Сделай Сам Свою Работу на 5

ИЗ АРХИВА П. Б. АКСЕЛЬРОДА 7 глава





Ящик с кефиром[249] я сегодня вечером получил и тотчас же отослал обратно. Я послал «Porto». Ради бога, Павел, не стесняйте себя деньгами. Я просил Вас, хотя был уверен, что не удастся Вам, одолжить, где-нибудь на две недели 100 фр., через две недели Дрезденский [Слободской] обещал прислать несколько денег, и я был бы в состоянии тогда возвратить их Вам, но чтобы Вы из своих денег прислали, в то время, когда Вы кругом в долгах, я считаю даже грешным думать[250]. - Умоляю Вас, Павел, не думайте пока о присылке из Ваших денег. Я себе представляю, как Вы теперь, благодаря Вашим хлопотам, выглядываете, вероятно, и на себя - непохожего не похожи. Кроме всего прочего, то в интересах группы я умоляю Вас думать побольше о себе. Я как-нибудь обойдусь, надеюсь, что Александра Ивановна] пришлет. Письмо я давно уже написал, но да сих пор все еще не отослал. Думая, что мне лично она гораздо скорее сделает эту услугу, чем группе, я и пишу в письме, что деньги эти нужны мне просто до зарезу, что она мне этим сделает неоценимую услугу, и до сих пор как-то не мог решиться отправить это письмо, как-то неловко все-таки для себя просить; теперь, плюнувши три раза, я решил отправить это письмо, увеличивши несколько сумму.



Валентина[251] давно уже уехала в Лондон по известному Вам делу. Письма ее содержали в себе нехорошие сведения: оказалось, что нужно ей свидетельство о смерти мужа, подобного же свидетельства она не надеется достать никогда. Последние дни я не видел Коневой и не знаю, что Валентина пишет. Конева с Олей[252] живут здесь в Женеве; Конева собирается уехать в Берн; Олю она оставляет здесь на пансионе у одной француженки.

Теперь перейду к полувеселым вещам: У нас давно уже ведется здесь конспирация, не писал я Вам о ней, потому что не верил в осуществление ее. Я и теперь еще весьма скептически отношусь к ней, но все таки решил написать Вам.

Здесь давно уже проживает один господин, который бежал из России за недобросовестное отношение к своим обязанностям по службе, а быть может,

 

- 100 -

там у него было и маленькое злоупотребление. У этого г-на было в России имение, которое хотели конфисковать, но ему удалось через своих знакомых продать его и теперь, по словам его знакомых, у него есть капитал в 22 тыс. рублей. Далевич[253], Вы, конечно, помните его, давно уже возится с ним и, раньше, чем тот получил еще деньги он обещал Далевичу 10 000 фр. в пользу революции, впрочем, специально на цареубийство. Когда же он получил деньги, то, само собою разумеется, сделался скупее, но Жорж [Плеханов] тогда познакомился с ним и попросил одолжить нам на два года 2000 фр.; тот обещал. Деньги его лежат в билетах восточного займа, которых здесь в Женеве не меняют. С тех пор, как этот г-н получил свои деньги, то он каждый день проживает фр. 50 или больше; большой, конечно, шалопай, но возможно, что он эту сумму одолжит. Он уже старик, лет за 50. Если мы деньги эти получим, а это может случиться каждый день, то мы думаем выписать Вас сюда, поговорить о всякой всячине, а потом я махну в Россию. Дай бог, чтобы это поскорее осуществилось, я бы охотно уехал из Женевы, надоела же она мне! Представьте себе, 4 месяц быть в положении гостя! Разве может быть что-нибудь хуже этого положения?



Обращаю, Павел, Ваше внимание на то, что денежную конспирацию следует держать в величайшей тайне; впрочем, Вы сами это понимаете, ведь личность более или менее все-таки темная.

Будьте здоровы, дорогой Павел, желаю Вам всего хорошего. Мой сердечный привет Наде [Н. И. Аксельрод].

Пожалуйста, Павел, если Вы еще не выслали, то вышлите немедленно Жоржу брошюру «Enthüllungen über den Kommunistenprozess» [«Разоблачения о процессе коммунистов» К. Маркса].

Из-за одной выписки не можем печатать двух листов[254].

Крепко жму Вашу руку

 

- 101,102 -

5. С. Гринфест - П. Б. Аксельроду



Женева, 30 ноября 1884 г.

Дорогой Павел!

Я пока не могу Вам дать определенный ответ на счет поездки своей в Кларан[255]. Впрочем, я сам за себя мог бы дать Вам подобный ответ, который заключался бы, конечно, в «да», - но один я этого не могу решить и предоставлю решить товарищам. Хотя подобные правила у нас до сих пор не соблюдались, и весьма трудно было бы решить: составляем ли мы одну группу с одним общим делом, более или менее одинаково для всех дорогим, или мы не более не менее, как отдельные индивидуумы, из которых каждый про себя великую думушку думает, но я все-таки всегда считал и буду считать себя связанным с известной группой людей, и покуда моя особа нужна будет этим людям, вернее, этой группе, я предоставлю этой группе право распоряжаться моею особою. Завтра или послезавтра устрою заседание группы по этому поводу.

Давно уже, до получения Вашего письма, я сказал Вере [В. Засулич], что по окончании брошюры Жоржа [Г. Плеханова] я уеду к Вам, чтобы помочь Вам в кефирном деле; она тогда ответила мне на это, что в случае моего отъезда она предложит объявить группу не существующей, прибавляя к этому: «Что же вы все нас бросаете, кто же тогда останется в группе, я с Жоржем?» Я ответил ей тогда, что перемена местожительства не есть бросание группы, и что, принимая участие в кефирном деле, я имею в виду интересы группы; с одной стороны, финансовое положение ее, если кефирное дело пойдет хорошо, с другой стороны, освобождая Вас для группы, считает же она нужным, - и я вполне разделяю ее мнение, - освободив одного редактора[256] от всяких забот о своем пропитании, чтобы дать ему возможность учиться и писать для группы; я рассуждаю так по отношению к другому редактору. Тогда наш разговор на этом и кончился, так как я без особенной надобности и начал его. Сегодня я ей сказал, что Вы желаете устроить кефирное заведение в Кларане, если я туда поеду, что у Вас на это есть деньги и только на это; откуда Вы их взяли я, конечно, не сказал и сказал, что желаю, чтобы все сообща решили: выгоднее ли для группы, чтобы я остался при типографии и вся группа в таком же безнадежном положении, как до сих пор, или разрешить мне уехать в Кларан, ввиду того, что тогда хоть кое-какие надежды будут и, наконец, надо же что-нибудь предпринять, нельзя же вечно ничего не делать и ждать, м о ж е т, кто пришлет несколько фр., может, всякими правдами и неправдами удастся содрать с того или другого несколько франков. Ввиду всего этого, может быть, группа найдет более выгодным для себя отправить меня в Кларан, несмотря на то, что мое отсутствие может причинить временные затруднения для группы. На днях это решится, и я думаю, что получу отпуск. Я думаю, что и Вам не бесполезно будет ознакомиться с практической стороной вопроса. Содержать наборщика мы теперь не можем; самый лучший из них, как человек, Рольник, желает иметь определенное жалованье, минимум которого определяется 80 франками. Я работаю теперь в

 

- 103 -

типографии, и хотя я наборщик плохой, так как мало работал, но так как я сам заинтересован в том, чтобы что-нибудь вышло и чем скорее, то это сводится к тому, что я работаю больше времени, т. е. вместо 8 часов, которые работал Рольник, я работаю 11-12 и успеваю столько же. Своего человека, которого можно было бы поставить в типографии без определенных условий, у нас нет. Есть тут один человек, умеющий набирать, который вертится около нашей группы, но он очень бестолковый и ленивый парень, так что если он останется один при типографии, то бессомненно, что он будет манкировать работою. Как видите, что в сущности мне не на кого оставить типографию. С другой стороны, как бы я ни относился к делам группы, [но] по природе своей требую каждый день корма и так или иначе проживаю в месяц франков 50 минимум (один обед стоит мне в месяц фр. 28-30, обедаю я в Kafé, начал было обедать у Жоржа, но скоро перестал; работая же целый день, необходимо обедать). Если я уеду, по кефирному делу, то группа освобождается от этого расхода, т. е., иными словами, имеются 50 фр. для наборщика. Если наборщику платить 80 фр. в месяц, и если я при этом занят буду при кефире, скажем, 4 месяца, и кефир все это время не даст никаких доходов для группы, то группа рискует 120 фр. за все это время. Я думаю, что из-за 120 фр. не пробовать это дело, раз есть какие-нибудь шансы на успех, будет очень безрассудно; но в случае же неудачи я всегда могу вернуться в Женеву, занять свое старое место, и все пойдет по старому, хотя далеко не по маслу. Это есть все данные с точки зрения интересов типографии за и против моей поездки в Кларан. Мое мнение за, как Вы думаете? Но вот на что я хотел еще обратить Ваше внимание: обдумали ли Вы хорошенько это предприятие с точки зрения своих собственных интересов? Не запутаетесь ли окончательно в случае неудачи в Кларане? Подумали ли Вы о предстоящем для Вас в январе «судном дне», ведь у Вас 1500 фр. долгу в Цюрихе, какие у Вас виды для уплаты? Ведь кларанское предприятие, надо полагать, первые 2-3 месяца доходов еще не даст; наконец, что сделается у Вас в Цюрихе, если Надя [Н.И. Аксельрод] уедет; все это обдумайте хорошенько, прежде чем приступить к кларанскому делу. Обстоятельства эти Вы, конечно, лучше всего сами можете решить, надеть же себе петлю на шею ради группы для Вас тоже не резонно. Наконец, гожусь ли я для Нади в Кларане, не зная по-французски. Все это обдумайте и решите, я же надеюсь выхлопотать себе отпуск.

Евгению [Л. Дейчу] пишите Вы, это мы давно уже решили, т. е., чтобы Вы сами писали ему на этот раз. Я думал, что Вера напишет Вам об этом, но она, должно быть, с своей стороны, думала, что я напишу Вам о этом. Итак, пишите ему теперь немедленно. Намекните ему как-нибудь, что предыдущие письма были от Веры, она об этом просит...[257].

Ну, будьте здоровы, дорогой Павел, мой душевный привет Наде и всем Вашим. Крепко обнимаю Вас всех.

Ваш Саул.

PS. №№ С.-Д. давно уже отосланы Бернштейну. «Deutsch-Französische Jahrbücher»[258] уже у меня, завтра вышлю.

 

- 104 -

 

6. С. Гринфест - П. Б. Аксельроду

Женева, [декабрь 1884 г.]

Дорогой Павел!

Вы получите одновременно, вероятно, с этим письмом письмо, писанное мною сегодня днем. В том письме я писал Вам только о приехавшем к Вам Волянском[259]. Теперь буду писать о наших делах в общем. Теперь у нас работает снова Рольник. Мы его опять взяли ввиду предстоящей мне поездки в Россию, когда получим известные уже Вам 1000 фр.

Брошюра Жоржа [Г. Плеханова][260] будет готова недели через 2. Вчера мы отпечатали один лист, 8, не пославши Вам корректуры; это случилось потому, что нам нужны были шрифты, и, пославши Вам корректуру, пришлось бы нам несколько дней не работать в типографии. До последней корректуры не имело смысла послать Вам его, так как при последней корректуре Жорж его совершенно переделал. Мы бы все-таки не позволили бы себе такой вольности, если бы могли ожидать какие-нибудь замечания с Вашей стороны по поводу этого листа, но весь этот лист состоит почти исключительно из цифр и цитат. Завтра я вышлю Вам отпечатанный лист и корректуру следующего листа, 9-го. Кроме 9-го набрано еще 2 листа, предстоит набрать еще один, 12-й или, пожалуй, 2, т.. е. 12-й и 13-й. Во всяком случае, через 2 недели брошюра, или, вернее, книга будет готова. К тому времени было бы хорошо получить Вашу рукопись[261]. Скоро, вероятно, приедет к Вам Дрезденский [Слободской]. Приехать мне к Вам не удастся, во-первых, будет работа в типографии, во-вторых, денег на дорогу не будет.

Почему Вы так долго не пишете? Что у [Вас] слышно? Как дела Ваши с кредиторами, какие у Вас шансы для уплаты этих долгов к новому году?

Пишите о своих делах. Поклон Наде [Н. И. Аксельрод]. Обнимаю Вас.

Ваш Саул.

С Волянским Вы, конечно, устроите все, как следует. Листки для Аронсона[262] вышлю завтра или послезавтра, хотя не думаю, чтобы что-нибудь из этого вышло, ведь он сумасброд.

 

- 105 -

 

7. С. Гринфест - П. Б. Аксельроду

Женева, 4 февраля 1885 г.

Милый Павел!

Сегодня мы уже совсем кончили брошюру (?) Жоржа [Г. Плеханова], завтра приступим к набору Вашей, поэтому, я не послал Вам никаких кусков Вашей рукописи. Набор оставленной Вами мне рукописи продолжится не больше недели, Вы уж лучше сделайте больше поправок в корректуре, во-первых, для Вас удобнее будет, и для меня в распределении работ также выгоднее будет. Не беда, если при корректуре придется нам потратить лишних несколько дней, - другой работы для типографии пока еще не предвидится, и я думаю, что, по окончании Вашей брошюры, придется нам несколько времени попраздновать. Вы, вероятно, ругали меня за то, что опоздал несколько присылкой «Die Lage»[263] но я в этом не виноват, в субботу вечером я получил Ваше письмо, а в воскресенье утром я выслал Вам книгу, но, по какому-то недоразумению, я в понедельник получил ее обратно по адресу Ехр. [отправителя].

100 франков Вера [В. Засулич] выслала Вам, остальные просьбы Ваши я передал Жоржу. На днях Городищ сказал мне, что посылает Вам для немцев[264] 150 фр. Получили ли Вы их? Сегодня вечером получился в типографии ящик с двумя бутылками кефира. Меня тогда не было в типографии, а была там Вера; она же, не заметивши, на адресе, что надо это передать Городищу, вскрыла ящик и выпила одну бутылку кефира, когда я скоро после этого пришел в типографию и заметил это недоразумение, то уже не мог помочь горю. Оставшуюся бутылку я хотел отдать Городищу, для чего я и отправился к нему тотчас же, но не застал его дома. Сегодня у них студенческое собрание, и он поздно вернется домой. Постараюсь завтра до обеда передать ему эту бутылку.

Отчета о пожертвованиях при книжке Жоржа не будет, мы его отложили до Вашей брошюры[265].

Вы пишете, что за январь у Вас будет от кефира 100 - 25 фр. У нас здесь возникли по этому поводу разногласия. Я понял это так, что за январь месяц у Вас останется чистого дохода от 100 до 125 фр., Вера же понимает 100 или 25; кто из нас вернее понял Вас?

В субботу у нас будет первое собрание нашего клуба. Жорж обязался читать два раза в месяц лекции по политической экономии, остальные два раза (будем собираться каждую неделю) будут происходить всякие другие умные раз-

 

- 106 -

говоры[266]. В субботу или в воскресенье вышлю брошюру Жоржа, для продажи пошлю Александре] Ив[ановне]. Постарайтесь побольше продать и на наличные. Цена ей будет 5 фр., можно ее продать и за 4 и 3,5, но дешевле нельзя, она самим столько стоит.

Желаю Вам всего хорошего. Сердечный поклон Наде. Обнимаю Вас крепко.

Ваш Саул.

 

8. С. Гринфест - П. Б. Аксельроду

Женева, 9 февраля 1885 г.

Дорогой Павел!

Одну бутылку кефира я передал Городищу в тот же день поздно ночью, но до сих пор он еще не передал ее своему французу.

Вы просите меня прислать [Вам] обратно 2 ящика с 4 бутылками, между тем, как Вы прислали только один с двумя, из которых одна бутылка, вероятно, останется у француза, так что я не знаю, что мне делать: попросить ли Городища забрать у француза бутылку обратно и выслать Вам эти 2 бутылки с ящиком или послать одну; заметьте, что, пославши одну, мне не в чем будет потом послать другую, если француз отдаст назад. Итак, решите Вы этот вопрос.

 

- 107 -

Сегодня я выслал Вам один экземпляр брошюры Жоржа [Г. Плеханова]. Желание Ваше, чтобы напечатали, что отчет будет при следующей книжке, не могли исполнить, так как брошюра была уже готова, когда получилось Ваше последнее письмо.

Александре Ивановне я послал 8 экз. для продажи и один ей самой, больше я не мог ей послать, потому что остальные еще у переплетчика. Постарайтесь продать побольше и подороже. По-моему, лучше продать 10 экз. по 5 фр., нежели 20 по 3. Для неимущих можно с 5 фр. уступать 1 или 1% фр., но не больше. Даже здесь у нас продали мы уже 4 экз., чего никогда не бывало. В Берн я послал б экз., когда готовы будут, пошлю еще. Кроме того, послал я один экз. Коневой и один Ивановой.

Статьи Жоржа о Родбертусе напечатаны в «От[ечественных] Зап[исках]» за май и июнь 1882 г. и сентябрь и октябрь 83[267]. Затем, выписки, которые Вам нужны, он не нашел. Он советует Вам поискать следующую книгу: Molinari «Evolution économique du 19 siècle». [Молинари, «Экономическая эволюция 19-го века»]. Он брал эту книгу в Société de lecture [библиотеке], пользуясь билетом одного знакомого, теперь он не имеет право получения там книг.

Сегодня мы получили на адрес типографии письмо от одного петербургского кружка, который желает войти с нами в сношение. Письмо это адресовано к Рольнику, и пишущие просят его узнать у Группы Осв[обождение] Тр[уда], получила ли она предыдущее их письмо с их программой, которое они некоторое время тому назад послали в группу через редакцию «Вестника Нар[одной] Воли», так как последняя обещалась доставить это группе; если редакция «Вест[ника]» не дала этого нам, то они просят нас вытребовать это от редакции, если же не поможет, то они просят прислать адрес; тогда они пришлют в другой раз. Об их благонадежности, пишут они, можно узнать в редакции «Вестника». Они пишут, что сношения с нашей группой для них необходимы. В сегодняшнем письме они пишут адрес для переписки и шифр. Подписываются они «петербургские социал-демократы»[268].

Это письмо послано ими через человека, который ехал заграницу, с тем, чтобы человек этот бросил письмо в почтовый ящик где-нибудь заграницей. Мы получили это письмо из Парижа. Сегодня Вера [Засулич] написала Лаврову и требовала письмо и программу.

Вы, конечно, не меньше нашего будете радоваться этому; наконец, русские стали нас искать.

Что с Смирновым[269], может быть, он уже у Вас в Цюрихе. Завтра я Вам вышлю корректуру почти половины Вашей рукописи; если за Вами остановки не будет, то Ваша брошюра может быть скоро готова. Постарайтесь прислать конец к пятнице, и покуда мы будем его набирать, то Вы будете править корректуру 3-й главы, так что время у нас не пропадет даром.

Очень рад за успехи кефира. Пишите, как теперь Ваше здоровье, выздоровели ли глаза? Привет мой Наде [Н. И. Аксельрод].

Ваш Саул.

 

- 108, 109 -

 

VIII

 

ПИСЬМА Ю. Г. РАППОПОРТА

 

В литературе совершенно отсутствуют биографические сведения о Ю. Г. Раппопорте, - сохранившиеся письма которого к П. Б. Аксельроду мы печатаем ниже: равным образом нет почти никаких данных и о том предприятии, - издании в 1889 году одного номера журнала «Социалист», - с которым Ю. Раппопорт тесно связал свое имя... Об этом нельзя не пожалеть: и «Социалист», и его редактор имеют право на большее к себе внимание…

Участник какого-то южно-русского (едва ли не одесского) народовольческого кружка периода последних попыток оживить деятельность «Народной Воли» (1887-88 г. г.), Ю. Раппопорт в 1888-89 г.г. жил заграницей, где, несмотря на свою молодость (ему было всего около 20-21 года), играл роль одного из руководителей формировавшейся тогда в Швейцарии из молодых эмигрантов и студентов группы молодых народовольцев (Прекер-Гнатовский, Дембо, Н. Рудевич, Н. Слепцова-Винярская и др.) и был редактором органа этой группы, - упомянутого выше единственного номера журнала «Социалист». Группа эта была по тем временам очень деятельной организацией: она наладила издание ряда брошюр заграницей («Процесс 21-го», Каутский: «Экономическое учение К. Маркса», Маркс: «К критике Гегелевской философии права»), поддерживала живые связи с народовольческими кружками в России, посылала туда своих представителей (одной из них была, по-видимому, так трагически погибшая потом в Шлиссельбурге, Софья Гинсбург), мечтала о возрождении террористической борьбы, готовила для этой цели так неудачно взорвавшиеся в марте 1889 года под Цюрихом бомбы (убит Дембо-Бринштейн, ранен - Дембский), принимала какие-то, нам еще неизвестные, шаги для перехода в этой области от слов к делу (о чем свидетельствует найденный у С. Гинсбург черновик прокламации на случай убийства Александра III). И при всем этом, наряду с крайним увлечением террором, в области идеологии группа делала ряд уступок только начинавшему тогда крепнуть русскому марксизму: статьи «Социалиста», - особенно программная передовая (о помещенных в этом номере чисто с.-д. статьях Плеханова и Аксельрода мы не говорим), - достаточно убедительно говорят за это, несмотря на некоторые противоположные показания, напр., сильное раздражение против группы «Освобождение Труда», звучащее в письмах С. Гинсбург к П. Л. Лаврову (см. «Голос Минувшего», № 7-8 за 1917 год).

Эта передовая статья целиком по Плеханову («Наши разногласия») анализирует «коренные изменения в устоях русской жизни» и доказывает необходимость в России «создания социалистической рабочей партии со строго определенною программой», - причем элементом, на который эта партия должна рассчитывать, по мнению редакции, является городской пролетариат. Нужно впрочем отметить, что этот процесс, так сказать, диффузии марксистских идей в народовольческий, террористический лагерь в то время далеко не был исключительным явлением, - напомним, что незадолго перед этим погибшая группа 1 марта 1887 г. (А. И. Ульянов, И Д. Лукашевич и др.), как видно из опубликованного А. Поляковым (в «Голосе Минувшего» за 1918 г., № 10-12) наброска ее программы, теоретически была также под сильным влиянием идей группы «Освобождение Труда», и вообще основная линия водораздела между народовольцами и с.-д. проходила в то время, по-видимому, не по линии «марксизм-народничество», а по линии: непосредственная политическая борьба, что тогда было синонимом террора, или пропаганда, подготовка «кадров будущей рабочей партии».

 

- 110 -

Группа «Социалист» просуществовала недолго. 1889 год был для нее роковым. Взрыв бомбы в Цюрихе вызвал полосу обысков и арестов заграницей и, - не говоря уже о том, что расстроил налаживавшийся в Цюрихе центр группы и вырвал из рядов последнего одного из деятельнейших ее организаторов (Дембо), - благодаря попавшим при обысках в руки полиции швейцарской, а затем и русской, документам, повлек за собою большие аресты в России; почти одновременно случайная неосторожность С. Гинсбург, забывшей в магазине ридикюль с черновиком заготовленной на случай убийства Александра III прокламации, навела полицию на след и с другой стороны. Эти неудачи, разбив организацию группы, были причиной и смерти ее органа: № 2 его не увидел света. Впрочем, есть основание предполагать, что причиною этого было, отчасти, и недовольство некоторых членов самой группы слишком определенно марксистским тоном статей № 1-го.

Ю. Раппопорт, по-видимому, не хотел мириться с разгромом организации. В следующем, 1890 году, он попытался отправиться нелегально в Россию, но, прослеженный из заграницы шпионами (Есть указания, что Раппопорт был выдан знаменитым впоследствии Гартингом-Ландэйзеном; ехавший вместе с Раппопортом и Россию В. Л. Бурцев вовремя заметил слежку, задержался в Яссах и в Россию потом не поехал) был 12 апреля арестован на русско-румынской границе; после продолжительного предварительного заключения, он получил в административном порядке 5 лет «Крестов», ужасный режим которых этого периода описан М. Александровым-Ольминским, Ю. О. Мартовым и др. Этот режим сломил много организмов, - сломил он и Ю. Раппопорта: в «Крестах» он психически заболел, и притом безнадежно. Освобожденный, он уже не смог оправиться и дальнейшая его судьба точно не известна: передают, что он жив до сих пор, доканчивая свои дни где-то в одной из психиатрических больниц в России.

Все сохранившиеся письма Ю. Раппопорта к Аксельроду относятся к марту-маю 1889 г. и касаются работы П. Б. Аксельрода в «Социалисте». Переговоры о привлечении членов группы «Освобождение Труда» к сотрудничеству в «Социалисте», как видно из писем Г. В. Плеханова к Аксельроду, были начаты Ю. Раппопортом в Женеве с Плехановым, - именно о них говорится в первом письме Ю. Раппопорта к П. Б. Аксельроду. Плеханов, как видно из его письма, содержащего рассказ о начале этих переговоров, был очень приятно поражен близостью программы «Социалиста» к идеям группы «Освобождение Труда», и настаивал перед Аксельродом о необходимости принять участие в органе: «если бы, - писал он, - «молодые народовольцы», которые теперь будут называть себя социалистами-революционерами, только напечатали ту программу, которую мне показывал Раппопорт, то и это уже было бы огромным шагом вперед в смысле идейного развития нашего движения».

Эти же письма Г. В. Плеханова к П. Б. Аксельроду бросают некоторый свет и на последний период отношений группы «Освобождение Труда» с Ю. Раппопортом; последний летом 1889 г. был в Париже во время международного социалистического конгресса и, по-видимому, подпав под влияние «старых народовольцев» (Лаврова, Ошаниной-Полонской и др.), или под давлением более народовольчески настроенных членов своей группы, - уклонился от предложения группы «сговориться» и «сойтись ближе». Это вызвало сильное раздражение членов группы; Плеханов писал Аксельроду: Ю. Раппопорт «поступил с нами так маккиавелистически, что я решительно не хочу сотрудничать у них».

 

1. Ю. Г. Раппопорт - П. Б. Аксельроду

26 марта 89 г., Женева.

Адрес - Genéve, Chemin neuf, 12,

Mme Simond, pour Y Rappoport.

Уважаемый Павел Борисович!

Еще когда я был (на прошлой неделе) в Цюрихе, я имел в виду обратиться к Вам кое с какими предложениями. Но неожиданная для меня смерть Б.[270] и другие причины заставили меня немедленно ехать в Женеву для упорядочения

 

- 111 -

тех дел, кот[орые] были расстроены этим казусом. Т[аким] о[бразом] я и не успел поговорить с Вами.

Дело в том, что одна практическая группа соц.-рев., в которую входят, как лица, действующие теперь в России, так и некоторые из заграничных революционеров (последние в самом непродолжительном времени также будут работать в России), взяла на себя инициативу создания социалистического органа. Группа эта, в лице своих членов входя в различные рев[олюционные] русские кружки, пользуется самыми широкими связями со всем, что есть в настоящее время живого (в рев[олюционном] смысле этого слова) в России. Являясь в нек[отором] роде средоточием всех групп (особенно центральных) - группа эта выражает собою мнения всех их. Орган пока будет только официозным, через нек[оторое] время он сделается официальным органом действующей в России соц.-рев. партии. В мат[ериальном] отношении, в отношении доставки и распространения, также и в лит[ературном] отношении - орган вполне будет обеспечен. Мне, как представителю и уполномоченному этой группы, поручено обратиться с предложением к литераторам-эмигрантам. Я имел уже возможность обратиться к Г. В. [Плеханову], который вполне согласился принимать участие в издании своими литературными произведениями. Для № 1, кот[орый] предположен к выходу не позже 20-25 апр[еля], он обещал уже статью. Программа органа такова, что товарищ Ваш заявил мне, что на ней мы всегда можем сойтись[271]. Вообще же г-н Плех[анов] обещал всячески поддерживать это предприятие. Подробнее обо всем этом мы поговорим при личном свидании. Я обращаюсь к Вам, уважаемый П[авел] Бор[исович], с таким же предложением - участвовать в издании своими произведениями. И так как я уверен, что мы с Вами сойдемся, что с программою Вы наверное согласитесь, то я бы предложил Вам приготовить статью для первого же №. Между прочим, в органе предполагается особая рубрика «Хроника рабочего движения в 3. Европе и в Америке». Это, кажется, Ваш любимый предмет. Так вот - не соблаговолите ли взять на себя этот отдел и ведение его начать с № 1. Конечно, если Вы почему-либо найдете для себя более удобным высказаться по другому вопросу в № 1, то редакция с большим удовольствием примет Вашу статью. Желательно было бы только, чтобы Вы взялись за работу еще до нашего свидания, так как нужно спешить с набором. (Место для статьи может быть уделено - 3, максимум 4 страницы такого формата, как «Своб[одная] Россия»[272].

Все, о чем здесь пишу, должно остаться между нами, по крайней мере, до наших окончат[ельных] переговоров. О том же, что дело ведется через меня, вообще должно быть в самой строгой конспирации. Причины, конечно, понятны, и Вы сами наверное согласитесь с этим.

Уваж[ающий] Вас

Ю. Раппопорт.

Орган носит имя: «Социалист», соц.-рев. обозрение. Издание период[ическое]. Выходит ежемесячно.

 

- 112 -

 

2. Ю. Г. Раппопорт - IL Б. Аксельроду

Le 14 avril 1889.

Адрес - Chemin neuf, 12

Monsieur Rap[poport].

Chez Madame Simond.

Уважаемый Павел Борисович!

Прежде всего позвольте Вам выразить благодарность за обещание и готовность немедленно приступить к работе. Мы дорожим каждым днем, так как нам важно поспеть с транспортировкой в Россию к тому времени, когда народ разъезжается на каникулы. Это нам нужно для более правильных сношений с провинциями.

Место для Вас в № 1 отводится на одну статью, но, если Вы успеете написать две (к концу апреля номер обязательно должен быть составлен вчерне), тем лучше: мы будем очень рады и с удовольствием поместим, если только номер не разрастется до размеров а la «Своб[одная] Россия» (номер предполагается максимум в 28 страниц[273]).

Ну, а теперь отвечаю на Ваши другие вопросы. Прежде всего должен сказать, что был несколько удивлен, прочитав в Вашем письме о том, что я де обещал Плех[анову], что из парижских эмигрантов обращусь только к одному Лаврову[274]. Тут, очевидно, недоразумение. Я этого не говорил, потому что мне не было дано таких полномочий. Наконец, сам Г. В., если не забыл, посоветовал мне, между прочим, обратиться и к Серебрякову[275]. - Ваши опасения, что орган потеряет в своей солидности и единстве направления - мне кажутся не основательными. Со всеми заграничными эмигрантами-писателями, которые согласились принимать участие своим трудом, никаких обязательных отношений, в смысле помаещения статьи во что бы то ни стало - не установлено. Всем предлагалась одна программа, с которой они в большей или меньшей мере согласились. Поскольку вопросы, затрагив[аемые] авторами, не будут идти в разрез с общим направлением, которое будет дано редакцией, и только постольку статьи будут помещаться. Так, например, Рус[анов][276] совершенно не

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.