Раздел V. История философии права и современность

дей — свобода в форме правового закона, утверждаемая и защи­щаемая правовым государством.

Но в рамках христианского персонализма Бердяева "героиче­ское понимание свободы противоположно старому либеральному пониманию свободы"¹. К тому же, по его утверждению, "свобода скорее аристократична, чем демократична"². С этим связано и пол­ное отсутствиево всем учении Бердяева понимания правового смыс­ла равенства, его связи со свободой и справедливостью.Напро­тив, он вполне в стиле Ницше (хотя и с иных позиций), имея, види­мо, в виду уравниловку, яростно атакует равенство и восхваляет неравенство.Апологии неравенства посвящена его книга "Филосо­фия неравенства", где он, в частности, утверждает: "Неравенство есть условие развития культуры. Это — аксиома... И в Царстве Божием будет неравенство. С неравенством связано всякое бытие... И во имя свободы творчества, во имя цвета жизни, во имя высших качеств должно быть оправдано неравенство"³.

Отрицание формального равенства в сочетании с критикой абстрактной всеобщности государства и закона и представлениями

0 необходимости признания каких-то неповторимых единичных правотдельной человеческой личности (т. е., юридически говоря, индивидуальных привилегий)демонстрирует очевидные пороки в правопонимании Бердяева.

, Конфронтационный характер отношений между правом и за­коном присутствует и в бердяевской трактовке отношений между правдой и справедливостью."Свобода, — пишет он, — есть что-то гораздо более изначальное, чем справедливость. Прежде всего спра­ведливость-юстиция есть совсем не христианская идея, это идея законническая и безблагодатная. Христианство явило не идею спра­ведливости, а идею правды. Чудное русское слово "правда", кото­рое не имеет соответствующего выражения на других языках. На­сильственное осуществление правды-справедливости во что бы то ни стало может быть очень неблагоприятно для свободы, как и ут­верждение формальной свободы может порождать величайшие не­справедливости"⁴.

Здесь в борьбе против "законнического" зла Бердяев по сути дела отрицает правовой смысл справедливости, а заодно и свобо­ды,которая как нечто чисто негативное отвергает все логически возможные правовые формы ее признания и утверждения в объек­тивном мире.

В явном противоречии со смыслом своего^негативного подхода к государству и закону Бердяев все же вынужденно признает их

__________ 1

¹ Бердяев Н.А. Царство Духа и царство Кесаря. С. 325.

² Там же. С. 327.

³ Бердяев Н.А. Оправдание неравенства. М, 1990. С. 193, 200.

⁴ Бердяев Н.А. Царство Духа и царство Кесаря. С. 322. а

Глава 4. Философия права в России 551

весьма ограниченные позитивные функциии "положительную миссию в греховном, природном мире"¹. По аналогии с "минимумом нравственности" у Соловьева Бердяев говорит о поддержке госу­дарством "минимума добра и справедливости"² не в силу любви к добру, которая ему чужда, а потому, что без такого минимума доб­ра и справедливости наступит хаос, угрожающий силе и'устойчи­вости государства.

В таком контексте Бердяев признает, что "и сам принуждаю­щий закон может быть охранением свободы от человеческого про­извола"³. „

По поводу конфликта закона и благодатиБердяев полагает, что общество не может жить исключительно по благодати, и в этой связи отмечает положительное значение закона для социальной жизни особенно там, где личность подвергается насилию и за ней отрицается всякое право. "И мы, — пишет он, — стоим перед сле­дующим парадоксом: закон не знает живой, конкретной, индивиду­ально неповторимой личности, не проникает в ее интимную жизнь, но закон охраняет эту личность от посягательства и насилия со стороны других личностей, охраняет независимо от того, каково направление и духовное состояние других личностей. В этом вели­кая и вечная правда закона, правда права. И христианство должно признать эту правду... Нельзя отменить закон и ждать осуществле­ния любви"⁴.

В русле характеристики положительной роли закона Бердяев верно отмечает, что этика искупления, занявшая место закона,становится насильственной и отрицает свободу. Имея в виду закон, защищающий свободу личности, Бердяев допускает сосущество­вание высшего порядка благодати и земного порядка закона."Два порядка, — замечает он, — сосуществуют. И всегда благодатный порядок есть порядок преображающий и просветляющий, а не на­силующий. Высший образ этики закона есть право"⁶. Здесь есть элегантный намек на правовой закон. Однако такие отдельные су­ждения Бердяева о позитивных аспектах соотношения права и за­кона не получили у него концептуальной разработки.

Бердяев различает два типа учении об отношении между правом и государством.Первый тип, преобладающий в теории и на практике, он называет "государственным позитивизмом"⁶. Здесь го­сударство трактуется как источник права и суверенная власть, санк­ционирующая и распределяющая права. К этому типу Бердяев (в работе 1907 г.) относил всякое абсолютистское государство (само-

¹ Бердяев Н.А. О назначении человека С. 173.

² Там же. С. 172.

³ Бердяев Н.А. Царство Духа и царство Кесаря. С. 323.

⁴ Бердяев Н.А О назначении человека. С. 98.

⁵ Там же. С. 98—99.

⁶ Бердяев Н.А. Государство. С. 289.

552 Раздел V. История философии права и современность

державное, демократическое и будущее социалистическое), где право подчиняется государству. г

Противоположный тип учений признает "абсолютность права и относительность государства: право имеет своим источником не то или иное положительное государство, а трансцендентную при­роду личности, волю сверхчеловеческую. Не право нуждается в санкции государства, а государство должно быть санкционировано, судимо правом, подчинено праву, растворено в праве"¹.

Однако развиваемая Бердяевым концепция свободы и права — в силу ее общего нигилистического отношения к объективному миру общества, государства, закона -— по сути своей ориентирована не в сторону практической реализации идей господства права в практи­чески осуществимых формах правового государства и правового закона. Трансцедентный, негативный смысл свободы и неотчуж­даемых прав (в их бердяевском понимании) в принципе исключает саму возможность их позитивации в виде надлежащих государст­венных институтов, процедур, законов и т. д. Отсюда и девальвация последних в трактовке Бердяева. "Правовое государство, — заме­чает он, — вещь очень относительная... Права и свободы человека безмерно глубже, чем, например, всеобщее избирательное право, парламентский строй и т. п., в них есть священная основа"².

Но эта "священная основа" из-за своей нестыкуемости с греш­ным, земным миром государства и закона не становится и в прин­ципе не может стать (в рамках бердяевского христианского персо­нализма) реальной основой для объективного мира и его совершен­ствования.

Восхваляемая Бердяевым правда христианского персонализ­ма (в том числе — свободы личности и ее неотчуждаемых прав), с пророческой бескомпромиссностью отрицающая земной мир зла, в ее негативном отношении к государству и закону во многом трудно отличима от анархизма и нигилизма.

Бердяев постоянно открещивался от такого толкования его философии и нередко сам критиковал подобные воззрения и отме­чал, что "отвержение государства как зла и неправды не есть отри­цание всякой системы управления, всякой общественной организа­ции и гармонизации жизни во имя положительных начал"³. Но то же самое может сказать и любой другой идеолог анархизма.

Сама по себе религиозность анархизма не делает его положи­тельным явлением и гармонизирующим началом. Тем более, что наряду со злом анархии Бердяев прямо признавал и правду анар­хизма. "В анархизме, — писал он, — есть доля правды. Анархизм

¹ Таи же. С. 290.

* Бердяев НА. Философия неравенства. С. 155. См. также: Бердяев Н.А. Государство.

С. 200.

³ Бердяев НА. Государство. С. 302.

Глава 5. Философия права в XX в.: основные концепции 553

совершенно неприменим к нашему грешному миру, который подле­жит закону, и анархическая утопия есть ложь и прельщение. Но совершенную жизнь, Царство Божье можно мыслить лишь анархи­чески, что и есть апофатическое мышление о Царстве Божьем, един­ственное истинное, в котором устраняется всякое сходство с царст­вом кесаря, с царством этого мира и достигается отрешенность"¹.

Но это апофатическое (отрицательное) религиозно-философ­ское мышление (и его социально значимые результаты — свобода и права личности в их бердяевском понимании) применительно к объективному миру (закону, государству и т. д.) как раз и означает его религиозно-философское отрицание, т. е. религиозно-философ­ское обоснование анархизма. И если, отступая от этого, Бердяев все же признает в социально-прагматической плоскости относитель­ную полезность им же религиозно-философски отвергнутых фено­менов объективного мира, то это, как минимум,свидетельствует о непоследовательности* его взглядов и противоречиях междуего философской (в том числе — философско-правовой) концепцией и прагматическими суждениями о государстве и законе.

Вместе с тем не вызывает сомнений, что настойчивая пропо­ведь Бердяевым идей свободы и радикальная критика всех форм гнета, насилия, авторитаризма и тоталитаризма является важным духовным вкладом в дело борьбы за утверждение идей гуманизма, свободы и неотчуждаемых прав личности в реальной действитель­ности.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: