Поэма когда настраивают оркестр 6 глава

Копай три с половиной аршина на восточной стороне, у начала водопровода, под водопадом. Увидишь двенадцать пудов серебра.

Спускаясь уровнем ниже, загляни в малую дыру. Там серебряные монеты, двенадцать пудов. А шестнадцать пудов лежат под водяным колесом у пересохших арыков, наполняемых большим каналом.

Восемьдесят пудов серебра находятся слева, в десяти шагах от пруда в Бет-ха-Кереме.

Четыреста пудов золота и двадцать взносов за грех лежат у притока пруда в долине Цок. Туда проходят с западной стороны, мимо черного камня на двух опорах.

Десять пудов серебра найдешь, копая с западной стороны у памятника Абшалому.

Двадцать два пуда скрыто под водою, где нужники. Там золото и сосуды с приношениями во всех четырех углах.

Там же, совсем рядом, в южном углу портика гробницы Цадока, под колоннами, несущими крышу, спрятано десять сосудов с сосновой смолой и подношение дикой корицы.

Другие подношения и золотые монеты зарыты под огромным камнем, у края за колоннами, близ трона, рядом с уступом скалы на западной стороне Цадокова сада.

Пятьдесят пудов серебра зарыты в гробнице под колоннадой.

Четырнадцать сосудов с сосновой смолой лежат в могиле иерихонского простонародья.

Сосуды с алоэ и десятинами белой сосны находятся в Бет-Есдатаине, в малом пруду.

Серебро, более тысячи двухсот пудов, зарыто за этим прудом у ручья, протекающего перед западным входом в гробницу.

Шесть с половиной пудов золота и еще восемьдесят пудов скрыты у западного входа, под черным камнем. Пятьдесят пять пудов серебряной монеты – близ черного камня, что у порога в гробницу.

Семьдесят восемь пудов серебра и сосуды спрятаны в сундуке под ступенями в верхний ход на горе Гризим.

Серебро, восемьсот пудов, и золото лежат в источнике Бет-Шама.

Сокровища общим весом девяносто три пуда положены в большой подземной трубе погребальной камеры, там где она выходит в общее помещение.

Копия этого списка с объяснениями, а также измерения и все подробности о кладах находятся к северу от Кохлита, в скале, в сухой пещере. Она выходит на север. Рядом могилы.

ОБРАТНАЯ ЗЕЛЕНЬ

Цветок дымится жёлтой пылью

Из пыли он и состоит

Она же прямо в нём стоит

Травой-полынью и ковылью

Густа листва куста пуста

Сквозь дыры взор зелёный отфильтрован филин

Сквозь взоры дыр парит капустою распилен

В зелёный пар обычного куста

Сухой протяжна ветки протяжённость

Тяжёл плода набрякший перестук

Но зеленеющий какой придётся стук

И звук которым вышел поражён в нас

В нос с ухом.

И поражено

Оно вертится как положено

О эта зеленеющая масса

Зелёная и лиственная масса

И корневая коренная масса

Как сладостно она благоухает

Словно зелёная растительная манна

От корня этого не будет наркомана

Для корня этого не надо драгомана

А то пугает

И деревянною виясь во тьме рекой

Она стоит с протянутой рукой

Круг тьму увлёк в произведенье

Мешая много рук

Ног и голов из прежнего введенья

Многоголов был, вышел многорук

А свет не вышел круга изведенья

Окрасив рук бесцветный полукруг

И вдруг

Вообще ушёл, покинул заведенье

Суками всех превосходящий сук

Листву и ветви мерно в высях тащит

Смерть с верой по ветру глядит, глаза таращит

Суками всё превосходящих сук

Зелёный по ветру бежит поток листвы

Вниз рябь ветров сбегает по потоку

Рябь ветра вниз бежит по водостоку

На дне его лежит поток листвы

На дне его прижат поток листвы

Листы его лежат на дне листвы

Рябь холода по утреннему стоку

Раб золота по утреннему сроку

Не стоит камушки выкладывать в кресты

Струится в воздухе зелёная струя

Струя зелёная, а в воздухе струится

Взять «А» неверно буду строен я

А «ЯТЬ» для этого негодно не годится

Хотя бы и всадили в ягодицы

Строй ягоды негодно строен я

В которое утроен «Я» струится

А в воздухе зёленая струя

Ведёт на двор зелёный коридор

Зелёная пещера разевается

Листвы потребность раздевается

Стеблей нетребовательность

и неприхотливость раздувается,

О чём глаголет карликовый разум

С указом пустоту наполнить разом

И этот образ в головах пустых

Ветвистой зеленью зелёной ветвью вью

Среди распутства в путь я песнь свою пою

Зелёной сетью суть я стягиваю, да

О если б не было но негде иногда

ИЗ КНИГИ "ЧЕТЫРЕ ПОЭМЫ ОБ ОДНОМ"

двое

Они ушли оставив снаряженье

И множество своих друзей

Вокруг золы вечернего огня.

Вокруг светало. Первое движенье дня

Уже вставало около вершин

А выше их никто не подымался

Поэтому там не было тропы

Упали лошади, им сделали гробы

Упав на скалы вертолет сломался

И схороня крылатого коня

Они пошли настречу взмахам дня

Печальных похорон летучего железа

Не вышла на порог безумная слеза

Протек ли бак ли, винт был кем-то срезан

А может быть виной тому гроза -

Но он погиб как будто был животным

Из слов пустых "сломался вертолет"

Из них иллюзий желтоватый плод

Рождает бабочку - пример сердцам холодным

В уменьи жертвовать друзьями и самим

Собою ради прихоти каприза,

Природа как бы сделала живым

Его, дабы погибель механизма

Зажгла костер, столбом поставив дым

Подуло с запада - и нету мотылька

Пыльца сошла с блестящего металла

Двойная смерть - прибора и зверька

Их продвиженье в гору задержала:

Упавший жук их задавил козу

Проверить бак или винить грозу

В хищении железного пегаса?

Конец один - четыре смерти сразу

День-Фортинбрас еще лудил кирасу

И в этот миг как будто по приказу

Из свода выпал юношеский серп.

Их было двое: Хиллари и Шерп.

Хиллари:

Послушай, Шерп, ты видишь эти скалы?

Возьми веревку, палку передай

Уж день настал, как все прекрасно стало

Взгляни - там ледяная борода

Начальный луч стократно преломила

Здесь - призмы скал из каменных акул

Торчат, торчат. Дай мне походный стул:

Хочу я посидеть. Как все здесь мило!

Весь горизонт как белая пила.

Жаль конь погиб. Окрестность мне мила.

Жаль нет коня - проклятая кобыла!

Смотри, мой Шерп, как хорошо кругом.

Приятно мне, но дышится с трудом.

И вот полупрозрачными шарами

Туман понесся к лону облаков

Кипя по щелям бледным молоком -

Тогла качая стройными ногами

Над банками набитым рюкзаком

Промолвил Хиллари: Возможно ли тайком

Вершить великое? Всегда бывает пена

Шипит ли чай, родилась ли звезда

Цветочек мал, но пахнет резеда

Нескромно вторя воздуху вселенной

Рычит комар вонзая храбрый зуб

И воет ветер зная про грозу.

Французский летчик Сент-Экзюпери

Прекрасно говорит на эту тему

Он много раз об этом говорил:

Стремленье ввысь всегда рождает пену

И много хладнокровных Афродит

Со временем та пена породит.

Ведь некогда сей юный Антуан

В пустыню пал с останком самолета

Там бедуин давно не ставил стан

Но Антуан сбежал из переплета

Теперь уже не помню право как

Но в каждом слове из его страницы

Сидит как первобытный крик макак

Великое томленье устремиться

Сорваться ввысь подальше от земли -

Так говорит нам Сент-Экзюпери.

Смолк Хиллари. И смолкло бормотанье

Снегов, тумана и других стихий

Светила раскаленное мечтанье

Всосало в дно стеклянные стихи

Извечных льдов. Инейное сиянье

Метнулось львами к ярким ледникам

Там - к солнцу, после снова к облакам

И смолкло все, лишь Шерпа воркованье

Комками пара пало в тишь снегов

Клубясь по углубленьям их следов.

Шерп:

Кожа неба - шкура бубна

Слово неба - голос водный

В темя бога свергнут Гангом

Темя бога - школа танца

Шаганьям Ганга великана-ледника

Бог влитый в кокон молока

Рек облаком торжественных купаний

И слово медленных падений и ступаний

Застыло льдом в тугой кимвал -

Он так довольно долго толковал

Про этот вздор беззвучных сотрясаний

И вдруг воскликнул:

Хиллари о Хиллари

И глыбы лая загремели: Хиллари

О Хиллари о Хиллари о Хиллари

И горы воя повторили: Хиллари

О Хиллари о Хиллари о Хиллари...

Шерп глупый смолк. Невразумительным обломком

Вверху мерцал хрустальный Эверест

Все реже становился воздух тонкий

От солнца отделился гневный крест

И диск его кружился бледной пленкой

Примявши палкой жалкий эдельвейс

Они пошли. Пик становился ближе

А вся земля потерянней и ниже

Казалось говорила им: Проснись

И Хиллари оглядываясь вниз

Старался удержаться альпенштоком.

аввакум

Бывает так - уставятся скотом

Дойдя до гребня выспреннего тына

Но многие ли ведают о том

Насколько эта истина пустынна

И в самом деле что такого в ней

Давно известно: крыльями не машет

Она, и не поет как соловей

И что` ей даже в лучших песнях наших

И в самых мыслях - там где песен звон

Чеканит грань разваренного бубна

Ей слышится наверно это стон

Глупца что ночью с паперти не убран

Нет истины в цветах пока живешь

А как умрешь тогда все будет проще

Там соловей среди востока роз

Певучим пеплом канет в серой роще

Тогда иди таращь свои бельма

Упреком голося к верховной яме

Слепящие тугие письмена

Вдруг заблестят в неполотом бурьяне

И этих букв невыполненный гул

Нас гонит здесь навстречу стрел и игл

Шел Аввакум от холода сутул

И от мороза ноги еле двигал

Псы околели и окоченев

Деревья оседали в мутной склянке

Он шел один почти окостенев

И нес сквозь наст почти уже останки

И вся Москва бессмысленных палат

Была забыта им. Едва гудели кости

По-нищенски глядели из заплат

Его глаза железные как гвозди

Глядело солнце в черный запад - Русь

Где правил голод угольные крылья

И где молитвы плавали как ртуть

И где для казни сами ямы рыли

И где тела двуперстных стариков

Держал в земле холодный створ - Архангельск

А главы человеческих грибов

Вопили гимны словно бы на праздник

Какие головы! Одна из них на нем

Пока еще пускает пар из устья

Глухого рта, другие стали пнем

Пока их почва мерзлая не впустит

И не сожмет землистых темных губ

Над маковкой ощеренного карла

И пес привычный тщетно скалит зуб

И все ворчит что вот она пропала.

Шел жуткий лик, шагал как нож сквозь лед

Поленья ног вбивая в ямы рытвин

Юродивые вправлены вперед

Стояли льдины круглые в орбитах

Он шел один единственный как перст

Чугунный перст сквозь грызь пустыни черствой

Под хрусталем нелюбящих небес

Влача весь срам страны стотысячверстной

И эта твердь не гнулася над ним

И гребень леса не смыкал зигзага

Лишь в воздухе стоял холодный нимб

Лишь на снегу не видно было шага

И ветер ветер в толоконный лоб

Идущему и бился и мяукал:

Откуда ты, бездонный протопоп?

Куда, куда остеклянел и утл?

Чего тебе, прозрачный человек

Отчаянный и ангельски пернатый,

Какие речи в странной голове

Еще звенят в котле твоем невнятно?

Гляди гляди тебя уже и нет

Смотри смотри как сведено пространство,

Зверь новый на засаленном рожне,

Ты повернись, ты видишь: в мире красном

Столичный смерд дрова тебе срубил

Холуй калужский чадам сделал плаху

В мразь тех кто видел - вплавленный рубин

Их кровь на ней лежит как жидкий яхонт

Подобный крови легкий род огня

Поет тебе многоязык стремглавый

О том что пепел истины обняв

Откинут твой единственный кровавый...

И воздух взвыл и взвился как костер

И Аввакум сверкал согнувшись вдвое

И небосвод опять над ним простер

Лицо свое и тело неживое.

последняя видимость

Там где построен бледен дом

И небо клонит вниз

На небе том, на небе том

Бывает много птиц

Летает тая стая их

Бледнея их пером

На небе том что их таит

На севере сыром

Едва ж одна покинет свод

Одна из этих птах

Едва паря вмерзает в лед

Терзает птицу страх

Разбив меж век стекла уста

Во льду едва горя

Навек навек не веет там

Ни ветер ни заря

В просторе том предел для ок

Невидим ибо там

Нигде не рдел ни солнца сток

Ни звездная желта

Сеть не взлетала в млечный дым

Несмелая взойти

Как бы незрим предел воды

Терзает страх войти

Над тесным кругом серых вод

Там стынет воздух-воск

И светоч светел не плывет

Через свинцовый плес

Даже не плес - там нет волны

И хлябь как бы застыв

Поникнув кажется иным

Блеснув бежать забыв

Две доли белизны вершат

Другое в небе мглой

Две доли мглы внизу лежат

Где обруч неживой

А третья доля белизны

И третья доля мглы

Расторгли нижний дом волны

И влагу что над ним

Едва светлее небеса

Едва темней вода

Едва вмерзает в лед паря

Когда не мчат ветра

Светлей небесная вода

Внизу она темней

Здесь да пребудет нетверда

Та твердь которой нет

Ибо меж век размыты рты

Поблекшие на юг

Они не блещут вдоль черты

И звуков не поют

Во вне туманного венца

В свинцовых бубенцах

Лишь стынет серая весна

Звеня без языка

Там молкнет серая весна

Темнея вниз едва

Тесьма от неба неясна

И птиц уносит страх

И меры нет в конце крыла

Незрим пера предел

Одни размытые края

Невнятные нигде

Там ближе даль и ниже глубь

Небес уже без птиц

Под ней пространная во мглу

Вода недвижна ниц

Та хлябь куда и гул не пал

Чтоб воздух пел в волне

Едва Единое - кимвал

По небу бьет вовне

Оно одно о дно небес

Никчемное вращать

Да птицы павшие в свинец

Исчезнувши порхать

Митин журнал

АНРИ ВОЛОХОНСКИЙ
ИЗ КНИГИ "СТИХОТВОРЕНИЯ"

Иог и суфий

*

Мой суфий сердца трезв как тамплиер

Уста души невинней баядеры

Смирения двугорбый дромадер

Берет подъем не претыкаясь в еры

Червей моих могила рыболов

Вздувает над костром шашлык из репы

Как Магомет люблю свинину в плов

Когда смущен - алею будто трефы

Меж лебедей мне мил лишь тот удод

Кто ворона вороной назовет

Кто этот миг блаженно проворонит

Кто весь падет, но части не уронит

Мечта о береге

Худая молва, не беги впереди

Ты злой мусульманин с крестом на груди

Ты магометанин и твой минарет

Высоко воздвигнет кларнет.

Деревянные звуки мне пели: беги!

Непостоянная как вода

Прозрачная дева из неги реки

Вставала и убегала тогда

Когда узнавала высокую башню

С которой к молитвам я ее призывал

Ее под которой "моя" называл

И день походил на вчерашний

И ветер гнал перья и колпаки

И маски слепых с отверстиями для глаз

И девы той полурыбья стать

Быстро исчезала на дне реки

Где невозможно упасть.

Ускользавшего дна вдруг коснулась она

И сердце забилось мое

И солнце из лона вчерашнего дня

Осветило ее

Когда она проникновенно твердила: уйди,

Ты злой мусульманин с крестом на груди.

Единственно только тобой

Влек меня пепел речной

Я рыбою вслед за тобой

Бегу дорогой ночной

Плыву деревянной дудой

И флейтою вслед за тобой

Как за одною другой

Я рыбою в сеть изловил серебро,

Послушай, златое ребро,

Се - ребро душа непресуществленной стихии!

Мелькали как четки чешуи сухие

Ты магометанин! - сверкал и кивал

Как колокол на минарете кимвал

Плач

Скажите, не умер ли плач?

Ах зачем мы хороним его при огромном стеченье народа?

Да не вышло бы хуже - лепить его серый калач

Потрясая об яблоко грозную медь небосвода -

Наше правое дело собрало на зрелище тучу ворон,

Так скажите, не умер ли он?

Если так - не по жести чернила

Или невидаль вдаль запустить искусительный винт

В гибких лентах - и вот он живет и бежит

Обернувшись не надо ли было

По металлу из легкого льда.

Говорите: забыли иль да?

О веселая память! Но дерево тенью улыбки

Покрывает ветвями готовую падать росу,

Только листья висят да роняют слезу

Бледных туч серебристые рыбки

Поливая сады неудач.

Так скажите, не умер ли плач?

Флейта

Чистые формы содержат в природе лазурь

Девушка пляшет, а старец дрожащей рукою

Плачет старухе добравшись клюкою

Покуда юношей спел поводырь

Честные люди редки, а нечестные и подавно

Где бы мне слово такое найти, чтобы спрятать его и сказать:

Кажется стоило б знать

Да случилось недавно

Силится в небо родить трудится мать

А сказать - почему?

Мы дети света, мы рождаем тьму

На грани голубой

"Рос бы я деревцем, тек бы я речкой, ветром бы дул"

Но не в этом труд.

Светлые формы из зеркала падают в пруд,

Синяя лебедь людской ковыляет на берег за свечкой.

Что же мы скачем так долго за нею мелким галопом?

Что нам, казалось бы, честность и нрав

доброхотных старух, скакунов, стариков и плясуний,

Что нам их чистота - и вдаль провожает который

слепого под ручку на берег лазурный

Плетеный ковер - да огней погорелая копоть?

Что нам, что им и что им до нас, если в аквамариновой чаше

Разве поставят весы или смерят никелированным метром:

"Тек бы я деревцем, дул бы я речкой иль ветром"

Что им, что нам до чудес в улетающем нашем?

Вид на озеро

Стоит гора, по ней течет река

Кого благодарить за эти танцы

Кто с нею вниз хватая за бока

По чьим кустам трепещут оборванцы?

Течет река, гора стоит под ней

Толкая воду неподвижным телом

Кто дал ей быть расставив скалы пней

По простоте искусством неумелым?

Над обнаженной мимикой горы

Река пиликает еще одной музы`кой -

Кому ж это пришло еще игры

Добавить врозь с пейзажем двуязыким?

Чья мысль была однако столь тонка?

Стоит гора. По ней течет река.

Плач лота

Ах зачем, ах зачем оглянулась она

Вот и стала: соленый болван

Мимо гнал по долине горы и холма

Кочевать бедуин караван

Ночевать бедуину велела луна

Он раскинул шатер-балаган

Ах зачем же зачем обернулась она

Вот и стала - соленый болван

Хохотали зятья индюком петуха:

Значит, нефть - говоришь - керосин

В бороде седина, в голове шелуха

Перебрал - да и верно, хамсин

Да и выдался вправду такой вечерок

Вся округа - пузырь смоляной

По железу чугун в черепах поперек

Голый воздух колдует смолой

А сегодня луна как шалфей и шафран

Развернула седой сарафан

Ах зачем же тогда оглянулась она

И стоит как соленый болван

Значит, дождь - говоришь? Керосин - говоришь?

Ты как Ной нам вещаешь навзрыд:

На пороге плясать чтоб не падали с крыш

А ковчег в огороде зарыт

Поднесите пророку смокву и хурму

Лопухов принесите ослу

Ну-ка разом, друзья! Да всем хором ему!

Как вчера молодому послу

И кудахтали: Ах ты вот так таки-так

И сказал бы: "А я за юнцом

Хоть в пучину, в пустыню, в пещеру, в кабак!"

Что за прелесть с веселым концом...

А луна над пустыней одна солона

В серебре головы котлован

Но зачем же туда обернулась она

И застыла: соленый болван!

... Хлопотливых чудес чтоб с дружком в лопухи

Про бензиновый дождик плести

Десять рыбок? - Пойди поуди из ухи

Целый город и нет десяти!

Ну, подругу по кругу да круг по домам!

Встали в сумерках - ляжем чуть свет

Попугай же бензином асфальтовых дам

Поливай керосином проспект!

Холодна над пустыней ее голова

И горька словно дым седина

Солоней чем Соленое Море глаза

Ах зачем ты глядела туда

Над смолой серебра и над серой луны

В нефть одетая ночь-бедуин

От пожара взошла головою жены

И глотнула очами бензин

Солона и горька, холодна и нема

Над пустыней сверкает одна

В небе камень-луна как ее голова

Словно камень сверкает она

Тайфун и скука

Усмехался Тайфун в голубые усы

А кикиморой Скука была

Пролетели твои золотые часы

И журавли - курлы-курлы

Не правда ли - руки, когда они высоки`

И пять пальцев на каждой

Взгляни на это дважды

Ради ветра и моря

Ну не болотный ли в самом деле дух

Образовался из испарений его сестры?

Говорил Тайфун, и усы его развевались вдоль гребней волн:

Сыграть ли мне когтем на лире - на корабле

Где струны это свитые от страха души тех кто на нем?

А Скука ему возразила:

Рано радоваться

Возможно они видели воду в зеркале.

Так что ж!

И автор добавит, что

Скука права

И этого нельзя отрицать.

Дул Тайфун, выл Тайфун, завывал Тайфун

Но та ему не поверила:

Век ураганов прошел

Золоченые птицы ходят как могут ногами

Руки со скуки гуляют обнявшись попарно.

Тогда сразу разбух Тайфун в водяной морской пузырь

Ветром в воздух вознесен взвыл и немного пискнул

легчайший жесткий краб

Даже спрут пополз к хокусаевой падчерице

наводить на нее сон жены рыбака

Самое море встало на четвереньки

И уж не теми глазами глядело

Как на сладких соленых змеях

пятится по его спине раздутый крылатый пьяница

со своим безобразным животом

А Скука сказала очень внятно:

Неужели и правда последние мы

Что боимся и жизни и смерти?

Это немногословное восклицание так поразило Тайфун

Что он закрутился отчаянным вихрем

Внезапно обдавая брызгами

Летучую желтую радугу

Ах! Что же нам делать! Что делать -

Орала в воздухе всевозможная рыбная тварь

И подсыхали жабры

И Скука торжествовала

Но торжество ее было временным,

Мы попробуем спеть другую песню

Песню с рогами и лапами

Песню с клыками и шерстью дыбом на мокром загривке

Песню с нехорошим зрачком,

С серым нутром

Песню с мордой -

Простую песню-собаку.

Взоры нежд

Когда Саладин с войском покидал Каир

Народ взошел прощаться с площадей

И лица обращенные к вождю

Застыли в ожидании

Усеяв минареты и столпы,

Как суфий вдруг сквозь грязный шелк толпы

Пред голубой металл воинственных одежд

Возник - и крикнул весь в тоске своей глубокой:

Наслаждайся взором волоокой Нежд

Наутро не увидишь волоокой.

*

И Саладин стремительно ушел навстречу им.

Тогда еще не дрогнул алый Лузиньянов стан

И тамплиеры пьяные от жажды держали строй

Иль правя вероломного Рейнальда головой

Ходили морем грабить двери Джидды

И караваны что везли зеленый камень с медных копей

И с огненной главой и медным сердцем льва

Король не гнал за строем строй стрелков из-под скрещенных копий

А голос тот звучал в мечте его надежд:

Наслаждайся взором волоокой Нежд.

*

И зазвенела чаша под чалмой

И пала об пол сабля асасина

И отвернулся Азраил немой

От лика Саладина

Перед сухим пером убийцы влажных вежд.

Наслаждайся взором волоокой Нежд.

*

Труби в победоносный Хеттский Рог

И празднуйте в заиорданских замках

Подземный ангел роз кровавых строк

Считает прибыль на железных франках

Померкли на плащах блестящие кресты

И не пронес по галилейским водам

Воды средь битвы пыльной пустоты

Свободы в прибережный форт Раймонда

Хермона льда отведал пленный Ги

И - по заслугам - сталь Рейнальд неверный

Чья голова в руках его слуги

Молчала ныне с горечью безмерной

Немея знаньем смерти в слух невежд:

Наслждайся взором волоокой Нежд.

*

Наутро не увидишь волоокой...

Смолк голос суфия в небе Каира

И плакал от счастья Саладин наслаждаясь красотой битвы

Которая не принесла ему победы,

Счастья - и лишь высокую грусть

Побежденному повелителю Иерусалима

Тогда еще приносили масличные ветви на что-то надеясь

Но и Саладин никогда вновь не увидел утра Каира

Ибо "жемчужины лик скрыл темный локон"

И рек он

Ступая на мост острейший края отточенной меди:

Наутро не увидишь волоокой.

*

Суфия кости истлели за восемь иль девять веков

И кости вождя Саладина и кости победоносных полков

И кости ими сраженных вперемешку с костями коней

И рыжая ржавчина с медью краснеет еще зеленей

И кости народа Каира и охлоса Акры распались в песках

Их золото стерлось, их стекла рассыпались в прах

И луны сменяют подковы и снова подковы кресты

И Анны Святыя высокие стены пусты

*

О нет, ты не увидишь ее

Наутро ты не увидишь, о сердце мое

И я как паук осьмирукий вцепившийся в окаянные камни

Как жук тонконогий пустынный вою: о Небо, куда мне

И где мне когда же ты явишь мне прежде обещанный мне призрак надежд?

Но слышу лишь мертвого суфия голос гортанный и странно высокий:

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: