ПОВЕСТЬ И ВЗЫСКАНИЕ О ГРАДЕ СОКРОВЕННОМ КИТЕЖЕ 6 глава

По сих же многим летом прешедшим, восташа от рода сих во языце словенстем два князя, Лалох и Лахерн, и сии паки воевати начаша земли скипетра греческаго. Приходиша же и под самый той царствующий град и много зла и кровопролития сотвориша скипетру греческаго царствия. И храбрый князь Лахерн под царствующим градом убиен бысть близ моря, место же то и доныне зовется Лахерново, на нем же монастырь честен возгражден во имя Пречистыя Богородицы, и множество тогда безчисленно руских вой под стенами града падоша. Князь же Лалох язвен велми со оставшими возвратися во своя со многим богатством. Живяху же отнюд погании, яко скот, не имуще закона. О них же свидетельствует в хожении своем блаженный апостол Андрей Первозванный, яко отнюдь невегласи тогда поганы беша. В Синдерех же тогда княжаху два брата, единому имя Диюлел, а другому Дидиядакх, невегласи боги их тогда нарицаху за то, иже пчелы им налезоша и борти верх древия устроиша. По мале ж времени прииде на землю Словенскую посланный праведный гнев божий, измроша людей без числа во всех градех и в весех, яко некому ужепогребати мертвых. Оставшии же люди пустоты ради избегоша из градов в дальныя страны, овии на Белыя воды, иже ныне зовется Бело езеро, овии на езере Тинном, и нарекошася весь, инии же по иным странам и прозвашася различными проимяновании. Овии же паки на Дунав ко прежним родом своим, на старожитныя страны возвратишась.

Первое запустение Словенску. А великий Словенеск и Руса опустеша до конца на многия лета, яко и дивиим зверем обитати и плодитися в них. По некоих же временех паки приидоша з Дунава словяне и подъяшаскифи болгар с собою немало, и начаша паки грады оны Словенеск и Русу населяти. И приидоша же на них угры белыя, и повоеваша их до конца, и грады их раскопаша, и положиша Словенскую землю в конечное запустение.

Второе запустение Словенску. По мнозе же времени оного запустения слышаху скифские жителие про беглецы словенстии о земли праотец своих, яко лежит пуста и никим не брегома, и о сем зжалишаси вельми и начаша мыслити в себе, како б им наследити землю отец своих. И паки приидоша из Дуная множество их без числа, с ними же и скифы и болгары и иностранницы поидоша на землю Словенскую и Рускую, и седоша паки близ озера Илмеря и обновиша град на новом месте, от старого Словенска вниз по Волхову яко поприща и боле, и нарекоша Новград Великий. И поставиша старейшину и князя от роду же своего именем Гостомысла. Тако же и Русу поставиша на старом месте, и ины грады многи обновиша. И разыдошася кииждо с родом своим по широте земли, и овии же седоша в полях и нарекошася ПОЛЯНе, сиречь поляки, овии ПОЛОЧане речки ради Полоты, овии мазовшане, овии жмутяня, инии же бужане по реце Бугу, овии ДРЕГОВИЧи, овии кривичи, овии чюдь, инии меря, инии же ДРЕВЛЯНе, и инии морава, серби, болгари сих же от роды, и инии же северы, и инии лопи, и инии жн мордва, и инии же мурама, инии же в различная именования прозвахуся.

И тако начаша разширятися страна она вельми, а общим же имянем прозывахуся. Сын старейшаго князя новгородцкаго Гостомысла, именуемый младый Словен, сей отъиде от отца своего в Чюдь и тамо постави град во имя свое над рекою на месте, нарицаемом Ходницы, и нарече граду имя Словенеск, и княжив в нем три лета, и умре. Сын же его Избор, сей преименова имя граду своему и нарече Изборск. Сей же князь Избор змием изъяден умре. Земля же Руская тогда сверже с себя ризы сетованныя и паки облечеся в порфиру и виссон и к тому уже не вдовствуя, ниже сетуя, но паки по сем же и дети разилоди и на многа лета опочивая пребывши с премудрым Гостомыслом. Егда ж сии во глубокую старость прииде и не могий уже разсуждати, ниже владети таковыми многочисленными народы, ниже утишити многомятежных междоусобных кровопролитий в роде своем, тогда убо он премудрый, седый умом и власы, призывает к себе вся властели ру-ския, иж под ним, и рече к ним осклабленым лицем: "О мужие и братие, сынове единокровницы, се аз уже состарехся вельми, крепость моя изчезает и ум отступает, но токмо смерть. А се вижду, яко земля наша добра и всеми благими изобильна, но не имать себе властодержца государя от роду царскаго. Сего ради в вас мятеж велик и неутишим и межъусобица зла. Молю убо вы, послушайте совета моего, иже реку вам. По смерти моей идите за море в Прускую землю и молите тамо живущих самодержцев, иже роди кесаря Августа, кровницы суще, да идут к вам княжити и владети вами, несть бо вам срама таковым покоритися и в подданстве у сих быти". И возлюбиша вси речь старейшинскую, и егда сей умре, тогда всем градом проводиша честно до гроба, до места, нарицаемаго Волотово, иде ж и погребоша его. По смерти же сего Гостомысла послашавсею Рускою землею послы своя в Прускую землю. Они же шедше и обретоша тамо курфистра или князя великого, именем Рюрика, рода суща Августова, и молиша сего, да будет к ним княжити. И умолен быв князь Рюрик, и поиде на Русь з двема братома своима, с Трувором и з Синеусом.

И седе Рюрик в Новеграде, а Синеус на Белеозере, а Струвор в Зборце. И по двою лету Синеус умре, потом же и Струвор, и бысть Рюрик единодержавен, над всею Рускою землею державствова лет 17. Новгородцы же видевше Рюриково доброродство и мужественное его остроумие, пророчествоваху к себе, глаголюще: "Разумейте, братие, яко непременно имамы быти под едином игом державнаго обладателя. От сего Рюрика и от рода его и не токмо упразднится им самовластие наше, но и раби им будем". Тогда Рюрик уби некоего храбра новгородца именем Вадима и иных многих новгородцев и советников его. Аще тогда и нечестиви бяху новгородцы, но обаче по пророчеству их, паче же благоволением божиим и доныне царствуют ими от Рюрикова семене благородное изращение. Яко же прежде в нечестии повиновася им и до блаженнаго Владимира, им же сподобишася познати сущаго Бога и просвещени быша святым крещением и сияют благочестием неподвижно и неотступно, веру христову держаще и непременно обладаеми Владимировыми благородными чады и внучаты в роды и роды.

И был князьВандал, правил славянами, ходя всюду на север, восток и запад морем и землею, многие земли на побережье моря завоевав и народы себе покорив, возвратился во град Великий (Велиград)… После сего Вандал послал на запад подвластных своих князей и свойственников Гардорика и Гунигара с великими войсками славян, руси и чуди. И сии уйдя, многие земли завоевав, не возвратились. А Вандал разгневался на них, все земли их от моря до моря себе подчинил и сынам своим передал. Он имел три сына: Избора, Владимира и Столпосвята. Каждому из них построил по городу, и в их имена нарек, и всю землю им разделив, сам пребывал в Великом граде лета многие и в старости глубокой умер, а после себя Избору град Великий и братию его во власть передал.[1]

Вандал с сыновьями упоминается в сказках А. Я. Артынова.

Он был во всем подобен отцу своему: мудрый законодатель и счастливый полководец. К нему присоединялися многие соседние с ним народы, для которых он на другом берегу реки Мутной построил крепкий город, назвал его Новым городом, а Кунигардию назвал Великим Словенском.[2]

В истории известен остготский предводитель Вандалар с тремя сыновьями Теодимиром, Валамиром и Видимиром.

Мавро Орбини в своей книге «Славянское царство^[bg]», ссылаясь на утерянные «Летописи Московии» Еремея Русского писал, что в древние времена русскими предводительствовали готские вожди.

В скандинавской «Саге о Тидреке Бернском» XIII века, известной также на Руси, говорится о Гертните, конунге из Новгорода, который завоевал обширные земли и разделил их между сыновьями и другими конунгами.

У него было два сына от жены, старший звалсяОзантрикс, младшийВальдимар, а третий сын, которого он имел от… наложницы, назывался Ильей.

Во главе всей земли Гертнит поставил Озантрикса, но затем над всей землёй Гертнит поставил конунгом Вальдимара, которому пришлось сражаться сАттилой и Тидреком за Полоцк (в саге — Палтиска) и Смоленск (в саге — Смаланд).^[3]

У Вандала было 4 брата: Рудоток, Волхов, Волховец и Бастарн (по Иоакимовской летописи)^[1][4][5][6]

Жена князя Вандала была родом «от варяг» и звали её Адвинда.

Сыновей у него было трое: Избор, Столпосвят, Владимир.

После смерти Владимира стали править его братья, а после их смерти — его сыновья, внуки, правнуки и т. д. до Буривоя, которым был потомком Владимира в девятом колене. Имена остальных 8 колен неизвестны.

По смерти Владимира и матери его Адвинды княжили сыновья его и внуки до Буривоя, который девятым был после Владимира, имена же сих восьми неведомы, ни дел их, разве в песнях древних воспоминают.

Буривой — легендарный князь словен, известный только по Иоакимовской летописи. Отец князяГостомысла. Столицей словен называется некий Великий град, что означает просто главный город независимого государства.

По Иоакимовской летописи потомок легендарного князя Вандала и его сына Владимира в девятом поколении. После многих войн с варягами был побеждён ими на берегу реки Кумени (Кюми-Йоки), и с остатками дружины бежал в город Бярмы (Бярмия иногда отождествляется с древней Пермью), расположенный на каком-то острове. Оставшиеся без военного руководства, ильменские словене подпали под власть захватчиков и, недовольные бесчинствами варягов, призвали на княжение Гостомысла, сына Буривоя. По периоду деятельности (начало IX века), «новгородскому княжению» примерно совпадает сБравлином

Ближайшие параллели находят в западнославянском именослове: чешское Борживой (Bořivoj), полабские Мстивой, Борвин/Бурван и т. д.

«Буревой, имея тяжку войну с варяги, множицею побеждаше их и облада всю Бярмию до Кумени. Последи при оной реце побежден бысть, вся свои вой погуби, едва сам спасеся, иде во град Бармы, иже на острове сый крепце устроенный, иде же князи подвластии пребываху, и тамо, пребывая, умре. Варяги же, абие пришедшие град Великий и протчии обладаша и дань тяжку возложиша на словяны, русь и чудь.

Людие же терпяху тугу велику от варяг, пославше к Буривою, испросиша у него сына Гостомысла, да княжит во Велице граде. И егда Гостомысл приз власть, абие варяги бывшия овы изби, овы изгна, и дань варягом отрече, и, шед на ня, победи…» ^[1]

Гостомысл (ум. ок. 860) — легендарный старейшина ильменских словен, с именем которого в некоторых поздних списках летописей связывается сказание о призвании Рюрика. Гостомысл является также героем литературного произведения XVII века «Сказание о Словене и Русе и городе Словенске».

В ранних древнерусских летописях имя Гостомысла не встречается. Его имя как первого новгородского старейшины появляется в XV веке (Новгородской первой, Софийской первой и Новгородской четвёртой летописях). Как инициатор «призвания варягов», он появляется в ещё более поздних источниках XVI века. Воскресенская летопись (XVI в.) сообщает, что по совету Гостомысла призвали варягов из Пруссии:

И въ то время въ Новеграде некый бе старейшина именемъ Гостомыслъ, скончаваеть житіе, и созва владалца сущая съ нимъ Новаграда, и рече: «советъ даю вамъ, да послете въ Прускую землю мудрыя мужи и призовете князя отъ тамо сущих родовъ[1].

Согласно Степенной Новгородской книге, Гостомысл умер глубоким стариком. В летописях указывают про холм Гостомысла и его могилу на Волотовом поле, вблизи Великого Новгорода.

Археологи сомневаются в самом существовании Новгорода в IX веке: самые ранние постройки там датируются 930-ми годами. Княжеская резиденция вРюриковом Городище возникла раньше, и там обнаружены следы скандинавского и западнославянского присутствия.

Гостомыслом звали одного из племенных вождей вендов (западных славян, ободритов), который погиб в 844 году в сражении против короля Людовика II Немецкого, согласно Ксантенским^[2] и Фульдским анналам. В оригинальных латинских текстах имя погибшего вождя пишется как Gestimus, Gestimulus^[3], Gostomuizli^[4]. Ссылаясь на это сообщение, И. И. Срезневский в середине XIX века писал, что имя Гостомысла имеет западнославянские корни, так как окончание «-мысл» не характерно для восточных славян, но часто встречается среди западных славян. По мнению историка, легенда о вожде западных славян проникла в Новгородские земли и стала частью восточнославянского эпоса.

Историю Гостомысла наиболее подробно излагает так называемая Иоакимовская летопись, спорный источник^[5], опубликованный историкомВ. Н. Татищевым в XVIII веке:

«Буривой, имея тяжкую войну с варягами, неоднократно побеждал их и стал обладать всею Бярмиею до Кумени. Наконец при оной реке побежден был, всех своих воинов погубил, едва сам спасся, пошел во град Бярмы, что на острове стоял, крепко устроенный, где князи подвластные пребывали, и, там пребывая, умер. Варяги же, тотчас пришедшие, град Великий и прочие захватили и дань тяжелую возложили на славян, русь и чудь.
Люди же, терпевшие тяготу великую от варяг, послали к Буривою, испросить у него сына Гостомысла, чтобы княжил в Великом граде. И когда Гостомысл принял власть, тотчас варягов что были каких избили, каких изгнали, и дань варягам отказался платить, и, пойдя на них, победили, и град во имя старшего сына своего Выбора при море построил, заключил с варягами мир, и стала тишина по всей земле. Сей Гостомысл был муж великой храбрости, такой же мудрости, все соседи его боялись, а его люди любили, разбирательства дел ради и правосудия. Сего ради все близкие народы чтили его и дары и дани давали, покупая мир от него. Многие же князи от далеких стран приходили морем и землею послушать мудрости, и видеть суд его, и просить совета и учения его, так как тем прославился всюду.»^[6]

Оригинальный текст (ст.-слав.) [показать]

Три дочери Гостомысла были замужем за соседними князьями, а четыре сына умерли ещё при его жизни. Скорбя о неимении мужского потомства, Гостомысл однажды увидел во сне, что из чрева средней его дочери, Умилы, произросло огромное дерево, покрывшее своими ветвями огромный город. (Ср. у Геродота историю о сне, увиденном дедом Кира Великого^[8]). Вещуны растолковали, что один из сыновей Умилы будет его наследником. Перед смертью Гостомысл, собрав «старейшин земли от славян, руси, чуди, веси, меров, кривичей и дряговичей», рассказал им о сне, и послали они к варягам просить в князья сына Умилы. Согласно матрилатеральной традиции (наследование по материнской линии), на зов явились, после смерти Гостомысла,Рюрик с двумя братьями — Синеусом и Трувором^[9].

у камня-следовика «Елесина Богородица» в окрестностях озера Ильмень, ров и кольца около камня.

\

Этот перечень можно продолжить, например, рассмотрением Подгощинского круга. Однако данные о нем, к сожалению, противоречивы^{128}; сам же круг разрушен. Математический анализ затрудняется еще и тем, что круг, согласно указаниям Александрова, был двойным (выше мы подробно его описывали) — неясно, как именно производились измерения. Еще одна проблема, связанная с анализом Подгощинского памятника, заключается в том, что Александров приводит размеры круга по широте и по меридиану, не указывая, являются ли эти направления главными осями (хотя это и представляется естественным, исходя из его описания). Тем не менее, грубый анализ позволяет предполагать, что Подгощинский круг был, как и Сущевский, построен на основе «вездесущего треугольника 3: 4: 5» с модулем около 136 см. К сожалению, в этом случае погрешность, обусловленная неточностью описания, слишком велика, чтобы делать однозначные утверждения.

Каменный круг у деревни Коломо, обнаруженный и раскопанный В. Я. Конецким^{127} — как уже упоминалось, правильный эллипс с фокальным расстоянием 4,17 м и эксцентриситетом 0,47 — единственный на настоящее время русский каменный круг, для которого возможен точный геометрический анализ благодаря подробной съемке Конецкого. Параметры круга:

Большая полуось 8,80 м = 8 раз по 0,52 м

Малая полуось 7,75 м = 15 раз по 0,52 м

Фокальное расст. 4, 17 м = 17 раз по 0,52 м

8:15:17 — пифагоров треугольник, следующий по распространенности за минимальным и хорошо известный в британских каменных эллипсах (8²+15²=17²). Совпадение? Вряд ли: погрешность определения модуля — около 0,5 % (меньше сантиметра). Следует также отметить, что полная длина эллипса равна точно 10 древним саженям, что позволяет предполагать определенную «универсальность» этой древней меры длины для каменных кругов Северной Руси, хотя это предположение, разумеется, останется лишь гипотезой до более подробных исследований.

Сущево
Новгородская обл. Россия - площадка (14х17,5 м), обставленная крупными валунами. Итак, каменный круг у деревни Сущево, описанный еще Н. К. Рерихом в 1899 году^{125}. Размеры круга: 14,0×17,5 м. Соответственно, его параметры:

Большая полуось 8,75 м = 5 раз по 1,75 м

Малая полуось 7,00 м = 4 раза по 1,75 м

Фокальное расст. 5, 25 м = 3 раза по 1,75 м

«Вездесущий треугольник» мегалитов! Можно спорить о том, насколько этот факт случаен, но факт остается фактом: геометрия Сущевского каменного круга подчинена тому же минимальному пифагорову треугольнику, что и геометрия многих вытянутых каменных кругов Западной Европы. Впрочем, случайное совпадение маловероятно: обратите внимание на использованный модуль — 175 см. Это — древнерусская сажень^{126}, упоминаемая в письменных источниках уже в XI веке!

Хутынь
Новгородская обл., Россия - круглая площадка, окруженная кольцевой кладкой из боль-ших камней. Внутри находится яма, обложенная камнями и перекрытая горелым слоем с костями животных.

Перыньское капище
Святилище Перуна. Открыто в 1951-1953 гг. Датируется IX-X в.
Расположено в урочище Перынь (в 4 км южнее Новгорода Великого, на левом берегу р.Волхов).
Святилище представляло из себя горизонтальную площадку в виде правильного круга диаметром 21 м, окруженную кольцевым рвом (ширина 7м, глубина более метра.). Точно в центре площадки обнаружена яма от столба диаметром 0,6 м, здесь стояла деревянная статуя Перуна (по первой Новгородской летописи Старшего Извода, в 988 г. статуя была срублена и сброшена в Волхов). Перед статуей находился жертвенник круглой формы, сложенный из булыжных камней.
Ров, окружавший площадку, в плане представлял не кольцо, а восьмилепестковый цветок, образуемый восемью правильно и симметрично расположенными ямами. На дне каждой из ям во время празднеств разжигали ритуальный костер, а в одной из них (восточной, обращенной к Волхову; на виде сверху помечена звездочкой) огонь горел постоянно. О богослужении Перуну: Ему же яко богу жертву приношаху и огонь неугасающий за дубового древня непрестанно паляху" (Л, стр.207).
Литература: 1) Седов В.В., "Древнерусское языческое святилище в Перыни", в сборнике "Краткие сообщения и доклады о полевых исследованиях Института истории и материальной культуры", т.50, 1953г.; 2) Седов В.В., "Восточные славяне XI-XIII вв.", в сборнике "Археология СССР", под ред. Рыбакова Б.А., изд-во "Наука", 1982 г.

Известны и культовые камни, на поверхности которых выбиты целые комплексы изображений, — как правило, это очень большие почитаемые валуны. Один из самых знаменитых таких памятников в европейской России — это камень Щеглец, находящийся в Новгородской области возле села Мытно, на берегу реки Вишеры. Впервые этот камень был упомянут И. В. Аничковым еще в 1915 году^{86}; позднее его подробно исследовали и описывали А. А. Формозов^{87} и многие другие исследователи. На огромном валуне, лежащем при впадении в Вишеру небольшого ручья, выбито сложное изображение общим размером (по горизонтали) чуть менее метра. Каменная картина состоит из пары стоп, пары ладоней, двух изображений луков (которые иногда считают изображениями грибов, а именно — мухоморов, указывая на кружки на «шляпке» правого гриба), и сложного круга, рассеченного длинным крестом, с двумя косыми крестиками в нижнем левом секторе.

Последний знак обычно называют «солярным символом»; действительно, общая его форма схожа с распространенным по всей Европе символом «креста в круге» (иногда называемого «кельтским крестом»), однако в данной композиции — на мой взгляд — его функция сложнее. Учитывая трудоемкость изготовления рисунка (он выполнен в точечной технике), нельзя предполагать, что рисунок содержит случайные элементы, — следовательно, горизонтальная линия рассекающего круг креста намеренно удлинена таким образом, что фактически делит всю композицию на две части: верхнюю и нижнюю. К сожалению, о том, что это может быть за граница, нам остается только догадываться. Так, например, можно предположить, что это — граница между Нижним миром (где обитают предки, представленные стопами, и духи, представленные ладонями) и миром Средним (где растут грибы?) или даже Верхним (если эти грибы — мухоморы)…

Известны в России и почитаемые камни с выбитыми надписями или не дешифрируемыми комбинациями знаков, надписи напоминающими. К сожалению, в большинстве случаев четко определить, что изображение является именно надписью, оказывается возможным лишь для достаточно поздних памятников (таких, например, как главный камень Тиуновского святилища, речь о котором пойдет ниже). Несколько больше известно камней, «надписи» на которых могут быть как просто рядом (переплетением?) неких символов, так и полустершейся реальной надписью, выполненной тем или иным древним письмом (например, руническим^{88}). Сообщения о таких памятниках встречаются еще в XIX веке; так, например, в 1880 году близ деревни Замошье Осташковского уезда Тверской губернии крестьянами был обнаружен валун с изображениями «наподобие кочережек, вил, костылей с крюками наверху, трезубцев и серпов»^{89}. В наше время в Центральной России обнаружен и описан ряд таких камней, знаки на которых выглядят подобно руническим надписям и очень напоминают только что приведенное сообщение крестьянина из деревни Замошье.

ИЛЬМЕНЬ

Плыл Садко по Волге-реке, отрезал хлеба, посыпал солью и пустил в воду со словами: «спасибо тебе, матушка Волга! гулял я по тебе двенадцать лет — никакой скорби над собою не видывал. А иду я, молодец, в Новгород побывать». И журчит ему Волга: «поклонись от меня брату моему, славному озеру Ильменю». Приехал Садко на Ильмень-озеро и правил ему поклон от Волги-реки: «А и гой еси, славный Ильмень-озеро! Сестра тебе Волга челобитье посылает». приходил от Ильмень-озера удалой добрый молодец и спрашивал: «как-де ты Волгу-сестру знаешь?» Садко рассказал; дали ему позволение закинуть в озеро три невода, и торговый гость наловил множество рыбы и белой и красной и склал в три погреба; в какой погреб ни заглянет потом, а рыба вся превратилась в деньги — в серебро да в золото. Таков был подарок ему от славного Ильмень-озера .

. С западной стороны впадает в Ильмень речка, называемая Черный ручей. В давнее время поставил кто-то на Черном ручье мельницу, и взмолилась рыба Черному ручью; далее, по просьбе Садка, Ильмень поучает его, как следует жить в Новгороде. прося у него защиты: «было-де нам и просторно и привольно, а теперь лихой человек отнимает у нас воду». И вот что случилось: один из новгородских обывателей ловил удочкою рыбу на Черном ручье; подходит к нему незнакомец, одетый весь в черное, поздоровался и говорит: «сослужи мне службу, так я укажу тебе такое место, где рыба кишмя кишит». — А что за служба? «Как будешь ты в Новегороде, встретишь там высокого, плотного мужика в синем кафтане со сборами, в широких синих шароварах и высокой синей шапке; скажи-ка ему: дядюшка Ильмень-озеро! Черный ручей тебе челобитье прислал и велел сказать, что на нем мельницу построили. Как ты, мол, прикажешь, так и будет!» Новгородец обещался исполнить просьбу, а черный незнакомец указал ему место, где скопилось рыбы тьма-тьмущая. С богатой добычею воротился рыболов в Новгород, повстречал мужика в синем кафтане и передал ему челобитье. Отвечал Ильмень: «снеси мой поклон Черному ручью и скажи ему про мельницу: не бывало этого прежде, да и не будет!» Исполнил новгородец и это поручение, и вот разыгрался ночью Черный ручей, разгулялось Ильмень-озеро, поднялась буря и яростные волны снесли мельницу .

До сих пор простолюдины наши, после счастливого плавания, благодарят реку каким- нибудь приношением.

ВОЛХОВ

некоторые богатыри и их жены, умирая, становились реками. Сказания о реках богатырей и их жен, выражают ту же мысль, что и миф о небесном происхождении земных вод. река Волхов - дочь Морского Царя; но допускалось и другое олицетворение, соответствующее имени Волх, Волхов. Старинный хронограф утверждает, что Волхов был лютый чародей; в образе змея поселился он в реке, которая от него получила имя, и всех, кто не поклонялся ему, чародей топил и пожирал; народ почитал его за бога и называл Перуном и Громом .

ВОЛХ ВСЕСЛАВЬЕВИЧ

В былинной фигуре Волха Всеславьевича много архаических черт, поэтому он считается одним из древнейших персонажей в русском фольклоре. В. Ф. Миллер полагал, что первоначально это был образ громовой тучи, на что указывает описываемое в былине сотрясение в природе при рождении Вольги (грома) и оборотничество, то есть постоянная и скорая перемена формы тучи под влиянием движения воздуха.

Предполагалось происхождение имени этого героя от слова «волхв» (путём превращения имени нарицательного в имя собственное).

На основе былинных сведений о Вольге современные исследователи мифологии древних славян даже реконструируют (достаточно спорно) древнеславянского бога охоты Волха.

Сторонники "исторической школы" в изучении былин полагают, что прототипом былинного Вольги был князь Всеслав Полоцкий.

Вольга — сын змея и княжны Марфы Всеславьевны, которая зачала его чудесным образом, случайно наступив на змею. Содрогание земли и ужасный страх всех живущих существ в ту минуту, когда Вольга увидел свет, указывают на него, как на олицетворение какой-нибудь стихийной силы. Вольга растет не по дням, а по часам, и в скором времени становится могучим богатырем, обладающим не только искусством бороться с врагами, но и читать по книгам и оборачиваться разными животными.

Этот рассказ сохраняет древнейшие тотемические представления о животных как о предках человека и о возможности рождения великого охотника и волхва непосредственно от отца-животного.2. Поход на Индийское царство

Центральный момент былин о Вольге — его поход в далекое царство: индийское, земли Турец-салтана и т. п. Он набирает дружину. Чтобы снабдить её всем необходимым, он обращается в волка и сокола, кормя её охотой. Успех похода вызван мудростью Вольги. Он горностаем портит тетивы луков врагов, волком перекусывает горла лошадям и проч. Чтобы дружина могла преодолеть неприступные стены, он превращает её в муравьев, а в стенах города возвращает человеческий облик. Победитель женится на жене убитого царя, а своих воинов — на местных девушках, оставленных в живых. Сам он становится царем.

Былина о походе сохранилась в 11 записях.

Встреча с чудесным пахарем, превзошедшим Вольгу в «хитростях-мудростях». Во время сбора податей с городовГурчевца и Ореховца, повстречал Вольга пахаря Микулу Селяниновича, который пожаловался на сборщиков налогов г. Гурчевца, которые дерут с мужика простого втридорога, и наказал их за жадность плеткой. Увидев в Микуле могучего богатыря, позвал Вольга его с собой в дружину для сбора податей. Отъехав, Микула вспомнил, что позабыл соху в земле. Два раза посылал Вольга дружинников ту соху вытянуть, на третий раз сам с дружиной всей не одолел. Микула же одной рукой выдернул ту соху. Приехав в города Гурчевец и Ореховец, дали бой и собрали податиВольга Святославич и князь

Одно время было принято отождествлять Вольгу Святославича с Вещим князем Олегом, княжившим после Рюрика. Отождествление основывается на сходстве имен, соответствии летописного эпитета Олега «Вещий» (указывающим на его хитрость и мудрость) с качествами Вольги. Кроме того, поход Олега на Цареград соотносили с походом Вольги в Индию, а в рождении Вольги от змеи находили подобие смерти Олега от змеи же. Владимир Проппотвергает эту попытку найти исторический прототип Вольги как совершенно фантастический^[1].

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: