Входите в храм как в дом Божий

Введение во Храм Пресвятой Богородицы

Сегодня праздник Введения во Храм Пресвятой Богородицы, это и праздник храма, того святого места, где особым образом пребывает Господь, как бы нисходя к людям. Он действительно нисходит к нам, потому что мы слабые, немощ­ные, грешные, противящиеся Ему. И когда Он приближается к нам — это дар, который мы называем даром Божиим, благодатью. Благодать эта пребывает там, где люди собираются на молитву.

Сегодня мы собрались на молитву и поэтому верим, что Господь придет к нам. Пусть каждый из вас это вложит себе в сердце и скажет:

Господи, я призываю Тебя вместе со своими братьями и сестрами, вместе с Церковью Христовой, я призываю Тебя, чтобы Ты пришел к нам.

Тогда это помещение, эта церковь становится домом Божиим! Не просто домом молитвы, где мы собрались, а домом Божиим, куда приходит Господь. А раз это дом Божий, то это уже дом особенный, дом святыни. И когда мы входим в него, мы должны оставить за порогом все, что нас удаляет от Бога. Вы все помните сказание о Матери Божией, когда она трехлетним младенцем поднялась по ступеням к храму Господню. Оставила родителей— малое дитя — и потянулась к Единому Небесному Отцу.

Сегодня мы также приходим к Отцу Небесному и говорим:

Господи, Ты наш первый и последний, Ты наш единственный, и мы к Тебе идем. Но как нам стыдно и страшно идти к Тебе, потому что мы приходим неготовые, приходим в гордости и самомнении, в унынии и раздражении, приходим полные глупых, суетных, пустых мыслей, мелкого тщеславия, мелкой мстительности, мелкой зависти. Приходим, нарушившие все Твои заповеди, все Твои призывы. И Ты, Господи, не повелеваешь, а зовешь нас, зовешь к естественной, святой и светлой жизни.

А мы предпочитаем жить в жизни темной: в злоречии, в обидах, клевете, праздности, полном невоздержании языка, болтливости и пустословии, в употреблении Его имени и вообще всего святого без благоговения.

Господи, прости нас, что каждый раз как бы наступали на Твою пронзенную руку, попирали ее своими грубыми ногами, топча злобой, нечистотой своего сердца, в котором живут враждебные Тебе хульные и блудные мысли.

Сейчас наступил Рождественский пост. Зачем нужен пост человеку? Ведь Бог дал пищу, чтобы мы поддерживали свои силы. Он так создал мир, что человек живет, питаясь от произведений земли, от плоти земли, от плоти растений и животных. Мы питаемся ими — без этого нам жить невозможно. Поэтому, конечно, пост не есть осуждение пищи. И пища скоромная не хуже, чем постная. Но пост есть короткое время воздержания — нам надо упражняться в воздержании, потому что мы чаще всего не властны над своим языком, сердцем, желаниями, мы ничем не можем управлять!

Мы похожи на ... лошадей — мы как-то забыли, как раньше ездили на лошадях. Раньше было такое выражение, что лошади «понесли»: вдруг испугается чего-то лошадь и бежит! Она может налететь и на стенку, и упасть в яму, погубить и себя, и седока. Вот так же ведет себя наша плоть: иногда «несет» ее, и мы не можем с ней справиться и остановиться. Плоть — это не просто тело, а это и наша душа, это наши страсти, чувства, гнев, ярость, самодовольство — все это в нас кипит. Причем, это легко можно проверить: когда человек мало общается с людьми, ему кажется, что он чуть не архангел; но только выйдет за порог своего дома, одно-другое слово, что-то не так ему сказали — сразу все в душе вскипает. Значит, мы еще очень далеки от света, мира и спокойствия.

Господи, прости нас за ложь и рассеянные молитвы, за неблагодарность к людям и к Тебе. Прости нас за праздность, леность, косность, нерадение в молитве, общей молитве в святом храме, за плохую подготовку к таинствам, к участию в Тайной Вечере, за всякого рода лукавство, недобросовестность в своем труде. Прости нас, Господи, за все. За все, что нас мучает, уродует, затемняет в нас образ и подобие Божие.

Господи, введи нас в Свой храм не просто ногами, телесно, как мы сейчас вошли, а духовно, чтобы войти и ощутить силу Божию, ощутить любовь Божию, ощутить радость Божия прикосновения! И вот тогда мы будем стремиться войти в Твой дом, как младенец Мария, будущая Матерь Господа. И как она потянулась к святому месту, так и мы устремимся к нему.

Святое место. Оно так близко, а мы все стоим к нему спиной, косные, ленивые и злые, обсасывая свои пустые мысли, малые чувства. Как говорится, меняем золото на пыль! А золото — это и есть любовь Божия. Радость благодати! — вот что нам надо получить здесь и теперь! Не ждать, пока мы совсем ослабеем или умрем. Надо, чтобы она коснулась нас, чтобы здесь мы почувствовали, что с нами Бог.

Вы знаете из сказания, что когда младенец Мария, будущая Матерь Божия, была введена во храм, то священник ввел ее за завесу храма — туда, куда не полагалось вводить никого. А почему не полагалось вводить? Потому что скрыт был Господь, и люди не могли взглянуть на то место, где пребывает Его благодать. Закрыта была завеса от глаз человеческих. И вот в церкви Христовой этой завесы уже нет, она отдернута, потому что Господне сердце открыто всем. Но вы спросите: а почему у нас на царских вратах опять появилась завеса, которая то открывается, то закрывается? Не вернулись ли мы опять в Ветхий Завет, в старину? Да, конечно, вернулись.

Эта завеса напоминает нам о грехах, о том, что мы живем не по Евангелию, что мы недостойны Господа, Который вновь закрылся от нас. Но не насовсем. Древняя завеса никогда не отдергивалась. А эта время от времени открывается, чтобы напомнить нам, что Господь все равно нас ждет. Но когда Господь умер, в ту минуту завеса Иерусалимского храма разодралась надвое — в знак того, что Бог открыл Себя людям. И кто из вас захочет этого горячо, от всего сердца, тому Он будет открыт. И уже никакая завеса не помешает вам. Он будет с вами, в вашем сердце. Главное, чтобы в сердце не было завесы, чтобы не было в ней перегородки.

Господи, прости нас, дай нам действительно сегодня почувствовать Тебя, прикоснуться к Тебе, вдохновиться Тобой! Уйти отсюда, как на крыльях, знать, что Ты с нами, что Ты нас благословляешь, Ты нас любишь, Ты нас исцеляешь, Ты нас спасаешь — Своей кровью, Своим сердцем, Своими страданиями.

Господи, помилуй нас.

4 декабря 1987

Обратим сердце к Богу,

И родится в нас Христос

Рождество Христово

Сегодня мы пришли, чтобы причаcтиться в день Рождества Христова. Конечно, Господь родился почти две тысячи лет назад. Но Он сделал так, что как бы рождается с нами здесь сегодня, Он приходит в этот мир, чтобы быть с нами, по­этому во время рождественской службы мы поем слова из пророка Исайи: «С нами Бог. Разумейте, народы, яко с нами Бог». Если Он с нами, значит, уже наша жизнь протекает по-другому, перед Его лицом! И подобно тому, как луч света, когда он падает в темную комнату, выхватывает все грязное, ненужное, лишнее — так сегодня свет Божий приходит в нашу судьбу, в нашу жизнь, в наше сердце — и все становится видно. И прежде всего видно наше самолюбие, эгоизм, черствость, неумение быть отзывчивыми, неумение быть подобными Богу, Который любит всех! Ведь «Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных»1. Учитесь этому. Учитесь доброжелательности ко всему миру, к людям.

------------------------------------------------

1 Мф 5:45

Если бы каждый человек нес в себе доброжелательность, то жизнь бы изменилась! Вы все это хорошо знаете. А у нас вместо этого постоянное озлобление. Мы недовольны всем, нам прежде всего бросается в глаза всякая отрицательная вещь! Мы полны брюзжания, притязаний. В собственной семье мы всегда стараемся командовать, главенствовать, настаивать на том, что «это мое право, мое желание». И поэтому мы несчастны. Мы несчастны, потому что нетерпеливы, невоздержанны, потому что мы не бережем любви, дружбы, не относимся правильно к своему труду, не относимся правильно к своим близким. Поэтому мы несчастны! Несчастны, потому что у нас нет любви. Не любящий никого человек — это несчастный человек, он подобен высохшему дереву.

Мы несчастны, а Господь нам предлагает счастье! Он говорит: «Блаженны нищие духом», то есть те люди, которые жаждут духовных даров. «Блаженны те, кто чист сердцем»; это счастье! — быть чистым сердцем. Наше сердце полно зависти, недоброжелательства, подозрительности, необузданных страстных чувств. Ведь у человека множество страстей, и страстей естественных, но он должен их держать под контролем, иначе все это вырвется, как огонь, как вода, превратится в наводнение, которое все сметает. Ведь не может человек жить без воды. Также и человек не может жить без переживаний, страстей, чувств. Но если вода выходит за свои границы, она превращается в вестницу гибели, и гибнут сотни, тысячи людей, разрушаются целые города. Так и наши страсти: стоит только выпустить их из-под контроля, как они начинают свое разрушительное дело.

Да, мы несчастны, потому что нам приходится врать, изворачиваться, говорить не то, что нам хочется! Мы несчастны, потому что у нас есть желание унизить другого человека. Мы постоянно страдаем оттого, что мы кажемся себе слишком ничтожными. Но может ли быть ничтожным человек, которого любит Бог! Никто не может быть ничтожным! Каждый из нас оберегаем, каждый из нас — дитя Божие. Как же мы можем быть несчастными? Мы об этом забыли! Забыли и потому несчастны!

Господи, прости нас, грешных!

Прости нас за то, что мы были неблагодарны Тебе, не ценили того, что у нас есть в жизни, не ценили своих близких, родных, мужей, жен, детей, друзей; мы не ценили небо, воздух, красоту мира, все те обстоятельства, которые да­вали нам раскрыться в жизни! Не ценили времени и поэтому были несчастны!

А Господь говорит: цените каждое мгновение! Потому и скрыто от нас то время, когда мы уйдем из этого мира, чтобы мы ценили каждое мгновение, жили этим мгновением! Вот это и называется «счастливая жизнь», это и есть полнота жизни. Тогда Бог будет не только где-то вдали, на Небе, — Он будет здесь, рядом с нами.

Рождество Христово. Оно нам показывает, что Бог может приблизиться к нам, что Он пришел к людям, родился в самой бедной, убогой обстановке для того, чтобы мы знали, что Он здесь с нами.

Господи, прости нас, грешных, что мы эту близость мало использовали для своей души.

У нас есть молитва; как мы молимся? Еле-еле! У нас есть таинства; как мы к ним готовимся? Очень плохо! У нас есть Священное Писание; как мы его читаем? Редко и невнимательно! Значит, Господь нам отдает Свое сердце, но оно как бы у нас валяется в небрежении!

Мы хотим быть блаженными и счастливыми, как Ты заповедал нам; но мы несчастны, потому что не умеем ценить того, что Ты нам даешь, не умеем беречь, не умеем благодарить, не умеем следовать за Тобой!

Господи, прости нас, грешных, за то, что к нам приходит уныние, тоска, душевное одиночество!

Отчего это? Оттого, что мы отдаляемся от Бога. Отчаяние — потому что мы отдаляемся от Бога. Скука, наконец, — потому что мы отдаляемся от Бога. Не может человек, который живет рядом с Богом, скучать, потому что все говорит ему о Господе. И если мы любим нашего Творца-Создателя, а через Него мы любим все, и мир, и людей, тогда все по-другому, и не может быть серости и скуки в нашей жизни. Это всегда ликование, всегда полнота — не ущербная жизнь, а полнота жизни. Ибо Господь сказал: «Я пришел для того, чтобы имели жизнь и имели с избытком»1. А где же наш избыток, когда мы еле-еле тянем бремя своей жизни.

------------------------------------------------

1 Ин 10:10

Значит, будем сегодня просить у Господа прощения, потому что Он дал нам много! Он дал нам все! Он дал нам жизнь, наконец. Потому что сколько-то десятков лет назад этот храм стоял, но вас почти никого не было на свете! Вдумайтесь в эту мысль: что не было вас на свете, что ваша личность появилась по воле Божией. И вы получили от Него дар не просто жизни, а человеческого существования. Он нам все дал, и мы мало Ему отплатили, отблагодарили. Вы ска­жете: как отблагодарить Ему? Жить в любви к Нему. Он говорит нам в Священном Писании: «Сыне, даждь Ми сердце твое»2. Только этого Он просит: дать Ему сердце. А раз отдали Богу сердце, значит, оно принадлежит уже и людям. Это и есть полнота жизни. И тогда мы живем по-настоящему. Сегодня праздник, сегодня Рождество Христово. Господь по милосердию Своему возвращает нам все через Свое прощение и благословение!

------------------------------------------------

2 Притч 23:26 (церк.-слав.)

Господи, прости нас, что мы были так небрежны, недостойны и так плохо умели пользоваться Твоими дарами.

Господи, прости нас, грешных.

7 января 1988

«Да не в суд или во осуждение будет мне

причащение Святых Твоих Тайн …»

Сегодня мы идем к Святой Чаше, идем в надежде, что Господь нас укрепит, очистит и простит. Но при этом мы должны помнить, что рядом с Ним вскрывается также все темное, все тяжкое в нас, потому что Он как пробный камень. Именно поэтому сегодня мы слышали слова праведного Симеона: «Се лежит Сей Младенец на падение и на восстание многих в Израиле»1. Он есть камень преткновения. Пробный камень! «Кто близ Меня,— говорится в одном из незаписанных изречений Господа,— тот находится вблизи огня; а кто далек от Меня, тот далек от Царства». Значит, нам приходится выбирать.

------------------------------------------------

1 Ср. Лк 2:34

Мы должны знать, что когда мы идем к Нему — в этом есть какой-то риск, потому что мы приближаемся к святыне. Ведь к святыне нельзя приближаться просто, как попало, а необходимо — с сокрушением, с внутренней собранностью, и тогда наше причастие будет «не в суд и не в осуждение». Вы все хорошо знаете эти слова, которые мы произносим каждый раз: «Да не в суд или во осуждение будет мне причащение Святых Твоих Тайн, Господи…» Спрашивается, как же может быть, что мы приобщаемся Богу — и вдруг это будет нам в осуждение? Именно потому, что, приближаясь к Богу, один может получить благословение, а другой – нет, так как «Он лежит на падение и на восстание многих», Он — камень преткновения. Им мы взвешиваемся, измеряемся и судимся. Это есть уже наш суд, суд всей нашей жизни, всех наших ценностей.

Конечно, мы знаем, что Господь любит каждого человека. Это нам открыто. Это нельзя как-то вычислить и понять, потому что жизнь, можно сказать, людей не любит и не балует, жизнь — суровая вещь. И поэтому можно было бы сказать, что и Бог так же к нам суров. Но на самом деле Он любит человека. И те трудности, и даже зло, которое происходит в мире, Он поворачивает к добру. В этом откровении, когда через трудности и зло все равно открывается нам Божия любовь, мы узнаем самые важные вещи о жизни и о себе...

Приближение к Богу — значит приближение к свету, а когда свет яркий, то видны все пятна, все дырки на одежде, все недостатки, изъяны нашего лица, окружающих предметов, пыль, грязь — все видно при свете. Чем ярче свет, тем недостатки становятся очевиднее.

Итак, нам надо понять, что мы приблизились к этому свету, и все перед Ним, все наше недостоинство, вся наша суетливость, никчемность, завистливость, озлобленность, уныние, смятение, всякого рода ложь, раздражение и недовольство, вся наша немощь. Мы приходим такие, какие мы есть... И знаем прекрасно, что сами от этого освободиться не в состоянии. Поэтому только мощная вера, которая нас как бы бросает к ногам Божиим, — только она может нас преобразить. Мы на это надеемся, этого просим, к этому стремимся.

Если Господь не воскрес, то тщетна наша вера1. Если Он не воскрес для нас, если Он не живет в нас, то все оказывается тщетным, пустым. Пустыми словами.

------------------------------------------------

1 Ср. 1 Кор 15:17

Поэтому сейчас пусть каждый из вас принесет Ему свое израненное, изъязвленное сердце, которое было долго закрыто от Него. И сегодня мы стараемся, чтобы оно было хотя бы немножко к Нему открыто.

Господи, прости наши прегрешения. Виноваты мы перед Тобой, виноваты перед людьми, перед собой. Но уповаем на то, что Ты Своей любовью все покроешь.

Господи, помилуй нас, грешных.

15 февраля 1988

Будем честны перед Богом

Первое воскресенье Великого Поста

Сегодня мы пришли принять Святых Тайн. Как мы приходим к Святой Чаше? Иной из нас приходит, как тот фарисей, который был исключительно доволен собой1. Но у него были основания, он вовсе в себе не сомневался: он действительно не был преступником, он действительно был человеком благочестивым и выполнял все, что мог. Но почему-то Господь не его благословил, не его принял, не его оправдал — то есть не его соединил с Собой, а мытаря, который был отверженным человеком, никаких достоинств в себе не находил, а просто стоял и говорил: «Боже, милостив буди ко мне, грешному».

------------------------------------------------

1 Ср. Лк 18:10–14

Фарисей как бы предъявлял Богу некий входной билет: я к Тебе иду, потому что у меня есть право. Я все выполнил. Все условия договора, который мы заключили, я выполнил: посты соблюдал, не крал, не прелюбодействовал, ниче­го плохого не делал, на церковь жертвовал! А теперь, волей или неволей, Ты обязан меня пустить к Себе. А мытарь вел себя совершенно иначе. Что он думал — мы не знаем. Мы только знаем, что он боялся даже пройти вперед, а стоял сзади, опустив глаза, и говорил: «Боже, милостив буди мне, грешному». Вот какая разница между этими двумя людьми.

Напрасно думают, что фарисей был просто лицемером, что он был просто негодяем, который воображал себя праведником. Нет, он был праведником, порядочным человеком. Но этот порядочный человек был закован в броню самодовольства, самодостаточности. Ему, в сущности говоря, и Бог был не нужен, потому что он был вполне доволен собой. Зачем ему Бог? У него было все: спокойная совесть, надежда на награду в будущем мире, правильные поступки в этой жизни. И все-таки Бог его не оправдал, то есть он не получил единения с Богом, потому что Сам Христос сказал, что Он пришел не к праведникам, а к грешникам. Странные слова. Почему же Он не пришел к праведникам? Потому что, чтобы соединиться в душе с Богом, необходимо понять свою нищету, понять, что мы ничего не имеем, что мы бессильны. И это правда. Если мы делаем добро, то чаще всего по принуждению или для удовольствия, или по жизненной необходимости. Если мы воздерживаемся от зла, то потому, что нам неудобно перед людьми, стыдно или, опять-таки, из гордости: вот я буду чистеньким! Или потому, что до этого зла рука дотянуться не может: вы все хорошо зна­ете, что мы не впали во многие грехи просто потому, что не было условий. А дай нам условия — все посыпались бы, как яблоки осенью.

Значит, первое, что осознает христианин и что не льстит человеку, очень справедливо, реалистично, верно выразил апостол Павел, сказав, что все под грехом1. А Иоанн Златоуст по-своему это осознал, сказав, что гордость сродни глупости. Ибо гордый человек, который раздувает мыльный пузырь своей добродетели, имеет мало шансов приблизиться к Богу. Как говорит нам слово Божие: «Бог гордым противится, а смиренным дает благодать»2.

------------------------------------------------

1 Ср. Рим 3:9

2 Ср. Иак 4:6

А что такое смирение? Может, это угодничество перед людьми, низкопоклонство? Нисколько. Смирение — это открытость наших глаз, ушей и сердца другим людям. Это умение услышать другого человека, увидеть его, сопереживать с ним, увидеть волю Божию.

Но у нас этого нет. Какую мы волю слышим и видим?— свою. Наша воля, как паровой каток, катится по всей жизни, все сминая. «Чтобы было по-моему», — говорит член семьи, мужчина или женщина, говорит сотрудник на работе или старушка, в которой уже еле-еле теплится жизнь. А кто не говорит, тот так чувствует, думает. И эта безумная, пожирающая страсть самоволия, утверждения себя,— ложного самоутверждения — превращает нашу жизнь в попытку пробить непробиваемую стену. И все силы уходят на это. Поскольку наша воля не всегда выполняется, то мы становимся раздражительными, озлобленными, ненавидящими весь мир.

Весь мир нам представляется враждебным, да и Бог тоже. Оказывается, мы просто соперники с Ним. Он нам не позволяет этого, Он нам не дает этого — мы, конечно, из скрытого, рабского страха Ему прямо не возражаем. Но, на самом деле, Он над нами как надзиратель, который все время смотрит на нас: и получается, что мы— Божии враги. Я никогда не забуду воспоминаний одного человека о том, как в детстве он утратил веру. У него была глубокая вера. Однажды он пролил на коврик какую-то жидкость, испортил его и страшно испугался, что родители его поругают. Но главное, он почувствовал, что на него в это время смотрит Бог. Бог представился ему огромным надзирателем, этаким полицейским, который его за это покарает. Он стал ругать Бога, и с этого момента — ему было лет восемь — он вдруг утратил чувство Его присутствия. Потом он стал известным писателем, философом-атеистом. Но он запомнил на всю жизнь, что Бог ушел из его жизни, когда он не захотел, чтобы Он в ней был.

Но это — крайний случай. Мы выступаем как враги Божии, когда противимся Ему. И заповеди простейшие кажутся нам чуть ли не уголовным кодексом, который нам запрещает совершать такие-то грехи, и за них мы будем наказаны в посмертном бытии. Некоторые, как вы знаете, из страха чтят уголовный кодекс. Так же можно и заповеди Божии из страха чтить: я чту Десять заповедей таким же образом, как я чту уголовный кодекс. Никакой духовной, религиозной цены по отношению к Богу это не имеет. Все происходит от нашего своекорыстия, для нашего удобства. Мы с Богом здесь играем в какие-то нечестные игры. А мытарь — он честен. Он приходит к Богу и говорит, что ничего у меня нет, Боже, милостив буди ко мне, грешному.

И я хотел бы, чтобы вы сегодня, подходя к Святой Чаше и подходя сейчас к кресту и Евангелию, прониклись этим чувством и поняли, что нам принести нечего, что отчитаться нам в каких-то добродетелях нечем, что и сделали — на копейку, и сделали — для тщеславия, сделали — для самоутверждения. Вы не подумайте, что будто и делать не надо, будто не надо бороться с собой, со своими грехами, не надо делать хороших дел, заповеданных нам Писанием. Надо. Но просто нужно помнить, что таким способом единство с Богом, жизнь с Богом не зарабатываются. Этим мы лишь выполняем отчасти Его волю. Главное, что должно произойти, — это перестать быть Его скрытым врагом. Перестать быть тем человеком, который под страхом возмездия худо-бедно выполняет условия договора, кляня в душе и договор, и его условия.

Важно понять, что Господь — это Тот, Кто нас любит, понять, что у нас нет другого пути, кроме как ответить Ему той же любовью. Тогда согрешить — это значит оскорбить, огорчить Его, нанести Ему боль — ибо мы распинаем Его своими грехами. Нам не захочется грешить вовсе не потому, что мы чтим уголовный кодекс, а потому что мы не можем нанести рану Тому, Кого любим. Если мы эту рану наносим, мы чувствуем величайшую свою вину. Нам горько от этого. Это совсем другое чувство, нежели чувство преступника, которого посадили на скамью подсудимых. Нет. Нам горько, как будто мы предали самого дорогого, самого родного и близкого человека. И чтобы мы не думали, что это все преу­величение, окинем взором свою жизнь. Мы увидим, что считаем себя верующими, но вера не движет нашими поступками. Она не рождает в нас силу молитвы, она не рождает в нас мира.

Христос говорит: «Мир оставляю вам, мир Мой даю вам»1. И мы, выходя из храма, должны нести в себе свет. Каждый — молодой и старый. Свет примирения, свет доброжелательства, свет приветливости, свет готовности поддержать человека. Вот тогда это будет исполнением заповеди: «Так да светит свет ваш пред людьми». А что же получается? Мы идем мрачные, задерганные, согбенные. Какими пришли сюда — такими же и уходим в мир. И люди думают: ничего они там не получили, ничем не стали лучше, светлей. Тем самым мы унижаем дело Божие, а оно как бы просит нашего содействия. Мы из свидетелей Христовых становимся хулителями Церкви. «Из-за вас, — говорит апостол, — имя Божие хулится среди язычников»2.

------------------------------------------------

1 Ин 14:27

2 Ср. Рим 2:24

Господи, прости нас грешных!

Как нам трудно молиться! Как у нас все вяло, какой у нас несосредоточенный ум. Писание мы читаем невнимательно, бежим по строчкам. В неделю раз пойти в церковь— для нас подвиг: чуть не забраться на Эверест. И когда приходим, наши мысли опять блуждают неизвестно где. Многое нас смущает в церкви: и люди толкаются, и живопись не та, еще что-то не так. Конечно, хорошо, когда в церкви люди приветливы и не толкаются. Конечно, хорошо, когда эстетика в храме, когда живопись в храме на высоте. Но ведь не в этом суть! Люди молились и в поле, и среди камней, и среди развалин, и в тюрьме, и в лагере — всюду. Значит, дело в том, что у нас на сердце.

Господи, прости нас, что и к исповеди готовились плохо.

Я уже говорил сегодня, что исповедоваться надо учиться. Прежде всего должна быть честность перед собой. Человек рассказывает о болезнях своих, о состояниях своих или начинает говорить о грехах своей жены, мужа, соседа, сослуживца. И это заполняет все. Или говорит о каких-то снах, или — крутит вокруг, вместо того чтобы четко сказать: что вот, я был на работе и там стащил то-то. Вместо этого идут десятки слов. Они ползают вокруг, как какие-то червяки. И пока дойдем до сути дела — проходит уже пять минут. Потому что не хочется сказать о себе, что я стащил, своровал. Вот так у нас и происходит. Учитывая то, что время наше всегда здесь ограниченно, — это тем более неправильно. Это свидетельствует о несобранности души, когда человек не в состоянии ясно сказать о своем грехе. Очень важно вам сегодня, в начале Поста, подумать об этом, когда у нас впереди еще будут многие исповеди.

Я говорю об этом сейчас всем, потому что если я буду говорить каждому, то, конечно, у нас не хватит времени. Тогда Пост должен длиться не семь недель, а семьдесят. И этого времени не хватит. Значит, мы должны накануне причастия просмотреть те вопросы, которые имеются в наших молитвенниках, и проверить себя честно и четко. Мы должны сжато, ясно и лаконично все это сформулировать для себя лично, не боясь называть вещи своими именами. Когда женщина говорит: «Мне пришлось прервать беременность» — это звучит как-то вроде зуб вырвать— непонятно. Но когда она говорит: «Я должна была убить ребенка» — это совсем другое, это — правда. «Прерывание беременности» — это словесное прикрытие убийства. Наша совесть как бы присыпается какими-то порошками. На самом деле надо говорить то, что есть. Даже если это и больно.

Давайте еще раз взглянем на себя. Дома — с молитвою плохо, с терпением плохо, мы грубы с родными, бывает, говорим с ними по-хамски, повышаем голос — идет какая-то недостойная война. Недостойная не только христианина, просто культурного человека. Мы ведем себя недостойно иногда в присутствии маленьких детей, которые это запоминают на всю жизнь. Образ матери или отца, вышедших из себя, производит впечатление на детскую душу. Мама, которая была для них почти божественным существом, вдруг превращается в некую фурию. И этот страшно исказившийся образ, потрясший воображение ребенка, глубоко западает в его душу. Хотя потом он забывается, но в глубине души, в подсознании он живет. Живет долго. Живет всегда.

Кроме того, в домашней жизни часто встречается эгоизм, когда один начинает возлагать все бремя трудов на других. Либо дети все взваливают на родителей, ничем им не помогая, — я имею в виду взрослых детей, либо муж считает, что дома все должна делать жена. А порой жена думает, что можно все повесить на мужа. Короче, вместо руки, протянутой друг другу, вместо совместной жизни в любви получается такая частная эксплуатация друг друга.

В этих и в других грехах мы должны каяться сегодня, и что важно, мы должны быть честными перед собой и перед Богом. Тогда Господь одарит нас светом Своей любви и очистит наши сердца от всякой скверны.

Господи, прости нас, грешных.

28 февраля 1988

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: