ТЕХАССКИЙ ГЕЙ – ФАНАТ КГБ

Однажды в Техасе, уже под вечер, застопился мне мужик, и узнав, что я русская, бурно возрадовался и стал зазывать на вписку. Сразу предупредил:

- Ты не бойся, я приставать не буду – меня девушки совсем не интересуют.

Вот и прекрасно. Леонард отвез меня в свой городок Дентон, пригород Далласа, где он с «женой» по имени Питер (даже имя созвучное!) снимал квартирку в таунхаусе. Мебели в квартире почти не было, зато были огромные запасы бакалейных товаров: сахара, круп, зубной пасты, туалетной бумаги. Зачем? А на всякий случай, мало ли что. Питер был пассивным и в социальной роли: все больше молчал и слушал, а Леонард распоряжался: ты должна поесть, помыться, побрить ноги. И насильно дарил разные предметы гигиены в дорогу. Долженствование у него обозначалось исключительно словом must: you must sleep.

При таком менталитете совершенно неудивительно, что Леонард оказался фанатом Советского Союза. Поэтому и был счастлив заполучить в гости россиянку. Сам он бывал в России (но не в СССР) уже три раза и собирался еще. Кроме традиционных слов типа «здравствуйте», «спасибо», он знал и любил слова, связанные с KGB. «Доверьяй, но проверьяй», «Лубянка» (у него звучало как «Люблянка»), «стой, буду сторэльять!» и, конечно же, «макаров» и «калашников». Нравился ему “iron Felix” – «железный» было слишком трудно для произношения. Также он старался научиться новому от меня. Выяснял, как будет приказ: “Hush!” – «молчать!» ему не понравилось, но привело в восторг «тихо!» Затем, как будет «плохой, злой человек» - забраковал слова «гад», «козел», «редиска» и даже «сука», но обрадовался слову «бука». Выучив, радостно ходил вокруг меня, приговаривая:

- Тихо, бука! Люблянка! Trust but make sure!

С гордостью показывал мне Леонард сувениры с Арбата: портреты Ленина во всех видах, красные флаги, пионерские и комсомольские значки, а также русскую шапку-ушанку:

- Мне сказали, это русская норка. Правда ведь, это норка?

Я отмазалась тем, что не эксперт в мехах. Шутку про шанхайского барса мне показалось слишком сложно объяснить, а шапка была сделана из кролика…

Была у хозяев вписки и другая страсть – та, что их объединяла. Убедившись, что я не имею ничего против сексуальных меньшинств, супружеская пара пригласила меня в гей-клуб в Даллас. Девушек туда пускают, только на них совсем не смотрят. В общем, обычный двухэтажный диско-бар, только танцуют однополые пары и весьма откровенно. Возникают и конфликты из-за танца с другим, решаются в темных углах. Женский туалет отсутствует, но можно заходить в общий и запираться в кабинке. Употребления наркотиков я не заметила, но напиваются посетители порядочно, хотя и не дебоширят. Узнав, что я русская, со мной сфотографировался стриптизер. Он танцевал с шестом, но раздевался не совсем догола.

На противоположной стороне улицы было такое же заведение для лесбиянок. Оно закрывалось на час раньше, так что последний час мы провели в обществе двух типов меньшинств. Вот тут я почувствовала себя неуютно. Вроде бы, никто и не приставал, даже знакомиться не подходили, но смотрели так… хищно-раздевающе.

Уехать с этой вписки оказалось непросто, хотя меня уже ждали в Калифорнии. Четыре дня интенсивной заботы и кормежки, множество мелких подарков (крупные мне было не увезти) и рекордная для подарка сумма наличности - $120. Голубые шорты мне очень понравились, я носила их потом во многих поездках – где можно носить шорты. Я в ответ подарила одну из моих трех аудиокассет на русском языке, а больше ничего от меня принимать категорически не хотели. Разве что адрес – но с тех пор он сменился, и я не знаю, приезжал ли фанат КГБ к нам снова.

СЮЖЕТ ДЛЯ МИХАИЛА ЗАДОРНОВА

В Нью-Йорке я познакомилась на улице с русской девушкой Машей. Что неудивительно: их там полно. Она рассказывала, как стебется над местными:

- Когда они спрашивают, кем работает мой отец в России, я отвечаю: танкистом. Ежедневно в пять утра выезжает на улицы города расстреливать медведей, чтобы они не мешали людям идти на работу.

- И что, верят?

- Половина верит.

БРАЙТОНСКИЙ БИЧ

Когда я прилетела из Москвы в Нью-Йорк, у меня была неделя в запасе до начала работы в Висконсине, одна пленка в фотоаппарате и пять долларов в кармане. Не хотелось, покидая родину, глубоко влезать в долги. Был сухпаек на случай, если не удастся добыть еды – его не обнаружили на таможне, и он почти не пригодился. Сами американцы говорят: «У нас все либо слишком дорого, либо бесплатно», и задача хитч-хайкера – обнаруживать то, что бесплатно.

Первые две ночи я провела на диванчике в холле YWCA – женского христианского молодежного общежития – под присмотром портье. Потому что номера там все-таки платные. Уходя с ночной смены, он увозил меня домой и кормил завтраками. Но потом я поняла, что напрягаю его своей персоной, распрощалась, но города не покинула, интересно было его поизучать. Еду на ужин можно было добывать в кое-каких супермаркетах, где проводили рекламные акции. Пару шоколадок я просто стырила. Но бесплатных фотопленок не предлагали нигде – зато я нашла крайне дешевую рекламную распродажу: четыре пленки за семь долларов. Мне не хватало, а вразбивку, конечно, не продавали.

Я задумалась. Небольшая практика показала, что по своей инициативе американцы делают подарки с удовольствием, но просить у них бесполезно. Мне даже quarter (четверть доллара), монетку на телефон, не давали: ради эксперимента я аскала рядом с автоматом ровно два часа - безрезультатно! Пришлось разменять свою пятерку, но звонок мне не помог найти вписку.

Поразмыслив, я решила обратиться к русским – и поехала на Брайтон Бич. Зайцем, разумеется. Ой, как же там было прикольно! Живая иллюстрация анекдотов про Одессу. Тот самый неподражаемый акцент, классические анекдотные обороты речи – в самой Одессе этого уже почти не осталось, а тут со всех сторон. И кругом надписи на неграмотном русском – они же язык позабывали. Я даже сохранила газету с рекламой и потом дома на стенку повесила: «Автошоп. Каждую среду и пятницу мы имеем продавцов, говорящих по-русски».

Я шла по улицам и ржала в голос – прохожие, видно, думали, что я обкурилась. Но потом попривыкла, посерьезнела и стала знакомиться. Относились ко мне негативно. Типа «ходют тут всякие, а у нас и без того жизнь тяжелая». Ну, классические покорители мегаполиса, которые приехали за золотыми горами, а встретили проблемы и теперь занимаются выживанием. Таких много и в Москве. Мой оптимизм вызывал у соотечественников неприязнь: «Что ты вообще здесь забыла? Нет денег – сиди дома». Главное, чего никто не мог взять в толк – как можно попрошайничать на вещь не первой необходимости?! На еду, на одежду – понятно.

Ни еды, ни чего-то другого мне никто и не предлагал. Зато посоветовали ночлег: на берегу под доками, там бомжи спят. Docks – это никакие не причалы, а деревянный настил вдоль берега океана, чтобы цивильная публика в песке не вязла. Песок из-под него то ли штормами выносит, то ли просто уклон так компенсировали, только у кромки прибоя настил зарывается в песок, а с противоположной стороны приподнят на метр с лишним.

Туда я пришла, когда уже давно стемнело. Атлантический океан тихо шуршал, но был холодный и грязный, и не впечатлил, хотя видела я его впервые. Под доками действительно было несколько лежбищ бомжей, их я обошла стороной, обитателей не встретила. И залегла достаточно далеко от следов местных бичей. Надо мной стучали каблуками и болтали по-одесски, потом перестали. Было тепло и сухо, никто не беспокоил. Вспоминался «Брат-2».

На следующий день удача мне улыбнулась. Нашелся сочувствующий еврей Фима, с интересом поговорил об автостопе, выдал мне недостающую сумму с точностью до цента (еврей же!), дал какой-то еды и оставил домашний телефон на случай, если возникнут проблемы. Но вписать не предлагал. Проблем не возникло, вожделенные пленки я купила, следующую ночь провела там же под доками, а потом неспешно двинулась в сторону работы.

Драйверы кормили обильно и иногда дарили деньги. Через пять месяцев я вернулась изрядно растолстевшей, потратив на еду 1.5 (полтора) доллара за все путешествие. И со штукой баксов в кармане. Ну… ее я в основном заработала, столько не дарят.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: