Сознание и бессознательное

Проблема сознания - одна из самых трудных и сложных проблем философии и естествознания. Трудность ее решения усугубляется невозможностью обнаружить психические явления с помощью органов чувств, что зачастую оказывается причиной сомнений в возможности познать феномен сознания. Так известный естествоиспытатель XIX века Дюбуа-Реймон среди «семи неразрешимых мировых загадок» природы назвал и проблему психики. По его мнению, человек принципиально не может познать свою психику, как не может вытащить себя за волосы из болота или увидеть себя в окно идущим по улице.

Сознание не может быть обнаружено с помощью органов чувств или приборов, поскольку оно внепространственно, непротяженно, невидимо, одним словом, нематериально: хирург, например, под черепной коробкой видит лишь серое и белое вещество мозга, но не сами психические процессы.

Существует два взаимополярных метода изучения сознания: объективный, согласно которому о наличии и содержании психических процессов человека судят по его поведению, мимике, жестам, а также по тому, что он говорит или пишет, и метод интроспекции (самонаблюдения).

Объективный метод основан, прежде всего, на том, что сознание находит свое выражение в поступках, практических действиях людей. Сущность этого метода хорошо выражена в старинном изречении: «По плодам их узнаете их». Что же касается метода самопознания, то он не является объективным, хотя игнорировать его значение и правомерность в деле изучения психики нет оснований.

Изучением сознания занимаются многие науки, каждая из которых рассматривает данное явление под своим, присущим только ей углом зрения. Философия и логика, психология и физиология, психиатрия и неврология, физика и химия, генетика и этология, кибернетика и семиотика - вот далеко не полный перечень дисциплин, так или иначе занимающихся изучением сознания.

Сознание рассматривается философией на различных структурных уровнях социального организма и в разных временных аспектах, так что соответствующие смысловые оттенки термина «сознание» можно уловить лишь в контексте.

В системно-структурном плане сознание рассматривается и как индивидуальное, и как общественное. Что же касается временных аспектов, то они, в общем и целом соответствуют системному аспекту, выражая тем самым единство исторического и структурно-функционального подходов в изучении и объяснении явлений окружающего нас мира. Во временном плане сознание рассматривается и как отображение конкретного объекта в данный момент времени, и как результат развития индивидуального сознания (онтогенеза духа), и как результат развития общественного сознания (филогенеза духа).

Из сказанного ясно, что сознание должно рассматриваться дифференцированно, с учетом различных структурных уровней общества. Представления о сознании зависят от жизненного опыта людей, формирующего далеко не тождественные между собой его трактовки: понимание сознания, его сути, содержания, масштабов проявления определяются во многом культурными традициями людей, их религиозной, общественной ориентацией.

Каждая эпоха имела свои представления о том, что такое сознание. В итоге то, что считалось сознанием в одной эпохе, могло не признаваться в качестве такового в другой. Философы не изобретали то или иное понимание сознания, они воспроизводили реальную для определенной эпохи структуру человеческой духовности и реальное место сознания в ней. Во все времена структура духовного опыта была тесно связана со спецификой мировоззрения эпохи. Поэтому в зависимости от того, какое мировоззрение становилось господствующим в ту или иную эпоху - космоцентрическое, теоцентрическое, антропоцентрическое или социоцентрическое - менялось и понимание сознания.

Античная философия открыла лишь одну сторону сознания - направленность на объект. Другая сторона сознания - умение человека сосредотачиваться внутри себя, направлять внимание на свой внутренний мир - осталась вне поля зрения античной философии^[140].

Потребность человека обращать внимание на свой внутренний мир возникла в системе христианства. Она была вызвана необходимостью общения с Богом, который не принадлежит этому миру. Пытаясь найти способы выражения религиозных переживаний, мыслители открыли новую грань проблемы сознания: сознание - это не только знание о внешнем мире, но, прежде всего, знание о собственном духовном опыте, его содержании. В средневековье стало ясно, что в сознании присутствует не только знание, но и переживание. А это явление морального порядка.

Мыслители Нового времени при анализе сознания радикально изменили понимание структуры внутреннего мира человека: они элиминировали из сознания переживание, оставив в его структуре лишь одно знание. В классической философии, особенно немецкой, сознание объявляется автономным и самодостаточным феноменом, из него выключаются все эмоции и переживания, оно теряет свою моральную направленность и становится чисто логико-дискурсивным порядком, призванным обнаружить и изучить объективный мир. Считается, что разум в недалеком будущем позволит разрешить все основные проблемы человека. Отсюда нацеленность сознания не на переживания, а на изучение объективного мира с тем, чтобы подправить и улучшить его в полном соответствии с логикой.

Отождествление сознания с чисто интеллектуальной деятельностью субъекта образовало глубокую трещину в духовном опыте человека, ибо потеря религиозных и моральных компонентов духовности привели к тому, что человек оказался один на один перед лицом бесконечных просторов безмолвной Вселенной, безразличной к его страстям и переживаниям.

Нельзя сказать, что классическая философия совсем отрицала наличие бессознательных процессов: инстинктов, интуиции, эмоциональных переживаний, волевых актов, влечений, желаний. Однако в них превыше всего ценила то, что подконтрольно разуму и способно в конце концов принимать рациональную форму, в силу чего бессознательное не стало предметом сколько-нибудь серьезного внимания.

Предметом пристального внимания бессознательное стало у австрийского психиатра З. Фрейда. Свои основные идеи Фрейд изложил в работах «Я и Оно», «Тотем и табу»^[141], «Толкование сновидений», «Психопатология обыденной жизни», «Лекции по психоанализу».

Согласно его учению, психика человека представляет собой взаимодействие трех уровней: бессознательного, или, как он называет, «Оно» (Id), сознательного - «Я» (Ego) и системы социальных фильтров - «Сверх-Я» (Super-Ego). Центральным компонентом человеческой психики, по Фрейду, является «Оно» («подвалы души») - совокупность инстинктов, потаенных комплексов, бездонный резервуар вытесненных переживаний, который в принципе не может быть до конца просветлен светом разума. «Оно» управляется психической энергией сексуальных влечений – либидо; здесь господствует принцип наслаждения, поэтому путь к познанию личности лежит через раскрытие тайных глубинных источников человеческого естества, коренящихся в бессознательном. Энергия «Оно» во многом определяет работу сознания человека и его внешнее поведение. Многие переживания детского возраста, которые могли бы разрушить детскую психику, были «забыты» сознанием, вытеснены в «Оно», но они продолжают жить там всю оставшуюся жизнь, беспокоят или мучают, иногда разрастаясь до серьезных психических расстройств.

Огромное внимание Фрейд уделил снам, где силы бессознательного проявляются адекватно (поскольку «сверх-Я» в это время спит, а «Оно» захватывает все сознание целиком), разработал подробную символику сновидений, с помощью которой можно толковать сны.

«Сверх-Я» - это общественные нормы, социальные установки, традиции и другие ценностные представления, доминирующие в культуре. В любом обществе существуют те или иные социальные и культурные запреты, своего рода моральная цензура, которая пресекает путь к сознанию определенной части духовного опыта. Эти запреты являются своеобразными фильтрами, через которые просеивается содержание духовного опыта перед его допуском в сферу сознания. Содержание сознания формируется в рамках тех ограничений, которые существуют в конкретной цивилизации и конкретном обществе. Запретные желания, стыдные мотивы поступков, потаенные комплексы – все то, что не может быть открыто перед людьми, не пропускается через фильтры «Сверх-Я», вытесняется из сознания и загоняется в бессознательное. Чрезмерное давление «Сверх-Я» на «подвалы души» может привести к различного рода неврозам и даже стать причиной социальных бунтов. Поскольку человеку никак не избавиться ни от влияния «Сверх-Я», ни от воздействия «Оно», проблема заключается в умении найти осмысленный баланс между ними. Как покорный слуга бессознательных влечений, «Я» пытается сохранить свое согласие с «подвалами души» и внешним миром, как бы балансирует на лезвии бритвы между «Оно» и «сверх-Я». Фрейдовское «Я», подобно локатору, вынуждено поворачиваться то в одну, то в другую сторону, чтобы оказаться в дружеском согласии как с «Оно», так и с «сверх-Я». Результат неизбежного компромисса между «Оно» и «Сверх-Я» Фрейд называет сублимацией (лат. sublimare возносить). В результате сублимации энергия либидо переключается на разрешенные формы деятельности: социальная работа, культурное творчество, спорт. А если энергия либидо не находит таких способов разрядки то велика вероятность ломки психики, психического заболевания. Несоответствие требований «Оно» и требований «Сверх-Я» порождает депрессию, страхи, чувства вины, неполноценности и тому подобные дискомфортные состояния психики то что стало предметом целого направления в философии – экзистенциализма.

З. Фрейд увидел многие действительные проблемы человеческой психики. Он напомнил о существовании в психике человека бессознательного, которое при чрезмерном давлении на него со стороны социальных норм и запретов может взорваться. Он разработал целую систему приемов, получившую название «психоанализ», призванную помочь пациенту осознать неосознаваемое и благодаря этому облегчить психическое состояние или даже излечить больного. Однако Фрейд и его последователи подошли к проблеме человеческой психики и сознания односторонне: структура личности, ее поведение, вся человеческая культура, согласно психоанализу, определяется, в конечном счете, врожденными эмоциями, инстинктами, влечениями, ядром которых является половой инстинкт. Неправомерно расширяя сферу применения психоанализа, они рассматривают культурные, социальные и политические явления как результат сублимации психосексуальной энергии. Тем самым они сильно преувеличили значение необузданных влечений человека по отношению к его сознанию.

В целом человек представляется Фрейду отнюдь не добродушным существом: среди его бессознательных влечений имеется врожденная склонность к разрушению и необузданная страсть к истязанию самого себя и других людей. Именно в силу этих внутренних качеств человека культура и цивилизация постоянно находятся под угрозой уничтожения. В отличие от мыслителей, признававших исключительно «добрую природу» человека и акцентировавших внимание на сознательной деятельности людей, Фрейд стремится выявить теневых стороны человеческого бытия, импульсивные и агрессивные наклонности индивида, а также подчеркнуть ведущую роль бессознательных влечений в жизни человека.

Психоанализ содержал в себе столько противоречий и научно необоснованных утверждений, граничащих с мифологическим вымыслом, иллюзорностью и утопизмом, что многие его теоретические положения не только были поставлены под сомнение противниками общефилософских рассуждений Фрейда, но подверглись критике даже приверженцами психоанализа. Дальнейшая реконструкция классического психоанализа наглядно свидетельствует о тех просчетах и методологически неверных установках, которые имели место у основателя психоанализа.

Вместе с тем вряд ли правильно утверждать, будто Фрейд стремился абсолютизировать силу и власть бессознательного. Задача психоанализа в том виде, в каком ее сформулировал Фрейд, заключается в том, чтобы бессознательный материал человеческой психики перевести в область сознания и подчинить его своим целям. Вся его аналитическая деятельность была направлена на то, чтобы по мере раскрытия природы бессознательного человек мог овладеть своими страстями и сознательно управлять ими в реальной жизни.

На социальную сущность сознания был сделан главный упор в марксистской философии. Марксизм исходит из того, что сознание – это продукт общественного развития и условие трудовой деятельности в обществе. Сознание как специфическая форма отражения и деятельности исторически могло возникнуть и возникло на уровне общества, социального организма. Согласно марксистской теории антропогенеза, человек выделился из животного мира благодаря труду, сопровождающемуся в свою очередь формированием способности к понятийному мышлению. Сущность такого труда заключается в предварительном изготовлении орудий труда и его общественной природе. Вот почему нельзя понять этот присущий лишь человеку вид деятельности без учета возможности речевого общения людей. Под влиянием трудовой и речевой деятельности формировалась способность все глубже проникать в сущность явлений окружающего мира, все лучше и дальше предвидеть ход развития процессов природной и социальной среды. Если в начальный период существования человека сознание было вплетено в предметно-материальную деятельность человека, то постепенно духовные процессы обретали все большую относительную самостоятельность и с развитием общественного производства привели к возникновению различных форм общественного сознания.

Впервые в истории философии Маркс стал изучать сознание и его содержание через анализ предметно-практических форм человеческой деятельности, т.е. анализировать сознание, «вплетенное» в бытие людей. Последнее он понимал как «реальный процесс их жизни», процесс установления общественных отношений соответственно развитию материального производства. Содержание мыслей и чувств, т.е. содержание сознания возникает каждый раз конкретно–исторически в реальном взаимодействии людей, включенных в общественные отношения.

Важной стороной сознания является самосознание. Жизнь требует от человека, чтобы он познавал не только внешний мир, но и себя. Отражая объективную реальность, человек сознает не только этот процесс, но и самого себя, как чувствующее и мыслящее существо, свои идеалы, интересы, нравственный облик. Он выделяет себя из окружающего мира, отдавая себе отчет в своем отношении к миру. Осознание человеком себя как личности и есть самосознание. Оно формируется под влиянием социального образа жизни.

Подчеркивая решающую роль социального компонента в сознании человека, марксистская философия не отрицает наличия в психике индивида и бессознательного. Наряду с понятийным мышлением - стержневой и наиболее характерной частью сознания, в структуре психических процессов индивида имеются такие элементы, как эмоции, интуиция, психические установки, цели, желания, влечения и другие компоненты, составляющие неосознанную часть психики.

Лишь сравнительно небольшая часть психической деятельности осознается субъектом, остальная же часть остается за порогом сознания. «Светлое пятно сознания» (И.П. Павлов) все время перемещается в мозгу человека, «освещая» самые дальние уголки и закоулки человеческой души, так что грань между осознанным и неосознанным весьма подвижна: то, что раньше было неосознанным, может осознаваться, а то, что было предметом пристального внимания со стороны разума, может уходить в тень. Так свои эмоции, интуитивные догадки человек со временем может логически осмыслить, разобраться в мотивах своих иногда недостаточно обдуманных поступках. Наоборот, с появлением привычек, формированием автоматизмов происходит переход осознанного в сферу неосознанного (выработка навыков).

Если мышление связано главным образом с деятельностью коры головного мозга, то бессознательная психическая деятельность непосредственно обусловлена процессами, происходящими в более древних морфологических образованиях центральной нервной системы - преимущественно подкорке, где сосредоточена биологическая «память», ответственная за инстинктивную деятельность. Кора и подкорковые образования действуют в единстве, так что сознание человека - сплав прошлого, настоящего и будущего, осознанного и неосознанного. Вследствие этого мысль всегда оказывается эмоционально окрашенной, в чем проявляется ценностное отношение к объекту и что тоже имеет информационную значимость.

В процессе осознания мысли отливаются в логические формы, облекаются в словесную оболочку. Без языка нет мышления, речевая форма деятельности возможна лишь в языковых формах. Вместе с тем язык не мог бы возникнуть без способности людей абстрактно мыслить. Мышление и язык – двуединый процесс. Ясность мышления находится в прямой зависимости от того, насколько четко и удачно выражена в языковом материале та или иная мысль. Впрочем слово, по удачному выражению Л.Выготского, является не только фиксатором, но и оператором: мысль в слове не просто выражается но и совершается.

Может показаться, что мысли существуют в голове вне их языкового выражения. Однако совершенно очевидно, что свою четкость мысль обретает именно благодаря языку. Даже в случае внутренней речи, когда человеку не нужны все слова для выражения мысли, он вынужден, тем не менее, использовать некоторые слова. Подчеркивая неразрывное единство языка и мышления, Маркс писал: «На «духе» с самого начала лежит проклятие – быть «отягощенным» материей, которая выступает здесь в виде движущихся слоев воздуха, звуков – словом в виде языка»^[142].

Облекаясь в языковую оболочку, мысль, подобно лаве, «застывает» в дискретных языковых знаках – внешних формах: социальная информация кодируется в них, становясь в итоге достоянием других людей. С «застывшими», неподвижными понятиями имеет дело формальная логика. При этом стохастический процесс прерывно-непрерывного вида, каковым является сознание (в том числе мышление), превращается в однозначно детерминированный, происходит переход от диалектической логики к формальной, когда объектом анализа становятся логические формы результата мышления, фиксирующие момент дискретности и устойчивости мыслительной деятельности.

Язык – не только единственный способ выражения, кристаллизации мысли. Он выполняет еще и коммуникативную роль – служит средством передачи социальной информации знаний, т.е. закодированного в словах естественного языка мыслительного содержания. Эта передача осуществляется как в пространстве – между людьми, так и во времени – от поколения к поколению, обеспечивая непрерывность роста научных знаний в обществе. При этом социальная информация фиксируется в книгах, фильмах и других средствах духовной культуры, т.е. становится «мертвой», покоящейся информацией.

Иного способа передачи социальной информации не существует. Попытка открыть способ мысленного внушения на расстоянии, способ безъязыкового общения (помимо органов чувств) не привела к положительному результату: телепатическая связь, мысленное внушение на расстоянии до сих пор остается в высшей степени гипотетичным.

Человеческий язык представляет собой своеобразную и чрезвычайно сложную знаковую систему, а слово, как и составляющие его буквы и звуки, - знаки и сигналы. И.Павлов не случайно назвал слово сигналом сигналов, имея в виду обобщающий характер слова как сложного знака. Однако слово – сложный знак особого рода. Если отдельный знак естественного языка является условным, то слово только с самого начала было таковым: с возникновением языка как системы слово как элемент этой системы имеет для человека вполне определенную понятийную сторону, значение.

Существенно отметить, что язык представляет собой целостную систему слов, в которой для человека заключена выработанная в труде поколений и закрепленная в языке система идеальных значений. Вот почему можно говорить о соответствии, сходстве естественного языка (вернее, выраженной в нем системы понятий) окружающему миру, в то время как отдельное слово обычно не имеет сходства с обозначаемым объектом.

Закодированное человеком посредством естественного языка сообщение имеет не только содержание, но и внутреннюю и внешнюю форму. Содержание сообщения – это социальная информация, заключенная в нем. Под внутренней формой понимается логическая структура сообщения, а под внешней – та материальная оболочка мыслей, которая выступает в качестве совокупности знаков или вполне целесообразно упорядоченного сочетания членораздельных звуков.

Мыслительное содержание, точнее, фиксированное с помощью естественного языка знание можно формализовать средствами математической логики и искусственного языка, а затем воспроизвести эту сторону человеческого мышления в электронно-вычислительной машине. Так с помощью технических устройств человек имитирует свое собственное сознание. Методологически важно, что в случае формализации вычленяется момент дискретности логического мышления и, следовательно, момент его устойчивости. Иными словами, мыслительное содержание подвергается «квантованию». Тем не менее, в ходе последующего моделирования мышления в машине получают новое знание (насколько, разумеется, это возможно в рамках формальной логики).

Почему же в этом случае приходится говорить именно об имитации мышления, сознания, а не о полном воспроизведении его в машине? Потому, очевидно, что любое естественное движение, каковым является и мышление, нельзя исчерпать суммой дискретных значений, совокупностью моментов устойчивости. Всякое естественное движение (в том числе простое механическое перемещение) есть единство прерывного и непрерывного.

Вычленяя «кванты» мышления для последующей формализации и составления машинных программ, человек пытается затем воспроизвести движение понятий в рамках фактически однозначной детерминации (даже в случае в программе возможности «случайных переходов», в случае «эвристического программирования» и т.д.). Неизбежность огрубления движения понятий средствами формальной логики и дискретной математики оборачивается негативными последствиями в виде невозможности полного воспроизведения естественного (в смысле неискусственного) движения, каковым является и понятийное мышление. Отсюда парадоксальная ситуация: успешно моделируя мышление человека, электронно-вычислительная машина не в состоянии полностью воспроизвести живое одноклеточное существо.

Примечательно, что формализация осуществима лишь с помощью искусственных языков ( в том числе алгоритмических – Кобола, Фортрана, Алгола и др.), которые создаются и функционируют на базе естественных. Машине в принципе доступен только такой язык. Естественный же язык машине в общем и целом «непонятен», ибо в машине нет и не может быть сознания. Машина способна воспроизводить лишь формально-логическую сторону мышления. В этом качественное отличие машинного мышления от понятийного мышления человека.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: