Психодраматическое «путешествие»

Психодрамы, которые разыгрываются преимущественно в дополнительной реальности — во сне и в воображении, — зачастую переживаются протагонистом более интенсивно и воспринимаются как более интересные, чем путешествия, индуцированные наркотическим опьянением. Благодаря расширению сознания клиента в отношении внутренней реальности психодрама занимает важное место в терапии наркоманов. Психодраматиче-ское путешествие отличается от путешествия, индуцированного наркотиками, тем, что в организме клиента не происходит патологических изменений, вызванных наркотическим отравлением; тем, что во время психодрамы его сознание остается бодрствующим; тем, что при некотором горизонтальном сужении сознания в отношении окружения, не включенного в психодраматнческое действие (группы, помещения и т.п.), оно претерпевает вертикальное повышение и расширение вследствие осознания внутренней реальности самого себя и других; тем, что по завершении путешествия реальность не кажется уже такой унылой и угрожающей, как раньше, а воспринимается более близкой, доступной и осуществимой. То, что было пережито в психодраматическом действии, уже высвободило в протагонисте столько инициативы, что он способен постепенно интегрировать креативное содержание путешествия в свою реальную жизнь.

Как и в большинстве психодрам, разогрев членов группы для психодраматического путешествия может происходить ассоциативно и имажинативно. В форме имажинативного разогрева всех участников группы просят закрыть глаза. Каждый в полном безмолвии представляет себе, что он путешествует. Спустя некоторое время руководитель группы по очереди справляется, где и в каком транспорте находится сейчас каждый из них. Один, например, едет в автомобиле вдоль берега моря, другой летит на самолете над тундрой, третий участник группы бродит в горах, а четвертый плывет на паруснике в экзотических водах. Иногда путешествуют даже на коврах-самолетах. Бывает и так, что кто-то из членов группы отказывается от путешествия. Спустя некоторое время после того, как каждый член группы рассказывает о транспортном средстве, месте и цели путешествия, участники группы по очереди детально описывают местность, обстоятельства путешествия и своих спутников. Плавающий в одиночку яхтсмен подплывает к одному из островов, расположенному в южном море. С берега ему машет рукой прекрасная туземка. Пассажир реактивного самолета обнаруживает на сиденье рядом с собой своего маленького сына. Путешествующая пешком ищет отсыпь из валунов. Ее горы находятся в Азии. Она хочет добраться до развалин замка под вершиной горы. Тем временем водитель автомобиля приехал на юг Франции. Теперь за рулем сидит его жена. Дама на ковре-самолете парит над Тибетом. Участница группы, которая отказалась от путешествия, вдруг бледнеет, становится напряженной. Она ерзает на стуле, беспокойно теребит пальцы рук, еле сдерживает слезы. Она видит комнату, а в ней себя ребенком. Двери распахнуты настежь, ящики мебели выдвинуты. Ее приемная мать в панике спасается бегством.

Преимуществом вхождения через кататимные образы путешествия является то, что психодрамотерапевт очень быстро получает представление об эмоциональном состоянии каждого участника группы, которое нередко является непосредственным показанием к выбору протагониста. Психодраматическое путешествие может, однако, вво- диться и ассоциативно через импровизационную игру.

Пример: На сцене друг против друга в виде двух треугольников, изображающих купе вагона, ставятся шесть стульев. Участница группы спонтанно встает, выглядывает из окна и произносит монолог о своем путешествии в Париж. Вскоре к ней присоединяется молодой человек. Происходит легкий флирт, которому мешает сначала проводник, затем подсаживающиеся в купе другие участники группы. Наконец между шестью участниками группы завязывается оживленная беседа. На каждой остановке в купе заглядывает проводник. Неожиданно для всех восьмой участник группы пробирается по вагону с тележкой, нагруженной напитками и разной едой. Все участники группы весело ведут импровизационную игру. Единственным режиссерским указанием к ней было пустое вагонное купе на сцене. Прибыв в Париж, путешественники прощаются. Затем один из них прохаживается по Монмартру. Раскрыв приобретенный в поезде пакет с кексом, он достает из него конвертик с белым порошком. Он сразу узнает в нем ЛСД и хочет «попутешествовать». Обрадованный этому «билету», он ищет «гида» для путешествия. Он выбирает участницу группы с длинными черными волосами и несколько восточной внешностью, проглатывает воображаемый порошок, ложится на также воображаемую скамью в парижском парке и закрывает глаза. Вскоре он описывает, как лежит в тихо скользящей по воде лодке. На носу сидит индианка и наигрывает на флейте необычную мелодию. Выбранная в качестве гида участница группы сидит теперь в роли индианки на носу лодки и тихо напевает. Лодка скользит все дальше и дальше. Наконец протагонист представляет себе, что индианка причаливает лодку к песчаному берегу. Оба высаживаются и входят в джунгли. Протагонист восхищается пышной растительностью. Индианка предостерегает от змей... Протагонист, напротив, утверждает, что змей здесь вообще не бывает. Психодрамотерапевт тут же организует обмен ролями. В отличие от импровизационной игры важно, чтобы в психодраматическом путешествии, равно как и в центрированной на протагонисте символодраме, представления других людей не искажали ход путешествия,

Пройдя через лес, протагонист и его спутница взбираются на поросшую травой гору. По другую ее сторону протагонист видит стоящий на холме азиатский храм. Вскоре он и индианка входят в него. Протагонист смотрит по сторонам, описывает помещение и удивительные вырезанные из дерева фигуры. Побуждаемый ведущим психодрамы, он меняется с фигурами ролями и пантомимически их изображает. Кроме того, он говорит от лица каждой. Особое внимание привлекают две статуи. В роли одной протагонист стоит, выдвинув вперед правую ногу, слегка наклонив голову и устремив взгляд вдаль. Он говорит: «Я смотрю поверх всех, я вижу сквозь всех, мне видна каждая мелочь, я обо всем все знаю, но ничего не выведываю». Вернувшись в собственную роль, посетитель храма обращается к следующей фигуре. Он описывает женскую статую. Она слепа. Поменявшись с нею ролями, протагонист произносит следующие слова: «Я ничего не вижу, но я чувствую мир. Рассматривая меня, ты становишься на меня похожим. Я узнаю тебя. Сосредоточься на мне, и ты тоже меня узнаешь». Вернувшись в собственную роль, протагонист в сопровождении индианки покидает храм. Прежде чем отправиться на лодке домой, он какое-то время сидит на песке, размышляя над своим переживанием в храме: «Я отчетливо чувствую обе фигуры рядом с собой, шагающую, отважно глядящую вдаль — справа от себя, слепую, устремленную вовнутрь — слева. В храме я относился к ним как к собеседникам. Теперь обе они — часть меня; отныне я не могу уже представить себя без той или другой фигуры. Я ощущаю теперь как бы тройственное единство, и это единство есть я». Затем протагонист вместе с индианкой отправляются в обратный путь. Лежа на спине в лодке, он несется назад по течению. Спустя некоторое время «индианка» дублирует лежащему с закрытыми глазами протагонисту (Д — дубль, П — протагонист. — Прим.)

Д: «И вот я снова лежу на скамейке в парижском парке!»

П: «Какое же у меня было увлекательное путешествие!»

Д: «Путешествие на Восток, которое оканчивается в кругу близких людей. Я открываю глаза, гляжу по сторонам...»

П: «И в самом деле, я снова здесь!»

Обратная связь группы очень теплая. Зрители тоже иногда столь бурно сопереживали психодраматическому путешествию, как будто они сами путешествовали по Индии.

Комментарий: Подобные имажинативные психодраматические путешествия пригодны для того, чтобы удовлетворить имеющееся после воздержания psychical drive (Психическое влечение (англ.). — Прим. ред.) наркоманов без обращения к наркотикам. Кроме того, они стимулируют воображение и активность (103).

В нашем примере протагонист увидел внутри храма фигуры, которые олицетворяют собой различные черты человеческой личности. Поскольку храм и статуи возникли в воображении протагониста без какого-либо внешнего побуждения, их следует интерпретировать на субъектном уровне. Если воплощенные в фигурах черты личности порою не переживались протагонистом осознанно, то есть воспринимались им отчасти бессознательно, то в процессе игры, согласно словам протагониста: «Я ощущаю теперь тройственное единство, и это единство есть я!» — произошел процесс осознания и интеграции.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: