В.Н. Чернавская, О.И. Сергеев 5 глава

Потребление казаками спирта местного производства было незначительным, поскольку продукция дальневосточной винокуренной промышленности не могла конкурировать с контрабандным ханшином. До появления в 1894 г. винокуренного завода М. Пьянкова Приморская область снабжалась только привозным спиртом из Европейской России. В Амурской области с 1868 г. действовал один единственный винокуренный завод — «Михайловский №1». Из заводских подвалов спирт перевозился в оптовые склады Голдобина и Мухина в Благовещенске и окрестных селах, откуда и реализовывался населению. В 1893 г. Екатерино-Никольским общественным погребом в Благовещенском складе Голдобина было приобретено вина и спирта на сумму 10 тыс. руб. (вино по 7 руб. и спирт по 14 руб. за ведро) 23. В 1902 г. в Благовещенске был построен Иннокентьев­ский винокуренный завод. За 1905-1910 гг. местные винокуренные заводы сократили свое производство на 50%, поскольку не вы­держивали конкуренции с контрабандным спиртом 24.

В 1909 г. на Дальнем Востоке было отменено порто-франко, что привело к активизации ввоза контрабандного спирта из Китая. Предприимчивые иностранцы тайно доставляли в Приморский край маньчжурский дешевый спирт, а их посредники — амурские казаки — сбывали водку коренному населению, за бесценок приобретая золото и пушнину. Дешевый китайский алкоголь получил широкое распространение в приграничной полосе, т.е. на землях Уссурийского и Амурского казачьих войск, что делало неэффективными любые меры по борьбе с его проникновением из Китая 25. В Амурской области класс старых спиртоносов, — как правило, китайцев, переносивших спирт через Амур и тайно продававших его на золотых приисках, — исчез вследствие того, что население целых сел, особенно казачьих, стало спиртоносами 26. «Против каждого казачьего селения — китайский кабак. По Амуру спиртовые фанзы или в китайских селах, или отдельно, находятся буквально против каждого русского поселка или тропы на него. Вместо вывески — банка из-под спирта на шесте» 27.

В Северной Маньчжурии в начале XX в. производство спирта обходилось гораздо дешевле, чем в России, из-за низких цен на пшеницу, отсутствия налогов, дешевизны китайской рабочей силы. Только в Харбине винокуренные заводы Фрида, Врублевского, Антипса, Смольяниченко, Мордуховича, Канна, Альтшулера, Перельштейна и др. производили в 1910 г. до 700 тыс. ведер спирта и 500 тыс. ведер водки. В Харбине спирт по­купался оптом по 2,5 руб. за ведро, а на границе продавался за 8-12 руб. Ежегодно одна казачья станица потребляла в среднем около 3 тыс. ведер спирта 28.

В 1914 г., в преддверии Первой мировой войны, на территории Российской империи был введен запрет на продажу спиртных напитков. Распоряжение правительства о повсеместном запрещении продажи спиртных напитков ограничивалось сентябрем 1914 г., однако «сухой закон» просуществовал вплоть до 1917 г. Запрет не касался продажи церковного вина в храмах и всех видов спиртных напитков в «привилегированных» питейных заведениях — ресторанах 1-го разряда и буфетах при собраниях и клубах 29. Запрещение продажи алкоголя значительно усилило приток контрабандного спирта на российский Дальний Восток 30. По данным анкетирования, проведенного статистическим отделом Приморского переселенческого района в 1914 г., на первом месте по распространенности контрабанды (96,1%) находились поселки Уссурийского казачьего войс­ка, земли которого располагались на границе с Китаем, откуда спирт и проникал в Приморскую область 31. Здесь и раньше вместо водки был распространен контрабандный спирт, а с за­прещением ее продажи приток контрабанды усилился. На приграничной полосе китайской территории были устроены спе­циальные склады, где спирт продавался не только оптом, но и распивочно, и на вынос в мелкой посуде 32. Контрабандный спирт имел хождение в 25 из 26 обследованных селений Ус­сурийского казачьего войска. После запрещения водки объемы контрабандного ввоза увеличились в 18 селениях Уссурийского казачьего войска, уменьшились в пяти и остались на преж­нем уровне в двух 33. Опрашиваемые отмечали: «Во всех деревнях и поселках Донского станичного округа во всякое время можно достать заграничный спирт, и чем дальше вглубь от границы, тем больше» 34. Средние цены на контрабандный спирт, самые низкие по всей области, в Уссурийском казачьем войске выросли примерно в два раза: за ведро с 7,8 руб. до 14,8 руб., за 1/4 ведра с 2,05 руб. до 4,2 руб. 35.

Наряду с китайцами, корейцами, русскими разных профессий контрабандой активно занимались также казаки Уссурий­ского и Амурского войск. На территории Уссурийского казачьего войска было распространением нелегального спирта за­нималось 63 чел., в том числе 26 русских 36. Станичные и поселковые атаманы казачьих войск нередко покровительст­вовали контрабандистам 37.

Что же касается других алкогольных напитков, то употребление пива не получило широкого распространения, поскольку простой класс требовал «от потребляемых им питей лишь соответствия стоимости таковых степени получаемого опьянения» 38. Производства своей качественной водки, как и спирта, на Дальнем Востоке России практически не существовало. В Амурской области до середины 1887 г. дейст­вовал водочный завод купца Вершинина, который за­нимался только очисткой вина 39, во Владивостоке к 1913 г. появились еще два небольших за­вода (водочный и водочно-ликерный) 40. Более или менее добро­качественные водочные изделия и вино­градные вина привозились в Приамурский край из Европейской России и из-за границы морем через Николаевск-на-Амуре и Владивосток, но прак­тически не употреблялись казаками. Из произраставшего в боль­ших количествах в Приморье дикого винограда произ­водилось вино, близкое по составу к низшим сортам южно-российских вин. По примеру хабаровского купца А.И. Хлеб­никова, опыты которого доказали, что из дикого уссурийского винограда можно получать вина удовлетворительного качества, казаки Уссурийского войска начали сами при­готовлять вино­градное вино, которое, однако, не переносило длительного хранения и перевозки, а поэтому употреблялось на мес­те производства 41. Таким образом, наибольшим спросом у казаков продолжали пользоваться сомнительные по качеству напитки, дававшие сильный опьяняющий эффект при незначительной стоимости.

1 Носков И. Амурский край в коммерческом, промышленном и хозяйственном отношениях. СПб., 1865. С. 57.

2 Там же. С. 57.

3 Сергеев О.И. Казачество на русском Дальнем Востоке в XVII-XIX вв. М., 1983. С. 69-70.

4 Там же. С. 74-75.

5 Носков И. Амурский край в коммерческом… С. 14.

6 Там же. С. 57.

7 Российский государственный исторический архив Дальнего Востока (далее — РГИА ДВ). Ф. 704. Оп. 3. Д. 769. Л. 53.

8 Там же. Ф. 704. Оп. 3. Д. 769. Л. 53.

9 Подсчитано по: РГИА ДВ. Ф. 704. Оп. 3. Д. 769. Л. 7-10 об., 18 об.-19, 21 об.-22 об., 27 об.-28, 74 об.

10 Там же. Ф. 704. Оп. 3. Д. 769. Л. 56 об.

11 Там же. Л. 56 об.-57.

12 Похлебкин В.В. Чай и водка в истории России. Красноярск, 1995. С. 161.

13 РГИА ДВ. Ф. 702. Оп. 2. Д. 403. Л. 22, 50, 89, 99.; Ф. 1192. Оп. 1. Д. 14. Л. 134.

14 Подсчитано по: Материалы, относящиеся до земельного и экономического положения Амурского и Уссурийского казачьих войск. СПб., 1902. Вып. 3. С. 152-303.

15 Романова Г.Н. Экономические отношения России с Китаем на Дальнем Востоке, XIX — начало ХХ вв. М., 1987. С. 61; Шипановская М.Ю. Российско-китайские торговые отношения на территории российского Дальнего Востока во второй половине XIX — начале XX в. // Традиционная культура Востока. Благовещенск, 1999. Вып. 2. С. 298.

15Описание Маньчжурии. СПб., 1897. Т. 1. С. 564.

16 Унтребергер П.Ф. Приморская область. 1856-1898. СПб., 1900. С. 221.

17 РГИА ДВ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1153. Ч. II. Л. 600 об.-601.

18 Там же. Ф. 702. Оп. 1. Д. 174. Л. 167 об.; Ф. 1192. Оп. 1. Д. 14. Л. 135 об.; Шипановская М.Ю. Российско-китайские торговые отношения … С. 298.

19 Описание Маньчжурии… С. 564.

20 РГИА ДВ. Ф. 702. Оп. 1. Д. 174. Л. 167 об.; Ф. 1192. Оп. 2. Д. 2. Л. 17.

21Там же. Ф. 1192. Оп. 1. Д. 7. Л. 6 об.-7; Д. 14. Л. 84; Д. 15. Л. 11.

22 Описание Маньчжурии… С. 561-562.

23 РГИА ДВ. Ф. 1192. Оп. 1. Д. 14. Л. 39.

24 Галлямова Л.И. Дальневосточные рабочие России во второй половине XIX — начале ХХ в. Владивосток, 2000. С. 44; Митинский А.Н. Материалы о положении и нуждах торговли и промышленности на Дальнем Востоке. СПб., 1911. С. 100.

25 Печерица В.Ф. К вопросу о закрытии порто-франко и отмене ст. 939 Устава Таможенного // Таможенная политика России на Дальнем Востоке. 1997. № 1. С. 121-122; Шелудько, В.О., Черномаз В. А. Контрабанда алкоголя и борьба с ней на дореволюционном Дальнем Востоке // Таможенная политика России на Дальнем Востоке. 1998. № 1 (2). С. 106.

26 Митинский А.Н. Материалы о положении и нуждах… С. 99.

27 Там же. С. 102.

28 Кротова М.В. Борьба с контрабандной торговлей в приграничных районах Дальнего Востока и полосе отчуждения КВЖД (1900-1917 гг.) // Дальний Восток России в контексте мировой истории: от прошлого к будущему. Материалы международной научной конференции (доклады и сообщения). Владивосток, 1997. С. 118-119.

29 Шелудько, В.О., Черномаз В. А. Контрабанда алкоголя… С. 106-107.

30 Обзор Приморской области за 1914 год. Владивосток, 1916. С. 103; Глуздовский В.Е. Приморско-амурская окраина и Северная Маньчжурия. Владивосток, 1917. С. 130.

31 Запрещение продажи водки в Приморской деревне. Владивосток, 1915. С. 8.

32 Шелудько, В.О., Черномаз В. А. Контрабанда алкоголя… С. 108-109.

33 Запрещение продажи водки… С. 26-28.

34 Там же. С. 34.

35 Там же. С. 30-31.

36 Там же. С. 30.

37 Кротова М.В. Борьба с контрабандной торговлей… С. 119.

38 РГИА ДВ. Ф. 1192. Оп. 1. Д. 7. Л. 30.

39 Там же. Ф. 704. Оп. 1. Д. 190. Л. 66; Д. 173. Л. 13.

40 Галлямова Л.И. Дальневосточные рабочие России… С. 45.

41 РГИА ДВ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1269. Л. 230 об.-231.

С.Б. Белоглазова

ИЗ ИСТОРИИ СИСТЕМЫ
КАЗАЧЬЕГО ОБРАЗОВАНИЯ
В ЯКУТИИ (XVIII — 60-е гг. XIX вв.)*

Якутский казачий полк был сформирован в 1701 г. на основании указа Петра I. В 1822 г. реформирован в соответствии с положениями Устава о Сибирских городовых казаках М.М. Спе­ранского. В рамках реорганизации якутским казакам впервые предписывалось открывать школы специально для об­учения казачьих детей. Однако история образования в среде якутского казачества началась намного раньше.

В 1730-х гг. по инициативе руководителя Второй Камчат­ской экспедиции В.Й. Беринга на Дальнем Востоке появились первые навигацкие школы, одна из которых была открыта в Охот­ске**, а другая в 1736 г. в Якутске. По рекомендации Беринга на должность учителя в Якутскую навигацкую школу пригласили сосланного в Иркутск протонотариуса юстиц-коллегии Гейденрейха. В течение первых трех лет ему не удавалось укомплектовать школу из-за специфического от­ношения жителей Якутска к ней. Вероятно также, что и сам учитель не проявлял должной настойчивости при наборе учеников, так как оговоренного жалования ему не платили (только в 1741 г. он получил половину от положенного). Прибывший в 1739 г. в Якутск по делам Второй Камчатской экспедиции советник Адмиралтейств-коллегии Ларионов, невзирая на протесты родителей, силой набрал в навигацкую школу 110 казачьих детей в возрасте от 6 до 15 лет 1. В середине 1740-х гг. Гейденрейх из-за ссоры с Ларионовым уволился, но незадолго до этого он отобрал 25 чел. для обучения в навигацком классе. После Гейденрейха в школу приглашали находившихся в то время в Якутске морских специалистов-практиков, но, т.к. труд их не оплачивался, с 1746 г. Якутская навигацкая школа осталась без преподавателей и около двадцати лет не работала. Местная адми­нистрация, видя падение интереса к школе со стороны центральных властей в связи с завершением Второй Камчат­ской экспедиции, не предпринимала мер к возобновлению её работы.

Интерес к восстановлению учебного заведения возник на пике активности в освоении Алеутских островов в 1760-е гг. Иркутский губернатор А.И. Бриль ходатайствовал в Сенат о возобновлении работы Якутской навигацкой школы. В 1766 г. туда набрали 40 учеников из дворянских и казачьих детей, прислали учебную литературу и инструменты, а преподавателем назначили штурманского ученика Турчанинова 2.

В 1777 г. в Якутской навигацкой школе учились 22 курсанта: 8 — в классах арифметики и геометрии, 14 — в классах на­вигации. Часть учеников старших классов успела к этому времени жениться, испытывала материальные трудности, в связи с чем писала прошения в Иркутск на имя Иркутского губер­натора Ф.Г. Немцова увеличить стипендии, которые не обеспечивали им прожиточного минимума, или «вовсе уволить на сво­боду». Единственный на протяжении многих лет учитель Турчанинов в силу своей профессиональной подготовки доучил их только «до меркаторского счисления» 3.

Наиболее известными «из казачьих детей», учившихся у Турчанинова, стали Н. Мухоплев и В. Олесов. Первый в звании штурманского ученика вполне успешно командовал судном «Св. Михаил» купца А. Холодилова во время коммерческой экспедиции 1780-1786 гг., второй был штурманом в экс­педиции А. Лаксмана в Японию в 1792-1793 гг. 4.

Материальная база Якутской навигацкой школы, по всей видимости, всегда была слабой и неустойчивой. С 1783 г. Иркутский приказ общественного призрения перестал её финансировать. Переписка Иркутского генерал-губернатора И.В. Яко­би с Сенатом по вопросу поддержки Якутской навигацкой школы тянулась почти семь лет и оказалась бесплодной. Сменивший его И.А. Пиль, получив именной указ Екатерины II (от 19 янв. 1790 г.) о «заведении училища для обучения детей якутов», распорядился сделать в 1791 г. срочный выпуск курсантов, а в 1792 г. закрыл навигацкую школу 5. В литературе сохранилось упоминание о том, что приходское училище в Якутске всё же было открыто при Г.А. Козлове-Угренине в бытность его комендантом Якутска в 1789-1795 гг. 6. Однако во­прос о дате открытия учебного заведения и времени его функционирования остаётся открытым.

В 1804 г. якуты Олёкминского округа через местную администрацию отправили попечителю Казанского учебного округа ходатайство об открытии училища, в котором могли бы учиться дети якутов и казаков 7. Сбор денег и переписка с окружным начальством по разным организационным вопросам тянулись почти восемь лет. Разрешение на открытие «училища для инородцев» в Олёкме было получено в 1812 г. В том же году для учебных занятий у чиновника Балкашина за 400 руб. был куплен дом и открыт при училище пансион на 10 чел. Училище находилось в ведении олёкминских комиссаров, которые выдавали учителю бумагу и перья, чернильные орешки, ку­порос и мел, буквари и другие учебники 8.

Широко практиковавшиеся учителями-казаками телесные наказания, привели к тому, что якуты уже через два года отказались от училища и стали отдавать своих детей в обучение ссыльным. В училище остались дети казаков, но и у них учебное заведение любовью не пользовалось. В 1814 г. учитель Н. Попов «всенижайшее и всепокорнейшее» рапортовал на имя комиссара Миллера о принудительном приводе учеников, об этом же в 1815 г. комиссара просил и новый учитель из казаков Е. Попов. Сменивший его казак Куличкин посылал за непосещавшими занятия учениками специального человека, который силой приводил их в класс.

Сохранились воспоминания казака Дмитрия Габышева о его учебе в Олёкминском училище у Попова и Куличкина. «Бывало завижу казака по утру на улице или при входе во двор, я сейчас же на утек, прячусь куда попало во дворе, или бегу в лес. Казак за мной, старается догнать… ежели догонит, так беда… хватает за шиворот, тащит в училище и щедро бьет, а я кричу что есть мочи. Тут выскочит моя мать и давай драться с казаком, жалко ведь своего ребенка… В конце концов, казак все-таки водворит меня в училище. Здесь учитель поднесет такую затрещину, что искры из глаз посыплются… Потом возьмет березовую вицу и давай охаживать по спи­не. Наконец, посадит за стол и начнет учить: буки, аз — ба; веди, аз — ва; глаголь, аз — га и т.д. Нас учили не по-нынешнему. Азбуку так долго твердили, что в одну зиму не мог­ли азов выучить. Я семь зим учился, в училище ходил до 16 лет, и выучился только читать да писать. Зато и был писарем в команде, две двадцатипятилетки отмахал!» 9.

Школьники изучали чтение, письмо, Закон Божий и четыре правила арифметики. В 1822/23 учебном году Олёкминское училище посещали 20 казачат, из которых 12 учились «худо» (по пятибалльной шкале оценки знаний — единица), 6 — «плохо» (двойка), один — «порядочно» (три) и один — «очень хорошо» (четыре) 10. В 1823/24 учебном году осталось 17 учеников, динамика успеваемости практически не изменилась.

В целом, ко времени открытия казачьих школ, помимо Олёкминского училища для инородцев, на территории Якутии функционировали Якутское гражданское уездное училище, от­крытое в 1808 г. Министерством народного просвещения, и два учебных заведения Духовного ведомства — Якутское духовное приходское училище (1819 г.) и Якутское духовное уездное училище (1823 г.) 11.

С середины 1820-х гг. в рамках реализации соответствующих положений «Устава о сибирских городовых казаках» на территории Якутии начинает складываться сеть казачьих школ. Первая казачья школа открылась при областном начальнике А.Н. Ачкасове в 1826 г. в Якутске, а в 1829 г. областной начальник Н.И. Мягкой санкционировал открытие казачьих школ в г. Вилюйске и г. Среднеколымске 12.

Отметим, что в литературе в датировании открытия казачьих школ существуют разночтения. Так, командированный в 1876 г. по распоряжению генерал-губернатора Восточной Сибири П.А. Фредерикса в Якутск для составления проекта преобразования Якутского пешего городового полка генерал-майор А. Маныкин-Невструев оставил исследование, в котором написал, что казачья школа в Якутске открылась в 1825 г., а в Средне-Колымске в 1830 г. 13. Мы склонны придерживаться версии о датировках, изложенной в работе более раннего периода.

В разделе «О детях казачества» Устава 1822 г. отмечалось, что казачьи школы следовало открывать в местоприбывании полковых атаманов, а отделения полковых школ — при сотнях и в других местах квартирования казачьих формирований. Предусматривалось регулярное ежегодное финансирование казачьих школ за счет полковой казны. Специально оговаривалось обязательное обучение сирот-казаков, не имеющих родствен­ников.

Дети учились до 16-ти лет, после чего поступали на службу. Программа обучения была типичной для училищ начального уровня и включала Закон Божий, чтение, письмо и арифметику. В 1830 г. из 55 детей Колымско-Камчатской команды совсем не обучились 23 человека, учились читать — 16, читать и писать — тоже 16. В Олёкминской команде из 23 детей учились читать — 8, читать и писать — 6. В Нижне-Колымской из 18 детей 8 учились чтению, 10 — чтению и письму 14.

Финансирование казачьих школ войсковой казной было недостаточным. В силу своей малочисленности, проживания в не­благоприятной для ведения традиционного русского хозяйства природно-климатической среде, якутское казачество являлось экономически слабой структурой. Возможности его экономического роста сдерживались также положениями Устава 1822 г., полк не имел собственной земли, а пособия от казны были незначительны.

Из-за нехватки средств Вилюйская школа в 1836 г. за­крылась, а Среднеколымская перешла на иждивение жителей округа 15, которые стали содержать её без помощи казны. Воз­обновление работы Вилюйской школы произошло также без помощи полковой казны. Реально за счет полковой казны содержалась только Якутская казачья школа 16. По данным Н. Матюнина, годовой бюджет Якутской и Вилюйской школ должен был составлять 171 руб. 30 коп. серебром (или 600 руб. ассигнациями), из которых на оплату труда учителя-казака приходилось 34 руб. 85 коп. в год и законоучителя — 28 руб. 27,5 коп. Остаток выдавался ученикам в виде бумаги, книг, карандашей и пр. 17.

В 1829 г. Министерство народного просвещения открыло в Якутске гражданское приходское училище, а в 1838 г. в г. Олек­минске — гражданское приходское училище 18. Во второй половине 1850-х гг. общая картина по школам Якутии, согласно данным из отчетов генерал-губернатора Восточной Сибири Н.Н. Муравьева-Амурского и якутского гражданского губернатора Ю.И. Штубендорфа, стала следующей (см. Таблицу 1).

Материалы таблицы подтверждают, что на протяжении более чем трех десятков лет, прошедших со времени открытия казачьих школ, число их в Якутии оставалось стабильным. Прибавление в 1857 и 1858 гг. произошло, видимо, за счет внесения в отчет Муравьева-Амурского казачьей школы Охотска или Гижиги. Известно, что А.И. Миницкий в бытность командиром Охотского порта (1809-1815 гг.) открыл в Охотске школу для нижних чинов, а школа для гижигинских казаков была открыта в 1817 г. командиром Охотского порта А.Е. Шахов­ским 19. В отчете же Ю.И. Штубендорфа три казачьи школы указаны с привязкой к месту — в городах Якутске, Вилюйске и Среднеколымске 20.

Отметим также как факт, что среди школ якутского ка­зачества не было ни полковых, ни сотенных. Следовательно, предписанная Уставом 1822 г. иерархия казачьих школ якут­скими казаками не соблюдалась.

В 1860-е гг. изменения происходили только в системе гражданских школ. В 1860 г. в Якутске открылся Мариинский детский приют ведомства учреждений императрицы Марии, в котором работал один штатный учитель 21. На протяжении десяти лет там не было ни одного ребенка из казачьей семьи, что, несомненно, свидетельствует о крепкой корпоративной сплоченности и довольно твердых моральных устоях якутских казаков. В 1867 г. Государственный Совет принял решение о преобразовании Якутского уездного училища в классическую четырехклассную мужскую прогимназию, которая начала работать с 1869 г. 22.

Число казачьих школ в этот период времени оставалось преж­ним, но изменения в гражданском учебном ведомстве непосредственно касались и казаков, т.к. теперь у них появилась возможность для получения образования более высокого уровня. В ведомости о числе обучавшихся и окончивших курс наук в учебных заведениях Якутской области за 1863 г. содержатся интересные данные, отражающие удельный вес учащихся казаков в учебных за­ведениях Министерства народного просвещения (см. Таблицу 2).

Хотя казаки и объединены в одну группу с крестьянами и якутами, из приведенных статистических данных все же видно, что удельный вес учащихся казаков в учебных заведениях гражданского ведомства с начальным уровнем образования был довольно высок — 60-75%, равно как и число окончивших приходские училища. При поступлении на следующую ступень обще­образователь­ной школы — в уездное училище — их удельный вес в общем количестве учащихся уже состав­ляет немногим более одной трети, но в данном случае, безусловно, следует учитывать фактор конкуренции, которую им составляли в областном центре дети из семей дворян, чиновников и зажиточных горожан.

Учителями в казачьих школах работали простые грамотные казаки или урядники. К примеру, в 1863-1867 гг. в Среднеколымской казачьей школе преподавал урядник Константин Дмитриевич Цыпандин, в Вилюй­ской — урядник Демьян Захарович Жирков, в Якутской — казак Матвей Семенович Шахурдин, которого сменил казак Илья Никитич Свешников 23. Если вспомнить опыт «оказачившейся» Олёкминской школы для инородцев, можно го­ворить о сложившейся традиции использовать в казачьих школах в ка­честве учителей исключительно представителей своего сословия.

В заключение от­метим, что особенности хозяйственно-бытового уклада, культуры и языка якутских казаков, а также присущие именно им антропологические черты сформировались уже к началу XIX в. В первой половине XIX в. аккультурация продвинулась настолько глубоко, что в большинстве казачьих семей русский язык вышел из употребления, и молодые казаки совсем не говорили или очень плохо говорили по-русски. В то же время русский язык был рабочим языком в административных учреждениях Якутии, где все делопроизводство осуществлялось на русском языке. В этом контексте школы, в которых казаки учились читать, писать и говорить по-русски, были для них жизненно необходимы, так как адаптировали их к государственной службе.

1 Сгибнев А.С. Навигацкие школы в Сибири // Морской сборник. № 11. Т.LXXXVII. Ч. III. 1866. С. 11.

2 Там же. С. 8.

3 Там же. С. 9.

4 Русские экспедиции по изучению северной части Тихого океана во второй половине XVIII века. Сб. док-тов. М.: Наука, 1989. С. 337, 362.

5 Сгибнев А.С. Ук. соч. С. 10; Памятная книжка Якутской области за 1863 год. СПб: тип. В. Безобразова, 1864. С. 97.

6 Там же.

7 Овчинников М. Материалы по истории народного образования в Олёкминском округе // Сибирский архив. Иркутск. 1912. № 3. С. 152.

8 Там же. С 153, 156.

9 Там же. С. 155.

10 Там же. С. 156.

11 Памятная книжка Якутской области на 1867 год. С. 119.

12 Там же. С. 120.

13 Маныкин-Невструев А. Завоеватели Восточной Сибири якутские казаки: очерк. М.: тип. Ун-та (М.Катков), 1883. С. 76.

14 Коваленко А.И. История казачество восточных окраин России (XVII — начало XX вв.). — Благовещенск: ИИАЭ ДВО РАН, 2008. С.123.

15 Маныкин-Невструев А. Ук. соч. С. 76.

16 Там же.

17 Матюнин Н. О покорении казаками Якутской области и состоянии Якутского казачьего пешего полка // Памятная книжка Якутской области на 1871 год. СПб: 3-е изд-ние Якут. обл. стат. комитета, 1877. С.182.

18 Памятная книжка Якутской области на 1867 год. С. 120.

19 Болгурцев Б.Н. Командиры Охотского порта. Владивосток: Даль­наука, 2008. С. 133, 147.

20 ГАИО. Ф. 24. Оп. 9. Д. 126. К. 1739. Л. 32 об.

21 Памятная книжка Якутской области за 1863 год. С. 84-86; Краткий исторический очерк Якутской области // Памятная книжка Якутской области на 1891 год. Якутск: тип. Областного Правления, 1891. С. 77.

22 Краткий исторический очерк Якутской области // Памятная книжка Якутской области на 1891 год. С. 78.

23 Памятная книжка Якутской области за 1863 год. С. 20; Памятная книжка Якутской области на 1867 год. С. 236.

___

* Работа подготовлена при поддержке грантов ДВО РАН № 09-III-А-11-557 и № 09-I-ОИФН-02.

** Не ранее 1735 г. — С.Б.

Таблица 1

* Переведена в Якутск в 1858 г. из Ново-Архангельска на о. Ситха в Русской Америке.

** Источники: ГАИО. Ф. 24 (Главное управление Восточной Сибири). Оп. 9 Д. 39 (Всеподданнейший отчет по управлению Восточной Сибири за 1857 год). Л. 76; Там же. Д. 64 (Всеподданнейший отчет по управлению Восточной Сибири за 1858 год). К.1736. Л. 85 об; Там же. Д. 111 (Всеподданнейший отчет по управлению Восточной Сибири за 1859 год). К. 1738. Л. 91; Там же. Д. 126 (Отчет о состоянии Якутской области за 1860 год). К. 1739. Л. 32 об.

Таблица 2

Источник: Памятная книжка за 1863 год. СПб: тип. В. Безобразова, 1864. С. 81.

А.И. Коваленко

СИСТЕМА ЗДРАВООХРАНЕНИЯ
У КАЗАЧЕСТВА
ВОСТОЧНЫХ ОКРАИН РОССИИ

Состояние здравоохранения является важным фактором, раскрывающим уровень развития любого общества, его способность поддерживать качество жизни населения. При об­разовании казачьих войск в Забайкалье и на Дальнем Востоке минимальные требования к организации медицинской части были определены в Положениях о войсках. В Забайкальском войске лазареты создавались при военных отделах, в Амур­ском войске — при Амурской конной бригаде и Амурском и Уссурийском пеших казачьих батальонах.

Высокая заболеваемость среди войскового населения была обусловлена рядом объективных причин. Прежде всего — это суровые природно-климатические условия. Резко-континентальный климат Забайкалья с знойными суховеями летом и низкими зимними температурами вызывали простудные и сосудистые заболевания. У амурских казаков источником за­болеваний являлись воды Амура и Уссури. Размещение жилья по берегам рек, загрязнение воды в результате сброса в реки не­чистот и трупов умерших животных, использование речной воды для питья приводило к созданию очагов инфекции. Мас­совые эпидемии вспыхивали при больших наводнениях, приводивших к инфицированию и заболачиванию почв. Эпидемиологическую об­становку на территории войск обостряли приграничные контакты с Маньчжурией, где не прекращались вспышки чумы и холеры.

Обострение эпидемиологической обстановки вызывали миграционные процессы. Особенно это было присуще находящимся в стадии формирования дальневосточным казачьим войскам. Открытость территорий войск для непрекращающегося потока переселенцев служила каналом для появления здесь заболеваний, распространенных в местах прежнего жительства людей. Кроме этого, экономически слабые семьи новоселов не могли создать себе удовлетворительные условия для здорового быта и питания. Заболеваемость в войсках увеличилась в свя­зи с притоком новых людей на строительство Транссибирской железной дороги.

На состояние здоровья казачьего населения негативное влияние оказывали суровые условия службы и производственно-бытовой фактор. Протяженные дистанции для пограничных обходов, тяжелый сезонный характер труда, отсутствие дорог, что не позволяло создать сеть медицинского обслуживания, холодное жилье, плохое и нерегулярное питание, санитарное бескультурье являлись существенными предпосылками вы­сокой степени заболеваемости казаков.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: