А.А. Грицанов, А.В. Филиппович 17 глава

картина эволюции социально-трудовых отношений основных субъектов труда в период 1980-1990-х. Преподавание экономической социологии в БГУ и других вузах республики обеспечивается учебным комплексом для вузов: Соколова Г.Н. Экономическая социология: Учебник (М.: Мн., 1998, 2000); Соколова Г.Н., Кобяк О.В., Александрова Л.Б. Экономическая социология: Практикум (Мы.. 2000. 2001); Экономическая социология: Хрестоматия / Авторы-составители Г.Н. Соколова, О.В. Кобяк (Мн., 2000, 2001). Учебник раскрывает логику построения и развития экономической социологии как специальной социологической теории: практикум формирует у студентов навыки анализа явлений и процессов экономической жизни с выходом на поиск социальных механизмов управления этими феноменами; хрестоматия приобщает студентов к творческому наследию теоретиков и практиков мировой и отечественной социально-экономической мысли. Результатом параллельного развития научного и обучающего направлений БЭСШ явился "Экономико-социологический словарь", изданный под научной редакцией Г.Н. Соколовой (Мн., 2002). Целостность методологического подхода к определению объекта, предмета, метода и системы категорий представленных теорий позволяет использовать их в качестве универсального набора инструментов, способствующих познанию природы социально-экономических отношений и процессов.

БЭСШ воспроизводится за счет лучших выпускников БГУ, обучающихся в аспирантуре при Институте социологии и социальных технологий НАН Беларуси, и докторантов по специальности "Экономическая социология". Первое поколение учеников сформировалось в 1960-1990-е в рамках прикладной социологии, а более конкретно - социологии труда. К его представителям относятся кандидат философских наук Т.А. Поршнева (производственная активность трудового коллектива), кандидат философских наук И.Ю. Никитина (роль экономического мышления в социальном развитии производственного коллектива), доктор философских наук Н.И. Латыш (профессионально-техническая школа и ее роль в социальном развитии рабочего класса). Второе поколение учеников развивалось преимущественно в 1990-2000-с в рамках экономической социологии, и в частности - методологии социальных механизмов регулирования экономических отношений и экономических процессов. К ним относятся: О.В. Терещенко (причинная модель как средство объяснения расслоения общества по уровню доходов); О.В. Кобяк (роль экономической культуры в регуляции экономического поведения хозяйствующего субъекта); кандидат социологических наук А.Б. Александрова (конкурентоспособность молодежи на рынке труда); кандидат социологических наук Д. И. Алехин (развитие малых форм предпринимательской деятельности); доктор социологических наук Ф.У. Мухаметлатыпов (трудовая мобильность: методология и реальные тенденции); Л.Г. Тита-ренко (см.) (технократическое сознание как проблема современности); И.И. Куропятник (экономическое стимулирование отраслей: социологический анализ). В настоящее время формируется третье поколение учеников в русле дисциплины "Экономическая социология и демография".

БЕНЕДИКТ

Внешнее признание БЭСШ, как республиканская научно-преподавательская школа, получила в 1990-е. Рассматривая на страницах журнала "Социологические иследования" перспективность категории "социальный механизм", Т.И. Заславская (см.) отмечает (со ссылкой на учебник "Экономическая социология"' Г.Н. Соколовой), что эта перспективность подтверждается не только использованием данной категории широким кругом обществоведов разного профиля, но и тем, что в последние годы она стала одним из базовых элементов методологии нескольких социологических школ (СОЦИС, 2002, № 8). В "Белорусской энциклопедии" Г.Н. Соколова определяется как основатель белорусской научной школы социологии труда и экономической социологии (Беларуская энцыклапедыя: В 18 т. Мн., 2002. Т. 14. С. 85). В настоящее время БЭСШ продолжает свое развитие как научное сообщество в единстве научного и обучающего направлений, совершенствует механизмы своего воспроизводства, обеспечивая преемственность научных традиций.

Л.Г. Тшпаренко, О.В. Копя к

БЕЛОРУССКОЕ ОБЩЕСТВЕННОЕ ОБЪЕДИНЕНИЕ "СОЦИОЛОГИЧЕСКОЕ ОБЩЕСТВО"(Беларускае грамадскае аб'яднанне "Сацыялапчнае таварыства", Belaru-sian public organization "Sociological society") (далее - О.) -добровольное общественное научное объединение социологов. Имеет статус республиканского общественного объединения и действует на территории Республики Беларусь. Решение по созданию О. было принято на Учредительном съезде социологов республики 16 июня 2000, зарегистрировано органами юстиции 11 октября 2000. Президентом О. был избран А.Н. Данилов (см.).

В состав членов О. входят лица, занимающиеся научной, педагогической, производственной или общественной деятельностью в области социологии, а также аспиранты и студенты. В соответствии с Уставом О., его целью является содействие развитию социологической науки в стране, широкое распространение социологических знаний, развитие научных связей и сотрудничества между социологами республики и с иностранными учеными, налаживание постоянного обмена информацией, а также содействие в проведении международных исследований и организация конференций, симпозиумов, совещаний и семинаров различного уровня.

О. ставит перед собой задачу совершенствования социальных исследований, содействия их методологической оснащенности, повышения эффективности исследований, обоснованности и социальной действенности рекомендаций. Задачей О. является также содействие развитию социологического образования в стране. О. призвано способствовать развитию конкретных научных социологических направлений и координации деятельности ученых в рамках научно-исследовательских комитетов, и в связи с этим, развитию связей с аналогичными исследовательскими комитетами Международной социологической ассоциации (МСА). Задачей, стоящей перед О., также является повышение престижа профессии социолога, поддержание норм профессиональной этики в их деятельности.

Высшим органом О. является съезд, созываемый один раз в три года. Съезд принимает решения по важнейшим текущим и перспективных вопросам деятельности О., только съезд правомочен вносить дополнения и изменения в его Устав. Съезд избирает президента, вице-президента, председателя Контрольно-ревизионной комиссии (КРК) и ученого секретаря О., а также Правление и КРК. На съезде также избирается Высший консультационный совет О., в состав которого входят ученые, внесшие большой вклад в развитие социологии или имеющие продолжительный стаж научно-педагогической деятельности в этой области. Руководящим органом в период между съездами является Правление, работу которого возглавляет президент О.

Структуру О. составляют областные отделения, которые организуют деятельность своих членов по территориальному принципу, и исследовательские комитеты, организующие работу социологов по проблемному принципу. Первые создаются при наличии не менее 10 членов О., а вторые при наличии инициативной группы, включающей не менее трех членов О. и представивших программу коллективной научно-исследовательской деятельности. Создание и реорганизация этих структурных подразделений относится к компетенции Правления. Оно же решает вопрос приема новых членов на основе их письменного заявления и исключения из членов О. Правление может принимать решения о создании хозрасчетных организаций и временных научных коллективов, определять размер членских взносов и др. Заседания Правления проводятся не реже одного раза в три месяца.

О. создавалось на основе Белорусской социологической ассоциации (1994-2000), явившейся преемником Белорусского отделения Советской социологической ассоциации АН СССР (1976-1994) - общественных научных организаций социологов, функционировавших на территории республики в последней четверти 20 в.

О. Г. Лукашова

БЕНЕДИКТ(Benedict) Рут (1887-1948) - американский антрополог, этнопсихолог и поэт. Доктор философии (1923), профессор Колумбийского университета (1948). Окончила Вассар-Колледж в Пуфкипси (штат Нью-Йорк). В 1909 получила диплом бакалавра гуманитарных наук по специальности "английский язык". Преподавала в Калифорнии в школах для девочек. В 1919 поступила на курсы Новой школы социальных исследований в Нью-Йорке. Продолжила обучение у антрополога Боаса (см.) в Колумбийском университете. После защиты диссертации "Концепция духа покровительства в Северной Америке" (1923) работала в Колумбийском университете помощником и преемником Боаса. С 1922 сотрудничала с М. Мид (см.). Осуществила антропо-психологическое исследование племен индейцев Северной Америки. В 1926-1928 была президентом Американского этнологического общества. В 1928 опубликовала первые статьи по проблемам культурантропологии. Исследовала взаимосвязи психики и культуры, психологии и антропологии. Осуществила психологическую ориентацию антропологии.

БЕНЬЯМИН

В результате социально-антропологических исследований Б. пришла к выводу, что этнические особенности определяются преимущественно социальной средой, в которой существенную роль играет "этос культуры" - специфическая совокупность структур, основных общественных ценностей и установок, определяющая содержание и направленность воспитания детей, и жизнедеятельность взрослых. В 1934 в статье "Антропология и аномалия" показала, что представления о "нормальном" и "аномальном" являются относительными и варьируются от культуры к культуре. Подчеркивая культуро-генный и релятивистский характер данных представлений, отметила, что их относительность распространяется и на социальное, и на сексуальное поведение людей. Изучала "транскультурные" факторы, позволяющие сглаживать и уменьшать этноцентризм и межнациональную враждебность. С позиций психоаналитических ориентации исследовала воздействие культуры на личность. В значительной части описывала изучаемые явления посредством категориально-понятийного аппарата психоанализа и психиатрии. Содействовала распространению психоаналитических идей и стимулировала интерес психоаналитиков, психологов и психиатров к проблемам культуры. В 1934 опубликовала книгу "Паттерны культуры", которая и поныне пользуется популярностью. В качестве одной из возможных трактовок культуры предложила ее понимание как относительно определенной совокупности предписаний для личности, сопряженных с ее душевной организацией и возможностями самореализации. Показала решающую роль культуры в создании различных образов жизни. Опровергала примитивные представления о линейной направленности исторического процесса и подчеркивала неограниченность "конфигураций культуры". Обосновывала недопустимость войн и любых форм дискриминации. Боролась за права человека. Выступала против существования цензуры. Организовала сбор подписей под письмом протеста против нацизма и расизма. Осуществила исследование этноса зуни в Нью-Мексико и изложила результаты этой работы в книге "Мифология зуни" (1935, в двух томах).

Во время Второй мировой войны Б. разрабатывала куль-тур-антропологическую методологию дистанционного исследования культур посредством анализа их "продуктов" (произведений литературы, искусства и т.д.). В 1946 опубликовала книгу "Хризантема и меч", в которой изложила результаты такого исследования японской культуры. Выявила и проанализировала существование и взаимодействие типов культур эстетизма и милитаризма в японском обществе, государстве и национальном характере. Показала возможности и перспективы развития Японии в условиях мира. В послевоенный период осуществила дистанционное исследование культур России, Польши, Китая и др. С 1947 была президентом Американской антропологической ассоциации. Оказала влияние на развитие и социально-культурные ориентации современной антропологии. Автор книги "Раса, наука и политика" (1940) и других работ по проблемам антропологии и этнопсихологии.

В. И. Овчаренко

БЕНЬЯМИН(Benjamin) Вальтер (1892-1940, покончил с собой на французско-испанской границе, спасаясь от нацистов) - немецкий социальный философ и историк культуры. Его работы получили известность начиная с 1960-х, когда впервые было издано (при непосредственном участии Адорно - см.) систематическое собрание его сочинений; 7-томное собрание сочинений Б. опубликовано в 1972-1989. Основные сочинения: "Избранное сродство" (1922), "Происхождение немецкой трагедической игры" (1925, опубликована в 1928), "Московский дневник" (1926-1927), "Шарль Бодлер: лирический поэт в век позднего капитализма" (1937-1939), "Что такое эпический театр?" (1939), "О понятии истории" (включает в себя 18 "афоризмов", или "тезисов", 1940) и др.

Философствование Б. объединяет в себе элементы марксизма (см.) в духе Франкфуртской школы и иудаизма, которые дополняются интересом к исследованию конкретных форм культуры. Б. изучал философию в Берлине, Мюнхене и Берне. В 1919 защитил диссертацию "Понятие художественной критики в немецком романтизме". "Происхождение немецкой трагедической игры" в качестве докторской диссертации было отвергнуто Франкфуртским университетом из-за ее необычности. В 1925-1926 Б. посетил Москву, стал активно изучать работы Маркса (см.). Энгельса (см.) и Ленина (см.). С 1933 жил в Париже. Тогда же началось его сотрудничество с Институтом социальных исследований во главе с Хоркхайме-ром (см.).

В работе "Труд о Парижских пассажах", которая является частью незавершенного проекта исследования культуры 19 в. (готовился в 1927-1940, опубликован в 1955), Б. анализирует конкретные феномены парижской культуры 19 в., развитие которых выражает становление современной капиталистической эпохи. Архитектура, живопись, литература рассматриваются Б. как взаимосвязанные части единого исторического контекста, который формируется на основе развития способа производства: по Б., художественное произведение суть "интегральное выражение религиозных, метафизических, политических и экономических тенденций" своего времени. Критический анализ культуры французской буржуазии сочетается у Б. с бережным археологическим описанием мельчайших элементов и ностальгической констатацией упадка. Осмысливая "трагическую игру" барокко, Б. предвосхитил постмодернистский тезис об отсутствии "финальных" смыслов в компонентах духовной культуры. Аллегории века барокко могут, по Б., означать все что угодно и всегда иное, нетождественное самому себе. Истина предмета целиком растворена в субъективном волюнтаризме аллегорических означиваний: в аллегорических фигурах "трагической игры" история человечества суть история мук и испытаний, на языке же символов природа воспринимается как промысел спасения и преображения. Согласно Б., утрата именем и вещью взаимного соответствия (сразу же вслед за грехопадением Адама) и результируется в том, что язык должен трактоваться не как орудие адекватной коммуникации, а в качестве произвольной формы всего сущего. Поскольку любая вещь обладает неким духовным содержанием, постольку язык сопричастен любым вещественным осуществлениям и проявлениям: словесная коммуникация -

лишь фрагмент функционирования языка. По мысли Б., имя как особый предмет, на котором центрируется интерес философии языка, только и способно препятствовать редуцированию сообщения до уровня обычного инструментального акта. В эссе "Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости" (1936) Б. использует идеи Маркса для пересмотра традиционных трактовок искусства. Б. указывает, что возможность воспроизводства произведения искусства, которая возникла с развитием фотографии и кино, создает принципиально новую ситуацию в культуре. Ритуальные черты, которые изначально связывали искусство с религией, культом, утрачивают свое значение. Соответственно, искусство основывается уже не на ритуале, а на политике. Если традиционно произведение искусства служило инструментом магии и культа, то в современную эпоху его центральной характеристикой становится выставочная ценность, способность стать массовым продуктом потребления. Произведение искусства утрачивает свою "ауру" и уникальность, оно вырывается из истории и традиции. Фотография и кино становятся стандартными свидетельствами исторических событий, приобретая политическое значение. Зритель, смотрящий фильм, обретает права критика потому, что данное на экране совпадает с точкой зрения камеры, которая оценивает происходящее с различных позиций. Изменяется и позиция творца. Художник, указывает Б., представляет собой противоположность оператору. Если первый соблюдает естественную дистанцию по отношению к реальности и создает ее целостное изображение, то последний глубоко проникает в реальность, разрезает ее на кусочки и создает изображение по-новому из множества фрагментов. Расширение аудитории делает кино важным политическим фактором воздействия на массы. Кино расширяет границы восприятия и уничтожает расстояния, позволяя предпринимать мельчайший анализ реальности, подобный работе психоаналитика. Искусство, подчеркивает Б., становится важной политической силой, которая используется фашизмом для эстетизации политики в целях структурирования и мобилизации масс без изменения существующих отношений собственности. Результатом этого является эстетизация войны, которая становится целью, организующей массы, а также средством снять противоречие между бурным развитием средств производства и неадекватными методами их использования. Единственным способом противостояния фашистской эстетизации политики является, по мнению Б., возможность коммунистической политизации искусства. Полемизируя в новых исторических условиях с кантовской трактовкой "опыта". Б., анализируя творчество Ш. Бодлера, приходит к выводу о трансформации "аурного" опыта классического искусства в совокупность шоковых переживаний общества 20 в. (Именно Бодлер, согласно Б., с его "Цветами зла" эстетизировал это самое зло для публики середины века.)

Особый интерес вызывает в начале 21 в. социально-историческая концепция Б. Оценивая историю (например, тезис 9 сочинения "О понятии истории") как "единственную катастрофу", как чреду "руин", на которые зрит "ангел истории", уносимый в никуда "бурей прогресса", Б. утверждает исторический материализм (см.) как единственный путь для

угнетенных покинуть историческую колею. (Хотя, по мысли Б., исторический материализм может победить, только если "воспользуется услугами теологии, которая сегодня, по общему признанию, мала и уродлива и не смеет показаться в своем собственном обличье" - тезис 1.)

Б. стремился (вопреки установкам герменевтики) отделить ту или иную часть прошлого от континуума истории: "вырвать определенную биографию из эпохи, определенное произведение из творческой биографии" (тезис 17). Смысл данной процедуры определяется заинтересованностью угнетаемого класса в той или иной интерпретации прошлого: по Б., "исторически артикулировать прошедшее" не значит осознавать "как оно было на самом деле" (тезис 6); "не человек или люди, а борющийся, угнетаемый класс есть кладезь исторического знания" (тезис 13).

По убеждению Б. (тезис 16), "исторический материалист" не может отречься от такого понятия настоящего, которое не есть переход, а становление во времени, прихода к состоянию покоя. Поэтому такое понятие определяет равно и настоящее, в котором он пишет историю для самого себя. Историзм устанавливает "вечный" образ прошлого, исторический материалист видит в нем опыт, который присутствует только здесь. Как отмечал Б., "существует невозвратный образ прошлого, который угрожает исчезнуть с таким настоящим, которое не узнало себя в качестве мыслимого в нем" (тезис 5). Б. полагал, что не должно быть заимствований понятийных комплексов исторической нормативности: он отвергает как гомогенное и пустое "время", наполняемое благодаря "упрямой вере в прогресс" эволюционизма и традиционной философии истории, так и выступает против историзма - "нейтрализации" таких масштабов, когда история выступает музеем и "может перебирать пальцами, как четки, очередность данностей".

Таким образом, Б. разграничивал два принципиально различных способа восприятия времени: пустое, гомогенное время континуума (присущее историографии правящего класса) и "заполненное" (постоянно прерывающееся) время исторического материализма. Ограничивая себя установкой на выяснение того, "как оно было на самом деле", трактуя историю как замкнутое, прямолинейное, непрерывное течение событий, официальная историография выступает априорным взглядом "тех, кто победил". С точки зрения Б., история таким образом интерпретируется как непреложная "последовательность прогресса", ведущего к господству тех, кто сегодня находится у власти: "Представление о прогрессе человеческого рода в истории неотделимо от представления о ее ходе сквозь гомогенное и пустое время" (тезис 13); такая версия интерпретации прошлого неотделима от трактовки времени правящими классами. За рамками осмысления оказывается все то, что в истории было "ошибочным"; из истории элиминируется все, что может препятствовать возникновению тотального континуума "происшедшего на самом деле". Господствующая историография изображает "позитивную" историю великих достижений и культурных свершений, исторический же материалист "отнесется к ним как отстраненный наблюдатель. Ибо то, что он видит в культурном достоянии, -все это, без исключения, вещи такого рода, о происхождении

БЕНЬЯМИН

которых он не может думать без отвращения. Они обязаны своим существованием не только труду великих гениев, их создавших, но и безымянному тяглу их современников. Они никогда не бывают документами культуры, не будучи одновременно документами варварства" (тезис 7).

Угнетаемый класс, по мысли Б., апроприирует /термин Б., который приближенно возможно перевести как "предназначать для себя", "присваивать". - А.Г./ прошлое, ибо оно "открыто", ибо "надежда на освобождение" в нем уже действует. Прошлое уже содержит - в форме "ошибок, которые стремятся придать забвению", - измерение будущего: "прошлое несет с собой тайный знак, посредством которого оно указывает на освобождение" (тезис 2). Чтобы апроприировать это подавленное измерение прошлого, которое имманентно содержит будущее революционного действия угнетенного класса (а именно это действие ретроактивно искупает прошлое), необходимо, согласно Б., прервать непрерывное течение исторического развития и совершить "тигриный прыжок в прошедшее" (тезис 14). Это осуществимо потому, что "существует тайный сговор между бывшими поколениями и нашим. То есть нас ожидали на Земле" (тезис 2).

Именно такой процедурой обретается фундаментальная асимметрия между историографическим эволюционизмом, отображающим непрерывность исторического движения, и историческим материализмом. По Б.: "Исторический материалист не может рассматривать современность как переходное состояние, она для него включена в понятие времени, которое остановилось. Ибо это понятие определяет как раз ту современность, когда он пишет историю для себя самого" (тезис 16). При этом, согласно рассуждениям Б., "мышлению свойственно не только движение идей, но и равным образом их остановка. Где мышление внезапно останавливается при стечении обстоятельств, насыщенном напряжением, там оно испытывает шок, посредством которого само кристаллизуется в монаду. Исторический материалист приближается к исторической теме единственно только там, где она выходит ему навстречу как монада. Он видит в ней знак мессианской остановки происходившего, иными словами, революционный шанс в борьбе за побежденное прошлое" (тезис 17).

Как постулирует Б., исторический материализм призван "останавливать", "обездвиживать" и "сепарировать" фрагменты исторической целостности: в процессе апроприации прошлого формируется "монада" как такой момент настоящего, с которым непосредственно - в обход континуума эволюции -соединено прошлое; революционная ситуация наличного дня трактуется как повторение провальных ситуаций прошлого, как их ретроспективное искупление. Для Б. "точка зрения Страшного Суда" - это позиция тех, кто платил судьбами за чужие исторические триумфы; тех, кто необходимо и неизбежно ошибался, дабы эти триумфы смогли осуществиться; тех, кто остался "следами", анонимными пометками на полях официальной фиксации великих исторических деяний. Революция, таким образом, предстает перед нами как разрыв эволюционной истории - как точка, где текстура предшествующей истории, истории официально признанных победителей, обращается в ничто. Одновременно поражение революции

радикально обессмысливает всю героическую борьбу предшествующих поколений: "И мертвые не уцелеют, если враг победит" (тезис 6). Революция есть созидательный акт, одновременно выступающий иным измерением фрейдовского "влечения к смерти", стирание доминирующего Текста истории, создание нового исторического Текста, в границах которого осуществится подавленное прошлое. Тем самым каждая новая точка революционных шансов "наполняет настоящим" все уже произошедшее, заново определяет множество иных, неудавшихся попыток революции: "Для исторического материализма речь идет о том, чтобы удержать образ прошлого, который внезапно является в момент опасности перед историческим субъектом. Опасность угрожает как традиции, так и ее получателям" (тезис 6).

Особо значимо, по мысли Б., то, что каждая новая революция заново ставит на кон собственное революционное прошлое, являя собой интегративную сумму некогда упущенных революционных шансов: "История - предмет конструирования, отправная точка которого не гомогенное и пустое время, а современность. Так, для Робеспьера античный Рим был прошлым, преисполненным современности, вырванным из континуума истории. Французская революция осознавала себя в качестве нового Рима. Она цитировала Древний Рим точно так, как мода цитирует старое платье" (тезис 14). Согласно Б., каждый раз вновь и вновь осуществляется "присоединение некоторого прошлого к текстуре настоящего", метафоризация истории как особого текста: "Если мы согласимся рассматривать историю как текст, то сможем сказать о ней то же, что говорил один современный автор о литературном тексте: прошлое несет в себе образы, которые можно сравнить с образами, хранимыми на фотопластинке. Только будущее будет распопа-гать проявителем, достаточно сильным, чтобы сделать картину ясной во всех деталях. Многие страницы Руссо или Мариво несут в себе смысл, который их современники были не в состоянии до конца расшифровать".

Трактовка исторического времени осуществляется Б. в контексте сюрреалистического опыта и еврейской мистики: оно /время. -А.Г./ совмещает признаки аутентичного момента инновационного настоящего, прерывающего продолжительность (дление) истории, и феномена эмфатического обновления сознания ("каждая секунда есть малые ворота, через которые мессия мог бы войти" - тезис 18). По мысли Б., соответствующий опыт /Eingedenken. - А.Г.1 суть такой опыт, который "не позволяет понимать историю как нечто совершенно атеологическое".

Как впоследствии отмечал Хабермас (см.), Б. было осуществлено определенное "оборачивание" горизонтов "ожидания" и области опыта. Б. не доверял наследию передаваемых благ культуры, переходящему во владение настоящего, а также фиксировал асимметричность связи между усваиваемой действительностью настоящего, ориентированного будущим, и усвоенными объектами прошлого. Б. (уникальный прецедент в неомарксизме) трактовал историю как текст, как множество событий, которые способны лишь "стать сбывшимися", - их смысл, их историчность определяется "задним чис-

БЕРГЕР

лом", - тем, каким именно способом они окажутся вписаны в соответствующую символическую систему.

Ретроспективно, движение мысли Б. от "философии апо-фатического" к "апокалиптическому" и - далее - к "культур"-мессианизму вряд ли можно считать завершенным, но (по мысли Деррида, - наряду с "тремя религиями, Марксом и Хайдеггером") оно выступило значимым прологом поворотной социально-философской деконструкции 20 в.

А.А. Грицанов

БЕРГЕР(Berger) Артур Аза (р. 1933) - американский ученый, специалист в области качественных методик в социологическом исследовании, теории и практики речевого воздействия, специфики функционирования текстов в поп-культуре и в интерактивном пространстве новых технологий, специалист в области технологий рекламы (в том числе политической), других жанров массовой коммуникации. Профессор кафедры телерадиовещания и электронной коммуникации государственного университета Сан-Франциско, где он работает с 1965. Окончил бакалавриат университета Массачьюсет (по специальности "английский язык"), магистратуру университета Айова (по специальности "журналистика")и докторантуру в университете штата Миннесота (по специальности "американские исследования"), где и начал свою педагогическую карьеру (1960-1965). Работал также в Миланском университете (1963-1964) и Анненбергской школе коммуникации университета Южной Калифорнии (1984-1985). Автор более ста статей и около сорока книг, среди которых научные, научно-популярные и учебные издания. Многие из книг Б. уже многократно переиздавались. Среди них - "Видеть значит верить: введение в видеокоммуникацию" (1989, 1998); "Технологии исследования средств коммуникации" (1982, 1991, 1998), пользующаяся наибольшей известностью; "Наука в современной культуре" (1984, 1986, 1998). Среди относительно недавних книг Б. можно назвать такие, как "Основы теории массовой коммуникации" (1995), "Гений еврейского юмора" (1997), "Нарративы в поп-культуре, СМИ и повседневном общении" (1997). "Искусство комедии" (1997), "Вскрытие постмодерниста" (1997). Книги Б., увидевшие свет в 2000, - "Методы исследования СМИ и коммуникации", "Реклама и культура потребителя", "Еврейское жестикулирование".

Основная тема научных интересов Б. - безусловная недостаточность изучения текста как социального документа, явления культуры, искусства или же повседневной жизни, каким-либо одним методом. Б. активно пропагандирует и воплощает в собственной исследовательской практике идею сочетания различных дисциплинарных методик/практик/технологий, среди которых семиотика, марксистская теория, теория психоанализа, социологические подходы. Развивая свой метод работы с текстом (наиболее полно представленный в книге "Агитпопулизм", 1989), Б. вводит и широко использует метафору "секретный агент" с целью демонстрации множества "тайников" / "секретов" в практически любом тексте, которые исследователю необходимо обнаружить и вскрыть. Проблема, по мнению Б., заключается в том, что

трудно быть уверенным, какая именно методика раскрывает правду или хотя бы в большей степени говорит правду, чем другие.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: