Агис «спрашивает Зевса и Диону, потерял ли он сам свои подушки и одеяла или кто-нибудь украл их у него?»

Гераклейд стремится узнать, будут ли у него другие дети, кроме его дочери Эглы.

Какой-то неизвестный предлагает вопрос: «Если я сам буду занимать свой городской дом и свое поместье, послужит ли это к моей пользе и выгоде?»

Другой спрашивает следующее: «Буду ли я иметь успех в торговле, если поведу ее так, как мне кажется наиболее выгодным, и если буду действовать согласно со своим планом и уменьем?»

Один пастух обещает благодарность Зевсу и Дионе, если он получит хороший доход со своих баранов; поэтому он спрашивает у оракула, благоприятен ли будет случай для их продажи.

(Bouché-Leclercq. Histoire de la divination, т. II, стр. 319—320).

Оракул Трофония в Ливадии.

Оракул находился в гроте или скорее в глубокой расщелине на склоне одной горы. Круглая площадка, через которую можно было туда проникнуть, была окружена перилами из белого мрамора в два локтя вышиной и завершалась бронзовой решеткой. По лестнице спускались в пещеру, шириной не более 4 локтей, а глубиной не более 8. От одной из стенок этой пещеры, приблизительно на половине ее высоты, шла горизонтальная галерея, вышина которой едва давала возможность человеческому телу пролезть внутрь ее. Эта все углубляющаяся галерея вела в таинственные области, где имел местопребывание Трофоний.

Человек, чувствовавший себя способным перенести ужасы подземного путешествия, должен был подвергнуться с. 387 предварительно целому ряду подготовительных испытаний.

«Сначала он обязан пробыть некоторое время в святилище Доброго Гения и Фортуны. В это время ему предписывается тщательно избегать всякого осквернения. Теплые ванны ему запрещены, и он купается только в Геркинском ручье. Но он получает пищу от жертвенных животных, так как приносит жертвы Трофонию и его сыновьям, а также Аполлону, Кроносу, Зевсу-Базилевсу, Гере и Деметре-Европе. Прорицатель присутствует при каждом жертвоприношении. Он исследует внутренности жертвенного животного и по их виду предсказывает, будет ли благосклонен Трофоний. В ночь, назначенную для спуска, приносится в жертву черный баран. По внутренностям этого барана делают заключение, подтверждающее или опровергающее указание предшествующих жертвоприношений.

Если все предсказания находятся в согласии, то вас ночью ведут к Геркинскому ручью; два мальчика тринадцатилетнего возраста, носящие наименование Гермесов, купают вас и натирают маслом. Затем вы поступаете в распоряжение жрецов, которые заставляют вас пить воду из двух источников — источника забвения, чтобы вы забыли все, чем занимались до сих пор, и источника памяти, чтобы вы помнили все то, что вам придется видеть. Вам затем показывают статую Трофония, изваянную, как говорят, Дедалом⁵⁵. Вы должны преклониться перед ней и совершить ваши молитвы. После этого вы надеваете на себя полотняную тунику, опоясанную особой перевязью, и сандалии местного производства и идете к гроту. До уровня бокового отверстия вы спускаетесь по лестнице, затем надо лечь на землю и, держа в руке медовый пирог, просунуть в отверстие ноги. В одно мгновение ваше тело увлекает какая-то сила, которую можно сравнить с водоворотом самой быстрой и бурной реки. Люди, проникнувшие во внутреннее с. 388 святилище, узнавали будущее не одинаковыми способом: одни видели его, а другие слышали, но не все возвращались обратно одним и тем же путем» (Павсаний. IX, 39). Павсаний, сам обращавшийся к оракулу, проявляет большую сдержанность, говоря о том, что он видел и слышал. Плутарх рассказывает о видениях Тимарха Херонейского, современника Платона: «Когда я спустился вниз», говорит Тимарх, «то оказался в глубоком мраке. Я сотворил молитву и долго оставался лежать на земле. Я не мог отдать себе ясного отчета, бодрствую ли я или сплю, но мне показалось только, что, когда раздался шум, я получил по голове удар, от которого швы моего черепа растрескались и предоставили моей душе выход» (Плутарх. О гении Сократа, 22). Обычно обморок и бред обращавшихся к оракулу не были продолжительны. Жрецы избегали заходить слишком далеко в этих опасных опытах. «Рассказывают, что никто из спускавшихся к Трофонию не погиб, за исключением одного человека, который не хотел исполнять ни одного предписания, установленного правилами святилища. Кроме того, он спускался не для совещания, а с целью похитить золото и серебро, которое он надеялся там найти. Труп его появился в другом месте, но не через священное отверстие» (Павсаний). По-видимому, произошел несчастный случай, и жрецы, желая развязаться с этим делом, свалили ответственность за несчастие на свою жертву.

«Когда человек возвращается обратно, жрецы сажают его на седалище, называемое Мнемозиной (Памятью) и расположенное возле грота. Тут ему предлагают вопросы о том, что он видел и узнал. Когда вы ответите на это, то вас переводят в храм Доброй Фортуны и Доброго Гения; при этом вы в такой мере поражены ужасом, что не отдаете себе отчета ни в своих действиях, ни во всем окружающем. По истечении некоторого времени к вам возвращается полный рассудок и способность смеяться» (Павсаний). Смех, однако, не всегда возвращался так скоро. Обыкновенно после этого с. 389 первого сотрясения оставалась какая-то меланхолия, вошедшая даже в поговорку. Сообщают, что один пифагореец⁵⁶, по имени Пармениск, принужден был обратиться к дельфийскому оракулу, чтобы узнать средство вернуть утраченную веселость. Пока вопрошавший старался прийти в себя после пережитых волнений, прорицатель составлял официальное толкование пророчества, которое и было ответом бога.

Нет надобности погружаться в изыскания, с помощью каких приемов достигали этих странных ощущений и нервного возбуждения, которое описывается разными авторами. Удушливые испарения, одуряющее питье, механические приспособления, соединяясь по мере надобности с воздействиями нравственного порядка, позволяют достаточно ясно истолковать эти явления, в которых, можно быть уверенным, не было ничего сверхъестественного.

(Bouché-Leclercq. Histoire de la divination, т. III, стр. 323—327).

Элевсинские мистерии.

В Греции наряду с публичными церемониями национального и народного культа существовали религиозные церемонии, носившие тайный характер и не допускавшие участия в них всех тех, кто не удовлетворял известным определенным условиям. Они носили название мистерий и были связаны главным образом с культом Деметры, Персефоны и Диониса, т. е. с группой богов земли.

Причину этого легко понять. Для человека нет ничего более таинственного, чем земля. В одно и то же время она является и источником всякой производительности и всякой жизни, и общей могилой для всего живущего. Поэтому божества, пребывающие в ней, должны обладать тайной жизни и смерти. Эту тайну и приходили узнавать в Элевсин, делая попытки вступить посредством особых обрядов в сношение с богами.

С. 390 Для участия в обрядах требовалась специальная подготовка. Посвящения в них можно было добиться только постепенно. Такая строго установленная постепенность существовала, с одной стороны, при переходе от малых мистерий к великим, разделенным между собою промежутком в 7 месяцев; с другой стороны, от великих мистерий к мистериям эпоптии, между которыми должен был пройти по крайней мере целый год. Жрецы пользовались безусловным правом отклонить чье-либо присутствие при этих священных обрядах. Привилегией участвовать в них пользовались в течение долгого времени только афинские граждане. Впоследствии, когда право доступа к ним получили все греки, для участия в них всегда надо было удовлетворять известным нравственным условиям. Религия эта, существовавшая сначала только для избранных, расширяя круг своего влияния, имела притязание совершить настоящее пересоздание душ и образовать из своих сочленов общество избранных.

Мистерии.

С. 391 Первые наставления посвящаемые получали в малых мистериях. Прежде всего эти лица должны были совершить очищение, способ которого нам неизвестен. Вероятно, он состоял в нравственном очищении, необходимом для принимавших посвящение. В Самофракии посвящаемый должен был признаться в грехах особому жрецу, называемому коесом; но нет никаких указаний на то, что подобная исповедь требовалась в малых мистериях. Вслед за этой церемонией происходили, вероятно, молитвы, особые моления, пение священных мифов и воспроизведение священных легенд в мимических представлениях, изображавших союз Диониса и Коры, возвращение которой на землю праздновалось весной.

Великие мистерии, или Элевсинии, праздновались в эпоху Геродота только через пять лет. Впоследствии же они устраивались ежегодно в месяце Боэдромионе (в сентябре нового стиля). Этот праздник продолжался не менее12 или 14 дней и подразделялся на две различные части. Они праздновались последовательно в Афинах и в Элевсине. Посвященные собирались в Афинах 15 Боэдромиона под портиками храма Элевсиниона. Тут они должны были выслушать заявление гиерофанта⁵⁷, который объявлял об установленных условиях для допущения в мистерии. На следующий день все шли к морю, чтобы совершить там омовение. Три следующих дня были посвящены искупительным церемониям. Наконец, 20 числа процессия двигалась в путь и несла с великим торжеством изображение Иакха⁵⁸. Бог, увенчанный миртами и с факелом в руках, двигался при звуках флейты и пении гимнов, перемежавшихся с танцами, а восторженные крики толпы тысячу раз повторяли его имя. Процессия выходила из Элевсиниона, проходила через Агору и Керамик, снова подвергаясь очищению в текущих соленых водах, носящих название Ῥεῖτοι, и подходила к Кефисскому мосту.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: