Глава 33. Неистовая буря и просвет в небесах 1 глава

~*~Эдвард~*~

Я был охренительно счастлив, что мог забрать Беллу домой. Последние семь дней были, вероятно, худшими в моей жизни, даже переплюнули все прошлое дерьмо, связанное со смертью родителей. Неведение - худшие из зол. Не знать, когда она очнется, как скажутся ушибы головы, как все произошедшее отразится на работе печени и организме в целом. Нельзя было закрыть на это глаза, просто послав все к черту.

Я знал, что список ожидания доноров печени был чертовски длинным, да к тому же сама операция - адски дорогая. Сидя у ее постели без еды и сна, я мог думать только о том, хватит ли моих денег, если операция действительно понадобится. Я сдал кровь на анализ и был потрясен, когда узнал, что у нас с Беллой совпадает группа, хотя у обоих она была редкая, универсальная, донорская. Но это одновременно означало, что шансы найти донора печени, если потребуется пересадка, чертовски малы. Я был готов к биопсии, был готов отдать ей половину своего органа, хотя, скорее всего, моя печенка так же не в порядке. Но, если все-таки это будет возможно, то я стану донором, и, блять, с радостью. Насрать, что после этого не смогу взять в рот ни капли алкоголя, главное, что Белла будет со мной.

Вот всеми этими исследованиями я и был занят, пока Белла спала, а я не мог. Я хотел быть в курсе всего, что происходит с ее организмом, как он восстанавливается, и неважно, хорошая это была информация или не очень. Исходя из того, что я изучил сам, и что рассказал мне Карлайл, я понимал, что перевод из палаты интенсивной терапии не означает полного выздоровления и не дает каких-то гарантий. Дядя не подслащивал пилюлю, но я при этом делал вид, что все хорошо, когда находился с Беллой. У нее и так было полно поводов для нервов, не хватало еще и об этом переживать.

Я почувствовал невероятное облегчение, когда ее перевели из реанимации в отдельную палату, но опять же не спешил радоваться. Карлайл сказал, что у нее все еще сохраняется небольшой отек головного мозга, а состояние печени стало лучше, но не намного, поэтому он и не хотел выписывать ее. Я ненавидел больницы и не желал оставлять Беллу здесь дольше, чем это было необходимо. Рассадник недугов и немощи. Тут она легко могла подцепить еще какую-нибудь дрянь в отличие от моей стерильной квартиры.

Мне стало спокойнее, когда Беллу отключили от всех этих трубок, и она смогла немного передвигаться. Конечно, первое, чего ей захотелось – это принять душ. Я прекрасно понимал это желание, ведь ее волосы были охерительно грязными и жирными, и, наверно, голова сильно чесалась от запекшейся крови из раны.

Я даже мысли не допускал, чтобы позволить медсестре искупать Беллу. Во-первых, она понятия не имела, как мыть тату, а во-вторых, я не хотел, чтобы кто-то, кроме меня и Беллы, видел надписи на ее теле. Мой член мгновенно среагировал, когда она коснулась дракона на моем бедре, пока я стягивал с нее сорочку, снова открывая письмена, которые девочка на себя наложила. Это произвело эффект лопнувшего пузыря.

Она была чертовски шокирована своим поступком, рассматривала надписи снова и снова, пока я раздевал ее, вспоминая лежащей голой на полу в ванной. Я думал, что опять не справлюсь с собой, как в момент ее первого пробуждения, но все же сдержался. Я чувствовал себя таким чертовски слабым, мне было очень стыдно: нельзя терять рассудок, когда Белла настолько нуждается в моей поддержке.

Добравшись до своего имени на внутренней стороне бедра, Белла остановила меня, и на мгновение мне показалось, что она хочет того, чего я не мог ей дать, ведь по-любому ее тело сейчас просто не в состоянии для подобного дерьма. Она настолько сильно похудела за такое короткое время, что было страшно смотреть на ее скелет, обтянутый кожей.

Я был совершенно не готов к тому, что произошло дальше, потому что уже смирился с тем, что она не помнила, как наносила на тело эти слова, что они не предназначались для меня. Я придерживал ее, слушая глубокие вздохи. Она прошептала мое имя, и я посмотрел на нее, подбирая подходящие слова для отклонения домогательств, боясь, что это обидит ее. Но я ошибся, потому что Белла сказала это, она призналась, что любит меня, и я понял, что это правда. Надежда, смешанная с болью и страхом, плескалась в ее глазах, точно так же, как и в моих, когда я признался ей. Только теперь я никуда не уйду.

Так я собирался доказать, что все дерьмо, все плохое, что я сделал, вся боль, что я причинил и самому себе, и людям, что все это больше не имеет значения, потому что у меня есть кое-что поважнее, то, чего нет у других. И неважно, что мы оба - в полном раздрае. Не важно, что нам обоим нужна дебильная терапия, чтобы хоть как-то походить на нормальную пару, или как там обычно говорят о двоих, которые вместе. Мы должны были пройти через все это дерьмо, чтобы обрести друг друга, чтобы перебраться на другой берег, стать сильнее и лучше. И может быть, если это сработает, то у нас получится что-то, получится быть вместе.

Я чувствовал, что мой мир пошатнулся, но этот момент был смазан беспокойством за ее психическое здоровье и эмоциональное благополучие. Я знал, что, даже смыв все эти надписи, не смогу заживить душевные раны, которые были так глубоки и не заживали до конца. И чернила тут не помогут, можно нанести кучу тату, но они не избавят ее от призраков прошлого. Прошло почти семь лет с момента убийства моих родителей, а я и близко не начал бороться со своими демонами, хотя уже должен был бы научиться справляться с этим дерьмом.

Я сосредоточился, выбирая Беллу полотенцем, стараясь не морщиться, видя каждый ее позвонок, когда она наклонялась. Нет, мне точно пора заняться дерьмом в своей голове, и чем быстрее, тем, на хуй, лучше. Я погладил Беллу по спине с выступающими костями, надеясь, что смогу помочь ей справиться со всеми проблемами, потому что это очень важно для нас. Трудно, но важно. Я мысленно отметил попросить у Карлайла телефон того врача, встречу с которым я пропустил. Как только перевезу Беллу к себе, и она попривыкнет, я назначу новую.

Белла снова уснула, не прошло и двух минут, как я пристроился рядом с ней на неудобной больничной койке. Карлайл сказал, что приходили из ОСР, и что они вернутся через несколько часов, чтобы поговорить с Беллой. Я понимал, что это рано или поздно случится, но хотел оградить ее от встречи с ними. Ей и так было несладко. Карлайл сказал только, что на нее напали, умолчав об анализах по части гребаного изнасилования, потому что это было лишь теорией. Мне реально плохело от всего этого. Эмметт и Джаспер даже заставили меня проветриться на улице, пока я не пришел в себя.

Я подготовился к новой встрече с агентами спец департамента, изучив все о Рогипноле и поняв, что Белла вряд ли чего-нибудь вспомнит, но это и к лучшему. Эмметту и Джасперу опять пришлось успокаивать меня, чтобы не дать никого убить, когда я узнал, что именно Джеймс увез ее из клуба, и что это он проводил там расследование. Но мне стало только хуже, когда выяснилось, что он пропал, да и Аро с Каем тоже.

Меня невероятно беспокоило, что эти трое были заодно, и что эти лохи-агенты вряд ли выведут их на чистую воду. Какой же я дебил, что раньше не дотумкал о связи между ними. Эти садисты были частью моего прошлого и продолжали доебывать меня в настоящем. Я знал, что там слишком много сложно закрученного дерьма, и девки из стрип-клуба будут держать рты на замке. Казалось, что только Роуз ничего не знала об этих грязных делишках, но мой параноидальный разум даже ее иногда приплетал в соучастницы. Конечно, я помнил, как она переживает за Беллу, и тут же отметал свои нелепые подозрения. Она была лишь пешкой их ебаной игре. Единственным лучом света во всем этом мраке была новость, что у Тани сломан нос, и, скорее всего, именно Белла наваляла ей.

Карлайл заставил меня принять успокоительное перед допросом Беллы, что было почти забавно, но я выпил таблетки, понимая, что они помогут мне прийти в себя и вынести все это дерьмо без лишних последствий.

Агенты прибыли, пока Белла спала, и я вышел в холл, где они разговаривали с Карлайлом. Я отчаянно нуждался хоть в каких-то позитивных известиях. Ну, пусть скажут, что нашли Джеймса, желательно в виде обугленных, изуродованных, расчлененных частей под мостом или как-то так. Но нет... все еще никаких следов, ни этого ублюдка, ни Аро, ни Кая. Я был охренительно измочален их беспомощностью и начал орать на них прямо в коридоре, понимая, что даже лекарства не помогают мне держать себя в руках.

Следователи поговорили с Беллой, но толку от этого было мало, они только расстроили ее, и я едва сдержался, чтобы не вспылить. Она почти ни черта не помнила, только смутные тревожные обрывки. Я был так близок к срыву, а кулаки просто зачесались, когда они показали долбанные фотографии. Перерыв, мне нужен перерыв. Я всегда знал, что у Джеймса не все болты в голове на месте, но это уже был перебор. Я почувствовал физическую боль, увидев это дерьмо. Словно сотня кинжалов вонзилась мне в сердце, и я даже не представлял толком, что бы хотел сделать с ним. Желание размазать его всеми возможными способами перепугало меня самого. Я нежно обнял Беллу, стараясь обуздать своих демонов, которые так и рвались наружу, ломая меня, отдаляя меня от нее.

Когда Беллу вырвало прямо в кровати, я больше не мог выносить это дерьмо, поэтому отнес ее в ванную, надеясь, что справлюсь с собой, если буду занят делом, пока она не уснет. Я старался не сжимать ее слишком сильно, потому что девочка была невероятно хрупкой и слабенькой. Это было сложно для нас обоих, но удерживало меня от срыва в пропасть.

Когда в палате, наконец, стало тихо, я отнес ее в кровать, наслаждаясь тем, как она обнимает меня за шею, понимая, что никуда не отпущу ее и никому не отдам. Карлайл, видимо, осознавая, что так я справляюсь со своей неуравновешенностью, не возражал. Он даже принес мне валиум и заявил, что, если я не приму его, он вколет мне аналог, потому что я был на грани. Он так же сказал, что назначил мне новую встречу с этим врачом, лечащим головы, поскольку первую я пропустил из-за всей этой умирающая-Белла ситуации, и это означало, что мне не нужно будет самому об этом просить.

Агенты приходили снова, но я заткнул их и не позволил снова мучить ни Беллу, ни себя. Я и сам не доставал ее расспросами, понимая, что она очень расстраивается из-за неспособности что-то вспомнить. Стоит отметить, я был рад этому. Хватит с нее жутких воспоминаний, с меня и так достаточно багажа ее прошлого, с которым еще предстоит справиться.

Как бы я хотел отвезти ее к себе домой, одна мысль не давала мне покоя. Ни Джеймса, ни Аро, ни Кая так и не нашли, и я полагал, что последние двое вообще покинули страну или штат. Наверно, это должно было успокоить меня, но нет. Это значило, что говнюки могли вернуться в мою жизнь, в жизнь Беллы, что, в общем, теперь было для меня одним и тем же. Нас уверили, что агенты проследуют с нами до дома, но при этом не останутся там. Это означало, что мы безопасно доберемся до квартиры, а вот потом...

Больше, чем все остальное, меня беспокоила Чикагская полиция. Интересно, как много человек там были втянуты во все это дерьмо, которым, скорее всего, Джеймс занимался несколько лет? Я переживал, что эти люди могли использовать свои значки не по назначению. Хорошо, что в принципе наше местное отделение полиции было под колпаком. И еще меня совершенно не радовало поведении СМИ, эта история была в каждой долбанной газетке, во всех местных новостях. Они выволокли все дерьмо на свет Божий, и это работало как и на пользу, так и во вред нам.

Я не хотел, чтобы Белла становилась объектом такого пристального внимания, но, поскольку офицер полиции по сути много лет преследовал обычного человека, который к тому же пережил жуткую трагедию меньше года назад, медиа схватились за эту историю и перемалывали косточки. Я перестал смотреть новости или читать газеты, потому что не хотел, чтобы Белла чувствовала мою неуверенность или мой гнев.

Тревога жрала меня поедом, и я начал задумываться, каково же было Белле испытывать это каждый день, просыпаться с этим жутким ощущением. Если так оно и было, то даже представить сложно, каково ей будет теперь жить с еще одним страхом. Карлайл периодически выдавал мне таблетки в течение этой недели, но все же он пытался просто разговаривать со мной обо всем дерьме. Это было очень странно, чувствовать, как изменились наши отношения за эти несколько дней. Я рад был поддержке Эмметта, Джаспера, Элис, Эсми, даже Розали, но именно Карлайл влиял на меня наиболее позитивно. Я орал на него постоянно, а он просто слушал. Когда я прекращал, он ждал, что я полностью успокоюсь, и только после этого вновь отпускал к Белле.

Я знал, что груб, но она была еще так слаба, все еще привыкала к новым лекарствам, назначенных Карлайлом, ей и без моих психов было нелегко. Я был готов к этому, Карлайл предупреждал. Пришлось даже купить специальный шкафчик для лекарств с замком. Я люблю Беллу, но не доверяю ее зависимости от таблеток и теперь не оставлю их в свободном доступе. Наверно, она взбесится, разозлится на меня, что опять же не прибавляло мне спокойствия.

Я все еще переживал, что это была попытка суицида, как первоначально предполагал Карлайл, зная ее историю с таблетками. Дядя советовался с другими врачами по поводу ее умственного и физического здоровья, прежде чем решил вопрос с выпиской. Все они пришли к согласию, что опасность миновала, и были довольны состоянием Беллы. В любом случае, я не собирался оставлять ей открытый доступ к лекарствам, даже если врачи не видели опасности.

Я упаковал все чертовы вещи в большую сумку, которая была ооооочень огромной, ее привезла Элис, помог Белле одеться, стараясь не циклиться на жуткой худобе ног и выпирающих ребрах, которые почти царапали мои пальцы при касании, просто натянул на нее штанишки и майку, поглаживая по бедрам. Основная цель – чтобы она поправилась до сотни фунтов к праздникам. Я даже не был уверен, сможем ли мы поехать в Вегас. Последнее время никто не напоминал о поездке, и я сам не собирался поднимать эту тему, чтобы не расстраивать Беллу. Решим все по факту.

Упаковав все необходимое, я пообещал доставить Беллу к Карлайлу по первому требованию. Я собирался привозить ее на осмотр каждое утро, чтобы убедиться в положительной динамике выздоровления.

Агенты сопровождения следовали по обе стороны от нас, пока я катил кресло с Беллой по коридору к выходу, где нас ждал Хаммер. Элис уже отнесла ТиКей в мою квартиру и расставила там ее приблуду, стоит признать, я слегка соскучился по этой придурошной кошке. Белла вообще с ума сходила от тоски по ней всю неделю, но она так же плакала по менее значимым поводам: из-за апельсинового сока, шоколада, даже из-за Hello Kitty пижамки, которую привезла е Элис.

Я помог Белле забраться в Хаммер, пока агенты грузились в свою тачку без номеров. Совершенно палевная машина. Они следовали за нами до дома. Белла была тихой и лишь робко улыбалась шуточкам Эмметта, который старался разрядить обстановку. Роуз очень хотела приехать, но не смогла из-за важного выпускного теста, который она и так сдавала последней из-за всего этого дерьма.

Именно Роуз была сильнее всех потрясена случившимся. Она не раз видела Джеймса в клубе, но понятия не мела, что он знает меня и Беллу. Роуз все время повторяла, что это ее вина, что ей не стоило уезжать из клуба. Мы пытались убедить ее, что это не так, а заодно и себя убеждали, что никто не виноват. Я, Элис, Роуз, все мы тяготились своим прошлым и тем, что не досмотрели за Беллой.

Девочка заметно занервничала, когда мы подъехали к дому. Эмметт подогнал тачку прямо к парадной двери, чтобы не тащиться далеко. Меня убивало состояние Беллы, такая разбитая, так быстро устает. Но Карлайл все время твердил мне, что это нормально, что она медленно, но верно восстанавливается, и все будет хорошо.

За стойкой в фойе сидел Маркус, и он впервые за все время, что мы с Беллой встречались, не одарил меня неодобрительным взглядом, скорее, он сам выглядел... виноватым. И, безусловно, он виноват, потому что ублюдок Райли, который дежурил в ту ночь, проебал изображение с камер черного хода, когда Джеймс тащил Беллу. А хуже всего было то, что, как мне сказали, Райли приходил в свой выходной, когда дежурил Маркус, чтобы подчистить за собой. И на пленках с камеры в лифте вообще ничего не было, как я уже говорил, скорее всего, именно Райли позволил Джеймсу проникнуть в дом незамеченным. Агенты из ОСР не особо делились информацией, потому что следствие еще не было закончено. Разумеется, я надеялся, что, как только они найдут Джеймса, мы получим ответы на свои вопросы.

Белла прижалась ко мне всем телом, как только мы вошли в лифт, она дрожала, как осиновый лист. Я гладил ее по спине, бормоча, что все будет хорошо, хотя и сам не был уверен, что будет...

Мы приехали на тринадцатый этаж, и девочка глубоко вздохнула, подняв на меня перепуганные глаза, словно сегодня за нами придет бабайка(п.п. в оригинале Бугимен персонаж устрашения в сказках). Честно говоря, я и сам не исключал такой идиотской возможности, учитывая все дерьмово-идиотские путанные события. Я почти тащил Беллу к своей квартире, потому что она еле передвигала ноги от нервной дрожи.

- Все будет хорошо, Котенок, ведь будет? – успокаивал я ее, вставляя ключ в новый замок. В припадке паранойи я поменял его, потому что мы не смогли найти мой ключ в квартире Беллы после того, как Элис и Роуз прибрались там. Я бы и ее замок сменил, но все-таки притормозил, потому что и так не собирался отпускать ее из своей квартиры и не был уверен, что она сама захочет туда вернуться. Понимаю, просить ее переехать ко мне сейчас, это немного... не знаю... охуенно рановато, потому что мы не так долго вместе. Но реальность требовала поспешать, ведь Белла нуждалась сейчас в заботе. Я только надеялся, что, когда девочка оправится, она не захочет возвращаться к себе, а я смогу адаптироваться к вечному беспорядку.

Как только мы вошли домой, я склонился, помогая снять ее чертовы ботинки, потому что она была невероятно вымотанной стрессом и поездкой и все время дрожала.

- Хочешь, отнесу тебя в кровать? – спросил я, а Белла взглянула на меня, склонив голову на бок.

Она слегка заулыбалась, облизнув губки. Мое тело начало реагировать прежде, чем я успел дернуть воображаемый стоп-кран, но мозги были в норме, и я, конечно, не сделал никакой глупости, просто в паху потяжелело. Белла покачала головой, запустив пальчики мне в волосы.

- Мы можем просто позависать немного? Я скучала по твоей квартире... – она замолчала, заметив ТиКейТу, которая притопала в коридор, тихонько мяукая. Белла склонилась, подхватила зверюшку на руки и потерлась щекой о ее мордочку. Слезы выступили на ее глазах и заструились по щекам.

Я отвел ее в гостиную, и Белла замерла на полпути, совершенно потрясенная, увидев свой диван у меня. Тут был и ее кофейный столик, потому что он был больше, чем мой, и не стеклянный. Мне не придется больше волноваться об отпечатках пальцев на прозрачной поверхности или что-то вроде того, которые доводили меня до нервного срыва. Белла остановилась, не дыша, не находя слов, снова напряглась и задрожала, издав чертов хныкающий звук. Меня перепугало все это до усрачки, я понятия не имел, что происходит, но она опустила кошку на подлокотник, обняла меня и расплакалась.

Я сгреб ее в охапку, сел на диван, пристроив Беллу себе на колени, понимая, что она просто в шоке. Я не знал, что еще сказать, кроме, «я люблю тебя», отчего она зашлась рыданиями пуще прежнего, так что я решил заткнуться, не зная, что сделать, чтобы облегчить ее боль.

Белла бормотала что-то бессвязное, хлюпая носом мне в рубашку, затихая, засыпая. Я не стал ее тревожить, потому что был рад, что Белла не сопротивлялась проживанию у меня, а ведь она могла быть очень упертой. Я прилег, прижав девочку спиной к своей груди, и, поскольку она очень крепко уснула, включил телик. Я продолжал придерживать Беллу, а сам смотрел повторы Гриффинов и Южного Парка, так как хотел слегка отвлечься от недели в больнице.

Наверно, я тоже задремал, потому что словно из тумана услышал звонок мобильного. Белла что-то промямлила во сне, поворачиваясь ко мне лицом, но мои руки крепко удерживали ее. Это было необходимо, потому что, если бы девочка совершила свой маневр без моей поддержки, то плюхнулась бы на пол. Я схватил телефон, стараясь придерживать Беллу, которая ерзала и крутилась в моих объятьях. Она все же перевернулась, прижалась лицом к моей груди, и я погладил ее по спине, приняв вызов телефона, который заколебал пиликать. Белла только простонала, забубнив что-то мне в рубашку, стараясь спрятаться там.

Звонила Эсме, спрашивала, что нам привезти на ужин. Зыркнув на часы, я понял, что мы проспали несколько часов. Я должен был отнести ее в постель, а вместо этого завалился рядом на диване, который был не намного удобней крошечной больничной койки, на которой мне пришлось спать всю неделю. Ну, привык я что ли уже крючиться? Но на диване все-таки было удобнее, чем та той кровати. Белла лежала рядом со мной, все еще дремля, пока я говорил Эсме, что у меня в холодильнике - шаром покати, потому как я не был дома неделю, и любая еда будет кстати.

Я позволил Белле поспать еще немного, а сам наблюдал за ней. Ее лицо казалось таким бледным и осунувшимся в тусклом свете комнаты. Теперь, когда мы приехали из больницы домой, я еще сильнее осознал, что мог потерять ее, и от этой мысли мои руки сжали девочку крепче. Я знал, что впереди у нас нелегкие времена, и я все еще надеялся, что Белла вспомнит, что сделал или не сделал Джеймс.

Но при этом эгоистично желал, чтобы она никогда не вспомнила все это ужасное дерьмо. Не думаю, что смог бы справится со своими нервами, если бы Белла рассказала, откуда у нее все эти синяки. Эти отметины и так сводили меня с ума, и, если бы я узнал об их происхождении, то сдурел бы окончательно.

Я чмокнул Беллу в щеку, поморщившись от своего поганого дыхания, но понимая, что это неважно. Я продолжал целовать ее снова и снова, пока девочка не начала шевелиться, просыпаясь, выглядя такой смущенной и чертовски милой.

- Я вся взмокла, - пробормотала Белла, потеревшись лицом о мой торс, открывая глаза.

- Ты в порядке? – спросил я, изучая ее лицо, пока Белла озиралась вокруг. Я мог только представить, как чертовски потерянно она себя чувствует. Девочка кивнула, медленно садясь и постанывая, пытаясь сохранить равновесие и одновременно гладить меня ладошкой по груди.

- Ты перенес мой диван сюда, - заявила она, осмотрев его, а потом снова перевела глаза на меня, грызя губку, и я задергался, ожидая новый срыв. Если я еще мог как-то справиться с этим, но вот на здоровье Беллы ее истерики определенно не скажутся позитивно, поэтому лучше уж из кожи вылезти вон, но не позволить ей расклеиваться.

- Да, твой удобнее, и ты можешь остаться здесь... сколько захочешь, - кивнул я.

Я бы хотел сказать: оставайся навсегда, но не хотел гнать лошадей, хотя и сомневался, что наступит время, когда ей будет спокойно в своей квартире. Надеюсь, она правильно меня поймет и не будет искать скрытого смысла в словах. Белла слегка кивнула, и я даже не видел ее лица при этом, потому что она наклонилась к журнальному столику, погладив пальчиками царапины, которые остались от ее каблуков той ночью, когда она дефилировала в одних чертовых кексовых туфлях. Казалось, что это было сто лет назад, но моя память участливо подбросила картинок, и пришлось подавлять свои инстинкты. Я не хотел давать Белле ни малейшего повода для секса, и сам себе уже пообещал, что не притронусь к ней, пока она не наберет вес. Хотя даже не знаю, сколько времени это займет.

Она еще была не в курсе этого решения, да я и не собирался заводить с ней разговор о том, что она слишком худая для секса. Но, и правда же, чересчур хрупкая, я могу причинить ей боль, удовлетворяя свои потребности.

Эсме привезла еду, и Белла съела достаточно много, хотя я старался не слишком явно следить за ней, зная, что ее будет раздражать моя дотошность в этом вопросе. Когда тетя ушла, Белла пожелала принять ванну, и я согласился, что это чертовски отличная идея. Нам обоим нужно было расслабиться, и это идеальное место.

В спальне я показал Белле шкаф, полный ее вещей, одежды и других девчачьих прибамбасов, которые могли понадобиться. Она открыла верхний ящик, зарделась, увидев в нем свой корсет, и быстро захлопнула его. Я закатил глаза, кажется, Белла не будет домогаться меня ближайшее время.

- А мои тапочки здесь? – спросила она, оглядывая комнату.

- Я даже не знаю, - ответил я, усаживая ее на кровать, потому что она с трудом держалась на ногах. Я искал это розовое дерьмо, но безуспешно. Не знаю, чего она так зациклилась на них, почему для нее так важны эти чертовски уродливые тапки. Но, видимо, важны и нужны, и мне придется их поискать. И лучше не показывать Белле, что я на грани.

- Может, я начну набирать ванну, а потом пойду, поищу их? – предложил я, и девочка кивнула, хотя было заметно, что она предпочла бы другую последовательность, но не посмела спорить. Я не мог не улыбнуться, потому что в Белле тоже были некоторые признаки ОКР, которые она определенно не принимала во внимание.

Я включил воду, бросил в ванну английской соли, заметив сумку, которой раньше тут не было. Полагая, что это какие-то хренульки для Беллы, я расстегнул ее, ожидая увидеть шампунь и прочую нужную дрянь, которую сам постеснялся бы купить. Но там было то, что я никак не ожидал обнаружить – тампоны и все такое. Я отдернул руку, словно сумка могла цапнуть меня за пальцы.

Я поспешно закрыл ее и спросил Беллу, нужно ли ей еще что-то, сделав себе заметку, захватить шампунь и гель для душа из ее квартиры, потому что я скучал по этим запахам на ее теле.

- Не могу найти свои ключи, - проговорила Белла, роясь в сумке, которая стояла на комоде, для чего ей пришлось, конечно, встать с кровати. Ее движения становились все более настырными, потому что она никак не могла нащупать то, что искала, и начинала злиться. В конце концов, Белла вывалила все содержимое на пол. Нашелся ее сливочный блеск для губ, и она, облизнув предварительно губки, нанесла его.

Мне пришлось сделать несколько глубоких вдохов и прочитать мантру о секс-воздержании про себя еще раз. Но это не значит, что я собираюсь воздерживаться от поцелуев. Белла снова начала рыться в хреновинах на полу, и я не мог не удивиться, сколько же дерьма влезает в девчачью сумочку. Я опустился на колени рядом с ней, заключая ее руки в свои.

- Белла, все в порядке, у меня есть запасной ключ, - мягко проговорил я, стараясь не спровоцировать новый срыв.

Она подняла на меня непонимающий взгляд и провела пальчиками по моей щеке.

- Но я же просила тебя... – начала она, но не закончила.

Я знал, почему она так внезапно переменилась, и понимал, почему: лекарства больше не действовали на нее, даже те, что ранее прописал Карлайл, были запрещены из-за повреждения печени и детоксикации. Теперь Белле придется самой справляться с эмоциональной перегрузкой. Риск переборщить с таблетками сейчас был как никогда велик, и я был готов иметь дело с любым ее срывом, лишь бы снова девочка не загремела в больницу.

- Я сделал два экземпляра тогда, потому что все время теряю подобную хрень, - объяснил я, и Белла слегка улыбнулась, наверно, потому что я ругнулся.

Я наклонился и провел своими губами по ее, желая целовать сильнее, сжимать крепче, потому что лишь такой способ утешения Беллы мне был известен. Но я знал, что не могу позволить себе этого, так что я смаковал ее медленно, чувствуя вкус сладкого блеска для губ, который она только что нанесла, и не остановился, пока не съел его весь с ее рта.

Белла издала низкий стон и обвила меня руками за шею, прижимая к свой рот к моему, скользнула язычком по моей нижней губе, и я проделал с ней то же самое. Мы просто сидели на полу и целовались, как придурошные подростки, минут пять, наверно, пока я не расцепил ее руки на моей шее.

- Ванна сейчас переполнится, - улыбнулся я ей в губы. Белла протестующе застонала, но отпустила меня. Я вернулся в ванную и оставил лишь тонкую струйку, чтобы вода не остывала.

- Залезешь? – спросил я, стоя в дверях, пока Белла рыскала по кармашкам сумки, все еще ища ключи.

Она покачала головой, отвлекаясь на минуту.

- Нет, я подожду, пока ты вернешься, - сказала она тихо.

Я схватил ее телефон с тумбочки и протянул его Белле.

- Если вспомнишь еще что-то, то просто набери меня, и я все принесу, хорошо, Тигра?

- Хорошо, - улыбнулась она, снова отвлекаясь, потому что я наклонился, чтобы погладить ее плечо. Белла одарила меня нежным поцелуем в щеку. Я встал и направился к выходу.

- Эдвард, запри дверь, ладно?

Голос был напряженным и звонким, и я с лихвой почувствовал в нем последствия пережитого.

- Конечно, Котенок, - улыбнулся я, и Белла вернулась к потрошению карманов сумки.

Меня слегка замутило, когда я запер свою квартиру и отправился по коридору к ее двери. Ненавижу саму мысль, что приходится оставлять ее одну, даже на минутку. Я сжимал в руке телефон, слегка взволнованный ее копошением в сумке, и уже почти решил вернуться, но успокоил себя. Всего-то пара минут, все будет в порядке.

Я сунул ключ в замок, услышав знакомый щелчок, и толкнул дверь. А еще я запер ее, как только вошел, чувствуя, что это необходимо. Я не был готов вернуться в эту квартиру так скоро, вернуться туда, где нашел Беллу, почти ушедшую в лучший мир. Я старался прогнать образы, которые тут же накатили в памяти. Все же хорошо, Белла в порядке, она выздоравливает. Надеюсь, что после сеансов терапии, она излечится и эмоционально, хотя вряд ли такое лечится до конца. Это дерьмо никогда не проходит окончательно.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: