать ядерные разработки и накопление оружейного плутония. К середине 90-х годов, по оценкам ряда международных экспертов, она располагала 425 кг плутония, достаточного для производства 85 ядерных боезарядов. На тот момент Пакистан имел возможность, по тем же сведениям, сделать 15—25 ядерных устройств.
Пакистанская ядерная программа с первых шагов находилась под пристальным вниманием США. В 70—х годах их главным образом беспокоила вероятность появления в Пакистане «исламской бомбы», которая могла бы быть использована про- тин Израиля. В дальнейшем акцент озабоченности сместился на ситуацию в регионе. Индия к тому времени в значительной степени избавилась от прямой экономической зависимости от США (благодаря решению продовольственной проблемы) и возможности Вашингтона воздействовать на нее были ограниченными. С Пакистаном у США в 80-е годы установились отношения взаимозависимости из-за войны в Афганистане и американцам пришлось длительное время мириться с тем, что военное правительство в Исламабаде продолжало работы по созданию бомбы. Конгресс США в 1985 г. принял поправку сенатора Пресслера к закону о предоставлении помощи иностранным государствам, требующую от президента подтверждать, что Пакистан не проводит работ в ядерной области. Пока в Афганистане сохранялось советское военное присутствие, президент давал такие заверения. Осенью 1990 г. его отказ сделать это привел к приостановлению военноэкономическои помощи Исламабаду. В течение почти всего десятилетия Пакистан был лишен возможности закупать боевую технику в США и на Западе. Замороженными оказались, в частности, поставки 60 самолетов 1-16, способных нести ядерное оружие.
Однако все это не остановило усилий Пакистана по его созданию. Решение США, кроме того, способствовало повышенному вниманию пакистанских военных к ракетам как носителям ядерных боезарядов. Первых успехов в ракетной области Пакистан добился в середине 90-х годов, когда успешно испытал ракету типа «Хатф» с радиусом действия до 200—ЗОО км. В апреле 1998 г. Исламабад объявил о новом крупном успехе — испытании ракеты «Гхори среднего радиуса действия (до 1500 км).
Между тем, ситуация в Индии складывалась в 90-е годы благоприятно для сторонников решительных действий по превращению страны в признанную всеми мировую державу, обладающую в том числе и ядерным потенциалом. Еще в конце 1995 г. правительство ПВ. Нарасимха Рао отдало распоряжение о подготовке к проведению ядерных испытаний, но в связи с тем, что сведения об этом просочились в печать и вызвали негативную реакцию в мире, оно в последний момент отказалось от такого намерения.
В то же время, общественное мнение поддерживало элиту в стремлении продемонстировать ядерные возможности страны. Это позволило влиятельной Бхаратия джаната парти (БДП) выдвинуть в ходе предвыборной кампании 1998 г. лозунг превращения Индии в ядерную державу. Возглавив в марте 1998 г. коалиционное правительство, руководство БДП уже в мае выполнило обещание, проведя пять подземных взрывов ядерных устройств. Индия, таким образом, фактически стала ядерной державой. К этому надо добавить ее сильно возросший военный потенциал. По численности вооруженных сил она находится на 4-м месте в мире, уступая лишь США, России и Китаю. За два последних десятилетия существонно возросла ее бронетанковая, военно-морская и военно-воздушная мощь. Индия превосходит Пакистан по этим показателям в два с половиной — три раза, имея перед ним естественные военно-тактические преимущества (большую глубину обороны). Закупки ею обычных вооружений современного типа продолжались и она вышла по этому показателю (около 5 млрд долл. за 1992— 1996 гг.) на 9-е место в мире.
Немалых успехов добилась Индия в научно-технической области. Одна ее составляющая — это ядерная энергетика, созданная и создаваемая не без участия ряда иностранных партнеров, среди которых видное место занимает Россия, а другая — ракетно-космическая сфера. Выход в космос с помощью СССР индийского космонавта в 1984 г., запуски спутников земли в исследовательских и коммерческих целях осуществлялись наряду с непрекращавшимися усилиями сконструировать свои баллистические ракеты. Первые, правда, не слишком удачные, испытания ракеты средней дальности «Агни» прошли еще в 1994 г. Более успешно развивалась программа строительства тактических ракет «Притхви» (радиусом до 200—250 км). К1997 г. они были поставлены на боевое дежурство вдоль границ с Пакистаном. Нконец. в марте 1999 г. Индия осуществила вполне удачный запуск ракеты «Агни>.
На индийские ядерные испытания Пакистан после двухнедельной паузы ответил серией из шести подземных ядерных взрывов. Он также де-факто стал ядерной державой. Проигрывая Индии по всем другим военно-тактическим показателям, Пакистан сохраняет определенный паритет в ракетно-ядерной области. в подтверждение этого Исламабад вскоре после запуска «Агни» в 1999 г. провел еще одно успешное испытание ракеты «Гхори».
Гонка вооружений на субконтиненте, отягощенная эскалацией ракетно-ядерных военных технологий, представляет собой, безусловно, один из факторов угрожающих региональной, да и глобальной безопасности.
Итак, Индия и Пакистан походят друг на друга, несмотря на известные различия в социокультурной сфере. Долгое время многие наблюдатели считали их одной нацией, искусственно разделенной игрой политических сил. Действительно, этнический и культурный субстраты обоих государств в существенной степени совпадают. Этнолингвистические границы не определяют рубежи между ними,а пролегают по их территории. Индия в этом плане распадается на индо-арийский север, дравидский юг и бетобирманский северо-восток, а Пакистан — на индо-арийский восток и иранский запад. Однако язык повседневного общения на южно-азиатском субконтиненте явно не играет главной роли в процессах национальной консолидации. Решающее значение имеют религия (с ее литературно- языковой формой) и история, тесно связанная с борьбой сил, олицетворяющих индуизм и ислам.
Происходившая на этой основе во второй половине ХХ в. национальная интеграция в рамках Индии и Пакистана привела к возникновению в Южной Азии регионального комплекса, который характеризуется взаимным отталкиванием и притяжением, тем, что английский политолог Б. Базен назвал отношениями «любви-ненависти», приятия и неприятия. Сохранение или изменение баланса в этих отношениях будет зависеть от Многих факторов, в частности, от того, насколько успешным окажется социальное и экономическое развитие обеих стран, в какую сторону станет эволюционировать их государственная система, какое место в ней займет военно-силовой блок.
Литература
Белокреницкий В. Исламский радикализМ в Пакистане — эволюция и региональная роль // Центральная Азия и Кавказ. Стокгольм,
2000. 1 6.
Южная Азия: Конфликты и геополитика. М., 1999.

Глава 5.
Угрозы, вызовы и риски «нетрадиционного ряда
(Центральная Азия)

Всовременных условиях, когда вероятность прямой военной агрессии против России объективно снижается, предотвращение или отражение нетрадиционных угроз занимают все более важное место в обеспечении безопасности государства. Помимо внутренних вызовов, способных привести к дестабилизации обстановки — кризисные явления в экономике, рост научно-технического отставания РФ от ведущих мировых держав, социальные проблемы, ухудшение состояния окружающей среды, конфликтные ситуации и сепаратистские настроения — реализация национальных интересов Российской Федерации непосредственно связана и с ситуацией в СНГ. Несмотря на то, что процессы интеграции в Содружестве идут медленно и крайне сложно (некоторые наблюдатели вообще склонны ставить их под вопрос), не вызывает сомнений факт сохраняющейся взаимозависимости республик бывшего СССР. Географическая близость, прозрачность границ, специфика этно-национального состава, использование водных ресурсов все это увеличивает уязвимость России в случае развития негативных тенденций в СНГ, в частности в Центральной Азии (ЦА). Взрывы насилия, потоки наркотиков и оружия, терроризм, массовая миграция, экологическая деградация непосредственно затрагивают российскую национальную безопасность, вне зависимости от того, где возникают и зарождаются эти явления.
Безопасность России в регионе сталкивается с проблемами .<нетрадиционного» ряда, для классификации которых представляется целесообразным использовать следующие определения:
Угрозы, т.е. явления в наибольшей степени опасные для РФ и способные нанести ей существенный урон. Они реализуются непосредственно в сфере безопасности и требуют немедленных активных действий по их нейтрализации, в том числе и силовых. К ним относятся терроризм, наркобизнес, рост организованной преступности.
Вызовы, под которыми понимаются явления, оказывающие воздействие на ситуацию в России, но главным образом обладающие дестабилизирующим потенциалом. Для ответа на них необходим, как правило, комплекс мер долгосрочного характера, включая экономические, политические, гуманитарные мероприятия. В данном контексте к категории вызовов можно отнести массовый приток иммигрантов, проблему беженцев.

Риски, т.е. побочные негативные результаты хозяйственной деятельности (нарушение экологического баланса, ухудшение ситуации в акватории морей, распространение различного рода заболеваний и т.п), для преодоления которых зачастую требуется внесение поправок в политическую и экономическую стратегию.
В целом, принимая во внимание угрозы, вызовы и риски «нетрадиционного> ряда нельзя не отметить, что Россия сталкивается с довольно существенным ухудшением среды безопасности, обусловленным воздействием факторов глобального, регионального и местного характера, действовавших в течение 90-х годов на фоне общего ослабления российского государства, снижения уровня его возможностей и способности влиять на ситуацию.
Трудности, испытываемые Россией в нейтрализации угроз и вызовов «нетрадиционного» ряда, усугубляются ее тесной взаимозависимостью от других независимых государств ЦА, которым еще труднее найти нужные решения.

Угрозы

Наркобизнес. Одной из наиболее серьезных, если не самой серьезной угрозой для России в <нетрадиционном» ряду, является резкий рост потребления наркотиков, их незаконного производства и сбыта. Согласно данным МВД Рф, к началу 1996 г. число регулярных потребителей наркотиков в России, по сравнению с 1985 г., увеличило’% более, чем вдвое и превысило 2 млн человек. По этим же данным, в 1996 г. в России пробовали наркотики 22—24 млн человек (т.е. шестая часть всего населения страны), 7—8 млн человек употребляли их эпизодически, а 2,1—2,3 млн человек — не менее раза в неделю. Особо тревожным является то, что большую часть потребителей наркотиков составляют подростки и молодежь. Только за первое полугодие 1996 г. число наркоманов этой возрастной категории, состоящих на учете, возросло с 90 до 130 тыс, человек, причем число несовершеннолетних среди них достигло 11,5 тыс, человек. Специалисты прогнозируют дальнейший рост незаконного оборота наркотиков в России, если только не будут приняты радикальные меры, для обеспечения эффективности которых требуется объединение усилий России и соседних государств и выделение на эти дели немалых средств. Можно с уверенностью предположить, что и то, и другое весьма проблематично.
Каковы же причины столь резкого ухудшения ситуации, и какие факторы ему способствуют? Их можно, хотя и с немалой долей условности, разделить на внешние и внутренние.

Если начать с внешней сферы, то прежде всего следует отметить общий рост наркобизнеса в мире, близость России к мировым, центрам производства наркотических веществ и ее привлекательность не только как рынка их сбыта, но и как удобного транзитного пути для переправки наркотиков из этих центров в Европу. Россия, после распада СССР либерализовавшая и резко усилившая свои контакты с внешним миром и ослабившая контроль за своими границами (чему способствует и полупрозрачность границ внутри СНГ), не может устоять перед мощным натиском на нее со стороны наркобизнеса.
Основных направлений этого натиска два: 1) из района «золотого треугольника» в Юго-Восточной Азии (Бирма, Лаос, Таиланд, а также и другие страны этого региона) через Дальний Восток; 2) из района Среднего Востока (Афганистан, Пакистан) через Центральную Азию и Закавказье. К традиционным производителям и перевозчикам наркотических веществ постоянно добавляются новые. В наркобизнес, к примеру, активно включились Вьетнам, в прибрежных водах которого перевозкой наркотиков занимается немалое число судов, и Камбоджа, столица которой Пном-Пень превратилась в один из мировых центров по «отмывке» денег, вырученных от продажи опиума, производимого в «золотом треугольнике». Через Вьетнам и Камбоджу проходит один из главных путей транзита героина. Наличие мощной вьетнамской диаспоры в различных странах мира (в США — более 1,5 млн), включая и Россию, облегчает наркодельцам из этой страны проведение операций по транзиту и сбыту наркотиков. Тайнань в 90-е годы резко увеличил потребление и транзит наркотических веществ, в этой стране началось нелегальное производство синтетических наркотиков. С 1993 г. там было обнаружено и ликвидировано более 30 подпольных фабрик.
В КНР, ранее практически не участвовавшей в мировом наркобизнесе и не потреблявшей значительного объема наркотических средств, в последние годы растет наркомания. Эта страна все больше вовлекается в преступный бизнес, в котором участвует и китайская диаспора в российских районах Дальнего Востока и Восточной Сибири. Стало известно, что в южных районах Китая растет число маковых плантаций, и появляются лаборатории по переработке опиума в героин.
Некоторая часть наркотиков из ЮВА идет в Россию не через Дальний Восток, а поступает сначала в Индию, а затем в ЦА, где границы с Россией более проницаемы, чем на Дальнем Востоке.
Для того чтобы приостановить поток наркотиков в Россию с южного и восточного направлений, недостаточно поставить заслон на ее границах, поскольку сделать их полностью непроницаемыми в силу целого ряда причин просто невозможно. Ожидать же падения производства наркотических веществ в азиатских государствах нереально, учитывая то, что оно сконцентрировано в странах, где имеются внутренние вооруженные конфликты и нестабильность (Бирма, Афганистан), где государство не способно контролировать ситуацию или слишком коррумпировано. Кроме того, наркобизнес является одним из наиболее прибыльных видов деятельности.
В нелегальном производстве и транзите наркотиков все больше участвуют государства ЦА. В этих странах государственные органы также не способны эффективно контролировать ситуацию, особенно в тех из них, где ведутся конфликты или сложилась нестабильная ситуация (к примеру, в Таджикистане). Мехман Гафарлы, обозреватель «Независимой газеты», писал, что в наркобизнес втянуты «и представители правоохранительных органов, и пограничники, в том числе российские, и руководители местных администраций и, конечно, значительная часть населения». Дело осложняется тем, что сам наркобизнес активно используется в политических целях, в том числе для получения средств, необходимых для финансирования тех или иных видов деятельности (например, для закупок оружия), включая и дестабилизацию внутриполитической обстановки. По словам авторов одной из опубликованных в России работ по этому вопросу, «наркобизнес в странах СНГ теснейшим образом связан, с одной стороны, с преступным миром и организованными криминальными группировками, а с другой - с сепаратистскими экстремистскими движениями и их лидерами».
Таджикистан является одним из центров производства и транзита наркотиков (из Афганистана) в ЦА. Здесь выращивается огiиумный мак и индийская конопля: причем районы, где расположены эти плантации, правительство не может контролировать. Естественно, что конфликт в этой республике и иммиграция тысяч таджиков в Афганистан способствовали росту наркобизнеса. По данным МВД РТ, ежегодно через территорию Таджикистана транспортировалось около 200 т различных наркотических веществ, что эквивалентно примерно 40% от всего объема их незаконного оборота в России. При этом органами правопорядка задерживается лишь небольшая часть из них.
Весьма невысока эффективность в борьбе с транзитом наркотиков погранвойск РФ и Таджикистана. Так, по сообщению председателя Комитета по охране государственной границы при правительстве Республики Таджикистан генерала Саиданнара Камолова, в первом полугодии 1997 г. на границе было перехвачено 700 кг наркотиков. Для сравнения можно указать, что в самой России в 1996 г. органами МВД, ФПС и таможенной службы было изъято около 50 т наркотических веществ.

Поток наркотиков из Таджикистна идет в Кыргызстан, где правительство не способно наладить контроль за путями их транспортировки. Кроме того, в самом Кыргызстане находятся огромные плантации индийской КОНОПЛИ ИОПИЙ1-iОГО мака. Кстати, еще в советское время здесь существовали хозяйства но выращиванию опийного мака для медицинских нужд, многие годы из кыргызского сырья производилось 16% морфина в мире. В Кыргызстане произрастает также дикорастущая эфедра, из которой в подпольных лабораториях изготавливают эфедрин.
Из Кыргызстана наркотические вещества как в виде сырья, так и в виде готовой продукции отправляются в государства ЦА, а также в Россию и другие государства СНГ.
Не уступает Кыргызстану и Туркменистан, где существует давняя традиция потребления наркотиков как местного производства, так и ввезенных с территории Афганистана и Ирана. Здесь отмечается бурный рост площадей плантаций опийного мака на орошаемых землях в Каракумах. Вплоть до последнего времени из Туркменистана вывозилось лишь наркотическое сырье, сейчас растет объем переработки сырья на месте.
Крупной базой по производству, переработке и транспортировке наркотиков является и Казахстан. Здесь опийный мак произрастает на значительных территориях в естественных условиях (в основном в Южном Казахстане), растут и индийская конопля, эфедра. Через Казахстан, так же как и через российский Дальний Восток, идет поток наркотических средств из Китая. По сведениям МВД Рф, 93% марихуаны на российский наркотический рынок поступает из Казахстана, а 5% гашиша и 7% опия имеют либо казахстанское происхождение, либо достаяляются через территорию Казахстана. Почти 7 тыс, км казахстанско-российской границы остаются почти полностью прозрачными, и проблем с перевозкой на этом участке у наркодельцов нет.
Что же касается внутренних причин и факторов роста потребления и сбыта наркотиков в России, то здесь помимо универсальных для всех стран явлений следует назвать острый финансово-экономический, социальный и духовный кризис, переживаемый населением страны, безработицу. Отмеченные кризисные явления во многом связаны со сложными и противоречивыми процессами распада тоталитарной системы и свойственной ей экономики и становлением новой, во многом непривычной для массового сознания системы общественных отношений.
К внутренним причинам можно также отнести слабость государственного аппарата и, в частности, правоохранительных органов, коррупцию и организованную преступность, благоприятные природногеографические условия, наличие некон тролируемых территорий или зон конфликтов. Распространению наркотиков в России вообще способствовали войны и межэтнические конфликты. Первая мощная наркотическая волна обрушилась на Россию во время войны в Афганистане, вторая — во время и после гражданской войны в Таджикистане, третья — во время чеченской войны.
У российских властей не хватает возможностей для того, чтобы обуздать рост наркобизнеса и наркомании. В 1995— 1997 гг. в РФ действовала принятая правительством федеральная программа «Комплексные меры противодействия злоупотреблению наркотиками и их незаконному обороту на 1995— 1997 гг.». Однако ни один ее пункт не был выполнен, так как из 85,4 млрд рублей, которые предполагалось выделить на ее выполнение, не нашлось ни одного. Программа на 1998— 2000 гг. требовала уже 500 млн рублей. Вместе с тем в результате мер по противодействию наркобизнесу за 1997 г. в России было пресечено на 90% больше правонарушений, чем в 1996 г., что в абсолютном выражении составляет более 180 тыс, преступлений по хранению, сбыту, принуждению к употреблению наркотических препаратов и контрабанде наркотиков. Россия также активизирует двустороннее и многостороннее сотрудничество с зарубежными государствами, в том числе в рамках СНГ, а также с международными организациями в борьбе с наркобизнесом, надеясь при этом на оказание ей международного содействия. Все три основных пути транспортировки наркотиков в Россию — дальневосточный, центрально-азиатский и транскавказский — одновременно являются и путями, по которым наркотики начинают свое движение в Европу и Северную Америку. Поэтому проблема имеет и международный аспект.
В ближайшем будущем проблема наркомании и наркобизнеса грозит стать для России подлинной национальной бедой.
Терроризм и организованная преступность. В ЦА обострение ситуации в этой сфере связано с множеством причин, среди которых можно, в первую очередь, назвать общий социально-экономический кризис, конфликты, острую внутриполитическую борьбу групп за передел собственности, резкое ослабление контроля государства, кризис в армии и других силовых структурах и тд. Важную роль играет и афганский фактор — фактический распад государства в Афганистане, усиление талибов, действующих под знаменами исламского экстремизма, способствовали тому, что в Афганистане возникли многочисленные базы боевиков. Осенью 1999 г. исламские боевики просочились на территории Кыргызстана и Узбекистана из Афганистана через Таджикистан. В Таджикистане, как известно, некоторые радикально настроенные полевые командиры отвергли политику национального примирения и сохранили свои позиции и влияние в горных укрытиях в Каратегине, Тавильдаре, джиргатале. С 1996 г. в этих районах, контролируемых таджикскими «непримиримыми», находили приют члены Исламского движения Узбекистана. Джума Намангани и Тахир Юлдашев в 1999 г. действовали, по мнению международных наблюдателей, из укрытий в Таджикистане. После боев их отряды отступили в Таджикистан и были прегтровождены таюкикскими властями в Афганистан, где они находят поддержку у руководства Северного альянса. После проведенной в Афганистане зимы боевики осенью 2000 г. вновь просочились в Таджикистан, а оттуда вновь двинулись в Кыргызстан и Узбекистан.
Нападения исламских экстремистов в августе—сентябре 2000 г. осуществлялись по схеме, опробованной осенью 1999 г., но с использованием новой тактики. Так, в Кыиргызстане в прошлом году места боев и вооруженных столкновений находились на значительном удалении от таджикско-киргизской границы, а в этом году вооруженные действия велись почти на всем протяжении государственной границы, не выходя в целом за пределы пограничной полосы. Специалисты полагают, что операция на киргизском направлении была скорее отвлекающим маневром в условиях, когда основной целью боевиков стал Узбекистан. Они вторглись на территорию Узбекистана с трех основных направлений — Сурхандарьинская область (где велись основные бои), район Босталык к востоку от Ташкента и Андижанская область. Судя по всему, боевики пытались закрепиться на территориях и сохранить свое присутствие в Узбекистане и Кыргызстане, одновременно поддерживая связь со своими единомышленниками в Таджикистане и Афганистане.
Исламская оппозиция, радикальная и непримиримая, связанная тесными узами с международными исламистскими организациями и отдельными правительствами, сама принимающая все более интернациональный характер (среди боевиков Намангани воюют и чеченские экстремисты и арабы) представляет собой опасный дестабилизирующий фактор в ЦА.
Учитывая связь центрально-азиатских исламистов с боевиками в Чечне и роль Афганистана, терроризм, использующий исламские лозунги, представляет собой особую угрозу и для безопасности России.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: