ТАНТАЛОВЫ МУКИ ДЛЯ МОБИЛЬНИКА

фаида Мугангу (1) неподвижно смотрит на серую стену приемного покоя. Доктор Нгабо обращается к изможденной женщине, осто­рожно прикасаясь к' ее руке. Реакции нет. Она прижимает к себе младенца, завернуто­го в одеяло. Он лежит у нее под боком на кровати — она прижимает его к себе плотно, слишком плотно, почти чересчур. Согласно бюллетеню, тридцатилетняя Ф. Мугангу страдает гастритом. О ее диагнозе нам рас­сказывает Деогратиас Нгабо — он врач в больнице «Материнского милосердия» конголезского города Гома.

После того, как мы покинули палату, до­ктор Нгабо добавляет: «Пару недель назад она потеряла почти всю свою семью. Около четырех утра ее заставили смотреть, как сол­даты расстреливают ее мужа и забивают ма­чете троих детей. Сама она с младшим сы­ном сумела укрыться в банановых зарослях, в темноте. Тело мужа и расчлененные остан­ки двух дочерей и старшего сына Фаида Му­гангу на следующий день погребла в мягкой лавовой почве. С тех пор она не могла есть — одну, две, три недели; никто не знает, как

Взрослые и дети тру­дились в рудниках Конго, чтобы обеспе­чить ценным метал­лом производителей электроники и кон­церн «Bayer». Тысяча­ми они умирают за колтановую руду, ко­торая вносит лепту в финансирование африканской «Первой мировой войны». Из репортажа Клауса Вернера

Больница в Гоме: пациентов лечат элементарными средствами,..

долго — ии кусочка. Наконец она как-то встала, завернула ребен­ка в полотняную ткань, прикрутив ее вокруг стты, чтобы удобно было нести, и кое-как добрела до дверей епархиальной больницы, Она была физически и эмоционально на пределе сил. С тех пор она больше не сказала ни слова, «Никто не знает, кто совершил это», — скажет доктор медицины Нгабо, которому она поведала тогда свою историю.

((Злодеи» — в регионе Киву на востоке Демократической Рес­публики Конго, ими, собственно, могут быть все. Никто не сможет сказать точнее, кто за кого здесь сражается. Милиция, бандиты, со­перничающие друг с другом племенные группы, а также военизиро­ванные отряды той или иной партии пытают, убивают, насилуют и грабят под сеныо лесов вдалеке от линии фронта._:

С августа 1998 года бушует «Первая мировая война Африки», война, почти неизвестная в Европе, которая едва ли отвлечет кого- то от тепла домашнего камина. Африка далеко, очень далеко, и всем известно, что африканцы умирают в раннем возрасте. Два с половиной миллиона человеческих жизней эта война унесла до апреля 2001 года только в области, занятой повстанцами, на восто­ке страны (2). По оценкам, треть этих жертв —дети. В регионе Ка- леми (Kalemie), по статистическим данным организации «Врачи без границ», трое из каждых четырех детей умирают, не достигнув

... потому что денег на медицинский уход нет.

и двух лет. К этим жертвам прибавляются еще более чем 2 милли­она беженцев и 16 миллионов погибших от голода и болезней. КлодЖидибар, руководитель организации продовольственной по­мощи («World Food Programm») в восточно-конголезском городе Букаву, рассказывает, что в этой ситуации оказывается больше взрослых дистрофиков, чем недокормленных детей. «Почему? Да просто потому, что дети мертвы» (3). Совет Безопасности ООН за­являет о «тяжелейшем гуманитарном кризисе планеты» (4).

НЕМЫСЛИМЫЕ УЖАСЫ

«Массовые убийства, внесудебные расправы и незаконные арес­ты в Конго — правило, а не исключение», — говорится в недавнем сообщении генерального секретаря ООН Кофи Аннана (5). В каче­стве примера описывается убийство более 200 человек: «Большин­ство жертв:— штатские; среди них были женщины и дети. Некото­рых забивали мачете. Трупы сбрасывались в публичные туалеты».

Женщин события коснулись сильнее всего: «Все мыслимые ужасы войны случились с ними. За ними гнались солдаты, унижа­ли, насиловали, иногда иа глазах мужей и детей». При этом они подвергались «крайне высокой опасности заражения ВИЧ» (6).

Свои войска в Конго разместили семь африканских государств. Правительственную армию поддержали государства-соседи:

Зимбабве, Ангола и Намибия. Север и восток страны, напротив, были заняты двумя крупными повстанческими движениями и, до недавнего времени, 10 тысячами солдат восточных соседей — Ру­анды и Уганды.

Но есть еще одна партия войны: промышленные концерны За­пада давно эксплуатируют сырье стран-гигантов Центральной Аф­рики и, не колеблясь, финансируют и повстанцев, и армии. Иногда они даже сотрудничают с ними, ибо речь идет о деньгах.

Конго, как ни странно — одна из самых богатых стран плане­ты. Здесь есть золото, серебро, бриллианты, нефть, медь, кобальт, олово и другие ценные полезные ископаемые. Не случайно основ­ная линия фронта проходит вдоль крупных горных массивов.

ВОЙНА ЗА ПОЛЕЗНЫЕ ИСКОПАЕМЫЕ

«Конфликт в Конго вращается^ главным образом, вокруг контроля над минеральными ресурсами и торговли ими». Это основная мысль аналитического доклада о «нелегальной эксплуатации природных ресурсов Демократической Республики Конго», который ООН опуб­ликовала 16 апреля 2001 года в Нью-Йорке (7). В докладе сообщается о систематическом разграблении природных богатств, прежде всего в занятой повстанцами области на востоке Конго. Руанда й Уганда,, мол, «создали криминальным картелям своеобразную возможность веста дела в этом неустойчивом регионе». Эти преступные картели, по оценкам ООН, располагают связями по всему миру и образуют серьезную угрозу безопасности для региона.

В том, что войны ведутся ради полезных ископаемых, нет ниче­го нового. В Африке часто речь идет об алмазах. Их называют «кровавыми» или «военными»; с помощью продажи алмазов по­встанческие вожди и более мелкие сошки в Анголе и Сьёрра-Лео- не финансируют собственные так называемые революции, причем пользуются для достижения своих целей международной сетью наркодельцов, торговцев оружием и сырьем, В июне 1998 года Со­вет Безопасности ООН впервые объявил торговое эмбарго на «кро­вавые алмазы» из Анголы, где Жонас Савимби (Jonas Savimbi) и его повстанцы из УНИТА вели жестокую гражданскую войну, Летом 2000 года последовало эмбарго, направленное против Сьерра-Лео- не — страны, в которой Фодай Санкох из Объединенного револю­ционного фронта (RUF) обрел дурную славу не только из-за исполь­зования в боевых действиях детей в качестве солдат, но, прежде всего, из-за своего фирменного стиля — он отрубал противникам руку. Ежегодная прибыль, получаемая от торговли алмазами, оце-

Большую часть Демократической Республики Конго контролируют повстанцы.

нивается в 120 миллионов долларов США. Несмотря иа запреты ООН, «кровавые алмазы» кружи ел ми путями все еще стекаются на международные торговые биржи Антверпена, Женевы, Нью-Йор­ка и Тель-Авива. Лидер мирового рынка торговли алмазами, южно­африканский концерн «De Beers», который раньше делал закупки и в Анголе, сегодня заверяет, что продает только «нетеиевой то­вар». Проконтролировать это вряд ли можно.

ПРИЧИНА ВОЙНЫ — ТАНТАЛ

В Конго тоже ведут речь об алмазах. И, конечно, о золоте; меди и ко­бальте. Но с тех пор, как эти металлы отступили на задний план в свя­зи с падением цен на мировом рынке, в центре дискуссий находится один вид сырья, до того мало известный, Металл тантал, который об­ладает крайне высокой точкой кипения и высокой плотностью, отно­сится к числу крайне востребованных видов сырья, Его применяют,

главным образом, в конденсаторах на основе электролитов — в мо­бильных телефонах или, например, в компьютерных системных бло­ках, начиная с модельного ряда «Пентиум». Реже тантал используют в производстве современных вооружений и медицинских приборов.

Бум мобильной связи и новейшие разработки на компьютер­ном рынке, а также, например, распространение «Playstation» фирмы «Sony» или «Gameboy» от «Nintendo» подняли цены на ми­ровом рынке до заоблачных высот. На Лондонской бирже метал­лов цена на тантал в период с февраля 2000 по январь 2001 года под­нялась с 180 до 950 евро за килограмм — больше чем в пять раз.

ТАНТАЛ

Тантал — химический элемент е символом Та в периодической таблице Д. И. Мен­делеева. Это редкий металл. В природе тантал находят, по большей части, в виде оксида (танталит, Та.,0₅) вместе с ниобием (колумбит, Nb._,0₅j. Самые крупные за­пасы — в Австралии, Бразилии, Канаде и Африке, прежде всего в ДРК (бывшем Заире), В других географических областях этого континента, таких как Малайзия и Нигерия, тантал присутствует как побочный продукт в шлаках олова. В Конго это соединение называется «коломбо-танталит», сокращенно «кол- тан». Колтан добывают вручную или с использованием простых инструментов из элювиальных отложении (речные или осадочные наносы). Он выглядит как гряэио-серый песок или щебень,

Тантал очень тверд, высокопрочен и крайне жаро-, корроиионо- и кислотоус­тойчив. Поэтому он как никакой иной металл пригоден для легирования стали, которая применяется в хирургических приборах, высокотехнологичных во­оружениях, атомных реакторах, линзах фото-, теле- и киноаппаратуры и при­борах ночного видения.

Колтановый рудник в Конго: работа опасна, орудия труда — простейшие.

Превалирующая доля добытого тантала применяется, однако, в электронных конденсаторах, и в мобильных телефонах, компьютерах, игровых приставках, а также в противопожарной сигнализации и транспортных средствах па элек­трической тяге.

Информация: http://www. 1.дпb.org

Тантал был открыт в 1802 году шведским химиком Экбергом. Экберг почти отчаялся из-за того, что исследование металла, ус­тойчивого к окислению, оказалось столь затруднительным. Пото­му он назвал открытый элемент именем древнегреческого царя Тантала, который был приговорен к вечному страданию в подзем­ном мире. Название оказалось очень метким.

До 80 процентов мирового тантала добыто в Конго, где этот ме­талл получают из колтана. На. востоке страны колтан является объ­ектом вожделения и, тем самым, борьбы.

Но кто лее они — те, кто получает прибыль от такой эксплуата­ции? Какие фирмы присваивают себе «прибавочный продукт» в этих условиях?

В ГЛАВНОЙ РОЛИ — ИЗГОТОВИТЕЛЬ АСПИРИНА «BAYER»

Никто не задавал никаких вопросов, когда глава руководства концерна «Вауег» Манфред Шнайдер в декабре 2000 года, каза­лось, нашел золотую жилу: с танталом, который употребляется для мобильных телефонов, он достигнет показателей роста,

Из конголезской колтановой рудьг получают тантал д.\я мобильных телефонов.

которые не уступят компьютерной индустрии. «Своей коммер­ческой политикой мы преследуем цель получения прибылей, стабильно соответствующих уровню, который среди экономис­тов принят за неплохой, о котором не скажешь, что он достижим всеми предприятиями, работающими на принципах новой по­литэкономии», — рассказал Шнайдер корреспондентам журна­ла «Spiegeb (8). М. Шнайдер знает, о чем говорит. Концерн — лидер мирового рынка в делах, связанных с танталом: дочернее предприятие фирмы «Вауег», «Starck», со штаб-квартирой в Гос­ларе, имеет филиалы в США, Таиланде и Японии, перерабатыва­ет, согласно экспертам по отрасли, более половины этого благо­родного металла в мире и поставляет его затем электротехниче­ской промышленности.

«В каждом электронном приборе будут находиться тантало- вые конденсаторы, — грезит М. Вютефиш, представитель по связям с общественностью из «Starck». — Для первого «пентиу­ма» потребовалось всего 50 таких конструктивных деталей, между тем их стало уже две или три сотни» (9). Вместе с впечат­ляющими показателями роста на рынке мобильных телефонов это привело к тому, что цена на танталовое сырье: невероятно возросла.

О ПРОИСХОЖДЕНИИ КОНЦЕРН УМАЛЧИВАЕТ

О происхождении тантала руководитель концерна, конечно, не по­желал сказать.

Это руды, разработка которых получает содействие на раз­ных континентах как перспективная.

На каких?

Сожалею, но вы от меня информации не получите,

Почему?

Эти сведения конфиденциальны.

В ноябре 2000 года берлинская газета «Tageszeitung» впервые установила; связь между концерном и далекой африканской страной — «Вауег» и Конго. Не рассказывая, что предприятие «Starck» извлекает свое сырье с территории военных действий, автор лишь констатировал, что тантал разрабатывается в облас­ти, занятой конголезскими повстанцами, и что дочернее пред­приятие фирмы «Вауег» — лидер мирового производства в его пе­реработке (10).

Слово руководителю концерна М. Бютефишу:

И то, и другое верно — взятое само по себе.

Несколько недель спустя еженедельник «Tageszeitung» приот­крыл, что колтан экспортируют организации, противостоящие друг другу в вооруженном конфликте, причем они финансируют­ся через мафиозную торговую структуру {11).

Мне захотелось узнать у М. Бютефиша, участвует ли кон­церн в финансировании военных действий в Конго (12). Его от­вет был таков:

С такими упреками придется сталкиваться всякому, кто име­ет дело с добычей сырья в развивающихся странах. Мы уже приучи­ли себя к ним, и поэтому нам нечего прибавить к сказанному.

Почему бы ему попросту не ответить честно и откровенно, что концерн получает свои прибыли:от тантала не из Конго?

Если я пущусь в дискуссию на эту тему, то тогда я сам при­влеку к себе внимание. А к этому мы не стремимся, это ведь нам не нужно.

То есть сами вы исключаете, что металл прибывает из Конго ?

Я бы не сказал ни «да», ни «нет»{ 13).

ИТАК, НЕМЕЦКИЙ ТАНТАЛ НЕ ИЗ КОНГО?

Я искал доказательство — хотя бы одно) Больше всего» меня сбива­ло с толку, что все эксперты по вопросам сырья утверждали, что из региона, расположенного между Конго и Руандой, экспорт сырья не осуществляется вовсе.

Может статься, что пара килограммов или, по мне, хоть центнер, танталовой руды там и добывается, но на этом все и за­канчивается, — сообщил мне М. Дальгеймер из Германского Фе­дерального ведомства наук о Земле, ее недрах и сырьевых ресур­сах (14). Ученый мирового значения, возможно, наиболее крупный эксперт по танталу, Ларри Каннингем из американского геологи­ческого научно-исследовательского бюро «Geological Survey» со­жалеет:

Из Конго данных нет.

И тут же добавляет:

Но возможно всякое (15).

Конголезский журналист мне все-таки рассказал, что из меся­ца в месяц из Конго экспортируется по 200 тонн руды. Это почти пятая часть мировой продукции (16). Джуди Викенс из Междуна­родного исследовательского центра тантала и ниобия («Tantalum- Niobium International Study Center»), представляющего интересы промышленности, тоже знает кое-что об этих цифрах, правда, лишь понаслышке:

3-7858

Мы доверяем официальным данным о торговом обороте на­ших членов (к числу которых относится и «Starck» — прим. авт.). А другими мы не располагаем (17).

Кроме того, Викенс предупредила меня, что едва ли можно от­следить торговые потоки задним числом. Ведь они идут обычно че­рез посредников. А то, что существует у таможенников на блан­ке,— цитирую:

Так ведь вы же сами не верите, что это протекает так вот гладко — честно и корректно! Или все-таки верите?

ТАЙНЫЕ РАССЛЕДОВАНИЯ

Итак, торговля с Конго должна процветать — при строжайшем со­блюдении коммерческой тайны. Чтобы получить более точные данные, я решил лично войти в дело и стать торговым посредни­ком. Конечно, на самом деле я вовсе не стремился торговать танта­лом, а лишь хотел провести журналистское расследование. В Ин­тернете я наткнулся на некоторые ссылки: существуют виртуаль­ные торговые биржи, на которых отдельные коммерсанты и фирмы завязывают международные деловые отношения (18); Речь идет о сделках — от кофе и декоративной золотой рыбки до природных богатств.

Тантал тоже пользуется спросом, и самым насущным! Многие торговцы сырьем имеют свои представительства в Германии, В торговом регистре появляются лишь немногие из них. Зачастую из названия фирмы не явствует, что она торгует ценными природ­ными ресурсами. Так, например, фирма «Экваториальное сафа­ри» из Танзании («Equatorial Safaris»), которая, по официальным сведениям, организует кэмпииговые туры в Сереигети (19), имеет по данным Интернет-биржи, «на складе» «140 тонн танталовой ру­ды». Или гамбургское товарищество с ограниченной ответствен­ностью «BTHS Handels- und Seafood GmbH», которое закупает «15 — 20 тонн танталовой руды из Конго и Руанды» и постоянно ищет «дополнительное сырье из-за нестабильной политической ситуации в данном регионе» (20). Некто С. Банержи с адресом surojeet@hotmail.com разыскивает «танталовуто руду для Герма­нии. Возможен длительный контакт» (21).

Это звучало заманчиво. Однако чтобы войта в дело, мне потре­бовалась новая идентификация. Проблем нет: действовать в Ин­тернете молено и без документов, удостоверяющих личность, ибо в мире виртуальной реальности адрес электронной почты значим столь же, сколь и фамилия и место жительства. Например, без про­блем можно отсылать и получать письма и документы как george.bush@gmx.net или как johannes.paul.H@hotmail.com — при условии, что прежде никому не приходило в голову именовать свой электронный почтовый ящик таким образом (22).

Через пять минут я был новым человеком.

' Имя: Роберт Мбай Лиман.

Место жительства: Аруша, Танзания.

Профессия: торговец сырьем.

Приметы: хорошие связи с районом конголезских повстанцев.

Цель пребывания: вывоз в ФРГ 40 тонн чистейшего конголез­ского колтана.

Вечером 31 января 2001 года я разослал свое коммерческое предложение дюжине посредников. За тонну иепереработанного сырья я хотел получить десять тысяч американских долларов. Моя цена была, таким образом, занижена по сравнению с мировой ры­ночной ценой, даже чересчур. Но именно это, как я считал, долж­но было привлечь внимание.

Примерно через четверть часа после щелчка мышью на кнопке отправки пришел первый ответ: некто Рашид Ремтула желал узнать, сколь высока доля тантала, ниоба, урана и тория в предлагаемой к продаже руде. Хороший вопрос! Честно говоря, я и понятия не имел, что следовало ответить, и решил после этого действовать по двум направлениям. Для начала я сам дал объявление о настоятель­ной потребности в тантале. Что-то вроде ускоренного курса лек­ций по минералогии. Если я не хотел засыпаться, то должен был быстро освоить терминологию, прижившуюся в рыночной среде. В течение нескольких часов я получил письмо от фирмы «Виталь- фарм», из которого извлек наиболее существенные для меня циф­ры. Теперь я был подкован. Через несколько часов после первого электронного сейла ко мне пришло письмо, которого я лсд ал. От­правлено оно было С. Банержи, который искал «танталосодержа- щую руду для Германии» в «долгосрочном контракте». Он (или она — мне ничего не было неизвестно об отправителе) затребовал детализированные данные о качественном составе сырья. Кроме того, С. Банержи оговорил условием комиссию в 2 процента на сделку. По его словам, сырье потом могло быть отгружено на суда с портом доставки Амстердам.

В течение двух дней меня — Роберта Мбай Лимана — вирту­ально посетили еще шесть торговцев, которые были заинтересова­ны в покупке колтановой руды. Среди них: танзанийский устрои­тель сафари, австрийская фирма «Трайбахер», которая сама пере­рабатывает тантал, и гамбургский рыботорговец из товарищества «BHTS Handels- und Seafood GmbH». Через пару недель он признал в интервью газете «Tageszeitung», что закупает конголезский тан­тал через Уганду и сбывает его на внутригерманском рынке: «це­ны сумасшедшие» (23).

«BAYER» ХОЧЕТ КУПИТЬ K0J1TAH ИЗ КОНГО

Ободренный живой заинтересованностью, 1 февраля 2001 года я послал свое аморальное предложение в закупочные отделы пред-: приятия «Starck» в Германии, Японии, США и Таиланде. По-анг- лийски я сделал запрос, не желает ли концерн «Вауег» осущест­вить заказ из области, занятой конголезскими повстанцами: «Я мо­гу вам предложить большой груз (около 40 тонн) танталовой руды, которая в настоящее время находится у меня на складе в Букаву (ДРК). Я могу продать ее по крайне выгодной для вас цене, если сделка осуществится в кратчайшие сроки. С наилучшими пожела­ниями — Роберт Мбай Лиман, Аруша, Танзания».

Еще до утра пришел ответ. Юрген Бонье, осуществляющий за­купки от лица концерна «Вауег» в Таиланде, писал: «Дорогой госпо­дин Лиман, мы в целом заинтересованы в приобретении сырья любого сорта, пригодного для получения тантала. Пожалуйста, предо­ставьте нам результаты анализов, репрезентативную пробу с 40 тонн и Вашу цену. Как только мы получим эту информацию, мы сразу же вышлем Вам наш ответ. С наилучшими пожеланиями, д-р Бонье».

Я тотчас же выслал по их адресу требуемые данные. Крайне низкую цену я обосновал «своеобразием политической обстанов­ки в регионе». Ответа я не получил. Была ли цена слишком низка? Или д-р Боньё почуял подвох? Или, о чудо, ужаснулся перспекти­ве грязной сделки?

«BAYER» ТОЖЕ ЗАКУПАЕТ ЧЕРЕЗ ТОРГОВЫХ ПОСРЕДНИКОВ

Чтобы выяснить, продают ли посредники свой колтан концерну «Вауег», я попросил их назвать клиентов, чтобы иметь возмож­ность произвести оценку финансовой надежности своих покупа­телей. Некто доктор Бронзарт из «Bvs Ltcl. Germany» ответил: «По­купатель — германское предприятие «Starck» со своим отделом оп­товых закупок сырья, офис — в Госларе». Кроме того, доктор сослался на то, что концерну показалась подозрительной крайняя дешевизна моего предложения: «Здесь что-то не так».

Я решил перейти в наступление. Я поведал Броизарту, что мо­им деловым партнером в Конго является фирма «Somigl», которая с ноября 2000 года располагает монополией на экспорт колтана. Эта фирма ежемесячно предоставляет определенное количество руды торговцам вроде меня, которые снова оказывают ей помощь, чтобы задействовать другие известные международные коммерче­ские предприятия: «Как вы знаете, регион политически нестаби­лен, и тут неизменно требуются внешне и внутриторговые опера­ции, которые не могут совершаться официальным путем. Пожа­луйста, примите к сведению, что здесь Африка и что здешний бизнес осуществляется несколько иначе, не так, как в Европе».

КОНКУРЕНТЫ СТАНОВЯТСЯ ПАРТНЕРАМИ

Фирма «Somigl» — это название расшифровывается как «Общест­во рудников Больших озер» — действительно существует. Мы упо­мянули вовсе не вымышленное предприятие. Оно возникло по инициативе самой крупной повстанческой группы — поддержива­емого Руандой Конголезского объединения за демократию (RCD) — и стремится монополизировать торговлю колтаном и га­рантировать себе тем самым ежемесячный налоговый сбор в мил­лион долларов США.-

В роли главы этого бизнеса RCD выставило даму, прославившу­юся по всему региону: мадам Азизу Гуламали-Кульсум, которая уже в течение многих лет контролирует большую часть торговли вожделенной рудой. Об этой даме говорят, что она играет главную роль в торговле оружием со всеми противоборствующими сторо­нами. Так, в течение нескольких лет она является главным спонсо­ром повстанцев хуту в Бурунди, которые между тем действуют из соседнего Конго. Мадам Гуламали является «одним из централь­ных звеньев в цепи торговцев оружием в регионе, в котором она сплела гигантскую сеть контрабанды (сигареты, золото, слоновая кость, оружие и так далее)» (24). Она должна поддерживать наи­лучшие отношения не только с повстанцами, но и с их противника­ми. Тем самым вооруженные противоборствующие стороны с раз­ных фронтов этой ужасной войны осуществляют деловые отноше­ния друг с другом ч ере з м а фиоз о п одо б ную структуру.

Согласно сообщению ООН, «мадам Гуламали царит не только в сфере торговли колтаном, но она также известна подделкой банкнот и таможенных деклараций, прежде всего экспортируемой ею продукции». Как-то раз, когда недавно были оспорены фальши­вые налоговые декларации, в которых колтан был заявлен как оло­восодержащая руда, мадам ответила:

В этом бизнесе так поступает почти каждый (25). :

«АТАКЖЕ ПРОЧИЕ» КОММЕРЧЕСКИЕ ПРЕДПРИЯТИЯ

Доктор Бронзарт из «Bvs Ltd. Germany» вовсе не испугался, когда я сослался на «известные прочие коммерческие дела с фирмой «Somigl»». Напротив, он поблагодарил меня и заверил, что «сохра­нение тайны есть один из наших принципов». Он обсудил случай с клиентом — концерном «Вауег», который по-прежнему был крайне заинтересован в этом деле. Только «чудо-цена» все еще смущает концерн. «Несмотря нато, что шеф отдела закупок сырья очень заинтересован в закупке материала, который вы предлагае­те — прежде всего в отношении регулярных поставок в буду­щем, — и несмотря нато, что его обрадовали условия поставки, ко­торую вы предлагаете, он хотел бы кое-что прояснить», — сообщил Бронзарт в электронном письме от б февраля 2001 года. Но успоко­ил меня: «Вы можете положиться на предприятие «Starck» как на сильного и надежного партнера».

Чтобы еще раз прояснить вопрос с ценой — я в самом деле за­требовал слишком мало и сердился, что дело может из-за этого со­рваться, — я попытался внушить своему клиенту, что могу продать предложенное количество столь дешево лишь потому, что оно у меня под рукой, и, кроме того, испытываю настоятельную по­требность в валюте для «известных иных международных коммер­ческих предприятий». Аргументация слабая! Но ничего лучшего мне в голову не пришло. Бронзарт все-таки отписал в ответ: «Боль­шое спасибо. Это кое-что проясняет». Теперь я осмелел и потребо­вал официального подтверждения от «Вауег» относительно наме­рений концерна на бланке и с подписью. Но я явно зашел слишком далеко. Доктор Бронзарт написал мне 7 февраля, не вступая в дальнейшие объяснения, что концерн более не заинтересован в совершении этой сделки: «Препятствием была цена, которую вы назвали». -

ДЛЯ ПОВСТАНЦЕВ — ХВАТИТ С ИЗБЫТКОМ

Тем временем вновь объявился и мой «долгосрочный контракт». С. Банержи попросил меня связаться с клиентом напрямую. Тот, конечно, был всего лишь перекупщиком — «Вот International Sourcing Service» с представительством в ФРГ. Менеджер — спе­циалист по торговле сырьем Рольф Борн. И этому Борну я сооб­щил, что могу предложить колтан по столь низкой цене лишь из-за особых отношений с фирмой «Somigl». И то, что для этого потре­буется особая санкция повстанцев, с которыми у меня хорошие контакты. Но для этого мне необходимы имя и адрес возможного конечного клиента в посреднической цепочке.

«Фабрики, с которыми у нас договор, представляют двух самых крупных переработчиков сырья», — обтекаемо ответил Р. Борн. Не успел я упомянуть главу офиса фирмы «Somigl» Азизу Гулама- ли-Кульсум, как он написал: «Мы можем предоставить вам банков­скую гарантию какого-нибудь германского банка, ее вам будет вполне достаточно. Она предназначена и для госпожи Азизы Куль- сум. Пожалуйста, примите к сведению, что мы близко знакомы с прошлой и нынешней ситуацией в Конго, в которой воюющие силы одновременно являются партнерами по бизнесу». Видно, что Люди хорошо информированы. Заключал ли уже Р. Борн соглаше­ния о поставках с мадам Гуламалй?

Я еще раз затребовал фамилии своих клиентов. Вместо них Р. Борн прислал проект договора и предложил мне благоприятный партнерский бизнес с горными приборами — вместе с обстоятель­ным перечнем цен на приборы, которые, по его мнению, я мог бы предложить и фирме «Somigl» (26). После пары дюжин писем, пол­ных намёков, я перешел в наступление и изъявил желание знать, готов ли Р. Борн осуществить прямые поставки предприятию «Starck». Ведь это был желанный партнер властей предержащих от повстанцев. Он удивился и обратил мое внимание на то, что «такие фирмы, как «Starck», должны проявлять осторожность, так как об­раз «Somigl» в немецкой прессе несколько мрачен». Но если я по­стараюсь прочесть между строк, то тогда увижу, что он уже назвал местонахождения концерна в Азии, который выступит покупате­лем: «Дорогой господин Лиман, там работает «Starck»». 8 февраля Р. Борн сообщил мне, наконец, что клиент по телефону дал знать о своей заинтересованности в приобретении сырья. «Как все­гда»,— добавил он.

Вопреки сведениям газеты «Tageszeitung», двумя месяцами позже Р. Борн сказался невинным агнцем. Он заявил, что «не поку­пает колтан в Конго».

Мне просто плохо стало! Это же повстанческое правитель­ство. Ужасно! Страну обескровливают! (27)

О моем «долгосрочном соглашении» с Борном газета в тот мо­мент ничего не знала.

9 февраля я прервал все контакты с клиентами: «Из-за неот­ложных дел мне необходимо срочно отбыть в Арушу. Роберт Мбай Лиман». Между тем я вылетел не в Арушу, а в Кигали, столицу Ру­анды. Там я вместе с двенадцатью местными жителями и несколь-

Лидер повстанцев в гражданском: Адольф Оносумба с телохранителем.

кими связками бананов втиснулся в микроавтобус и поехал по хол­мистой руандийской равнине к границе с Конго. Там, сразу за по­граничной чертой, и лежит Гома, столица повстанцев.

КОЛТАН, АВТОМАТЫ КАЛАШНИКОВА И ДЕТИ-СОЛДАТЫ

Доктор Нгабо спешит из комнаты в комнату, он открывает все дверцы шкафов и помещений, словно хочет собрать недостающее на внутреннем дворе к «Аппелю»: в аптечном шкафчике пара полупустых упаковок. В операционной — что-то вроде складного кресла с парой ламп над ним, больше ничего. Два туалета, два ду­ша в одной деревянной кабинке. В больнице «Charite Maternelle» в Гоме, в которой доктор Нгабо вместе с двумя врачами лечит сот­ню пациентов, нет ни автоклавов, ни даже умывальника. В темной комнате сидит Фаида Мугангу, которая несколько недель назад ли­шилась своей семьи и теперь неподвижно смотрит на стену.

Адольф Оносумба Йемба — тоже врач. Когда-то у него была не­плохая практика в Йоханнесбурге. Но с ноября 2000 года у Оносум- бы другая профессия: он — предводитель повстанцев RCD на вос­токе Конго, область влияния которых простирается в регионе вели­чиной с Центральную Европу. При этом тридцатичетырехлетний доктор в душе отнюдь не борец. Я понял это, когда пришел к нему

Дети-солдаты — в первых рядах сражений в ионие за сырьепые залежи Конго.

в его роскошную резиденцию, окруженную охраной, на окраине Гомы. «Не думаю, что вы здесь найдете других повстанцев при гал­стуке и с дорогим компьютером», — улыбается вежливый молодой человек и задергивает гардины, когда мы входим в офис. По причи­нам безопасности. Кто знает, возможно, при открытых занавесях мы бы стали хорошей мишенью для снайпера (28).

Менее чем в полукилометре находятся трущобы, сколоченные из подручных материалов, где живет большинство людей, У домов в центре города валяется отбитый гипсобетон, большинство магази­нов пусты, их двери забаррикадированы, а окна разбиты. Пыльные улицы патрулируют подростки-солдаты, завербованные повстанца­ми. «Watoto» («дети») по радио мобилизуют сражаться за RCD. Но большинство приходит не по своей воле, считает Международ­ная организация помощи беженцам «Refugees International», кото­рая в апреле 2001 года проводила беседу с одним из таких бойцов:

Марку — пятнадцать, два месяца назад его вместе с пятью его одноклассниками тайно увезли из школы четыре солдата RCD, Он и его друзья были доставлены к аэропорту, посажены в самолет и переправлены в военный тренировочный лагерь. Трое из них там умерли. Марк не знает, как они умирали. Возможно, причиной бы­ло то, что их заставляли спать на улице, под дождем. Или из-за дур­ного обращения и палочного режима.

Нас принуждали трудиться, как рабов, — рассказывает Марк, которому удалось бежать из военного лагеря (29).

Многих из этих детей обрабатывали наркотиками в военных целях. Вечером после моего прибытия в Гому ко мне подошли три подростка в форме. Один, лет четырнадцати, направил ствол свое­го «Калашникова» мне в грудь и вежливо попросил дать ему пару долларов и сигареты. Его глаза блестят желтоватым блеском, зрач­ки расширены. Мысленно задаюсь вопросом, как долго он может удерживать палец на спусковом крючке. На следующий вечер я вновь прохожу мимо: он меня радостно приветствует, словно мы старые знакомые.

«НАШИ ДЕТИ УМИРАЮТ ЗА ВАШИ ПРИБЫЛИ»

Кого ни спроси на улицах города, всякий видит главную причину катастрофы в повстанцах и их приспешниках из Руанды. «Но не только они ответственны за несчастье», — скажет безработный учитель, который на главной площади Гомы продает традицион­ные маски тем редким иностранцам, которые здесь работают — в основном в благотворительных организациях и ООН:

Это европейцы и американцы, которые продают колтан и привозят оружие.. Они эксплуатируют ресурсы нашей страны и оставляют умирать наших детей за свои прибыли прямо в копях.

Учитель указывает на горизонт. Там возвышаются горы Маси- си, где расположены крупнейшие залежи колтаиа:

Там наши дети. Их посылают на смерть.

Мальчик рядом с ним сам однажды попытал счастья в копях:

Сидишь в грязи и боишься, боишься, что земля на тебя об­рушится, Постоянно где-то стреляют, Ты под охраной солдат и ми­лиции, где бы ты ни был. Одни гонят других, но нам это безразлич­но. Они отнимут у тебя инструмент... Если тебе повезет, то за это ты получишь пару сотен конголезских франков. В Гоме получают в десять раз больше, но, если они тебя застукают здесь с колтаном, то тогда... — Он кладет мне на лоб указательный и средний пальцы: «Чпок!»

Три недели спустя после этого разговора, 21 марта 2001 года, в 50 километрах к северо-западу от Гомы почти 100 человек погиб­ли в колтановом шурфе: обрушился свод над входом в туннель.

УБИТЬ, ЧТОБЫ ВЫЖИТЬ

Почти все мои собеседники настаивают, чтобы я не называл их имен. Слишком многих уже подвергли аресту или даже навсегда

Молодежь у склада колтаиа в Гоме.

«убрали» после того, как они поговорили с иностранцами. Страх перед повстанцами велик.

Незнакомка рассказывает мне, что в копях работают, прежде всего, руандийские хуту. По сообщению ООН о нелегальном раз­граблении сырьевых ресурсов Конго, большинство пленных — из Руанды. Их обвиняют в истреблении целого народа тутси в 1994 го­ду, теперь в наказание они ведут добычу колтана, которая финан­сирует снабжение руандийской армии.

Кроме того, там трудятся гражданские из Конго, которых заманили посулами в места разработок этих руд, — говорит лидер одной женской группы. — Как рабы, под охраной вооруженных повстанцев, которые скупают у них руду по смехотворной цене. Если кто-то недоволен — его расстреливают.

Глава повстанцев Оносумба знает, что в его армии доходит и до превышения полномочий. Но это, по его словам, исключения, с ко­торыми борются:

К сожалению, многие приходящие к нам на службу в войско не имеют никаких понятий о нравственности, — сокрушается он. ~ Армия д ля них — это место, где молено делать что хочешь. Поэтому сегодня при наборе рекругов мы уговариваем родителей, чтобы те отдавали нам самых воспитанных сыновей. Это единственный путь, лишь так можно побороть нарушения человеческих прав (30).

При этом речь чаще всего не о морали, а скорее о чистоте ощу­щений: «Эта мешанина войн приводит к появлению очень большо­го числа изголодавшихся людей, которые сражаются ради пропита­ния и добычи снаряжения», — сообщает ООН. Благодаря этому в регионе царит «ужасающий масштаб насилия», включая «систе­матические изнасилования девочек школьного возраста». В этих бесчинствах участвуют руандийские воинские подразделения» (31).

«НАШИМ СОЛДАТАМ ТОЖЕ НАДО ЕСТЬ»

Если дело пойдет так, как рассказывает глава повстанцев, то тор­говля колтаном поможет улучшить ситуацию,

Экспортом колтана мы финансируем наш социальный план, — утверждает Оносумба, Прежде всего, налоговые поступ­ления с экспорта колтана должны гарантировать стабильную зар­плату наемным работникам,

Фирма «Somigl» — один из самых важных источников на­ших поступлений, — уточняет представитель повстанцев по свя­зям с общественностью, высокопоставленный господин в темных солнечных очках, с золотым «ролексом» и в костюме от Армани,— Монополия «Somigl» на колтан приносит нам миллион 300 тысяч долларов США в месяц; из них мы платим зарплату своим граждан­ским служащим, остаток уходит на социальные проекты. Но и на­шим солдатам надо что-то есть (32).

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: