Терапевтическая ориентация

а) Интерпретация — это только краешек покрова

Интерпретация действенна, только если она верна. Это должна быть такая интерпретация, которая трогает. Здесь' тоже проявляется важный терапевтический закон, который я уже упоминал: действенно только то, что затрагивает любовь клиента, что подтверждает и активизирует эту любовь.

Во время перерыва мы как раз говорили об интерпретациях и о том, когда они действуют, а когда нет. Позитивные интерпретации часто оказываются произвольным конструктом. Если они надуманы, то обычно они не действуют. Но существуют позитивные интерпретации, в основе которых лежит возникающее из контакта восприятие. Тогда я помогаю клиенту осознать то хорошее, что я воспринял. В основе интерпретации должна лежать истина.

Карл споткнулся о слово «истина», и тогда мы нашли такое определение: истина — это то, что служит живому и ведет его дальше. Правильное трудно распознать, но легко понять. Как он не мог слышать мою «истину», так и я не мог слышать его «смысл». Смысл — это часто что-то оторванное. Но мы и тут нашли определение: смысл — это то, что проистекает из живого движения как очередное необходимое исполнение.

Алексис: А тогда что такое цель?

Б. X.: Цель — часто то, чего я хочу головой. Она оторвана от живого исполнения. Мне не нужно решать предпринять то, что вытекает из живого исполнения. А то, что я намечаю, — это зачастую то, чего я не хочу и что не согласуется с живым исполнением. Поэтому хорошие намерения так часто остаются неосуществленными .

(Позже в другом месте):

Интерпретация — это лишь краешек покрова. Когда человек дает свое толкование кому-то или чему-то, он стремится таким образом взять происходящее в свои руки и исходит из того, что он на это способен. За этим стоит самонадеянность. Если событие важно такое, как оно есть, то я иду за этим событием. Это смиренная позиция.

Алексис: Правильно ли я понял, что для тебя значимо только то, что приходит к исполнению, и то, что произошло?

Б. X: Да, роль играет то, что случилось, то есть события. Описания характеров значения не имеют. Это экономит массу времени, поскольку в этом случае не нужно расспрашивать, что это был за человек. Описания отвлекают и запутывают. Когда я от них отказываюсь, исполнения снова обретают свое значение. Следствием психоаналитического вторжения в нашу культуру стало то, что интерпретации события мы придаем большее значение, чем самому событию. Это полное безумие.

Приведу пример:

Однажды на курсе для психотерапевтов я попросил рассказать о самых важных событиях из детства. Один член группы рассказал, как дедушка однажды положил ему руку на голову и как это было прекрасно. Потом он как-то получил оплеуху, однажды упал и так далее, а когда ему было пять лет, погиб его отец. Я задал группе терапевтов вопрос: «Что здесь самое важное?» Они назвали все, кроме смерти отца. Это испорченность психоанализом.

Еще один пример с семинара:

Альберт: Четыре года назад я делал у тебя расстановку моей родительской семьи, а сейчас я увидел, насколько подробно ты рассматриваешь фон. Я понял, что у моей матери тоже не все протекало нормально. Она очень рано потеряла родителей и потом жила у очень строгой сестры матери.

Б. X: Занимаясь системной психотерапией, я не допускаю никаких оценочных описаний, то есть никакого приписывания определенных качеств, например «строгий». Это не имеет никакого значения. Она жила у сестры — точка. Это невероятно сокращает весь процесс. Такие описания совершенно ни к чему. В расстановках это ровным счетом ничего не меняет. Действуют только события и ситуации. Так можно здорово облегчить собственную голову, да?

Альберт: Я испытываю симпатию к мужу сестры моей матери, хоть я редко его видел. Я только знаю, что он очень помог нам в лагере для беженцев. А в остальном — возможно, этого тоже нельзя говорить — он был совершенно безумным.

Б. X: Видите, что он сейчас сделал? Он отрезал себе путь к признанию этого человека. Решение всегда связано с признанием. Он сказал о том, что заслуживает признания, а затем последовало то, что признание затрудняет. Знаешь, как это сейчас

было? Безумно. Безумие — это не осознавать и не признавать действительность. Что-нибудь еще, Альберт? Альберт: Напротив. (Веселье.)

Психологическая интерпретация болезней

Сегодня широко распространена тенденция давать болезням психологическое толкование. Когда участница семинара говорит, что несколько лет назад ее сестра заболела раком, а год назад заболел эпилепсией брат, и она хотела бы разобраться, что происходит в ее семье, Б. X. отвечает: «Мне кажется, такой ход мыслей соблазнителен. Пытаться списать подобные события на системные ситуации, то есть задавать такие вопросы, как: «Что я такого сделал, что заболел раком? Какая за этим кроется психологическая динамика?», на мой взгляд, уже слишком. Если рассуждать подобным образом, возникает иллюзия, что все можно взять в свои руки. Тогда не нужно смиряться и склоняться перед роковым событием. Часто это пагубно влияет на душу, поскольку за этим стоит самомнение.

Позавчера мне позвонила одна системный терапевт. Из-за загноившегося зуба у нее произошло заражение крови, и с тех пор у нее болит колено. Она сказала, что хочет пройти системную терапию, чтобы колено зажило. Я ответил, что существует нечто такое, как болезни, и их нельзя вот так запросто увязывать с семейными обстоятельствами, иначе создашь себе иллюзорную систему.

В каждом конкретном случае нужно смотреть, уклоняется человек от болезни и судьбы или он их принимает и, покоряясь судьбе, ищет то, что ей соответствует. На моем курсе был участник, у которого была тяжело больна сестра. Он сказал, что хочет посмотреть, какой ложной системы убеждений она придерживается, раз она так больна. Я ответил: «Смерти нет дела до наших систем убеждений». К чему все это? Это отрицание реальности и непостоянства.

Следить за выбором слов

Отношение понятия к вещи схоже с отношением касательной к окружности: она касается ее, но охватить не может, однако такое слово как «земля» весит очень много. Имея дело с

любыми понятиями, например, парентификация или идентификация, важно не упускать из виду процесс. Если остаться привязанным к касательной, не охватишь круга. Круг — это движение. Когда окунаешься в происходящее, понятия становятся не нужны, и ты точнее понимаешь, что происходит.

Анджела: Да, это прекрасно, это снова та дифференциро-ванность, которую я так ценю.

Б. X: Дифференцированность возникает, когда слышишь слово и, глядя на реальность, проверяешь: точно ли оно? Тогда ты отдаешься во власть действительности, пока не придет то слово, которое будет верно. Нужно забыть все прежние слова и прежние объяснения, оставить позади все намерения и стать зеркалом, тогда упадет свет и приведет к слову, которое верно.

Адриан: Меня интересуют две вещи. Во время обеденного перерыва я несколько раз проходил мимо крестов с кровавым изображением Христа. Я начинаю по-другому понимать поговорку «нет худа без добра».

Б. X: Кровавым-то был некто другой.

Адриан: Я имею в виду, что это образы, которые произвели на меня ужасное впечатление.

Б. X: Нет, нет, нет, действуют слова. Если ты выбираешь неправильное слово, оно оказывает неправильное воздействие. Точнее сказать: истекающим кровью. (С юмором.) У нас тут еще и своего рода школа мышления.

Эрих: Я по-прежнему думаю о том, что ты говорил о пропаганде.

Б. X.: Это отвлекает. Ты уходишь в образ, а не в предмет. Вот тебе пример: человек видит указатель, на котором написано: «Зальцбург», и, вместо того, чтобы отправиться в Зальцбург, он разглядывает указатель. Тогда это называется толкованием сновидений или работой с образами. Названий тут множество. Что-нибудь еще, Эрих?

б) Любопытство разрушает воздействие

Карла часто одолевала грусть неизвестного происхождения. Расстановка его семьи показала, что из семейной системы исключен отец его сводной сестры. Он и приемные родители сводной сестры включаются в образ.

Фрауке (сразу после того, как был расставлен новый образ): Как тебе твой новый образ, Карл, он помогает переработать боль, потерю?

Б. X.: Твои расспросы оказывают плохое воздействие. Ты даже не даешь ему времени. Это скрытый протест. (Группе.) Видите? Начни он отвечать, и это снова разрушило бы то, что он только что сделал. То же самое относится и к любопытству. Любопытство разрушает воздействие. Любопытство означает, что я хочу знать больше, чем необходимо для действий или успеха. Она хочет знать больше того, что ему помогает. Ему вполне достаточно того, что здесь было. Во всяком случае, так это выглядит. Если сейчас снова все взбудоражить, воздействие станет невозможным. Также нельзя расспрашивать о результате. В этом смысле, то есть в том смысле, что «мне любопытно, как и что было дальше», контроль результативности в психотерапии вреден.

Иногда контроль результативности бывает необходим. Например, для науки. Я не собираюсь этого оспаривать. Но многое зависит от внутренней позиции терапевта. Он ищет подтверждения того, что он сделал? Тогда это фальсификация, поскольку в случае изменений он будет приписывать их в основном себе, хотя, возможно, он сыграл лишь второстепенную роль. Если же смотреть на ситуацию так, что в некоем общем движении ты встретил кого-то и, возможно, что-то ему дал, а потом каждый идет своей дорогой и никто не хочет знать, что из этого вышло, тогда каждый свободен.

Людвиг: Последние три года я пытаюсь отделиться от своей родительской семьи и матери, и я хотел бы еще раз посмотреть, что тут откуда идет, в том числе и от предыдущих поколений.

Б. X.: Нет, этого недостаточно. У любопытства слишком мало энергии.

Людвиг: Это не только любопытство. Я хочу выйти.

Б. X. (обращаясь к группе): В этом есть сила? Нет.

Людвиг: Значит, я вовсе не хочу выйти?

Б. X.: Я не даю интерпретаций. Сейчас тут энергии нет. Ничего больше я не скажу. Кто еще хочет что-нибудь сделать?

После того, как Ирена во время круга говорит, что колеблется между любопытством и скепсисом:

Б. X: Ни любопытство, ни скепсис не приносят пользы. Существует динамика, ведущая к решению, с ней мы и работаем.

В) Верный момент

Эдда: Я беспокойно спала и мне снились беспорядочные сны. Но сегодня я хотела бы что-нибудь сделать.

Б. X: Слишком рано.

Эдда: Я так не считаю!

Б. X.: Это ничего не меняет. В психотерапии часто бывает так, что некоторые клиенты приходят к психотерапевту слишком рано. Тогда терапевт не должен поддаваться. Или клиенты приходят с такими темами, которые не имеют отношения к психотерапии. Тут тоже поддаваться нельзя. Клиенты тоже это знают. На это можно положиться.

г) Прочь от драмы!

Воспоминания тенденциозны и переменчивы. Когда человек о чем-то вспоминает, это абсолютно ничего не говорит о реальности. Вопрос в том, с какой целью выбирается то или иное воспоминание. Зачастую такой целью является упрек, и психотерапия нередко это поддерживает.

Подумайте только, сколько всего, как правило, делают за двадцать лет для своих детей родители и что из этого потом вспоминает клиент, приходя на психотерапию: обычно пять-шесть негативных эпизодов.

В случае травм или еще каких-то тяжелых событий люди обычно забывают самое главное, а именно, что все закончилось хорошо. Это вообще не принимается во внимание. Например, человек вспоминает, что мать собиралась с ним на руках спрыгнуть с балкона, а потом заплакала и вернулась назад. О том, что она вернулась, он забыл. А о том, что хотела прыгнуть, помнит. Или кто-то говорит: «Когда мать была мной беременна, она хотела сделать аборт». Ну и что? Она же его не сделала. Но об этом он не помнит, а о том, что она хотела сделать аборт, помнит. Зачастую воспоминания — это умственное вооружение, а мы здесь занимаемся разоружением.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: