Сделай Сам Свою Работу на 5

ИЗ АРХИВА П. Б. АКСЕЛЬРОДА 4 глава





Заявляемые отовсюду требования на нашу газету (Георг[95] третьего дня потребовал прибавки 10 экземпляров всех нумеров, начиная с 1-го) и весьма сильные отклики из России дают право надеяться, что избранный мною путь именно ведет к группированию, а не разобщению сил, не только желающих, но и могущих давать отпор правительственному произволу и прокладывающих практический путь к торжеству социальных истин.

Надеюсь, что нам вовсе не придется складывать перья, если мы сами того не пожелаем, и позвольте надеяться на беспрерывное продолжение Вашего почтенного труда совместно с нами.

Искренне преданный и уважающий Вас

А. Мальшинский.

P. S. Как только приедете в Цюрих[96], немедленно уведомьте о своем адресе, по которому я мог бы высылать не только письма, но и деньги.

2. А. П. Мальшинский - П. Б. Аксельроду

Женева, 23 октября 1881 г.

Многоуважаемый сотрудник.

Различие убеждений и взглядов не препятствует выяснению истины. Думаю, наоборот. Я считаю непрактичным и ошибочным подготовлять и пропагандировать революцию террором и открыто высказал, почему именно[97]; но это мне нисколько не помешает поместить на страницах «Вольного Слова» мнение партии противоположных убеждений[98]. Надо, необходимо надо объединить все революционные силы, а для этого прежде всего необходимо откровенно высказаться - du chock des opinions jaillit la vérité[99].



Жму Вашу руку

A. Мальшинский.

 

- 49 -

3. A. П. Мальшинский - П. Б. Аксельроду

Женева, 17 ноября 1881 г.

Многоуважаемый Павел Борисович.

Михаил Петрович[100] передал мне, что Вы затрудняетесь продолжать свой отдел в «Вольном Слове» в форме еженедельных обозрений, более или менее общих, характеризующих направление и состояние партий, и предпочли бы давать такие обзоры лишь раз в месяц, а три раза сообщать в редакцию хроники рабочего движения, в виде отрывочных, но зато фактически полных известий[101].

Я не вижу препятствия к удовлетворению Ваше[го] желани[я] и прошу Вас без всяких стеснений располагать своею работою.

Не могу себе объяснить Вашего молчания на мое письмо[102].

Редакция считает в недоимке за Вами обещанный ответ на письмо И. П.[103].

Вместе с ним высылаю Вам отдельным mandat de poste [почтовым переводом] 125 фр. Дружески жму Вашу руку



А. Мальшинский.

 

- 50 -

4. А. П. Мальшинский - П. Б. Аксельроду

Женева, 12 января 1882 г.

Многоуважаемый Павел Борисович,

Поздравляю Вас с Новым Годом, высылаю особый mandat [перевод] на следуемый Вам гонорар за хроники в №№ 21 и 22. Отчет о состоянии рабочего движения в Италии не поместился в последнем номере и отложен до следующего.

Типографщики желают, чтобы газета выходила, вместо вторника, по субботам, поэтому и ввиду того, что «Вольное Слово» открывает свою отдельную типографию, после 24 №-ра, который выйдет 24-го января, я останавливаюсь на несколько дней, так что № 25 выйдет только 5-го февраля, в субботу, и затем «Вольное Слово» будет регулярно выходить по субботам.

Таким образом, Вам придется несколько изменить обычные сроки доставления статей в редакцию, а именно статьи Ваши желательно было бы получать не позже каждого вторника.

В воскресенье между 24 января и 5 февраля я желал бы устроить небольшой банкет, с целью выяснения сотрудникам нынешней программы действий группы «Вольного Слова» и соглашения относительно дальнейших работ по изданию[104]. Редакции было бы особенно приятно видеть в этот день в своей среде и Вас, уважаемый сотрудник, а потому очень обяжете, если решитесь уделить на свою поездку в Женеву денька два-три, с отнесением расходов на счет редакции.

Рассчитываю на скорое свидание и дружески жму Вашу руку

А. Мальшинский.

- 51 -

5. А. П. Мальшинский - П. Б. Аксельроду

Женева, 25 января 1882 г.

Многоуважаемый Павел Борисович,

Прилагаю при сем 200 франков, из коих 125 в счет следуемого Вам гонорара, а 75 на издержки по поездке в Женеву и обратно.



Редакционный банкет имеет быть в воскресенье, 29-го.

Очень обяжете, если потрудитесь телеграфировать, в какой день приедете и с каким поездом.

Следующий (25-й) № выйдет в субботу, 4-го февраля, следовательно Вы имеете много свободного времени.

До приятного свидания

А. Мальшинский.

 

6. А. П. Мальшинский - П. Б. Аксельроду

Женева, 19 февраля 1832 г.

Многоуважаемый Павел Борисович,

Препровождаю при сем следуемый Вам гонорар 100 фр. (по Вашему желанию зачтены, как полученные уже Вами, 25 франков, прежде высланные).

Смилуйтесь и не наказуйте за маленькое изменение, которое, по соображениям редакционным, я позволил себе сделать в Вашем постскриптуме[105]. Издание газеты во всяком случае продолжится по 1-ое апреля[106].

Жму Вашу руку

А. Мальшинский.

 

- 52 -

7. А. П. Мальшинский - П. Б. Аксельроду

Женева, 26 марта 1382 г.

Многоуважаемый Павел Борисович,

Подписываясь обеими руками под социалистическим принципом: общественная организация производства и распределения, я именно поэтому и не мог согласиться с некоторыми мыслями, высказанными в Вашем XV-м письме не от Вашего имени, а от имени «Социал-демократа»[107]. Как бы близко по своему бедственному положению ни стоял лавочник к пролетарию, но по самому характеру своих занятий, по сущности этих занятий, заключающейся в эгоистическом стремлении к личной наживе - мелкий лавочник враждебен принципу общественного распределения богатств; о ремесленниках, работающих в одиночку и за свой счет, я ничего не говорил в своих замечаниях, и есть многие виды ремесла, преимущественно в области искусства, где общественная организация производства или не достигается вовсе или может быть достигнута лишь в слабой степени.

Останавливаясь далее на способах осуществления общественной организации производства и распределения, нельзя не придти к убеждению на основании исторического опыта, что необходимым орудием для достижения общественности всякого рода является истинная политическая свобода, основанная на добровольном участии в каждой отрасли труда, как отдельных лиц, так и групп, и также на добровольном общении и соглашении этих лиц и групп между собою. А такой порядок вещей и есть федерализм. Из того, что идея федерализма не чужда ни феодалам, ни ультрамонтанам, еще не следует, чтобы она не была существенно социалистическою. Идея общественности тоже не чужда ни феодалам, ни ультрамонтанам, но тем не менее без этой идеи самое понятие о социализме немыслимо, общественность же, в свою очередь, не мыслима без федерализма и на нем основанной свободы личности и народов или, вернее, различных групп производителей. Достоинство социализма перед другими учениями о свободе в том именно и состоит, что он представляет наиболее полный, наиболее конкретный вид общественной свободы; а потому утверждать, что свобода слова, печати, сходок, совести, неприкосновенности личности и т. д., словом вся совокупность политических свобод не входит в соображения чистого социалиста и не может озабочивать социалиста действующего, можно только по недоразумению, и если бы утверждение такой нелепости было совершенно серьезно и решительно, то оно было бы равносильно самоотрицанию, т. е. отрицанию лица, исповедующего социализм, от основных начал и логических последствий его убеждений. Для Вас, как русского еврея, и для германского «Социал-демократа», которого Вы цитируете, к сожалению, без всякой критики, должно бы быть вполне ясно, что практическое осуществление социалистического, т. е. справедливого социального строя, немыслимо без

 

- 53 -

предварительного завоевания политической свободы. Сравните мысленно наше общее отечество и Германию с Англией, и Вы увидите, что, несмотря на превосходство капиталистической организации последней, т. е. на силу главного врага социализма, она, благодаря единственно прочности политической свободы граждан, дала возможность пролетариям организоваться в боевые, сильные своею сплоченностью, партии, и лишь от желания последних зависит момент социального переворота в Англии. Если этот переворот не совершается в настоящее время, то потому только, что рабочие массы Англии еще не пришли к окончательному разрешению вопросов, не выясненных также и теоретиками, тогда как в Германии и в России они даже не могут выяснять этих вопросов, а тем паче соединяться для активной борьбы с существующим порядком вещей.

Нынешнее общественное движение в России, имеющее единственною целью именно в о б щ е м, а не в частностях, раскрепощение общественной самодеятельности, задавленной гнетом централизма и деспотизма единственно организованного в стране Капиталиста, т. е. правительства, - ведет прямо и решительно к завоеванию почвы для теоретического развития и практического осуществления социалистических начал, которых далеко не чужды наши земледельцы (они же и мелкие земельные собственники), [к] которым в своем невежестве с таким презрением относится немецкий «Социал-демократ», поклоняющийся только городскому пролетарию и даже требующий, вопреки социалистической правде, господства этого пролетария над селом!

Вот почему я не мог и не могу поместить без пространной (в газетном отношении крайне неудобной) критики ни Вашего предостережения на счет происходящего в России движения, ни опрометчивых и слишком односторонних взглядов «Социал-демократа». Разницы же в основных убеждениях между мною и Вами, полагаю, не существует[108].

А. Мальшинский.

 

- 54, 55 -

8. А. П. Мальшинский - П. Б. Аксельроду

Женева, 30 марта 188[2] г.

Многоуважаемый Павел Борисович,

Просто начинаю злиться. Нам просто надо было объясниться на счет взаимных отношений партий: моей к Вашей, Вашей к моей[109]. В общих стремлениях мы не расходимся; но нам нельзя корить друг друга, другими словами вносить рознь в «общее дело» (не Элпидинское[110]). Таков же именно был тон Вашего заключения[111]; будьте справедливы и признайтесь, что это так.

Хорошо бы Вы сделали, если бы, отложа всякое попечение о канувшем в воду недоразумении, продолжали по-прежнему свое почтенное сотрудничество в «Вольном Слове»[112]. Говорите, сколько хотите о необходимости слияния всех классов в демократию и именно социальную, но не восстанавливайте в момент борьбы с главным врагом социализма и демократии один класс против другого. Работающая земская группа в России (русский мужик тоже земец) не знает классовой розни и, поверьте мне, как человеку вполне знакомому с программою этой группы (в последнее время она начала даже входить в сношения на месте с чистыми революционерами, разумеется, действующими), в ней нет и тени аристократизма и буржуазности. О городском пролетариате в России поговорю когда-нибудь после.

Ожидаю Вашей статьи, хотя и не к текущему, но к следующему №-py.

Ваш гонорар выслан Вам правильно.

Хотя Вы и пропустили один (текущий) №, но это не произведет изменения в Вашем месячном бюджете, так как в апреле месяце 5 суббот и, следовательно, будет пять номеров.

Мы приобрели нового сотрудника в лице уважаемого г-на Зибера; его статья по поводу книги Щербачева теперь печатается в «Вольном Слове»[113].

Дружески жму Вашу руку

А. Мальшинский.

 

 

- 56, 57 -

 

V

ИЗ ПИСЕМ M. П. ДРАГОМАНОВА

 

П. Аксельрод познакомился с М. П. Драгомановым в Женеве в 1876 г., еще будучи убежденным бакунистом. В то время М. Драгоманов представлял правый фланг русской эмиграции в Женеве, но находился в близких сношениях с революционерами различных направлений и взглядов (См. «Пережитое и передуманное», кн. 1-ая. стр. 184-185).

В 1880 г. обе фракции революционного движения в России считали М. Драгоманова более или менее близким себе человеком. Так П. Аксельрод, посылая за границу своим товарищам эмигрантам-чернопередельцам проект программы «Великорусского Общества Земли и Воли», считал, что М. Драгоманов мог бы быть, с пользой для дела, привлечен к обсуждению этого проекта (см. примечание ко 2-ому письму С. Кравчинского П. Аксельроду). С другой стороны, А. Желябов в мае 1880 г. обратился к М. Драгоманову с письмом, в котором спрашивал его мнение о программе партии «Народной Воли» и от имени Исполнительного Комитета просил его взять на себя задачу «склонять общественное мнение Европы» в пользу народовольчества, «принять деятельное участие в злобе дня родной страны» и стать хранителем заграничного архива партии. По существу, это было предложение М. Драгоманову стать заграничным представителем партии «Народной Воли».

Но из этих попыток обеих фракций сблизиться с М. Драгомановым ничего не вышло, так как основывались эти попытки, в значительной мере, на слабом знакомстве российских кружков с действительными взглядами редактора «Громады».

Чернопередельцы-эмигранты (Г. Плеханов, В. Засулич, Я. Стефанович и Л. Дейч), считавшие М. Драгоманова либералом и украинским националистом, отклонили предложение П. Аксельрода о привлечении его к обсуждению проекта партийной программы. А от предложения А. Желябова М. Драгоманов сам отказался по мотивам, которые позже изложил в «Вольном Слове»: «взять на себя специальную миссию посредника между какою бы то ни было русскою партией и европейским общественным мнением» М. Драгоманов считал для себя невозможным, «так как, оставивши даже крупные теоретические разногласия с существующими русскими фракциями», он «ни к какой русской партии не принадлежал и, по своей специальной работе для своей украинской родины, и принадлежать не мог» («К биографии А. И. Желябова», «В. Слово», №№ 39 и 40).

С начала 1881, когда в России появились первые признаки земского либерально-оппозиционного движения, М. Драгоманов выступает с все большей определенностью, как идеолог этого движения, противопоставляя его, как движение децентралистическое, централистическим тенденциям революционно-социалистических течений. На этой почве его отношения с большей частью революционной эмиграции быстро испортились. Обострению этих отношений содействовало и то обстоятельство, что М. Драгоманов обвинял русских революционеров в великорусском шовинизме, а те считали его украинским националисгом. К концу 1881 г. личные дружественные отношения у М. Драгоманова сохранились лишь с весьма немногими революционерами (П. Аксельродом, С. Кравчинским).

 

- 58 -

Второе из печатаемых ниже писем М. Драгоманова показывает его настроение по отношению к русским революционерам весной 1882 г. Это письмо, по-видимому, написано в апреле, после того, как в № 34 «Вольного Слова» появилась статья М. Драгоманова «Обаятельность энергии», вызвавшая решительный разрыв с ним почти всех революционеров и отказ П. Аксельрода от сотрудничества в журнале, поместившем эту статью (см. примечание 3-ье к 1-ому письму С. Кравчинского П. Аксельроду).

 

1. М. П. Драгоманов - П. Б. Аксельроду

[Женева], 9 января 1882 г.

Дорогой Павел Борисович,

Сегодня я послал Вам депешу, предупреждающую о настоящем письме. Мысль жео письме явилась у меня после разговора с Ан[ной] Мих[айловной][114], которую я встретил сегодня, возвращаясь от Мальшинского. Последний приехал вчера, и я имел с ним два разговора, которые еще раз убедили меня в нелепости сплетен, распускаемых на «В[ольное] Слово»[115]. Меня занимает только вопрос, - каким образом петербуржцы[116] могли поддаться сомнениям, - ибо женевцам я не удивляюсь, да и не придаю никакого значения. Так как петербуржцы в своем письме, из которого В[ера] И[вановна][117] мне сделала выписку, - были так любезны, что поручали предупредить меня, - то я попросил сегодня В[еру] И[вановну] передать им, что я, по размышлению зрелому, решился продолжать писать в «В[ольном] Сл[ове]». Кроме того, я просил передать им, чтоб они обратили внимание, с своей стороны, на начинающееся земское движение и издали манифест вроде первого послания к царю с указанием на то, что вот, мол, не мы одни требуем земского собора, а и другие[118]. В видах раздувания земского движеyия я и остаюсь в «В[ольном] Слове», хотя лично желал бы перервать публицистику для других дел, мне очень интересных.

По-моему следует оставаться и Вам[119], - причем, по всегдашнему моему мнению, лучше бы Вам и подписываться. Это удобно даже на случай невозможного: если бы вышла какая-либо пакость, - Вы перед всеми чисты за свои писания. По крайней мере, я по совести не буду краснеть ни за что, написанное мною в «В[ольном] Слове», даже, если бы, паче чаяния, оказалось, что Мальшинский сам Игнатьев[120]; мне бы только было очень жалко его самого, а не себя.

Так вот мое мнение. Вы, конечно, в себе вольны, - но я считал себя обязанным это мое мнение сообщить и Вам, так как принимал некоторое участие в Вашем знакомстве с М[альшинск]им. - Впрочем, думаю, что скоро увидимся и переговорим и на словах.

Ваш М. Драгоманов.

От меня и жены кланяйтесь Вашей жене.

 

- 59 -

2. М. П. Драгоманов - П. Б. Аксельроду

[май?, 1882 г.]

Многоуважаемый Павел Борисович, - Людмила[121] мне переслала Ваше письмо еще в Париж, да там я, за беготнёю, не выбрал времени ответить Вам. Впрочем, спешного ничего не было, кажется. «Вольнословские» вопросы[122] мною предоставлены были на Ваше с А. П. [Мальшинским] решение. Дела же, меня касающиеся, всегда могут подождать. О Пл., Д., Р. В.[123] и т. п. писать больше не буду, потому что я Вам говорил об одном, а Вы мне три раза отвечаете о другом. - О Черкезовской клевете[124] тоже не буду говорить, ибо меня это дело больше интересовало не ради меня, - а ради других: любопытно видеть, насколько подлы те, кто мог наврать Черкезову, и насколько слабы те, кто, имея возможность восстановить правду, молчанием поддерживают клевету. Во всяком же случае, дело не важное: мне ни к клевете, ни к зрелищу подлости одних и слабости других не привыкать.

Интереснее всего было бы поговорить о социалистах на Украине, - хотя практического проку из разговоров о сем с Вами я не вижу, так как Вы, очевидно,

 

- 60 -

никак не станете на точку зрения, с какой только это дело и понять можно, т. е., не посмотрите на это дело, как на свое, а не постороннее[125]. Вот и теперь Вы пишете: «как бы ни желательны были литературные опыты и проч., но если нет дела, то» и т. д. А я думаю, что никаких талантов мы в литературе нашей не проявили, - а все-таки дело литерат[урное] делали и делаем: об экономич[еском] вопросе для народа и о народе писали и пишем. Делают дело и те, кто н а ш и писания разносил и разносит (вот и недавно два транспорта[126] отправлено по требованию из России, откуда кстати жалуются, что «русские» просто барышничают с «хохлами» нашими изданиями).

В Одессе перед Вашим приездом сложилась группа и для других «дел», но не ее вина, если ее вывезли в Сибирь[127]. Мы о сей группе не кричали, боясь, что наша реклама своему знамени повредит живым лицам. После ссылки, конечно, наше дело должно было прилечь на время, - но какие подобные дела в России не прилегли, кроме террористических, которых от нас требовать и нельзя, ибо мы в принципе их не признаем (говорю это за себя и ближайших друзей, - хотя, наверное, между настоящими украинофилами есть люди, которые бы иначе отнеслись и к терроризму, если бы, например, Колодкевич[128], что ли, стал на точку Березовского[129] и сказал, например: я убивал А[лександра] II как тирана и палача моей родины, Украины. Правда, что им бы можно сказать: отчего же Вы сами не попробовали пальнуть в А. Н-ча[130], но это можно сказать всем, не палившим; (а я, с боку, скажу, что, конечно, мужики украинские больше бы поняли в терроризме, если бы им рассказали это дело с такой точки зрения). Но как бы то ни было, - а наше дело все-таки дело свободы и социализма и при том в единственно приспособленной к данной местности и населению[131] форме. Оно идет медленно, ибо людей для него мало, благодаря обрусению и ополячению интеллигенции. Но все-таки оно идет и идет, - и теперь его оценивать можно только помнивши Иисусову притчу о сеятеле, которую недаром так часто вспоминал Шевченко[132]. А когда семена вырастут и дадут от себя новые, уже всем видимые семена и ростки, - тогда с изумлением будут люди говорить о том, что наши первые ростки подрывали не только свиные рыла III Отделения, Киевлянинов и т. п., но и Белинские, Скабичевские, Впереды[133] и т. п. Если мне и не доведется дожить до этого времени, - то все-таки я умру с полным убеждением, что семена наши настоящие, и что они не пропадут. И это убеждение дает мне возможность быть спокойным ввиду самых отрицательных и самых невнимательных отношений к нашему делу разных элементов и лиц, между прочим, и Вас.

А впрочем - будет говорить и об этом. Возвратимся каждый к своим делам.

Ваш М. Драгоманов.

 

- 61, 62, 63 -

 

VI

 

ИЗ ПЕРЕПИСКИ С. М. КРАВЧИНСКОГО

 

Сохранившиеся в архиве П. Аксельрода письма С. Кравчинского (относящиеся к трем различным моментам - 1882 г., 1886-1889 г. и. 1892 г.) дают ценный материал для характеристики этого выдающегося революционера и, в особенности, для выяснения его отношения к чернопередельческой группе и, позже, к группе «Освобождение Труда».

Окончив в 1871 г. артиллерийскую школу, С. Кравчинский в 1872 г. вступил в кружок «чайковцев». В 1874 г. принял участие в «хождении в народ», был арестован, но бежал и снова отдался революционной работе. В 1875 г. ему пришлось эмигрировать в Швейцарию, и здесь впервые встретился с ним П. Аксельрод, который так рассказывает о свой встрече с С. Кравчинским:

«Вскоре после меня в Женеву приехал Кравчинский, которого я знал уже по рассказам Клеменца. Кравчинский сразу завоевал мои симпатии. Это был человек не только весьма талантливый, но и активный, сильный и смелый - «не ведающий страха», по характеристике Клеменца, - одна из наиболее ярких фигур среди русских революционеров. Он оказался одним из самых блестящих представителей всего русского революционного движения 70-х годов» («Пережитое и передуманное», кн. 1-ая, стр. 142).

Как П. Аксельрод, так и С. Кравчинский были в это время правоверными бакунистами. Вскоре П. Аксельрод вернулся в Россию, а С. Кравчинский отправился в Герцеговину, чтобы принять участие в происходившем там восстании славян против турок. Оттуда он поехал в Италию, и здесь участвовал в предпринятой горстью революционеров-бакунистов (Коста, Малатеста, Каффиеро и др.) попытке произвести восстание в Беневенто. Попытка окончилась неудачей и арестом заговорщиков. Освободившись по амнистии из итальянской тюрьмы, С. Кравчинский вернулся в 1878 г. в Женеву.

Здесь, вместе с приехавшим еще раньше из России П. Аксельродом и др. бакунистами, С. Кравчинский работал некоторое время в газете «Община». Летом 1878 г. он выехал в Россию, вступил здесь в Центральный Комитет только что сложившегося Общества «Земля и Воля» и стал редактором органа Общества. 4 августа он выполнил террористический акт над шефом жандармов Мезенцевым, которого Общество «Земля и Воля» приговорило к смерти за введение жестокого режима для политических в тюрьмах и за отягчение приговоров, вынесенных судом революционерам по известному «делу 193». Кравчинский, среди бела дня, на Михайловской площади в Петербурге заколол кинжалом Мезенцева. После этого товарищи заставили его уехать заграницу, и он уже до смерти не возвращался в Россию. Заграницей С. Кравчинскому пришлось прожить бурные годы народовольчества В некрологе, посвященном ему в венской «Arbeiter-Zeitung», П. Аксельрод писал:

«Глубокой осенью 1878 г. Кравчинский вернулся в Женеву. Стало быть, как раз пред тем временем, когда Центральный Комитет партии [«Земля и Воля»] стал готовиться к своим смелым и величественным атакам на правительство. Горькая ирония для человека, бывшего одним из первых людей, толкнувших наше движение на путь «дел» и так к ним стремившихся! Несомненно, для такой яркой, героической натуры было не-

 

- 64 -

обыкновенно мучительно издали, в качестве спокойного наблюдателя, следить за исполинской борьбой «Народной Воли». Положение вынуждало его посвятить свои силы исключительно литературной деятельности».

В 1882 г. С. Кравчинский переехал из Швейцарии в Италию. Здесь он выпустил (за подписью «Степняк») свою известную книгу «Подпольная Россия». Эту книгу С. Кравчинский написал на итальянском языке, который изучил в 1877 г., сидя в тюрьме по делу о Беневентском восстании. Книга имела огромный успех и в короткое время была переведена на многие европейские языки. Этой книгой открывается ряд работ С. Кравчинского, посвященных ознакомлению западноевропейского общественного мнения с революционным движением в России.

В середине 80-х годов С. Кравчинский переехал в Лондон. Здесь он организовал «Общество друзей русской свободы», основал ежемесячный журнал «Free Russia» («Свободная Россия»), выходивший и после его смерти, до 1900 г. Ближайшим его товарищем в этой работе был приехавший в Лондон вскоре после основания журнала Феликс Волховской. Их общими усилиями был создан и «Фонд вольной русской прессы».

По натуре своей, С. Кравчинский не был человеком партии. Он был рыцарем-бойцом, с пытливым, независимым, вечно ищущим но не склонным к теоретическому углублению умом, с неукротимой жаждой борьбы, личного подвига, самопожертвования. Он умер от несчастного случая, попав под поезд городской железной дороги.

Оставшиеся труды С. Кравчинского отмечены не только большим художественным талантом, но и отблеском исключительно яркой личности.

Здесь мы печатаем, вместе с 5 письмами С. Кравчинского к П. Аксельроду и одним письмом П. Аксельрода, два письма С. Кравчинского к В. И. Засулич, сохранившиеся в архиве П. Аксельрода.

 

1. С. М. Кравчинский - П. Б. Аксельроду

(Милан, апрель 1882 г.)

Милый Пинхус![134]

Прежде всего, должен, конечно, извиниться за свое вмешательство. Впрочем, если к моему великому огорчению я опоздал, то ты, может быть, и не знаешь, в чем дело. Поэтому должен объясниться. Только сегодня получил я от Др[агоманова] письмо, в котором он, между прочим, уведомляет меня о том, что «на днях» должен появиться в «Вольном Слове» твой «мотивированный выход»[135]. Факт этот я считаю до такой степени губительным, не только вредным, что я тот час же послал Др[агоманову] телеграмму (на которую я извел последние деньги, почему и посылаю не франкированное письмо) - чтобы он з а д е р ж а л печат[ание] протеста, и что всю ответственность за это [я] принимаю на себя. - Такой поступок я счел возможным сделать, конечно, вследствие личных наших отношений. Необходимым же я его считаю по мотивам совершенно общего свойства, ничего с личными нашими делами не имеющим.

Прочитай мой ответ Комитету[136], и ты поймешь, почему в видах наших общих интересов я счел себя обязанным так поступить.

Здесь я хочу только высказать тебе, почему ты обязан взять назад свой протест.

(Мне ужасно неловко аргументировать на основании письма, пока ты его не прочел. Ну, да все равно. Прочтешь письмо (к Ком[итету]) и снова прочитаешь мое письмо к тебе; теперь читай дальше).



 



 


- 67 -

Дело в том, что своими нападками на тебя в передовице и письме[137] Комитет, по-моему, посягнул на свободу мысли и притом выразил стремление окружить себя папской непогрешимостью, и т. п. - одним словом, обнаруживаются самые скверные тенденции, которые в дальнейшем своем развитии должны принести величайший вред партии. Праву свободной мысли и своб[одной] критики я придаю такое важное значение, что думаю, что от них зависит в знач[ительной] степени будущность партии. Это я развиваю подробно в своем письме. Здесь же скажу, что это право составляет единственный оплот тому ужасному развитию централизма, кот[орый] уже начался и который в России, при склонности все доводить до крайности, может достигнуть чудовищных размеров, просто погубить все живое. Ты человек образованный и понимаешь это, - свобода критики и мысли единственный оплот против этой крайности. Во всяком случае, единственное, что мы, заграничн[ые], можем противупоставлять ей и отстаивать и должны отстаивать до последних сил.

Своим письмом я стараюсь сделать все, что только возможно, чтобы помирить их с этим, по крайней мере, приготовить их к этому, т. е. к тому, что мы будем ее отстаивать. Очень может быть, что мое письмо окажет некоторое действие. Но может статься, что и нет. Во всяком случае, не на уговаривании самих противников известного учения в его справедливости должна основываться борьба за него, а на практическом сопротивлении. Чтобы отстоять право свободной критики и своб[одной] мысли, мы должны свободно критиковать их, не взирая ни на какое их неудовольствие и «отлучение» даже от партии, если на то пошло. - Если мы при первом их окрике будем только прощения просить, то какие же мы после этого бойцы? Это срам один. - Понятно также, что если мы хотим отстоять свободу слова и мысли, то мы должны добиваться ее вполне, целиком, без всякого цензурного предостережения и т. п. Мы должны требовать и защищать свободу всякой мысли и всякой критики. Раз мы допустим дисциплинарные взыскания в виде протестов, отлучений и т. п. за «непочтительность» отзывов, за «резкость» осуждений, - хотя в высшей степени, мы тем самым авторизируем подобные же вещи и за самые низшие.

Перехожу специально к Драгомановской статье[138].

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.