В ИСПРАВЛЕНИЕ ТЕХ, КОТОРЫЕ ПРЕДАЮТСЯ СТРАСТЯМ И ДОМОГАЮТСЯ ПОЧЕСТЕЙ

В ужас прихожу, братия мои, и трепещу, и снедаюсь скорбью по причине сказанного пророком: видите, презорливии... и чудитеся... и изчезните (Авв.1:5). И более всего ужасаюсь за собственное свое неве­жество, потому что стал я путем всякому беззаконию, и враг всяким грехом связал каждый член мой. И по причине покрывающего меня стыда надобно мне скорбеть и плакать о себе, а потом уже заботиться о других. У себя надобно прежде вырвать бревно, а потом уже рас­сматривать спицы у других. Теперь же небрежение, примечаемое в наши времена, погружает меня в сильную печаль. Ибо вижу нера­дение о нынешнем огласительном учении, и не могу снести этого, подобно пророку, который говорит: видех неразумевающыя и истаях (Пс.118:158). Ибо какого орудия не имеет между нами враг? Каких изворотливых козней не употребляет он, чтобы владеть нами? Увы! Кто не будет плакать об угрожающих нам бедствиях?

Но умоляю вас, избравших эту жизнь, внимайте тому, что гово­рю, и вострепещите. Мы носим на себе ангельский образ, а действуем заодно с диаволом. Ангельский у нас образ, а житие мирское. Ужели Ангелы живут в ссоре и соперничестве, которые видим ныне у мона­хов, потому что укоренились у них соперничество, зависть и клевета? Хитрец разными способами в каждого из нас влил свои отравы, и коз­нями своими запинает каждого. Иной соблюдает пост, но отдает себя во власть соперничеству и зависти. Иной воздержался от непристой­ного пожелания, но связан тщеславием. Другой преуспел во бдении, но запутался в сетях клеветы. Иной удаляется от клеветы, но исполнен неподчинения и прекословия. Иной воздерживается от снедей, но то­нет в гордости и высокомерии. Иной неутомим в молитвах, но подда­ется раздражительности и гневу. Иной успел в чем-нибудь малом, но превозносится уже над теми, которые нерадивее его. Каждого так или иначе связал грех, и нет разумевающего. От этого у монахов ссоры и раздоры. Увы! Кто не вздохнет, кто не прольет слез? До какого беспо­рядка довели мы это ангельское житие! Оставили мы мир, а думаем о мирском; отказались от имуществ, но не перестаем соперничать; оста­вили дома, но ежедневно истаиваем от забот; нет у нас богатства, но охотно впадаем в гордыню; низким почли для себя супружество, но не изгнали из себя суетных пожеланий; наружно смиренномудрствуем, а в сердце домогаемся почестей; по видимости мы не стяжательны, а на самом деле владеет нами любостяжательность; на словах мы не стяжательны, а мысленно заняты многостяжанием (приобретатель­ством). Кто не будет плакать о нашем огласительном учении? Надоб­но посмотреть и подивиться, какие замыслы у монахов, особенно у молодых и новоначальных. Не успели еще произнести отречения от мира, а уже надмеваются (гордятся); не приняли еще на себя монашес­кий образ, а уже предаются высокомерию; не выслушали еще настав­ления, а дают уже советы другим; не видели еще преддверия, а мечта­ют уже о внутреннем; не вступили еще на степень, а летают уже нарав­не с облаками; не вкусили еще подвижничества, а вооружились уже тщеславием; не слыхали еще и слова вразумления, а уже делают выго­воры; не присоединены еще к братству, а уже властвуют; не вступили еще в монастырскую дверь, а уже укоряют, осуждают, изъявляют свое неудовольствие. Но к чему трачу время? Много у них замыслов.

Итак, нет разумевающего; нет человека, который бы отрекался от мира для Бога, чтобы из послушания поработить себя братиям. На­против того, если сделали кому выговор, – почитает он справедли­вым дать отпор; если дали приказание, – делает по-своему; в добром не выказывают соревнования, а в деле бесполезном соперничают друг с другом. Нет и трех дней, как произнес отречение, а соревнуется уже с теми, кто состарился в монашеском образе; не желая подчиниться, задумывают учиться искусствам. Не имея сил переносить телесное рас­паление, подсматривают друг за другом. Принял на себя иго, и сам распоряжается, делает выговоры, гневается. «Сделай, брат, это». – «Не сделаю, – говорит, – если не пойдет со мной такой-то. Такому-то дается время заниматься Божественным Писанием, и мне надобно дать на это время». И нередко, до отречения, иной жил в работе, не зная прежде, которая у него правая или левая рука, а, вступив в монас­тырь, оказывается любителем учености и толковником. «Такой-то брат живет на покое: надобно так жить и мне. Брату выдана новая одежда, надобно выдать и мне. Брат пошел на свидание с отцами, надобно и мне повидаться. Брату оказана почесть, надобно и мне оказать. Тако­му-то поручена власть, а я разве недостоин, чтобы вверили мне то или это?» Вот подвиги молодых монахов! Вот образцы смиренномудрия и труды новоначальных! Вот как стараются наследовать Царство, не зная, что этим низводят душу в погибель, не зная, что через это дела­ются врагами Богу!

Этим явно показываем, что ни на одну минуту не отрекались мы от внешней жизни, то есть от мира; ибо по наружности отреклись мы, а в действительности думаем о мирском, и никакого нет у нас оправ­дания. По наружности мы монахи, а по нраву какие-то жестокие и бесчеловечные; по наружности – смиренны, а по нраву язва; по наружности – благоговейны, а по нраву убийцы; по наружности – полны любви, а по нраву враги; по наружности – дружелюбны, а по нраву ненавистники; по наружности – подвижники, а по нраву – тля для подвижников; по наружности – постники, а по нраву морские раз­бойники; по наружности – целомудренны, а в сердце прелюбодеи; по наружности – безмолвники, а в сердце бродяги; по наружности – кротки, а по нраву высокомерны; по наружности – утешители, а по нраву обидчики; по наружности – советники, а по нраву совратите­ли; по наружности – простодушны, а по нраву опасны; по наружнос­ти – не завистливы, а по нраву завистники; по наружности – заступ­ники, а по нраву предатели.

И отчего происходит, что мы таковы? Оттого, что не имеем ис­тинного смирения; оттого, что не имеем у себя перед глазами страха Божия; оттого, что пренебрегаем спасительной заповедью; перетол­ковываем ее по-своему и считаем маловажной. Словом Господним не­беса утвердишася (Пс.32:6), а мы не приемлем Господа даже и как брата. Уста Его изрекли страшное, непостижимое, в трепет приводя­щее слово: иже аще хощет в вас вящший быти... да будет всех менший и всем слуга (Мф.20:26. Мк.9:35). А мы, не увидев еще и преддверия монашеского образа, кичимся, один перед другим превозносимся, друг друга обгоняем; все мы разумны сами в себе, все чиновные, все распо­рядители; все вправе делать выговоры, все законодатели, все любо­словы, все толковники, все учители, все повелители, все попечители, все домоправители, все первые, все вторые.

Неужели не убеждает вас и апостол, сказавший: аще все тело... слух, где ухание? (1Кор.12:17). Если все первые, все настоятели, все распо­рядители, то в чем же различие по Божию распределению? Впрочем, ужели не верите сказавшему: и никтоже сам себе приемлет честь, но званный от Бога (Евр.5:4). И еще говорит апостол: не мнози учителие бывайте (Иак.3:1). Для того-то Бог установил начальства и власти. Ибо на небесах, будучи служебными духами, все нетленны и бессмерт­ны, однако же Бог не благоизволил, чтобы все состояли в одном чине; напротив того, установлено, чтобы у Божественных и нетленных слу­жителей были Начальства, и Власти, и Силы, и Господства (Еф.1:21); и каждый из них не выступает из своего чина, так что все у них происхо­дит определенным порядком и способом. Для чего же мы соревнуемся друг с другом незаконной ревностью? Ангелы и Архангелы не престу­пают повелений; а мы друг другу забегаем вперед, друг друга толкаем, один перед другим отличаемся, взаимно спешим друг друга опередить, уничижить, умалить, как будто в состоянии сами сделать что-нибудь большее. Какое ослепление ума, попускающее не верить сказавшему: кийждо в звании, в немже призван бысть, в том да пребывает (1Кор.7:20). Как не бояться Того, Который говорит: емуже дано будет много, много взыщется от него (Лк.12:48), чтобы хотя бы таким образом приобрес­ти смиренномудрие!

Нет, братия, не так, не в низких делах будем проводить жизнь свою; не так безбоязненно, как будто и не услышим страшного приговора; не так станем жить, как будто не вскоре дадим отчет; нет, не так, про­шу вас об этом. Не послужим преткновением и соблазном для внешних, не будем прилагать грехи ко грехам, и прекрасный образ монашества пусть не хулится нас ради, но паче прославляется.

Приидет, приидет и не замедлит страшный тот час, в который мы, истязуемые, не будем иметь оправдания. Ибо что будем в состоянии отвечать Господу? Что еще оставалось Ему сделать для нас, и Он не сделал? Не видели мы разве Бога Слово смирившимся, в образе раба, чтобы и мы сделались смиренными? Не видели разве недомыслимое (непостижимое) лицо Его оплеванным, чтобы и мы, оскорбляемые и подвергаемые наказаниям, не ожесточались? Или не видели, как свя­той хребет Его предан был бичеванию, чтобы и мы во всем повинова­лись своим настоятелям? Или не видели, как лицо Его, которое призи­раяй на землю и творяй ю трястися (Пс.103:32), было заушаемо, что­бы мы, уничижаемые, не приходили в свирепость? Или не слыхали, как говорит Он: Аз есмь, и о Себе ничесоже творю (Ин.8:28), чтобы и мы не были высокомерными, самовольными и самовластными? Или не слыхали, как говорит Он: Аз Же не противлюся, ни противоглаголю (Ис.50:5), чтобы и мы не прекословили и не были непокорными? Или не слыхали, как говорит Он: научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем (Мф.11:29), чтобы и мы стали кроткими и смиренны­ми, а не завидовали друг другу, не угрызали и не поедали друг друга? Какое оправдание дадим Ему?

Нет, братия мои, умоляю вас жить не так; не так, чтобы по причине плотских страстей лишиться нам бессмертного блаженства; не так, что­бы для временной чести утратить нам вечную славу; не так, чтобы за ссору, или соперничество, или зависть осудили нас в страшную геенну.

Если однажды взыскал ты спасения, то для чего занимаешься де­лами ближнего? Если однажды принял на себя иго, то для чего сверга­ешь с себя его? Как же окажется в тебе плод послушания твоего? Му­жайся, мужайся, возлюбленный! Не достоинство, не почести, не вели­чие, не название первым или вторым, не именование настоятелем, не то, что возвеличит тебя славным, вручит тебе почесть, вверит тебе достоинство, введет в Царство Небесное и дарует отпущение грехов. Это не освобождает от мучения, но осуждает. Смирение же, послуша­ние, любовь, терпение и долготерпение – вот что спасает человека. Ибо невозможно заслужить похвалу и спастись иначе, как только подражанием во всем Господу. Не слыхали разве, что говорит Он: не при­иде, да послужат Мне, но послужити? (Мф.20:28). И еще: снидох с небесе, не да творю волю Мою, но волю пославшаго Мя Отца (Ин.6:38). И еще: всяк возносяйся смирится, и смиряяйся вознесется (Лк.14:11). Не слыхали разве, что говорит Он: блажени нищии духом, яко тех есть Царство Небесное? (Мф.6:3). Не слыхали разве, как обещано обличить тебя, потому что, седя, на брата твоего клеветал еси? (Пс.49:20). Не слыхали разве, что ненавидяй брата своего во тме есть? (1Ин. 2; 11). Не слыхали разве, что диавол за гордыню ниспал с небес? Не слыхали разве, какой и сколь высокой славы лишился он за противление Богу? Не слыхали разве, что за одно укоризненное слово поражена бы­ла проказой Мариам, сестра Моисея? Итак, почему же, имея столько примеров, как аспиды заграждаем уши (Пс.57:5), разумею не телес­ные, но уши сердца нашего? Ибо телесные слышат, а сердечные не помнят. Почему не верим тому, кто говорит: пребываяй в любви в Бозе пребывает? (1Ин.4:16).

Поэтому умоляю вас, избранное стадо Христово, будем трезвить­ся, пока есть время; будем целомудренны, пока мы на свободе, чтобы не пришел этот ужасный и мучительный час, и чтобы не плакать нам горько, раскаиваясь в невозвратимом. Будем трезвиться, чтобы не по­стыдиться нам оным великим стыдом пред Богом, Ангелами и челове­ками. Перестанем соперничать; наипаче же вы, находящиеся в цвету­щем возрасте, смиряйте себя сколько есть сил, чтобы возможно было достигнуть вам совершенства. Во времена отцов наших было больше свободы, и смотрите, сколько было у них строгости, сколько смире­ния, сколько воздержности, небрежения о себе и уничижения. А те­перь предстоит великая брань; не пренебрегайте ею, не думайте, что вы достигли совершенства. Много труда и много подвигов нужно для того, чтобы спастись.

Не думайте, что туго подпоясаться и влачить за собой одежды зна­чит уже монашествовать, что это спасает, если имеешь чистые руки, красно говоришь, или толкуешь Писание, и что в том совершенство, чтобы остричь голову, или наоборот убрать волосы, а не иметь соот­ветственных и сообразных тому добродетелей. Не к унижению мона­шеского образа говорю это. Да не будет того! Но за монашеским об­разом должны следовать нрав и дела, потому что один образ без дел ничего не значит. Итак, не будьте нерадивы и не расслабляйтесь. Ибо много нужно труда, чтобы обуздывать юность и телесные стремления.

Если и оскорбляетесь тем, что говорю, то меня это не печалит. Хочу, чтобы вы воспользовались прижиганием, и через это избави­лись от гнилости. Но не думайте, что поскольку скрываете свои немо­щи, то это утаено и от Бога. Сказываю вам, что совершаемое у вас втайне, срамно мне и описывать. А если опишу, то не устоите на месте, но побежите прочь.

Поэтому-то, умоляю вас, смиряйте себя послушанием, любовью, воздержностью, уничижением. Через это подчиняйтесь друг другу и снисходите сами к себе, вооружась постом, молитвой, бдением. Не будь­те в соперничестве сильными, а для псалмопения расслабленными; в помыслах – неусыпными и смотрящими неподвижным взором, подобно диким зверям, а на молитве – дремлющими и смежающими очи; для празднословия – крепкими, подобно волам, а для Божия славо­словия – бессильными, подобно лисицам; в словопрениях – неодо­лимыми, а во время духовной беседы – зевающими, шутки принима­ющими весело, а увещевания выслушивающими угрюмо; днем для чре­воугодия – здоровыми, а для ночной молитвы – недомогающими и едва движущимися; для людской беседы – бодрыми, а для исправле­ния дел – расслабленными; приказывать – готовыми, а подчинять­ся – неготовыми; когда нас слушаются, – принимающими это с при­ятностью, а когда от нас требуют послушания, – с неудовольствием; в приказаниях – строгими, а в исполнении приказаний – мрачны­ми и ропщущими. Не спускайте рукавов до перстов, а языка до персей. Не будьте к трапезованию – поспешными и усердными, а к делам – нерадивыми и расслабленными; в многоядении – сильными, а для поста – бессильными; радостными, когда приглашают пить вино, и мрач­ными и унылыми, когда должно пить воду; чтобы смотреть по сто­ронам – внимательными, а чтобы распознать что-нибудь доброе, – омраченными; в обращении с женщинами – приветливыми, а в обра­щении с братией – суровыми. Но умоляю вас, возлюбленные чада Божии, возревнуйте о прекрасном, о том, что честно, что служит к на­зиданию, что похвально, а наипаче о смирении, о любви, о благости, о кротости, о снисходительности. Будьте уступчивыми друг другу и не заводите споров о том, что ни для чего неполезно; будьте неленивы к посту и молитве, чтобы прийти в состояние побеждать плотские стра­сти, чтобы ради ничтожных страстей не лишиться нам толиких благ и, ища временного, не утратить вечной славы. Умоляю вас, постараемся делать угодное Господу, пока еще мы во плоти! Постараемся, поспе­шим, нам предстоит великая буря; не будем нерадивыми.

У нас брань не с видимыми людьми, от которых, осмотревшись, можно привести себя в безопасность. Воюющие с нами невидимы. По­тому и опасность велика нерадивым, а победителям велико воздаяние. Не без искусства вступим с ними в брань, и будем побеждать их. Если враг, – скажу для примера, – возбуждает к чревоугодию, нападем на него постом. Если раздражает в нас похоть к женщине, то, употребив в дело терпение, преодолеем чувство, и враг тотчас убежит от нас. Если побуждает нас к гневу, – вооружимся миром. Если доводит нас до раздражения, – возьмемся за кротость. Если воспламеняет в нас ненависть, – прилепимся к любви. Если подстрекает к исканию почести, – покажем уничижение. Если подстрекает к исканию славы, – возьмемся за свою незначительность. Если мечтательно ведет на вы­соту, – преднапишем перед собой смирение Господа. Если побужда­ет к соперничеству с братом, – помыслим о падении Каина, а если к зависти, – о погибели Исава. Если располагает к клевете, – оградим себя молчанием. Ибо если таким образом будем противиться врагу, он не устоит против нас и побежит, а к нам возвратится благодать.

Поверьте мне, братия мои, сам я виновен во всем, от чего совето­вал вам остерегаться, но вы хотя бы будьте чисты. Погряз я в грехах, но вы прекрасным своим покаянием постарайтесь и меня искупить от грехов. Поверьте мне, о чем бы ни говорил я вам, ничего этого не ис­полнил в точности сам; но вы слова мои украсьте делами. Я уверен, что вы окажетесь безукоризненными, а я подвергаюсь осуждению за то, что того не делаю, о чем говорю. Итак, не будем нерадеть о своем спасении, и не посчитаем все сказанное за притчу, потому что ничего не предложено нами сверх Писания, а все сказанное нелживо.

О, если бы всем вам, приняв семя слова, как доброй земле, прине­сти плод, иному в тридцать, иному в шестьдесят, иному во сто крат, чтобы, украсившись плодами, сияя добродетелями, возрадовать вам Господа нашего Иисуса Христа, и Ему возрадовать вас в упокоении Царства Своего во веки веков! Аминь.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: