Сделай Сам Свою Работу на 5

ДРЕВНЕРУССКОЕ ИСКУССТВО 197







Андрей Рублев. Спас. Икона из Звенигородского чина. 1420-е гг.

Положение во гроб. Икона. Последняя четверть 15 в.


В том же иконостасе Троицкого собора помещались и иконы с изоб­ражениями «праздников» — они сравнительно недавно раскрыты. Исследователи приписывают их ху­дожникам круга Рублева, его уче­никам, но среди них есть и такие, которые не посрамили бы самого мастера, например «Явление анге­ла женам-мироносицам». Это еще один шедевр московской иконопи­си; как и «Троица», он напоминает произведения итальянского прото­ренессанса и более - всего — утон­ченного художника сьенской шко­лы Симоне Мартини (которого, впрочем, ни Рублев, ни его ученики не знали). Женщины приближают­ся к пещере, где стоит гроб Христа, и видят, что гроб пуст, а возле него на камне сидит ангел. «Вид его был как молния, и одежда его была как снег». Ангел говорит женщи­нам, что распятый воскрес. Протягивая одну руку к женщи­нам, он другой рукой указывает


ввысь. Устремленность в высоту выражают его взметнувшиеся кры­лья, их движению вторит подоб­ный языкам пламени силуэт скал, разверзшихся над пещерой. Вся композиция развивается в высоту, рождает ощущение взлета, радост­ного освобождения от оков смерти. Она построена на впечатляющих контрастах: тяжелый тускло-крас­ный камень контрастирует с воз­душностью одежд ангела, мрак пе­щеры — с белым силуэтом брошен­ной пелены, мощь скал — с хруп­костью женских фигур. Сходство с итальянским треченто многозначительно — это стадиаль­ная близость: русское искусство стояло тогда на пороге своего «про­торенессанса». Несколькими деся­тилетиями позднее Иван III, пер­вый государь «всея Руси», предпри­нял большое строительство в Моск­ве, украшая ее как «третий Рим». Он выписал итальянских архитекто­ров для руководства постройкой




198 СРЕДНИЕ ВЕКА


соборов в Кремле — того ансамбля, которым мы любуемся и сейчас. Иноземные зодчие сохранили на­циональный русский облик архи­тектуры — они сами поддались его обаянию. Успенский собор, построенный итальянцем Фиора-ванти, чем-то неуловимо напоми­ная венецианский собор св. Марка, остается плотью от плоти предше­ствовавшего русского зодчества. Он только более строг и массивен, чем близкий ему по типу пятиглавый Успенский собор во Владимире.



На протяжении XV века русские иконы сохраняли свой «проторенес-сансный» характер. Только на очень поверхностный взгляд они могут показаться однообразными, в действительности они неистощи­мо разнообразны в поэтических ва­риациях сходных мотивов. Иконо­писцев тогда еще никто не обязы­вал буквально следовать «подлин­никам», то есть прорисям со ста­ринных образцов. Они соблюдали традиционную иконографию, но относились к ней вполне творчески и сами создавали рисунок. Часто икона представляет собой длинное и подробное повествование в крас­ках, причем отдельные эпизоды не всегда заключаются в «клейма», а, перетекая один в другой, свобод­ным венком окружают центральное изображение (см., например, икону XV в. «Рождество Христово» из Третьяковской галереи). При этом сама икона обычно большого раз­мера, а заполняющие ее поле фигу­ры миниатюрны и написаны с тон­костью, изяществом и тщательно­стью миниатюрного письма. По та­ким иконам можно долго зрительно «путешествовать», не уставая и от­крывая все новые чарующие под­робности, — какого-нибудь пасту­ха, играющего на свирели среди стада овец, глубоко задумавшегося старца, женщину, склонившуюся над источником. Иногда эти фигу­ры и композиции чем-то напомина­ют росписи греческих ваз.


Русский «проторенессанс» так и не перерос в художественный Ренес­санс, подобный итальянскому. По­следним его словом было творче­ство Дионисия, работавшего на ру­беже XV и XVI столетий. Дионисию принадлежат росписи, сплошь покрывающие стены церк­ви Ферапонтова монастыря в Бело­зерском крае. Ферапонтов мона­стырь и сейчас остается одним из лучших заповедников древнерус­ского искусства, местом паломни­чества художников-монументали­стов, которых притягивает артисти­ческое мастерство Дионисия. Его композиции небывало разнообраз­ны, краски светлы и нежны, харак­терно удлиненные фигуры с ма­ленькими головами полны грации. Господствующее настроение его живописи — кротко-радостное; к его работам хорошо подходит еван­гельское изречение «Иго мое — благо, и бремя мое легко». Он— продолжатель традиций Рублева, хотя, может быть, у него уже нет глубины Рублева. Перед нами икона Дионисия «Рас­пятие». Мы помним, сколько дра­матизма, подчас грубого, «вопию­щего», вносили в этот сюжет ро­манские и готические художники. Что же у Дионисия? Несмотря на лирический оттенок печали, господствует мажорный тон. Хрис­тос стоит на кресте, грациозно изо­гнувшись, ничто не говорит о его страданиях, раскинутые руки ка­жутся широким жестом благосло­вения. Нет ни крови, ни судорог. Набедренная повязка сияет дев­ственной белизной. Ступни ног не скручены, как на готических распя­тиях, а непринужденно стоят на нижней перекладине креста. Анге­лы вьются кругом легко, как бабоч­ки. Ласкающая глаз, светлая и бо­гатая гамма цветов начинает и до вершает ощущение радости: Хрис­тос распят, но он жив. Это песня, у которой заранее известен хоро­ший конец, и потому мелодия ис-




ДРЕВНЕРУССКОЕ ИСКУССТВО 199

Успенский собор в Московском Кремле. 14751479 гг.


СРЕДНИЕ ВЕКА

Архангельский собор в Московском Кремле. 15051509 гг.

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.