Сделай Сам Свою Работу на 5

ЭУСТАХИЮ МАРЫЛЬСКОМУ В ПИЕНЧИЦЕ 6 глава





О p i e n s k i. Fryderyk Chopin do Tytusa Woyciechowskiego. «Lamus», 1910, zesz. 6.).

 

Весьма ценным было начатое Ф. Гёзиком в 1912 году издание — «Chopiniana» (Ferdynand Hoesick. Chopiniana, tom I, Korespondencja Chopina. Warszawa, nakladem księgarni F. Hoesicka. Krakow, G. Gebethner i Spolka, 1912.); в нем были помещены не только письма самого Шопена, но и письма, адресованные ему. К сожалению, Ф. Гёзик не продолжил этого издания и первый том «Шопенианы» так и остался единственным.

 

1926 год принес новый и очень важный для характеристики облика Шопена отроческих и юношеских лет раздел его переписки — неизвестные ранее письма к Яну Бялоблоцкому, охватывающие период с 1823 по 1827 год (всего 13 писем). Письма эти были обнаружены в архивах бывшей Варшавской губернии, вывезенных во время войны в глубь России и возвращенных Советским Союзом Польше по Рижскому мирному договору (эти письма, вероятно, были конфискованы во время восстания 1831 г. при обыске в имении Бялоблоцких). Кроме писем Я. Бялоблоцкому, там же было найдено и личное дело Миколая Шопена с собственноручно заполненным им служебным формуляром, в котором он указывал, что родился в деревне Марэнвиль (впоследствии этот факт позволил Э. Ганшу установить точную дату рождения М. Шопена (См..«La Revue Pleyel, 1927, № 42-43.)). Образцовая по своему качеству публикация всего этого материала была осуществлена Станиславом Пересвет-Солтаном (Stanislaw Pereswiet-Soltan. Listy Fryderyka Chopina do Jana Bialoblockiego. Warszawa, 1926.).



 

В 1930 году был выпущен труд Леопольда Биненталя «Chopin w 120-tą rocznicę urodzin. Dokumenty i pamiątki» («Шопен в 120-ю годовщину рождения. Документы и материалы»). И хотя эта работа носила в первую очередь иконографический характер, она заняла, благодаря большому числу факсимильно воспроизведенных писем Шопена, автографы которых впоследствии погибли, важное место в шопеновской эпистолографии (Leopold

В i n e n t a 1. Chopin w 120-tą rocznicę urodzin. Dokumenty i pamiatki. Warszawa, 1930.) (немецкий перевод А. Гутри этого труда вышел в 1932 году). С этой точки зрения, представляют интерес и две другие работы того же автора: «Chopin» (в серии «Maǐtre de la musique ancienne et moderne». Paris, 1934) и «Chopin. Zyciorys tworcy i jego sztuka» («Шопен. Биография творца и его искусство») (1937).

 

Польское издание 1937 года явилось крупнейшим довоенным изданием писем Шопена (Listy Fryderyka Chopina. Zebral i przygotowal do druku Henryk Opienski. Warszawa, 1937. Nakladem Jaroslawa Iwaszkiewicza i «Wiadomosci Literackich».) (338 писем). К сожалению, это издание грешит рядом неточностей: тексты писем не сверены с оригиналами, встречаются пропуски отдельных слов и абзацев, иногда неверна датировка писем.



 

1949 год принес публикацию Владислава Хордыньского: впервые были опубликованы двадцать писем Шопена к Адольфу Циховскому (Wladislaw Hordynski. Fryderyk Chopin. Listy do Adolfa Cichow-skiego. «Kwartalnik Muzyczny», 1949, № 26-27.).

 

Наконец, 1955 год ознаменовался выходом в свет крупнейшего и самого научного из всех изданий шопеновского эпистолярного наследия — двухтомной «Переписки Фридерика Шопена», собранной и обработанной Брониславом Эдвардом Сыдовым, который много лет работал над собиранием и сверкой писем Шопена. В «Переписку» включены все известные письма Шопена, все адресованные ему письма, а также некоторое число писем

третьих лиц, в которых содержатся сведения о композиторе (в «Переписке Фридерика Шопена» 700 писем, из них 425 писем Шопена и 275 писем других лиц).

 

Почти параллельно с польским изданием осуществлялась его французская трехтомная версия («Correspondance de Frederic Chopin». Recueillie, revisee, annotee et traduite par Bronislas Edouard Sydow en collaboration avec Suzanne et Denise Chainaye (et Irene Sydow — le volume III). Publie avec le concours du Centre National de la Recherche Scientifique. Volume I—L’Aube, 1816—1831 (1953); volume II — L’Ascension, 1831—1840 (1954); volume III — La Gloire, 1840—1849 (1960). Richard-Masse—Editeurs, Paris.), начатая под руководством Б. Э. Сыдова и завершенная после его смерти (1952) его сотрудницами Сюзанной и Денизой Шенэй. Французская версия «Переписки Фридерика Шопена», в основном совпадающая с польским изданием, отличается от него главным образом в письмах третьих лиц. В этом издании собрано 793 письма, из них 411 писем Шопена и 382 письма других лиц.



 

В этом кратком обзоре эпистолярного наследия Шопена мы остановились лишь на главных его этапах, на трудах, имевших особое значение для издания и собирания писем композитора. Мы не упомянули о ряде изданий писем на различных языках, а также о многочисленных журнальных публикациях и воспроизведениях писем в монографиях, посвященные Шопену.

 

Единственное русское издание писем Шопена (Ф. Шопен. Письма. Перевод Анны Гольденвейзер, под редакцией А. Б. Гольденвейзера. Москва, 1929, Государственное издательство, Музыкальный Сектор.), было в момент своего выхода в свет наиболее полным из всех выходивших до него собраний писем композитора (в него входило 305 писем Шопена, 2 отрывка из его «Альбома-дневника» и 6 писем, адресованных Шопену). Несмотря на прошедшие с тех пор свыше тридцати лет, это издание не потеряло полностью своего значения, так как А. Гольденвейзер исправила датировку ряда писем, перепечатывавшихся ранее по традиции неверно. В то же время это издание не свободно от многочисленных ошибок, искажающих текст (впрочем, они порой возникали не по вине переводчика, а были вызваны ошибками в источниках, с которых осуществлялся перевод). К настоящему времени это издание, выпущенное в количестве 2000 экземпляров, давно стало библиографической редкостью. К тому же количество обнаруженных писем Шопена с 1929 года значительно увеличилось. Так, только после 1945 года в архивах и частных собраниях было найдено свыше тридцати новых писем Шопена.

 

Выход «Переписки Фридерика Шопена» на польском языке, а также и ее французской версии создал условия для выпуска достаточно полного русского издания.

 

Настоящее издание писем Шопена является самым полным из всех когда-либо выпускавшихся ранее собраний писем композитора. В него включены все известные до настоящего дня письма Шопена без каких-либо купюр или сокращений. Значительное число писем печатается на русском языке впервые (из помещенных в настоящем издании 440 писем Шопена — 129 писем).

 

Письма Шопена имеют огромное значение для раскрытия духовного облика композитора. Особенно интересны письма периода его отрочества и юности (читатель познакомится с тринадцатью новыми письмами этого периода). И если письма Шопена вообще убедительнейшим образом свидетельствуют о его прочной и неразрывной связи с Польшей, с ее музыкой, то письма отроческих лет и юности композитора имеют в этом смысле особое значение, — ведь именно в эти годы он научился понимать свою страну, ее напевы, чтобы потом воплотить в звуках душу своего народа.

 

Стоит обратить особенное внимание читателей на впервые публикуемое письмо пятнадцатилетнего Фридерика родным, написанное им во время летних каникул в Шафарне (письмо от 26 августа 1825 г.), — важнейший документ, описывающий участие уже известного пианиста-виртуоза, «польского Моцарта» в празднике последнего колоса; Шопен рассказывает о том, как он записывал слова крестьянских частушек, играл на скрипке и контрабасе танцующим крестьянам, как он сам танцевал с ними. Большой интерес представляют и впервые появляющиеся на русском языке номера шопеновской рукописной газеты «Курьер Шафарский» и ряд других писем.

 

В настоящем издании впервые публикуются не столь давно найденные в Советском Союзе, никогда ранее не публиковавшиеся три письма Шопена. Их адресат — Калерия Христофоровна Рубинштейн, мать Антона и Николая Рубинштейнов. К сожалению, автографы этих исполненных заботой о даровании юных русских музыкантов писем до нас не дошли (как, впрочем, и целый ряд других шопеновских автографов).

 

Автографы писем Шопена хранились в личном архиве у жившей в Одессе К. X. Рубинштейн, после смерти которой перешли вместе с архивом к ее дочери Софье Григорьевне Рубинштейн, также жившей в Одессе.

 

После смерти С. Г. Рубинштейн (около 1919 года) архив хранился у ее приятельницы, ученицы А. Г. Рубинштейна, преподавательницы музыки, Павлы Николаевны Фоминой. В годы Великой Отечественной войны, в условиях немецкой оккупации Одессы, часть архива, в том числе и автографы писем Шопена, была утрачена. Хорошо помнившая письма Шопена, П. Н. Фомина изложила содержание первого из писем Шопена и сообщила перевод двух других (См. письмо 284 и письма 372, 373 настоящего издания. Эти письма были любезно предоставлены издательству М. Э. Гольдштейном.). Не располагая автографами или их копиями, мы лишены были возможности проверить точность изложения первого из писем Шопена, а также переводов двух остальных писем. Несмотря на это, их достоверность не вызывает сомнения, и нет оснований не считать их подлинными письмами Ф. Шопена.

 

В настоящее издание писем Шопена включено и некоторое число писем, адресованных ему, а также писем третьих лиц, в которых говорится о Шопене. Польское и французское издания «Переписки Фридерика Шопена» воспроизводят полностью всю двухстороннюю переписку Шопена и приводят большое число писем, в которых упоминается о нем; мы же ограничились выборкой писем (или отрывков из них), представляющих наибольший интерес с биографической или исторической точки зрения.

 

Ряд адресованных Шопену писем родных имеет большое значение (к сожалению, и эти письма также сохранились далеко не полностью), подчас они, будучи ответами на недошедшие до нас письма Шопена, являются единственным, хоть и косвенным источником сведений о них. В таких случаях мы всегда приводим те строки из писем родных, в которых упоминается о содержании писем Шопена.

 

Представляют интерес и письма, полученные Шопеном от крупнейших деятелей польской (Эльснера, Витвицкого, Мицкевича, Липиньского) и западноевропейской культуры (Мендельсона, Шумана, Делакруа, Листа, де Кюстина, Гейне, Берлиоза, Мейербера, Калькбреннера).

 

Важные сведения о жизни Шопена во Франции содержатся в письмах третьих лиц. Таким образом, «чужие» письма не только приносят сообщения о неизвестных письмах Шопена, частично заполняя тем самым «бреши» в его переписке, не только дополняют и уясняют многое в письмах самого Шопена, — но они, словно фон, оттеняют и углубляют его биографию, дают нам возможность увидеть Шопена глазами современников, ощутить, как он воспринимался ими.

 

За основу при составлении настоящего издания писем Шопена принята польская двухтомная «Переписка Фридерика Шопена» (Korespondencja Fryderyka Chopina. Zebral i opracowal Bronislaw Edward Sydow. Warszawa, Panstwowy Instytut Wydawniczy, 1955, тт. I—II.), собранная и обработанная Б. Э. Сыдовым. Во всех случаях, когда письмо заимствовано не из собрания Сыдова, этот источник указан в комментариях сразу же после текста письма. Некоторое число писем включено и из французского издания «Переписки Фридерика Шопена» — это главным образом письма третьих лиц о Шопене, имеющие биографическое значение. При составлении был также использован и ряд других источников (Эжен Делакруа. Дневник. Москва, 1960, т. I—II; Кристина Кобыляньская. Шопен на родине. Документы и мемории. Краков, 1955; И. С. Тургенев. Письма, т. I. Москва—Ленинград, 1961, и др.).

 

В настоящее издание включено и семь новых писем Шопена, впервые опубликованных в журнале «Muzyka» («Muzyka», Warszawa, 1958, № 1-2, стр. 90—111.) и не вошедших ни в польское, ни во французское издания писем Шопена (три из них адресованы Войцеху Гжимале, два — Жорж Санд, одно — Наполеону Орде и одно — министру изящных искусств).

 

Все письма Шопена, как и письма других лиц, помещенные в издании, заново переведены с языка оригинала. В тех случаях, когда оригинал письма Шопена написан не на польском языке, это отмечается в комментариях.

 

Ряд писем Шопена удалось сверить с фотокопиями, помещавшимися в разных изданиях. При этом было исправлено несколько неточностей, вкравшихся в польское издание.

 

В издании воспроизводятся фотокопии всех автографов писем Шопена, хранящихся в советских собраниях (в комментариях к этим письмам указано место хранения).

 

Переводы иноязычных слов или фраз, встречающихся в письмах Шопена и других лиц, для удобства читателя даются тут же, в тексте письма, в квадратных скобках. Явные описки Шопена исправлены без указания в комментариях. Также в квадратных скобках раскрыты недописанные или сокращенно написанные слова. Названия иностранных газет и журналов не переводятся. Слова, подчеркнутые автором письма, даются разрядкой.

 

Встречающиеся в тексте писем круглые скобки всегда принадлежат автору письма, квадратные скобки — редакторам текста.

 

При переводах писем Шопена авторы и редакторы перевода стремились сохранить, где это представлялось возможным, характерное для Шопена своеобразие его языка, его особенности, стиль, образный строй, передать интонации оригинала, столь любимую Шопеном игру слов. Хотелось — там, где это не шло в ущерб пониманию, — не делать текст писем до конца «литературно гладким», а сохранить живые «шероховатости» оригинала. В переводе писем по возможности также сохранены и характерные для Шопена особенности пунктуации, например, он часто разделял фразы длинными тире (иногда эти тире встречаются внутри фразы), что придает шопеновским автографам красивый зрительный рисунок.

 

Все письма, входящие в настоящее издание, расположены в общей хронологической последовательности, с единой нумерацией как для писем Шопена, так и для писем других лиц.

 

Пояснительный аппарат к текстам писем состоит из комментариев и указателей.

 

Комментарии для удобства пользования ими приводятся непосредственно за текстом письма и обозначены цифрами. Всюду, где они сохранились, приводятся адреса и почтовые штемпели, имеющие большое значение для установления даты письма. Комментарии содержат в себе биографические, исторические, историко-музыкальные и т. п. пояснения к тексту писем (Комментарии к настоящему изданию составлены с использованием примечаний к польскому и французскому изданиям «Переписки Фридерика Шопена», к «Письмам» Ф. Шопена, под редакцией А. Б. Гольденвейзера, и с привлечением большого числа других источников.).

 

Редакция выражает глубокую благодарность Ванде и Эве Василевским, оказавшим большую помощь в переводе труднопонимаемых мест, встречающихся в польских текстах писем Шопена, а также Обществу имени Фридерика Шопена в Варшаве, которое по нашей просьбе произвело сверку ряда писем Шопена с автографами или их первой публикацией.

 

Георгий Кухарский.

 

ОТЦУ В ДЕНЬ ИМЕНИН

(Миколай (Никола) Шопен (15 апреля 1771 г. — 3 мая 1844 г.) — отец композитора, родился в семье колесного мастера и виноградаря в деревне Марэнвиль (Лотарингия, Франция). Деревня Марэнвиль лежала по соседству с владениями поляка графа М. Паца; с его управляющим — А. Вейдлихом — или по его рекомендации Шопен в 1787 г. приехал в Польшу. В 1794 г. Шопен принимает участие в восстании Т. Косьцюшко. Работает писарем (или счетоводом) на табачной фабрике в Варшаве. С 1800 г. служит гувернером, сначала у Лончиньских, затем у графов Скарбков в Желязовой Воле. В 1810 г. переезжает с семьей в Варшаву и вскоре становится профессором Варшавского лицея и других учебных заведений Варшавы (французский язык, французская литература, немецкий язык). Содержит при Лицее пансионат для шести-семи иногородних учеников Лицея. В доме Миколая Шопена бывали крупнейшие варшавские ученые, писатели, музыканты, художники и актеры. Миколай Шопен отличался музыкальностью — играл на флейте, скрипке и клавесине.)

 

В день Именин Твоих все торжествуют.

Мне радостно, Папа, что также могу я

Выразить чувства в своем поздравленьи, —

Чтоб счастлив Ты был и не знал огорчений,

Чтоб бог был с Тобою, Твой путь озаряя,

Всё это Тебе горячо я желаю.

 

Ф. Шопен.

 

[Варшава.] Сего 6 декабря 1816

 

(На русском публикуется впервые (перевод Г. Ванькович). Тексты стихотворных поздравлений, возможно, сочинены не самим Ф. Шопеном, а лишь переписаны им.)

 

МАТЕРИ В ДЕНЬ ИМЕНИН

(Текла Юстина Шопен, урожденная Кжижановская (14 сентября 1782 г.—1 октября 1861 г.) — мать композитора, родилась в деревне Длугой в Куявии (Польша). Дальняя родственница Скарбков, в семье которых Миколай Шопен служил гувернером. Их бракосочетание состоялось 2 июня 1806 г. Современники отмечают музыкальность Юстины Шопен, она обладала хорошим голосом, играла на фортепиано.)

 

Маму я с днем Именин поздравляю!

Пусть небо пошлет то, что сердцем желаю:

Здоровой, счастливой всегда Тебе быть,

Прекрасную долгую жизнь прожить.

 

Ф. Шопен.

 

[Варшава.] Сего 16 июня 1817

 

(На русском публикуется впервые (перевод Г. Ванькович).)

 

ОТЦУ В ДЕНЬ ИМЕНИН

 

День столь прекрасный вновь наступает!

День, что всегда нам так дорог и мил,

Радостно сердце мое желает,

Чтоб счастливо долгие годы Ты жил.

Пусть небо дарит Тебе щедрой рукою:

Здоровье, бодрость, удачу, покой!

 

Ф. Шопен.

 

[Варшава.] Сего 6 декабря 1817

 

(На русском публикуется впервые (перевод Г. Ванькович).)

 

ОТЦУ В ДЕНЬ ИМЕНИН

 

Любимый Папа!

 

Хотя Мне было бы легче выразить свои чувства, если бы их можно было переложить на звуки, но так как даже самое лучшее музыкальное творение не сумеет отразить моей привязанности к Тебе, Любимый Папа, я вынужден поэтому простыми словами моего сердца выразить Тебе самую искреннюю благодарность и сыновнюю привязанность.

 

Ф. Шопен.

 

[Варшава.] Сего 6 декабря 1818

 

ЭУСТАХИЮ МАРЫЛЬСКОМУ В ПИЕНЧИЦЕ

(Эустахий Марыльский (1806—1871) — сын владельца имения Пиенчице, расположенного в 13 километрах от Варшавы; друг Шопена, ученик Варшавского лицея и пансионер Шопенов; впоследствии литератор, автор воспоминаний, содержащих интересный материал о Ф. Шопене и годах его детства; приведены в книге Ф. Гёзика (Ferdynand

Н о е s i с k. Slowacki i Chopin. Warszawa, 1932).)

 

[Варшава, сентябрь 1823]

 

Дорогой Марыльский!

Я сам был у пана Забалевича (Адам Игнаций Забалевич (Зубелевич) (1784—1831) — профессор Варшавского лицея, с 1818 г. профессор зоологии Варшавского университета.), чтобы узнать, когда начинаются занятия с начинающими, а не экзамены для вновь поступающих; он мне ответил, что занятия начнутся шестнадцатого или семнадцатого сего месяца, потому что Комиссия еще не установила, будет ли открытое заседание Академии (Речь идет о торжественном открытии учебного года; в сентябре 1823 г. Шопен поступил в IV класс Варшавского лицея.) пятнадцатого или шестнадцатого. Кроме того он мне сказал, что лекции будут по утрам, а экзамены, напротив, после полудня, и что после пятнадцатого он больше никого не запишет. Извини, я пишу так дурно оттого, что спешу. Итак, передай Вельцу (Кароль Вельц — лицейский товарищ Шопена, пансионер Шопенов; сводный брат Титуса Войцеховского.) то, что я Тебе написал, и кланяйся от меня ему и Титусу (Титус Войцеховский — лицейский товарищ Шопена и один из его самых близких друзей, поверенный его юношеских тайн. Окончив после Лицея агрономические курсы, жил в своем имении Потужине, где у него бывал Ф. Шопен. Шопен высоко ценил его музыкальный вкус; ему посвящены Вариации B-dur, op. 2, Шопена.). Бялоблоцкий (Ян Бялоблоцкий (1805—1828) — ученик Лицея, пансионер Шопенов, близкий друг Фридерика; в 1823 г. после окончания Лицея поступил в Варшавский университет; увлекался живописью. Из-за болезни подолгу жил в Соколове, имении своего отчима, Антония Выбранецкого.) в субботу приехал в Варшаву, во вторник должен записаться, в среду только уехать и потом вернуться к началу занятий. Мама, Папа шлют поклон Супругам Марыльским, а Людвика (Людвика Марианна Шопен, по мужу Енджеевич (1807—1855), — любимая сестра композитора; написала (анонимно) совместно с сестрой Изабеллой несколько книг для юношества.) Твоей сестре. Тебя и братьев я сердечно обнимаю.

 

Ф. Шопен.

 

Гг. Куликовский, Карвовский, Вильчиньский и Кживицкий (Гг. Куликовский, Карвовский, Вильчиньский и Кживицкий — профессора Варшавского лицея.) вышли в отставку, а вместо Куликовского кафедру занял тот профессор (Речь идет о Томаше Сильвестре Дзеконьском (1790—1875), профессоре польского языка и литературы в Варшавском лицее, авторе ряда работ по педагогике.) из Калиша. Пан Доброноки (Антоний Доброноки, по происхождению венгр, — близкий друг семьи Шопенов. Фридерик часто бывал в доме Доброноки; в 1830 г. Шопен, покидая Варшаву, преподнес ему пенковую трубку, — эта трубка хранится в собраниях Общества имени Ф. Шопена в Варшаве.) шлет Тебе поклон. До свидания! Никому не показывай этого письма, потому что всякий скажет, что я совсем не умею писать и недостаточно учтив.

 

РОДНЫМ В ВАРШАВУ

[Шафарня.] Вторник, 10 августа 1824

(Шафарня — деревня Рыпиньского уезда, в 150 километрах к северо-западу от Варшавы, принадлежавшая в то время Юльюшу Дзевановскому, у которого Шопен проводил летние каникулы в 1824 и 1825 гг.; сын Дзевановского — Доминик был лицейским товарищем Шопена.)

 

Любимые Родители!

Я, слава богу, здоров и время провожу приятнейшим образом. Не читаю, не пишу, а играю, рисую, бегаю, дышу свежим воздухом, отправляясь ли в коляске на прогулку или же, как, например, вчера, объезжая поля на сивом participe du verbe connaitre («... participe du verbe connattre» (причастие от глагола connattre) — игра слов, построенная на фонетическом созвучии причастия от французского глагола connattre — connu с польским — па koniu — на коне.). Ем с необыкновенным аппетитом, и для полного удовлетворения моей тощей, начинающей уже полнеть утробы мне ничего так не требуется, как разрешение употреблять деревенский хлеб. Жерардо (Жерардо (Жирардо) — врач, лечивший семью Шопенов и живших у них пансионеров; по происхождению француз.), правда, не разрешил мне есть ржаной хлеб, но этот запрет относился только к варшавскому хлебу, а не к деревенскому. Он не разрешил мне его есть, потому что он кислый, а в шафарском нет ни малейшей кислоты. Тот [варшавский] хлеб черный, а этот белый. Тот из грубой муки, а этот из превосходной; этот хлеб больше пришелся бы по вкусу Жерардо, чем варшавский, и если бы он мог его попробовать, он, наверно, разрешил бы мне его есть, потому что доктора обычно разрешают своим пациентам то, что сами любят.

Но это еще не всё; Варшава — город, а Шафарня — деревня. Там для всех булки, а здесь почти только для одного меня. А поэтому может ли статься, чтобы Мама мне не разрешила [есть ржаной хлеб] ? Разве я не достаточно ясно объяснил причины, по которым могу есть деревенский хлеб? Если бы я только знал, что Жерардо в Варшаве, я сейчас же попросил бы пани Дзевановскую дать мне каравай хлеба и переслал бы его по почте в коробочке. И как только Жерардо отведал бы корочку, он сразу же позволил бы мне его есть. Итак, в надежде, что получу столь необходимое мне разрешение (и с позволения панн Людвики и Юзефы (Людвика и Юзефа Дзевановские — сестры Доминика Дзевановского.), которые мне уже это позволили, надеясь на вскоре ожидаемое разрешение), я заканчиваю свои рассуждения на эту тему. В субботу в Шафарне было много гостей — пан Подовский, пан Суминьский, супруги Пивницкие, пан камергер Пивницкий, пани Божевская, брат пани Дзевановской, пан Выбранецкий с Бялоблоцким. — В воскресенье мы были в Гульбинах у Пивницких, сегодня будем в Соколове (Соколово — деревня невдалеке от Шафарни, где жил Я. Бялоблоцкий.) у Выбранецкого. Регулярно принимаю пилюли и ежедневно, не пропуская, выпиваю по полграфинчика тизаны (Тизана — от французского tisane; настойка трав или отвар ячменя или овса; применялась в то время как лекарственное средство.). За столом ничего не пью, лишь намного сладкого вина, фрукты ем только спелые и одобренные панной Людвикой. С величайшим нетерпением поджидаем Папу; и прошу, чтобы он был так добр и купил у Бжезины (Антоний Бжезина — владелец нотного магазина в Варшаве на Медовой улице, в котором часто бывал Ф. Шопен. Издал несколько ранних произведений Шопена: Rondo c-moll, op. 1, (1825), Rondo a la Mazur, op. 5 (1828).) и привез Air Moore variee pour le pianoforte a quatres mains par Ries [вариации Риса (Фердинанд Рис. см. ком. 3 к письму 52.) для фортепиано в четыре руки на тему мавританской песни], потому что я хочу играть их с пани Дзевановской; кроме того, прошу Папу привезти мне или рецепт, или баночку пилюлек, так как тех, которые у меня имеются, хватит, согласно сегодняшнему подсчету, на 27 дней. Больше нечего писать, разве только попросить Людвику сообщить мне о здоровье Мамы и Папы, хотя я не сомневаюсь, что он вполне поправился и что боли в пояснице прекратились. — Людку (Людка — Людвика Шопен.), Изабелку (Изабелка —Юстина Изабелла Шопен, по мужу Барциньская (1811— 1881), сестра Шопена.), Эмильку (Эмилька —Эмилия Шопен (1812—1827 ) — сестра композитора, рано умершая от туберкулеза; обладала большими литературными способностями; сохранилось несколько пьесок в стихах, написанных ею совместно с Фридериком.), Зузю (Зузя (или Зуся) — часто упоминаемая в письмах Шопена дальняя родственница, которую в кругу семьи называли «tante Susanne» — тетя Зуся.), пани Декерт (Вероятно, Францишка Декерт (урожденная Грохульская), невестка Яна Декерта, бургомистра Варшавы во время Четырехлетнего сейма.), пани Лещиньскую сердечно обнимаю. Кузнечику и Хомоитавскому шлю поклоны. Целую ручки и ножки Любимых Родителей. Преданнейший сын

Ф. Ф. Шопен (Ф. Ф. Шопен — Фридерик Францишек Шопен, Францишек — второе имя Шопена.).

 

Пани Дзевановская, панны Дзевановские, пан Юльюш и Домусь (Домусь — Доминик Дзевановский.) шлют поклоны Маме, Папе и детям (Дети — Шопен называл так своих сестер: Людвику, Изабеллу и Эмилию.).

Пану Живному (Войцех (Адальберт) Живный (1756—1842) — чех по происхождению, преподаватель музыки и композитор, друг семьи Шопенов; В. Живный был первым и единственным учителем игры на фортепиано Ф. Шопена и первым, кто оценил его музыкальное дарование. Сыграл большую роль в формировании музыкального вкуса композитора, познакомив его с творчеством почти неизвестного тогда И. С. Баха. В. Живному посвящен Полонез As-dur — первый известный музыкальный автограф Шопена.), пану Зиберту (Ян Зиберт (ум. в 1842 г.) — профессор немецкого языка в Варшавском лицее, друг Миколая Шопена.), пану Войцицкому (Алексий Войцицкий — преподаватель в пансионе Шопенов.) — мое почтение.

 

N [ota] b [ene]. Пан камергер Пивницкий шлет поклон Папе и радуется, что увидится с ним.

 

(На русском публикуется впервые.)

 

РОДНЫМ В ВАРШАВУ

 

«Курьер Шафарский»

Сего 16 августа 1824 года

Историческая памятка.

В 1820 г. был очищен от ила пруд во дворе.

 

Внутренние известия

 

11 августа с [его] г [ода] ясновельможный пан Фридерик Шопен ездил на лихом коне; он скакал наперегонки; и хотя он не смог перегнать идущую пешком пани Дзевановскую (в чем виноват не он, а лошадь), однако одержал победу над панной Людвикой, которая пешком подошла почти к самому финишу. — Ясновельможный пан Францишек Шопен каждый день выезжает на прогулку. Однако с такими почестями, что всегда сидит сзади. — Ясновельможный пан Якуб Шопен выпивает ежедневно шесть чашек желудового кофе, а Миколайчик съедает по четыре булки в день, nota bene — это не считая сытного обеда и ужина, состоящего из трех блюд.

13 с [его] м [есяца] и г [ода] ясновельможный пан Беттер с необыкновенным талантом играл на фортепиано. Сей виртуозус, берлинец, играет во вкусе ясновельможного пана Бергера (того сколимовского пианиста), а в штрихе (Штрих — термин скрипичной игры; в данном случае, видимо, имеется в виду фортепианное туше.) и в постановке пальцев превосходит пани Лаговскую (Лаговская — популярная в те годы в Варшаве пианистка и преподавательница музыки.), к тому же он играет с таким чувством, что почти каждая нота кажется исходящей не из сердца, а из мощного брюха.

15 с [его] м [есяца] и г [ода] было получено важное сообщение о том, что Индюшка случайно в уголке за амбаром вывела Индюшонка. Сей важный случай не только принес ожидаемое увеличение семейства Индюков, но и способствовал увеличению доходов казны и обеспечил накопление оных. — Вчера ночью кошка, прокравшись в гардероб, разбила бутылку с соком; и если, с одной стороны, она достойна виселицы, то, с другой, она достойна похвалы, так как среди прочих выбрала самую маленькую. — 14 с [его]

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.