Часть 2 - Пятница и Никола

После Деревенек мы проехали чуть ближе к Угличу и отправились на поиски огромного камня, о котором нам рассказал известный угличский краевед В.Ерохин. Камень был нами найден, да не один, а целых два. Никакой информации о их почитании местным населением нет, но его смело можно предположить. Во-первых, само место явно геоаномальное, вокруг большого камня, похожего на медведя, стоят сухие рябины и осины, во-вторых, сверху камня имеются два углубления в виде отпечатка лап или копыт, где собирается вода. В десятке метров от большого камня лежит малый.

Большой камень и погибшие деревья вокруг

Два углубления в виде отпечатка лап или копыт, где собирается вода

Личина в камне

Напоследок хочется отметить, что все перечисленные сакральные объекты находятся на территории одного из позднесредневековых Мерских станов. Картина не ославяненных мерянских островов имела в 15-17 века отчетливые контуры.

В 60-70-х годах 19 века, после раскопок А.С. Уварова и П.С. Савельева, когда появился усиленный интерес к судьбе мери, были произведены поиски ее следов в архивах Москвы, а также Ярославской, Владимирской, Костромской губерний. При этом выяснилось, что о мере здесь знали вплоть по начала 17 века. Обнаружилось также, что некогда, в 13 веке, а скорее всего и раньше, наиболее густонаселенные мерянские районы были выделены в особые территориальные единицы (Таких единиц в Волго-Окском междуречье было больше десятка). Таким образом, крупные мерянские группировки имели в Ростово-Суздальской и Костромской землях, а позднее в Московии официальный статус.

Многие из станов Московии, известных по документам 14-17 веков, получили свое наименование от этнонима меря или чудь. Они назывались Мерскими и Чудскими станами. О некоторых из них мы уже писали на наших страницах.

Один из таких Мерских административных районов был и на землях расположения исследованных нами священных камней. Находился он к северо-западу от Клещина-озера, округа которого была одним из крупнейших мерянских центров Московского царства. Напомним, что в местных курганных могильниках найдено очень много мерянских элементов. Это треугольные, коньковые и конические шумящие подвески, разнообразные игольники, горизонтальные и вертикальные, пронизки с подвесками и др. Далее территории стана располагались по реке Нерли и ее притокам до её впадения в Волгу. Отсюда этот стан нередко называли Нерльским.

Его центром было современное село Мериново на р. Нерли (М.К. Любавский. Образование основной государственной территории великорусской народности. Л., 1929, с.44-45). Население этой местности до недавнего времени имело ряд своеобразных этнографических особенностей, подобно известным кацкарям (М.И. Смирнов. По забытым путям Залесья. Доклады Переславль-Залесск. научн.-просвет. общ., в.15, 1926). Любопытно, что чуть ниже по течению Волги на левом берегу в районе Кашина находилось еще два стана, неоднократно упоминаемых в документах 15-17 веков, Мерецкий и Чудской, и в этой местности также распространен культ камней. (С.Б. Веселовский. Село и деревня в Северо-Восточной Руси, с.17).

Итак, как видим по материалам археологии, этнографии, и официальных документов Московского государства, картина сохранения мерей своей культурной идентичности как минимум по 17 век включительно является бесспорной.

Благодарим за помощь и сотрудничество историков Светлану Чернецову (Ярославль) и Виктора Ивановича Ерохина (Углич).

«Следочкин камен.Это название неразрывно связано с жителями Улейминской земли и ее местным краеведом – Мухиным Олегом Константиновичем.

Камень известен с древних времен. Местные жители приходили к нему с дарами и просьбой помочь при болезни, при трудных родах, а то и просто – в дальней дороге. Люди приходили к нему и оставляли записки, ленточки, тряпочки и свято верили в его чудодейственную силу и помощь.

В былые времена камень, по одной из версий был межевым, потом придорожным т.к. лежал на пересечении 2-х дорог: из Тчаново в Манушкино и из Карповской на Угловку и Бастыли (Быльцино).

В 90-е годы, в ходе лесовальных работ Угличского лесокомбината, он был сдвинут на несколько десятков метров в сторону и свален в яму.

Несколько раз мы, с Олегом Константиновичем, выходили на поиск и, наконец, 30 июля 1995 года, обнаружили его. Он находился в 118 квартале Дивногорского лесничества в 3-хкм к северу от д.Карповская, в лесу.

«Как сторож – домосед,

Лежит, не знает счета

Седых веков минувших, -

Хранитель памяти трудов

Людей давно ушедших…»[8]

«Следочкин» камень – это валун из серого гранита с крупными прослойками и пятнами полевого шпата розового цвета. На камне имеется около десяти углублений (от 1 до3,5см глубиной). Все они естественного происхождения, за исключением некоторых, подправленных рукой человека. Они имеют различную конфигурацию, напоминающую лосиное и кабанье копыто, копыто косули или козы, увеличенный след рябчика и, главное, след детской ступни.

По моему мнению; следы образовались в результате разрушения включений полевого шпата. Они очерчены кварцевыми жилами толщиной 1,5-2см, более стойкими к времени и физическому выветриванию. Примерная масса «следочкина» камня, по результатам обмеров, составляет 3т 770кг.

Найти этот камень можно проехав из Углича на автобусе до д.Карповская, а затем, пешком через поле и лес в 118 квартал затратив 40-45 минут.

А, в том, что он нужен людям, мы убедились, опрашивая местное население из окрестных деревень. Благодаря помощи Олега Константиновича, этот камень вновь вернулся к жизни.

«Золотой камень», «Большой камень»Данный камень находится в 1км на Ю-В от д.Кулиги (бывшей Маймерской волости) на границе поля и небольшого соснового бора, в 50 м от лесной дороги к с.Сергиевскому. Он стоит, вросший в землю, в заболоченной низине, в зарослях ольхи и кустарников. Летом его обнаружить труднее из-за высокой травы. По воспоминаниям старожилов (Киселева Алла Александровна, 1925 г.р. с.Сергиевское и др.) этот камень, в 20-х годах ХХ столетия, был больших размеров. Алла Александровна показала нам фотографию 30-х годов – так на этом камне сидело с десяток человек (почти вся ее семья). Сейчас этот камень меньших размеров, но 3 человека свободно разместятся на его вершине. Данный остенец является посланцем ледниковой эпохи – очень крупным липаритом (гранитоидная порода). Высота камня – 2,5м над поверхностью, длина по периметру – 9,5м, масса наружной части около 30тонн. Местные жители прозвали его «Золотым» камнем.

История названия такова: после Великой Отечественной войны в д.Кулиги вернулся из плена один из жителей. Он привез с собой книгу, в которой говорилось о том, что вблизи каменных столбов (старинных пограничных столбов с Тверской губернией) находится камень очень больших размеров и под ним, якобы, закопано золото. Этот мужчина окопал камень на глубину 2-2,5м, но камень не кончался – уходил вглубь. Копать стало опасно, и поиски клада вынуждены были прекратить. Пытались также, в 70-е годы, мелиораторы ПМК-16 двумя тракторами С-100 сдвинуть его с места, но из этой затеи ничего не вышло. Пришлось камень оставить в покое, а легенда так и осталась нераскрытой. С каждым годом камень все глубже врастает в землю. Я трижды посещал его в разное время года: 06.11.1998г.; 26.06.1999г. и, в последний раз, снимки сделаны 30 января 2000 года.

Поскольку местных жителей осталось немного, в основном – это московские дачники, то и зовут этот камень они просто – «Большой камень». Добираться до него непросто: либо ехать автобусом до д.Маймеры, а дальше пешком; либо на поезде до с.Сергиевского (до переезда), а там также пешком.

Помимо настоящих, к следовикам можно отнести и так называемые маленькие камни-крестовики. На них обычно высекался крест, иногда условно человеческие фигурки. Обычно имелись округлые или конусовидные углубления для свечей, сбора воды (якобы лечебной), а возможно и жертвенной крови птицы или животного.

Подобный камень в нашем районе находится справа от старой Никольской дороги в лесной поросли, между деревнями Чурьяково и Матвеевкой. Якобы он служил местом поклонения пастухов. На камне, сравнительно небольшом, с плоским косым верхом, выбито примитивное изображение фигурки человека и креста, рядом имеется углубление. Кроме того, на камне есть поздние процарапанные нечитаемые надписи. Так описывал И.В. Дубов [2] в своей работе. Писал, в свое время об этом камне и известный нам атеист А.М. Лобашков, правда его статья носила пропагандистский, нежели исследовательский характер. В настоящее время камень почти весь врос в землю так, что его частично затянуло мхом и травой.

Волхвов камень. (Полхвов или Полховский)Он является крупным полевошпатным (из группы ортоклазов) останцем массой около 47 тонн. Свое название он получил от бывшей деревни Полховки, стоявшей над ним на левом берегу р.Корожечна. Деревня утрачена в 30-е годы ХХ столетия.

Камень покоится на 3-х валунах в реке. Под ним, по словам аквалангиста – любителя Петра Петровича Савина учителя французского языка в СШ № 5, в яме любят стоять щуки и большие окуни. А, однажды он выловил из-под камня сома на 6кг.

По воспоминаниям старожилов, в ночь на Ивана-Купалу на камне веселились русалки. Вероятно, поэтому и название Полхвов камень, после утраты деревни обратилось в Волхвов камень. То есть камень, стал уже в советский период, вновь приобретать черты ритуального и девушки, с окрестных деревень, плели венки и пускали их по воде (гадали на судьбу, на суженого – волховали), именно здесь, в ночь Ивана – Купала – 2 августа. А на берегу, они с парнями водили хороводы и прыгали через костер.

Еще один - Русалочий камень на р.Корожечне находится (?необходимо проверить) на островке у д.Городищи (под Красной Горкой),а рядом с ним стоит второй поменьше, наполовину погруженный в воду р.Корожечной.

По рассказу жительницы д.Городищи (бывшее Спасское с/с) Жаровой Зинаиды Алексеевны (1933 г.р.); «на «Русалочий» камень в ночь на Ивана- Купалу; появлялась прекрасная русалка и своим нежным пением завлекала молодежь, гадавшую в эту ночь».

Третий - Русалкин камень находится уже на реке Волге, у левого берега, недалеко от Покрово – Паисьевского монастыря. Он имел в высоту 1,5м, а в ширину – около 1м 80см. В 30-40м от него, в воде же, находился другой большой камень – длиной 5м, высотой от воды примерно 1м 40см- Кувалдин камень.

Вот что написал об этих камнях Михаил Дмитриевич Бучкин в январе 1981 года: «Вода под Кувалдиным камнем бурлила и пенилась, особенно в ненастную погоду. Сильное течение вымыло под камнем яму и круговоротом затягивало жертву под камень. Предательская яма и, бушующая под камнем вода, и создали поверье, о Водяном, живущем под камнем.

Деревенские девушки любили резвиться на Золотом песке у Русалкина камня и, заигравшись в «мелкой» воде соскальзывали по песку в обрыв. Течение подхватывало и несло их под Кувалдин Камень. Не всем удавалось оттуда выплыть живыми».

Оба камня были расколоты и использованы при строительстве Угличской ГЭС в 40-е годы. Откуда возникло название камня – Кувалдин, выявить не удалось. Вот что пишет в своей работе Арья Алквист: «Так, например, Кувалдин, для которого можно найти не одно подходящее толкование на финно-угорской языковой и мифологической почве, мог развиватья в сторону русских нарицательных существительных. Однако без дополнительных сведений о камне и о преданиях, связанных с ним, этимологизировать название рискованно»[1]. Кувалдин камень описывали в своих трудах и Угличский историк Л.Ф. Соловьев[10] и исследователь И.В. Дубов[2]. Оба отмечают, что это место имело нехорошую славу – лунная ночь, на Ивана-Купалу, русалки, купание в реке и, как правило, утопленницы.

Чередовский каменьОгромный гранитный камень в форме цилиндра, завершающегося пологим конусом, отчего был похож на шлем русского богатыря, стоял с незапамятных времен среди полей, на крутом берегу реки Сабли. Высотой он был метра три, а рядом из земли бил ключ. Часто приходили сюда жители окрестных деревень Ивановки, Петрецова, Фенина, Рогатина за ключевой водой, а, бывало, и погадать, помолиться возле камня, надеясь на его чудодейственную силу. Да, видно помешал этот камень помещику при распашке поля. Съехал камень вниз в пойму, да и встал, как стоял – вершиной вверх. Только тонкий грунт год за годом засасывал его, пока не осталась одна конусообразная вершина. Сейчас пойма заросла кустарником и деревьями, не сразу и отыщешь его. Весь покрытый мхом, как старый колдун, он стоит в окружении деревьев, а на них развешаны были детские рубашки. Значит и в конце двадцатого века люди верили в его силу (1989г.).

Эту историю рассказал угличский краевед директор музея «Угличские звоны» - А.В. Кулагин. А узнал он об этом камне от своей бабушки – Пликиной (дев. Головиной) Прасковьи Петровны, жившей рядом в д.Ивановке[6]. Относится к культовым камням и чудодейственный камень – медведь. По рассказу угличского пенсионера Усольцева [11] и Красиной [5] этот огромный валун, похожий на спину медведя, лежит в 4-х километрах на восток от стрелки Селивановского ручья и Волги. Этот камень из серого гранита длиной два с половиной метра, а шириной и высотой в полтора, окружен свитой – валунами поменьше, а около головы лежит плоский камень с выемкой в центре, похожий на след от топора. По рассказам местных жителей, к этому камню с апреля по октябрь, ходят люди с разными просьбами о помощи в делах и личной жизни. Также приходят избавиться от тяжких болезней. Подойдут к этому камню с восточной стороны, прислонят тело к нему, положат руки сверху на «спину» камня – медведя и просят здоровья, обратившись лицом на запад, минут 30-40. Говорят, что помогает многим. Помог камень и пенсионеру Усольцеву.

К сожалению, точно установить местонахождение камня в настоящее время не представляется возможным. Благодаря усилиям мелиораторов в Угличском районе исчезли многие известные старожилам камни – памятники ледниковых эпох. Если пройтись по нашим полям, то везде можно встретить огромные скопления валунов, иногда значительных размеров.

Существовали еще культовые камни с отверстиями – углублениями, но они нуждаются в дополнительном обследовании. Возможно они уже утрвчены. Это камни: у д.Грибаново описан А.В. Киселевым [3], у д.Деревеньки [1] описан А.Алквист, у д.Левайцево описан И.Н. Потехиным [9].

Постепенно сведения о крупных валунах поступают к нам в музей. Большинство из них это геологические памятники: без историй, без легенд, без выбитых на них следов и знаков. Есть и легендарные, но навсегда утраченные, человек умело использовал их в строительстве дорог, домов, плотин и заводов.

В настоящее время имеются косвенные сведения и свидетельства примерно о трех десятках камней, которые требуют проверки и фиксации. Время неумолимо, старожилы умирают, зачастую не передав память о таких камнях детям и внукам. Иногда появляются новые камни – река Волга размывает берега и огромные (до 20 тонн) валуны сползают на бечевник. В соседних районах также есть свои культовые камни. О Мышкинских писал местный краевед Олег Борисович Корсаков [4]. Это камни Мардас, дядя Яков, Юхотские камни, камни на р.Сутке. В Большесельском районе – Тиханов камень на реке Молокше и, вновь открытый следовик – «Божий след». Есть камни и в Ростовском, и в Борисоглебском, и в Переславском районах, о них написано достаточно другими исследователями. Нам же остается проверить имеющиеся сведения, и, быть может, вновь открыть старую, давно забытую легенду об одном из них.

ВЕСЬ и водь

...на расстоянии трех месяцев, живет народ, называемый Вису, у которого ночь менее часа. Я же видел, что во время восхода солнца все в этой стране, земля и горы, становится красными, и каждая вещь, на что человек ни посмотрит до восхода солнца, показывается как большое облако; эта краснота продолжается, пока солнце не поднимется до зенита. Жители страны сказывали мне, что зимой ночь становится длинна как (летний) день, а день переходит в краткость ночи, так что если кто-нибудь из них отправляется во время рассвета к реке Итиль, отстоящей от них менее чем на фарсанг, то доходит до нее только к позднему вечеру, ко времени появления всех звезд, покрывающих небо. Я заметил, что они почитают себя благословенными, по лаю собак, и говорят, что придет год урожайный, благословение и благосостояние. Змей я видел у них множество, так что около ветви дерева обвивается их десяток и больше; их не убивают и они не причиняют им вреда. У них есть зеленые, весьма кислые яблоки; девицы их едят и становятся жирными. В их стране нет ничего в таком обилии, как дерево бундук; я видел из него леса в сорок фарсангов в длину и ширину. Я видел у них неизвестное мне дерево необыкновенной вышины: ствол его без листьев, а вершина его подобна пальмовой, листья его тонки, но собраны вместе. Они приходят к известному им месту в стволе этого дерева, пробуравливают его и подставляют сосуд, в который течет из пробуравленного отверстия жидкость, превосходящая мед; если человек пьет ее много, то пьянеет как от вина. Главная пища их - просо и лошадиное мясо, несмотря на то, что в их стране много пшеницы и ячменя. Каждый, кто сеет что нибудь, берет это себе, царь же ничего не получает из этого; только они дают ему по бычачей шкуре с дому, а когда он приказывает отряду отправиться в набег на какую-нибудь страну, то и он получает часть добычи. У них нет другого масла, кроме рыбьего масла (жира), которое они употребляют вместо оливкового и кунжутного масла..(Ибн-Фадлан. Записка)

Район распространения данной культуры реки Сясь, Тихвинка, Капша, Паша, Воронежка, Оять, Свирь, Олонка, Тулокса, Видлица и северное побережье Онежского озера. Сами их курганы представляют собой округлые насыпи высотой 0,6—3 м, диаметром 5—12 м, с захоронениями людей. Внутреннее устройство повторяет устройство жилища, с очагом и хозяйственной утварью, что соответствовало представлениям о загробной жизни как о продолжении жизни на обычной. В ранних погребениях с трупосожжениями присутствуют отдельные вещи скандинавского происхождения. Доказательством соотнесения данной культуры с летописной весью является исследование названий по реке Оять. Вторым по древности, после саамского, в данном регионе выявлен слой именно вепсских названий.

ВОЛОГДА

Погосище
Вологодская обл., Россия - на могильнике Х-иачала XII в. открыта прямоугольная яма без погребения и с тремя топорами.

Тиуновское святилище находится на одном из притоков р. Кокшенги возле д. Тиуновской Тарногского района Вологодской области и представляет собой два крупных камня, расположенных почти в метре друг от друга по линии запад — восток. Восточный камень — плоская двухметровая плита неопределенной формы. Второй — западный — камень в поперечнике достигает 3 м, а в высоту — почти полтора метра. Камень имеет куполообразный верх и четыре скругленные грани, ориентированные по сторонам света; как показали результаты раскопок, такая ориентация была придана камню искусственно. На ровных участках поверхности этого камня — с четырех сторон и сверху — и нанесены рисунки и надписи.

Трассологические исследования изображений, проведенные первооткрывателем святилища и Н. Н. Скакуном, позволили определить способы их нанесения и, соответственно, возраст. Большинство изображений (собственно языческая их часть) выполнены в технике процарапывания достаточно мягким железным резцом, что и позволяет говорить о том, что эти изображения как минимум моложе бронзового века. Вторая часть изображений (православные кресты) нанесены значительно позднее с помощью железного инструмента с твердым, хорошо закаленным лезвием. Эти изображения явно принадлежат времени, когда в эти места добралось наконец христианство — т. е. они вряд ли могут быть старше XIII–XV веков. Значительно точнее могут быть датированы нанесенные на камень надписи, имеющие разный возраст. Наиболее раннюю акад. В. Л. Янин датирует концом XIII–XV веком^{91}, наиболее позднюю — XIV–XVI веками.

Поскольку надписи прямо связаны с изображениями и однозначно были выполнены людьми, поддерживавшими и использовавшими святилище (т. е. язычниками), такая их датировка позволяет утверждать, что святилище функционировало еще как минимум в XV веке — т. е. во времена, когда эпоха открытого «двоеверия» на Руси уже закончилась или приближалась к концу. Изображения на камне, имеющие мифологическое, культовое и магическое содержание, оказываются, таким образом, бесценным подспорьем в работе по возрождению древней сакральной Традиции.

«Восточная сторона камня имеет большой сюжетный рисунок. В средней его части находится стилизованное изображение дерева, корни которого опираются на горизонтальную линию, а ствол (длиной около метра) венчается кроной в виде шестигранника с крючками на четырех углах. В нижней части ствола дерева в разные стороны отходят линии, которые можно считать корнями […] Чуть южнее, рядом со стволом и кроной дерева, имеется сюжетный рисунок […] Сюжетный рисунок состоит из антропоморфной фигуры и крупной сложной постройки, изображенной за фигурой и несколько севернее ее. По общему виду строение напоминает юрту или чум, и венчается главоподобным верхом и изображением христианского креста, о котором, учитывая результаты трасологического анализа, можно однозначно сказать, что он был пририсован к постройке позднее».

Вместе с первооткрывателем святилища мы считаем само изображение этой постройки языческим, как бы «освященным» позднее пририсовкой христианского креста для придания сходства с православной церквой. На наш взгляд возможны две интерпретации рисунка. Во-первых, если считать дерево символическим изображением Древа Мира, а три горизонтальные линии, которые пронзает его ствол, — тремя классическими мирами Традиции, то саму постройку, находящуюся на третьей линии (т. е. в мире богов), было бы естественным трактовать как жилище богов. С другой стороны, многие исследования указывают на то, что сама по себе шатровая форма русских православных храмов (а именно такую форму имеет изображенное на камне строение) является привнесенной в церковную традицию из Традиции языческой. Подходя к анализу рисунка с этой точки зрения, можно, вероятно, пытаться трактовать его как изображение традиционного языческого храма. Если это так, то перед нами — одно из крайне немногих сохранившихся аутентичных изображений храмовой постройки русского язычества.

Еще один фрагмент, о котором мне хотелось сказать здесь несколько слов, — сюжетный рисунок, расположенный на южном фасе главного камня святилища (см. илл. 4.11) и сопровождаемый кириллической надписью. Наиболее вероятное прочтение надписи — «кром»; д-р филологических наук А. А. Амосов датирует ее серединой XV века.

На рисунке изображен некий человек, стоящий, воздев руки к небу, поджав одну и закрыв один глаз. Эта специфическая поза не была прокомментирована ни И. Ф. Никитинским, ни другими авторами, писавшими о Тиуновском святилище, между тем она хорошо известна в истории европейского шаманизма. Так, например, у кельтских народов эта сакральная поза называлась «позой Луга» или «позой Кухулина». Символическая «одноногость» и «одноглазость» человека (шамана, мага), стоящего в этой позе прямо связана с чрезвычайно архаическими культами богов Смерти и магии (сравн. одноглазого Одина в скандинавской Традиции, одноногую Бабу-Ягу — в славянской, одноногих Стражей Иного Мира в валлийском эпосе и т. д.). В древности считалось, что маг, принимающий «позу Луга», находится сразу в обоих мирах (в этом и в Ином) и, соответственно, видит открытым глазом мир явленый, а закрытым — Иной Мир (мир духов)^{93}.

Таким образом, данное изображение, на наш взгляд, является именно изображением шамана (мага) в сакральной позе и прямо связано, соответственно, с традиционным северорусским шаманизмом.

Обратимся теперь к надписи, сопровождающей рисунок. Точное ее значение исследователями изображений Тиуновского святилища выяснено не было, однако все они отмечают несомненность существования связи между надписью и самим рисунком. Этот вывод получает теперь дополнительное косвенное подтверждение: ведь шаман, изображенный рядом со словом КРОМ, видит своим закрытым глазом КРОМешный мир, мир теней и духов… Исходя из этого предположения, очень интересно, не делая никаких безапелляционных выводов, рассмотреть самое слово надписи.

Итак, слово это звучало как кромъ или, возможно, кромь. В любом случае оно является однокоренным с такими русскими словами, как кромешный, укромный, закрома и т. д. Этимологически основа кром связана с основами таких глаголов, как крыть, скрывать, закрывать и, соответственно, прилагательных сокрытый, сокровенный, существительныхкрыша, крона, кровля, покров. К той же основе восходят названия древних псковской (Кром) и московской (Кремль) цитаделей. В целом, об исходном корне *kro/krъ можно говорить как о несущем свойство закрытости.

Соответственно, содержащие этот корень существительные кромъ или кромь следует трактовать следующим образом:

кромъ — то, что скрывает (тот, кто скрывает)

кромь — то, что сокрыто

Сугубо лингвистически оба эти варианта равноправны, поскольку сама надпись допускает как одно, так и другое озвучание. Однако значение надписи кардинально меняется в зависимости от того, какой именно вариант имеет место быть. Если читать надпись как кромъ, то, учитывая, что надпись находится в непосредственной близости от изображения человека — предположительно шамана/мага, — следует отнести значение «тот, кто скрывает» именно к нему. Тогда можно предполагать, что мы имеем дело с северорусским термином, обозначающим шамана или языческого жреца — КРОМЪ — «тот, кто скрывает». Тот, кому есть, что скрывать…

Однако более интересным мне представляется второй вариант озвучивания надписи — кромь, «то, что сокрыто». Здесь следует вспомнить еще одно существительное этого ряда — кромка. Памятуя о шаманских представлениях о существовании «изнаночного», закрытого или сокровенного мира, мира духов, называемого иногда кромешным, мы можем выдвинуть второе предположение: КРОМЬ — имя этого мира.

Впрочем, можно допустить и то, что оба эти предположения равно верны. Тогда КРОМЪ — это русское обозначение шамана или мага — человека, которому доступна КРОМЬ…

Картина эта оказалась изображенной на куполе
большого камня. На ней я увидел все устройсгво мира: солнце в зените и солнце на
закате, лестницу на небо и лестницу под эемлю, окно и дверь на небо, небесный
корабль. мировое дерево, пантеок богов с сюжетами, им сопутствующими, и
таинственные надписи... Первоначально святилище было выявлено в 1985 году по
краеведчес-кой анкете, опубликованной в районной газете, - местному населению
оно было известно как "камень с крестами".

Этот уникальный памятник находится на берегу одного из притоков р.Кокшемги возле
д.Тиуновской Тарногского района Вологодской обла-сти. В настоящее время
святилище представляет собой два крупных камня, расположенных почти в метре друг
от друга по линии запад-восток. Восточный камень - плоская плита неопределенной
формы, до 1.9 м в поперечнике. Второй - западный - камень в поперечнике
достигает 3 м, максимальная его высота - 1.36 м. Камень имеет кугюлообразный
верх н четыре скругленные стороны,ориеитированные по сторонам света.

("Земля в четыре углы, а небо круговидно", - как считали русские средневековые
географы.) На ровных участках поверхности этого камня - с четырех сторон и
сверху - и нанесены интереснейшие рисунки и надписи. В момент обнаружения
святилища камень в основной своей части был покрыт мхами и лишайниками, так что
на поверхности были видны лишь отдельные христианские кресты и детали двух
антропоморфных фигур. Остальные рисунки выявлены уже в процессе изучения
святилища в течение пескольких последующих лет. В 1990 году автором и кандидатом
исторических наук Н.Н.Скакуном были проведены трасологические исследования
рисунков и определены способы их нанесения. Результаты исследований
свидетельствуют, прежде всего, о том, что нет следов работы каменным
инструментом - в основном применялся железный резец, оставляющий процарапанный
след.
Надпись в корнях дерева на восточной стороне камня
Это древнейшая часть рисунков, связанных с язычеством, и в отношенин их возраста
можно, как минимум, утверждать, что нанесены они были не в каменном веке и,
вообще говоря, позднее эпои бронзы. Другая часть изображений вырезана при помощи
железного инструмента с твердым, хорошо закаленным лезвием. В этой технике
выполнены почти все христианские кресты, но в двух случаях техника резания
применена и в отношении языческих сюжетов. Наконец, в ударной технике выполнены
два христианских креста, появившиеся здесь в последние годы.
Кратко охарактеризуем основные изображения Тиуновского святилища. Восточная
сторона камня имеет большой сюжетный рисунок. В средней его части находится
стилизованное изображение дерева, корни которого опираются на горизонтальную
линию, а ствол (длиной около метра) венчается кроной в виде шестигранника с
крючками на четырех углах. В нижней части ствола дерева в разные стороныотходят
линии, которые можно считать корнями; чуть в стороне от них изображены четыре
знака, каждый из которых в отдельносш напоминает тамгу, но все вместе они
производят впечатление надписи (рис. 2).

Чуть южнее, рядом со стволом и кроной дерева, имеются сюжетньш рисунок и еще
одна надпись (см, рис.З). Сюжетный рисунок состоит из антропоморфной фигуры и
крупной сложной постройки, иэображенной за фигурой и несколько севернее ее, По
общему виду строение напоминает юрту или чум и венчается главоподобным верхом и
изображением христианского креста, о котором, учитывая результаты
трасологического анализа, можно однозначно еказать, что он был пририсоваы к
постройке позднее.
рис.3 Антропоморфная фигура, постройка и надпись на восточной стороне камня

Ниже и несколько южнее сюжетного изображения находится горизонтальная надпись,
выполненная кириллицей. На разных этапах исследования она читалась по-разному.
Первоначально ее прочтение было "поде ко маркуше", но в результате более
тщательного рассмотрения надписи был принят другой вариант: "деко по маркуше".
Правильность этого варианта под-тверждает и мнение историка языка, доктора
филологическнх наук Г.В.Судакова. Следует отметить, что в вологодском,
архангельском и некоторых других говорах слово "дековаться" означает совершать
колдовские или издевательские действия, а имя "Маркуша" встречается в Авесте,
где Маркуша - персонификация сил зла, холода и разрушения.

На южной стороне камня имеются два изображения, первое из которых (рис.4),
скорее всего, представляет собой корабль, причем художник постарался изобразить
и набор судна, и мачту в ее оснастке. Изображение корабля на священных камнях в
целом достаточно тради- пионно, поскольку корабль почитался в древности
средством путешествия душ умерших в мир мертвых.
рис.4 Корабль на южной стороне камня
Второе изображение на южной стороне камня (рис.5) состонт из антропоморфной
фнгуры, высокого растения (которое позднее пытались переделать в православный
крест) и кириллической надписи, наиболее вероятное прочтение которой - "кром".
Рис.5 Антропоморфная фигура и надписъ на южной стороне камня (здесъ и в
других рисунках заштри- хованы области повреждения поверхности камня)

Еще два сюжетных рисунка расположены на западной стороне камня. На первом из них
(рис.6) изображен олень или лось с антропоморфной фигурой на спине. В руках
всадник держит некие пред-меты, которые, вероятно, можно трактовать как лук и
колчан со стрелами. Второй рисунок со всею осто-рожностью можно интерпретировать
как изображение воина-всадника, попавшего в яму-ловушку, где установлено
оружие-подрезы (изображенное как тор-чащие со дна ямы колья). Под этим рисунком
по вогнутой дуге проходит четвертая надпись, вы-полненная, как и предыдущая,
кириллицей и состоящая из пяти знаков. Прочтение надписи весьма затруднено;
наиболее уверенным представляется вариант "орьям".
Рис. 6. Один из рисунков на западной стороне камня
На западной и северо-восточной сторонах камня находятся изображения лестниц ,
две из которых (западные) ведут, вероятно, под землю, а две дру-гих
(северо-восточные) - на небеса. Несколько слов следует сказать о датировке
кириллических надписей на камне. Наиболее ранней из трех следует считать
последнюю, расположенную под рисунком "воина, попавшего в яму". Академик
В.Л.Янин датирует ее кон-цом XIII-XV вв., доктор филологи-ческих наук А.А.Амосов
- второй-четвертой четвертью XV в. Надпись "кром" А.А.Амосов датирует середи-ной
XV в. Наконец, надпись "деко по маркуше" датируется В.Л.Яниным XIV-XVI вв.,
А.А.Амосовым - серединой второй половиной XV в., АА.Медынцевой - XV-XVI вв. В
целом, данные палеографии дают основания считать, что святилище существо-'" вало
в XIV-XVI веках, причем XV }- век определяется наиболее уверенно.
Часть вторая.

От Новгорода до Зауралья учеными записан не один десяток былин о Василии
Буслаеве и камне-алатыре, а Тиуновское святилище находится как раз в центре их
распространения. Ученые считают, что былины создавались в XIV-XV веках, надписи
святилища датируются тем же временем. Сюжет былин, вкратце, таков. Разудалого
новгородского молодца Василия Буслаева, странствующего со своими дружинниками по
торговым делам, неудержимо тянет взглянуть на некий камень-алатырь и потом через
него перепрыгнуть. Прыгать же надо обязательно поперек камня. Василий сначала
прыгает как все, а затем - вдоль, задевает правой ногой за камень, падает и
убивается. В былинах много неясных мест, появившихся, надо думать, за сотни лет
постепенного их забывания и искажения. Почему Василия так тянет к камню-алатырю?
Почему надо через него прыгать?

Одна из наиболее ранних былин повествует о том, чго на некоем камне сидит и
обращается к нему за помощью в рождении сына Буслав Сеславьевич - будущий отец
Василия. Явившаяся ему в этот момент "бабище матерая" предсказывает рождение
сына. Если предположить, что Василий Буслаев связан с камнем-алатырем по
рождению, то становится ясно, почему он так к нему стремился - о нем он знает от
своих родителей.

Образ "бабищи матерой" также не случаен. Исторические источники доносят из
глубин сведемия о женщинах-жрицах. Скандинавские саги, повествуя о путешествиях
викингов на ссверо-восток Европы, упоминают о жрицах языческих святилищ. Главная
жрица во время ограбления викингами храма поднимает одного из них над головой и,
бросив на камень, ломает ему хребет. В восьмидесятые годы XVI века, когда

Тиуновское святилище уже прекращает функционировать, Иван Грозный собирает для
своих нужд в северных лесах шестьдесят кудесников и колдуний, причем, в
основном, он имеет дело с женщинами, предсказывающими ему момент смерти.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: