|
Основные методы и приемы анализа законодательства
Одним из основных методов источниковедческого анализа законодательных актов является литературно-юридический. Вместе с уже перечисленными приемами и направлениями критики царского законодательства он служит глубокому раскрытию классовой направленности законодательства, без чего не может быть правильной интерпретации данного источника.
Блестящие образцы литературно-юридического анализа законодательства самодержавия и его методологическое обоснование дал В. И. Ленин в ряде своих работ. К их числу относятся «Объяснение закона о штрафах», «Новый фабричный закон», «Самодержавие колеблется» и др. В. И. Ленин подчеркивал, что необходимость литературно-юридического анализа обусловлена рядом моментов. Прежде всего правительство преднамеренно вуалировало классовые цели своего законодательства. Это, в частности, достигалось неясностью, нечеткостью, прямым искажением основных понятий закона. Именно поэтому основные категории закона находятся в центре внимания и критического разбора В. И. Ленина. Так, им показана вся неправильность содержащихся в рабочем законодательстве определений «штрафа», «сверхурочного», «ночного времени» и т. д. В процессе литературно-юридического анализа законодательных актов В. И. Лениным была выявлена особенность формулировок, фиксировавших права трудящихся и представителей господствующего класса. В. И. Ленин писал: «Русские законы можно вообще разделить на два разряда: одни законы, которыми предоставлены какие-нибудь права рабочим и простому народу вообще, другие законы, которые запрещают что-либо и позволяют чиновникам запрещать. В первых законах все, самые мелкие права рабочих перечислены с полной точностью... и ни малейших отступлений не полагается под страхом самых свирепых кар. В таких законах никогда уже вы не встретите ни одного «и т. п.» или «и пр.». В законах второго рода всегда даются только общие запрещения без всякого точного перечисления, так что администрация может запретить все, что ей угодно; в этих законах всегда есть маленькие, но очень важные добавления: «и т. п.», «и пр.».
Надо заметить, что сфера применения литературно-юридического анализа законодательных актов самодержавия значительна еще и в силу такой их специфики, как архаичность и казенно-канцелярский стиль языка законов. Царские законы, писал В. И. Ленин, надо переводить с казенного на русский язык. Многие формулировки статей отдельных законов восходили еще к XVIII в. Так, в «Уставе о промышленности» 900-х годов без всяких изменений воспроизводилась статья, сформулированная в законодательстве еще в 1723 г.: «По свойству материалов заведения
разделяются на заводы, фабрики, мануфактуры: I) царства животного, 2) царства прозябаемого, 3) царства ископаемого». И хотя в государственной практике действовали новейшие классификации отраслей промышленности, в законе оставались все те же малопонятные определения. Такую же архаичность языка мы видим в манифестах, отличавшихся особо высокопарным стилем.
Одной из особенностей законодательства России является законодательное регулирование самых различных сторон экономической, политической и культурной жизни. Мелочная законодательная регламентация имеет свои корни и истоки в средневековой эпохе. Об этой специфике В. И. Ленин писал: «...пустяшное изменение устава какого-нибудь товарищества или продление срока для оплаты его акций составляют предмет особых узаконений, зависит просто от тяжеловесности нашей государственной машины; достаточно маленького «усовершенствования механизма», и все это отойдет в область ведения местных учреждений. Но, с другой стороны, тяжеловесность механизма, чрезмерная централизация, необходимость самому правительству сунуть во все свой нос — все это явления общие, распространяющиеся на всю нашу общественную жизнь, а вовсе не на одну только сферу торговли и промышленности».
Ленинское наблюдение можно подтвердить множеством примеров. Только за 7 дней января 1900 г. было принято свыше 20 законодательных актов, вошедших затем в ПСЗ. Они поражают незначительностью содержания: именной высочайший указ «Об утверждении земельного участка для возведения воинских казарм близ г. Брест-Литовска», высочайше утвержденное мнение Государственного совета «О расходах на устройство перевозки почт по железнодорожной линии Иркутск — Сретенск», высочайше утвержденное Положение Военного Совета «О предоставлении Военному министру и начальнику Генерального штаба права на получение фуражного довольствия по 1-му разряду не на три, а на 5 лошадей» и др.
Какие выводы необходимо сделать из этого? Во-первых, место законодательных актов в общем комплексе источников второй половины XIX — начала XX в. значительно и к ним приходится обращаться при исследовании различных аспектов истории России. Во-вторых, к некоторым категориям законодательных актов применим статистический метод изучения. Примером использования статистического анализа в исследовании законодательства самодержавия является работа В. И. Ленина «Случайные заметки III Объективная статистика». Следует, однако, предостеречь от Расширительного толкования ряда положений этой работы и особенно характеристики законодательных актов как массовых источников. Необходимо обратить внимание исследователей на три замечания В. И. Ленина. Во-первых, условность понятия статистического метода, что подчеркивается использованием кавычек к терминам «статистика», «статистическая» обработка. Во-вторых, анализируется так называемое «будничное» законодательство, т. е. по существу, рассматриваются лишь отдельные разновидности актов. В-третьих, В. И. Ленин прямо указывал, что подсчеты возможны именно потому, что в рассматриваемый период не было принято «никаких особенно выдающихся законов, ничего такого, что отодвигало бы совершенно на задний план все остальное и налагало особую печать на данный период внутреннего управления»1. Таким образом, только отдельные разновидности законодательных актов, отражавшие массовые явления и процессы, могут быть отнесены к категории массовых источников и подвергнуты статистической обработке. В целом же по своей природе законодательные акты, являвшиеся результатом сложных классовых столкновений или компромиссов, представляют собой уникальные источники и требуют (индивидуального подхода.
Распространенность законодательной регламентации, многообразие законодательных актов, их нерасчлененность с административными распоряжениями порождали противоречивость, параллельность законодательства, сохранение актов, которые практически перестали исполняться. Эти моменты требуют внимательного отношения к использованию источников. Например, «Устав о промышленности» и в начале XX в. воспроизводил законодательное требование о порядке и форме представления ежегодных ведомостей владельцами промышленных заведений. Однако в данном случае источник не отражал реальной действительности, поскольку после 1897 г. практика подачи ведомостей была прекращена. Или другой пример. Акционерное законодательство, существовавшее в виде Положения 1836 г. об акционерных компаниях, корректировалось не только системой принятых к нему поправок, но и частным (сепаратным) законодательством в виде высочайше утвержденных уставов отдельных обществ. В результате возникала определенная противоречивость общего я частного законодательства, поскольку последнее точнее отражало требования практики.
При использовании законодательных актов нельзя не учитывать различные циркуляры, инструкции, правила, которые принимались в порядке разъяснения практики применения закона» Эти документы использовались правительством как средство ограничить те правовые нормы, которые были приняты. Подобные сопутствующие документы служат важным источником в более точной интерпретации классовой направленности законодательства. О том, какое большое значение придавали господствующие классы подобной практике изъятий, оговорок, откровенно сказано в резолюции VIII съезда дворянских уполномоченных: «Почти всякий закон в его вредном действии можно, до известной степени, обезвредить путем циркуляров и сенатских разъяснений и дополнительных кратких законодательных новелл. Можно до известной степени ввести противоядие в отношении того или другого законопроекта». По поводу этой особенности российского законодательства В. И. Ленин писал: «Императорское правительство очень любит писать хорошие слова в законах, а затем позволять обходить эти законы, заменяя их инструкциями».
Одной из характерных черт законодательства был большой разрыв между утверждением закона и сроком введения его в действие, при этом законы часто распространялись на ограниченную территорию. Показателен пример судебных уставов. При их утверждении в ноябре 1864 г. срок введения в действие не определялся. 19 октября 1865 г. было опубликовано Положение о введении уставов, причем только с 1866 г. и только в округах Петербургской и Московской судебных палат. В остальных 44 губерниях, управлявшихся согласно «Общему губернскому положению», лишь с 1870 г. На практике же новый суд к 1870 г. был введен только в 23 губерниях Европейской России. Отмечая подобную специфику царского законодательства, В. И. Левин писал: «Редкий закон... вводится у нас сразу для всей России, без изъятий, без трусливых отсрочек...»2
Указанные направления источниковедческого анализа не исчерпывают всего комплекса методических приемов. Плодотворным, например, является метод сравнительного анализа российских законодательных актов однотипного содержания, принятых в разное время; сопоставление их с западноевропейскими. Изучение практики реализации законов также помогает истолкованию и оценке исторического значения законодательных памятников.
Глава 18
Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:
©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.
|