ПОВЕСТЬ И ВЗЫСКАНИЕ О ГРАДЕ СОКРОВЕННОМ КИТЕЖЕ 7 глава

По Миллеру, к первоначально чисто мифической основе со временем примкнули воспоминания о вещем Олеге иВсеславе Полоцком. По Волльнеру, о Вольге и Волхе первоначально существовали две отдельные песни, которые потом были смешаны друг с другом. А. Н. Веселовский сближает одну из былин о Вольге с «Хождением Карла», а самого Вольгу таким образом он сопоставляет с Карлом Великим. Вольга носит ещё название Буслаевича, что, по мнению Миллера, вместе с известием о его учёности перенесено на него от Василия Буслаевича новгородского.

Погасоша вечеру зари.
Игорь спитъ,
Игорь бдитъ,
Игорь мыслию поля меритъ

отъ великаго Дону до малаго Донца.

Комонь въ полуночи Овлуръ свисну за рекою:
велить князю разумети:
князю Игорю не быть!
Кликну,
стукну земля,
въшуме трава,
вежи ся половецкии подвизашася.
А Игорь князь поскочи

горнастаемъ къ тростию

и белымъ гоголемъ на воду.

Въвръжеся на бръзъ комонь
и скочи съ него Бусымъ влъкомъ.
И потече къ лугу Донца,
и полете соколомъ подъ мьглами,
избивая гуси и лебеди

завтроку,

и обеду,

и ужине.

Коли Игорь соколомъ полете,
тогда Влуръ влъкомъ потече,
труся собою студеную росу:
претръгоста бо своя бръзая комоня.

Приход варягов.

И многие расселялись средь лесов и полей своими дворами. А вокруг нас была чудь, весь,меря,мурома, а также была Литва и голѧдь. Роды управлялись старейшинами и вечем. Всякий род назначал себе вождя-старейшину. А потом построили города: Новгород, Изборск, Полоцк, Ростов, Муром, Ладогу, Белоозеро, Смоленск, и избрали безымянных князей. Много было князей безымянных. Шли снега, был голод, а потом изобилие. А в лесах выли волки, а над ними скакали куницы.

СЕВЕРЯНЕ

Существование племенного объединения северян как политической единицы прослеживается от VIII до XI века. В IX веке они платили дань хазарам, позже (882) были подчинены^{[источник не указан 24 дня]} князем Олегом и их территория вместе с землёй полян, кривичей и ильменских словен составили ядро Киевской Руси. В 907 приняли участие в походе Олега на Византию. Позже на их территории возникло Черниговское и Переяславское княжества. И северяне стали основным этническим компонентом в формировании современных русских Харьковской области и русскихКурской и Белгородской областей.

Появление лучевых височных колец в VIII—IX вв. свидетельствует о переселении славян с Дуная^[14].

Крупнейший некрополь в Берлицком городище (с. Зелёный Гай под г. Сумы, над р. Псёл) обязан проходившему здесь длительное время торговому пути (Рудоман, «из хазар в греки»); видимо, он существовал дольше самих северян как народа.

Последним упоминанием о северянах было летописное сообщение от 1024 года, хотя название «северский» за территорией и рекой Донец сохраняется намного дольше. В XVI веке после присоединения Северских земель кРусскому государству в титуле царя Ивана Грозного появилось дополнение — «Северныя страны Повелитель», то есть всех Северских земель повелитель.

В ходе археологических исследований обнаружены остатки многочисленных сельских поселений VIII—X веков. Наиболее крупными северскими археологическими объектами являются Крапивенское городище в Белгородской области и Донецкое городище в Харьковской области. Северяне строили линии укрепленных (окружённых частоколом, рвами и валами) городищ для прикрытия славянских земель от кочевников по рекам Псёл и Сейм.

Жилищами северян были полуземлянки, углубленные в землю на 0,5-1,6 метров. В жилище вели вырезанные в грунте ступеньки, нередко укреплённые деревом, в одном из углов размещалась печь. Пол жилища тщательно утрамбовывали, промазывали глиной или застилали досками.

Основными занятиями северян были земледелие, скотоводство и различные ремёсла.

Умерших сжигали и хоронили в курганах.

В VIII в. на Днепровском Левобережье формируется комплекс ювелирных украшений, характерный для древностейроменской культуры. Ранняя часть роменских украшений синхронна поздней группе «древностей антов». Эти украшения — звездовидные, шаровидные серьги, серьги с подвеской-балясиной, браслеты с расширяющимися концами — «имеют широкие аналогии в славяно-аварских древностях Подунавья и вкупе образуют как бы слепок с набора украшений юго-западных славян VIII вв».

Во второй половине VIII — первой половине IX веков в комплексе роменских украшений широко представлены и вещи степного круга, характерные для древностей салтовской культуры, связываемой с хазарским населением. На протяжение IX века количество салтовских вещей уменьшается. Сокращается в это время и поступление ювелирных украшений византийских и подунайских типов. Однако на базе подунайских украшений начинают формироваться и местные типы украшений — лучевые кольца, «волынские серьги», лунницы, дротовые браслеты с раскованными пластинчатыми концами и пластинчатые браслеты со скованной в дрот средней частью.

Важную, если не первую роль, играло земледелие. По крайней мере, судя по остаткам в курганах, относящихся к VIII—IX векам, оно должно было быть значительно развито.

Из ремёсел, насколько можно судить по археологическим находкам, было довольно развито гончарное, бондарное, столярное. Вместе с глиняными монистами попадаются часто каменные, костяные и стеклянные бусы. Вообще стеклянные вещи попадаются во многих курганах отчасти в расплавленном состоянии. Кроме бус из костяных изделий до нас дошли пуговицы, гребенки, пластинки и косточки с разными изображениями рыб, человека и животных (лошадиной головы). Из кости же делались черенки для ножей, которых найдено очень много. Сюда же можно отнести роговые гребни и небольшие гребенки с резьбой и без неё. Развитие рыболовства и скотоводства давали материал, как для самых вещей, так и для изображаемых на них резьбой предметов.

Гончарное ремесло оставило после себя следы в целой коллекции глиняных монист, пряслиц и сосудов. Монисты были различных цветов. Иногда они украшались медными подвесками. Монисты и бусы служили предметом украшения, благодаря чему они сохранились лучше других произведений этого ремесла.

У северян были в употреблении бронзовые, серебряные и золотые вещи. Из бронзовых изделий до нас дошли кольца, пряжки. Иногда женщины украшали ими свои косы, а к монистам из глины подвешивали бронзовые подвески. Из золотых и серебряных вещей сохранились предметы наряда, в виде серег, медальонов, колец различных проб, узорчатых серебряных пластинок для украшения сбруи. Из дошедших до нас предметов утвари особенно прекрасной отделкой отличаются два турьих рога, из которых северяне любили выпить и, как дорогую для себя вещь, украшали получше. Выделка серебряных и других металлических вещей была местная.

Что касается производства оружия, то можно предположить, что часть его делалась дома, как щиты, стрелы, наконечники копий, частью же оружие приобреталось путем торговли. Так, арабские писатели говорят, что русские купцы привозили между прочими товарами и обоюдоострые франкские мечи^[16].

Сильно развита была торговля хлебом с Великим Новгородом. Новгородцы вывозили хлеб из областей Смоленской, Полоцкой, Киевской и Черниговской. Взамен северяне получали европейские товары. Дорогой для новгородской торговли служил Днепр, а главной пристанью — город Любеч.

Южная торговля, с Византией, шла из центра Северской земли — Чернигова. Путём торговли служила река Десна, которая тогда была годна для судоходства вверх и вниз. Торговля с Византией относится к давнему времени. Чернигов, наравне с Киевом и другими городами, упоминается в договорах, притом непременно, в каждом. Торговые сношения с Византией были весьма важны. Отсюда получались произведения греческого искусства. Северяне привозили в Византию меха и хлеб. Взамен привозимых товаров, руссы получали золото, серебро, предметы роскоши, а главным образом паволоки.

Не менее важна была торговля восточная с болгарами, хазарами и арабами через реки Дон и Волгу. Главными центрами торговли здесь были столица Хазарского царства Итиль и Тмутаракань. Она уже существовала в VIII в. н. э. даже при занятии южных степей кочевниками, она всё-таки продолжалась, и мы видим существование пути через степи даже в XII в., носившего название Соляного. Но гораздо ранее мы имеем известие о Курске как о крупном торговом городе. Курск сбывал свои меха в Болгарию и Хазарию. В эпоху татарского владычества в 1283 году мы встречаем в Курске немецких и цареградских купцов. Курск был посредником торговли с Азовским и Чёрным морями^[17].

ВОРОНЕЖ

Дон

У Ивана-озера было два сына: Шат и Дон, почему последний и называется в песнях Иванович. Шат, против воли родительской, захотел погулять в чужедальних сторонах, но куда ни приставал — нигде его не принимали; прошатавшись без пользы, воротился он домой. Дон же, за тихость получил родительское благословение и пустился в дальнюю дорогу. повстречал он ворона и спросил: куда он летит? — К синему морю, — отвечал ворон. «Отправимся вместе!» Вот достигли они моря. Дон подумал: если нырну через все море, то и его утащу за собою. «Ворон! — сказал он, — сослужи мне службу: я нырну в море, а ты полетай на другую его сторону, и как долетишь до берега — каркни». Дон нырнул в море, ворон полетел, каркнул — да слишком рано; Дон так и остался, каким поднесь его видим . «Шат шатался сглупу, да упал в Упу; а Дон покатился в поле, да женился на море».

Воргол
Воронеж- на городище-убежище сохранилась обожженная глиняная площадка (12х6 м). В ее центре столбовая яма, рядом с ней скелет лошади, три наконечника стрел. На площадке лежали нож, обломки замка, гривны, трапециевидная привеска, бусина, астрагалы, льячки. Кругом площадки сохранилось шесть ям с золой, костями животных, черепками посуды, пряслицем, обломком жернова, косой, салтовской серьгой. Вещи относятся к X-XI вв. В валу городища обнаружено ритуальное захоронение конской головы, 94 астрагала.

РАДИМИЧИ

«… и пришедъша седоста Радимъ на Съжю, и прозвашася радимичи»^[1].

В 885 г:

И посла к радимичем, река: «Кому дань даеть?» Они же ръша: «Козаромъ». И рече имъ Олегъ: «Не дайте козаромъ, но мнъ давайте». И даша Олгови по щълоягу, якоже и козаром даяху. И бъ Олегъ обладав поляны, и деревляны, и съверяны, и радимичи, а съ суличи и тиверци имеаша рать[4].

В 907 году в составе войска Олега радимичи участвовали в легендарном походе на Царьград:

Иде Олегъ на Грекы. Игоря остави в Киевъ, поя множество варяг, и словенъ, и чюд(и), и словене, и кривичи, и мерю, и деревляны, и радимичи, и поляны, и съверо, и вятич(и), и хорваты, и дулъбы, и тиверци, яже сут(ь) толковины: си вси звахутьс(я) от грекъ Великая Скуф(ь)[5].

Спустя некоторое время радимичи освободились от власти киевских князей, но в 984 году состоялся новый поход на радимичей. Воевода киевского князя Владимира Святославовича Волчий Хвост

Волчий Хвост — воевода князя Владимира Святого и его приемного сына Святополка, по летописному сказанию, разбивший в 984 г. радимичей на реке Пищане, откуда образовалась на Руси насмешливая поговорка: «Пищанцы Волчьего хвоста бегают» (Ипатьевская и Лаврентьевская летописи, под 984 г.).

После смерти великого князя Владимира стал воеводой его приемного сына, Святополка Окаянного. Упоминается в Новгородских и Тверских летописях. Возглавлял войско Святополка в в битве на Любече в 1016 году против войск Ярослава Мудрого. Как сообщает Новгородская Первая летопись Младшего извода, Волчий Хвост издевался над новгородцами, говоря: «Почто пришли с хромцом этим? Эй вы, плотники, вот, поставим вас хоромы рубить нам!». Это разозлило бойцов Ярослава и заставило их действовать решительнее, в итоге войска Святополка были разбиты, а сам князь бежал в Польшу к своему тестю, Болеславу. Автор Тверской летописи неодобрительно отозвался о Волчьем Хвосте. Дальнейшая судьба воеводы, принимал ли он участие всражении на Альте неизвестна.

А.Ю. Карпов сообщает, что имя Волчьего Хвоста вошло в народные предания. В памятнике XVI века, имеющем очевидное фольклорное происхождение ("Сказание об Александре Поповиче"), богатырь-воевода Волчий Хвост служит эпическому киевскому князю Мстиславу^[1].

встретился с войском радимичей на реке Пещань (приток Сожа, у Пропошеска (нынешний Славгород). Радимичи были разбиты. Их земли оказались в составе Киевской Руси. Последний раз радимичи упоминаются в летописях под 1169 годом.

К XII веку относятся письменные сведения о городах радимичей — Кричеве (Кречют, 1136), Пропойске (Прапошаск, 1136), Гомеле (Гомий, 1142), Рогачёве (1142) и Чечерске (1159).

На территории радимичей курганы с захоронениями по обряду трупосожжения немногочисленны. Основная часть их находится по берегам крупных рек ­- Сожа, Ипути и Беседи. Особенностью радимичского ареала является резкое преобладание курганов с трупосожжением на месте. При этом сожжение производилось в большинстве случаев не на горизонте, а на так называемой подсыпке. Г. В. Соловьева высказала предположение, что курганы с трупосожжением в насыпи можно считать специфически радимическими^[8]. Однако подобные насыпи встречены и за пределами радимичского ареала^[9]. Известны и радимичские курганы с трупосожжениями на горизонте.

Размеры погребальных костров обычно имеют овальнокруглые очертания. Кальцинированные кости часто оставляли нетронутыми. В таких курганах можно видеть, что умерших клали на костер в направлении запад — восток. Однако определить, в какую сторону была направлена голова умершего, не удается. Только в одном кургане исследователям удалось определить восточную ориентировку трупа. Строение погребальных кострищ напоминает теремки-домовины. В радимичских курганах открыты и настоящие домовины.

В радимичской земле зафиксировано несколько случаев неполного трупосожжения. В таких курганах известна как западная, так и восточная ориентировка умерших. Датировать их невозможно ввиду отсутствия вещей при погребениях.

Большинство курганов с сожжением лишено вещей. По-видимому, предметы украшений обычно сгорали на погребальных кострах. Определить точную дату радимичских курганов с трупосожжениями очень трудно. Аналогичные курганы в других местах обычно датируют IX—X веками. Никаких материалов для датировки их более ранним временем в распоряжении исследователей нет. Раскопанные Г. Ф. Соловьевой курганы в Демьянках по бочонкообразным позолоченным и посеребренным бусинам относятся к X веку.

В последней трети X века в земле радимичей появляются первые захоронения по обряду трупоположения. Такие курганы более или менее распространены на всей территории радимичей. На месте, выбранном для сооружения кургана, разжигали костер. По-видимому, это реликт обряда кремации умерших. От таких костров в основаниях курганов оставался слой золы и мелких угольков. Такое кольцо, называемое исследователями «огненным кругом», составляет специфическую особенность радимичских курганов. Г. Ф. Соловьева считает, что «огненные кольца» относятся к X—XII векам и характерны для насыпей с трупоположениями^[10].

Обычай устраивать ритуальные костры на месте захоронений бытовал в XI—XII веках. Но уже на рубеже XI и XII веков появляются курганы без остатков кострищ. Погребения в грунтовых ямах немногочисленны.

Положение умерших в радимичских курганах преимущественно с ориентировкой головой на запад, хотя захоронения с ориентировкой умершего головой за восток также не редки. В парных погребениях умершие, как правило, ориентированы в противоположных направлениях: мужчины ­- головой на восток, женщины ­- на запад. Очень редко встречаются женщины, погребенные головой к востоку. Трупоположения с северной ориентировкой в курганах радимичей встречены всего дважды. Такой обряд, связывают с финно-уграми.

Радимичский курганный инвентарь довольно многообразен, но большинство предметов имеет множество аналогий в курганах других общностей. Собственно радимичскими, как уже говорилось, являются семилучевые височные кольца. Щитки у них гладкие или орнаментированные дугообразными полосками. Исследователями замечено, что ранние височные кольца имеют более богатую орнаментацию, поздние ­- чаще лишены узоров. Семилучевые украшения носили по одному или по нескольку на каждом виске. Ещё П. М. Еременко заметил, что при раскопках их обнаруживают «продетыми через полоску кожи, на одинаковом расстоянии, одно ниже другого»^[13].

Встречаются в радимичских курганах и захоронения с исключительно перстнеобразными височными кольцами, а в кургане близ деревни Шапчицы вместе с пятью семилучевыми украшениями найден фрагмент проволочного завязанного кольца.

Шейные гривны обычно не встречаются у волынян, полян, древлян и дреговичей, зато достаточно обычны в землях радимичей. Ближайшие и многочисленные аналогии эти украшения находят в древностях Латвии и Литвы. Балтские прототипы имеет также шейная гривна с заходящими многогранными концами из кургана близ села Луговец. Балтское происхождение имеют также звездообразные (лучистые) пряжки, костяные привески в виде уточек, бронзовые спиральки, змееголовые браслеты и другие предметы, найденные в радимичских курганах.

В радимичских курганах XI—XII веков балтские элементы (восточная ориентировка, украшения) обнаруживаются в большем количестве, чем в ареалах других летописных общностей. Сей факт может свидетельствовать о меньшем влияний славян или их более поздним приходом на эти земли^[14].

«Повесть временных лет» сообщает о ляшском происхождении радимичей: «… радимичи бо … от ляховъ»^[1] и «Быша же радимичи от рода ляховъ; прешедъше ту ся вселиша, и платять, дань Руси»^[15]. Эти слова летописца оказали большое влияние на многих исследователей. Средневековыепольские хронисты ­— Ян Длугош, Мацей Стрыйковский и другие, а также историки XVIII и XIX веков безоговорочно признавали польское происхождение радимичей.

БРЯНСК

Благовещенская Гора
около Вщижа, Брянск., - городище-святилище юхновской культуры. Площадка городища (40х25 м) с поля ограничена валом и широким рвом (ширина 18 м). С внутренней стороны к валу примыкал длинный общественный дом. На городище найдена ромеиская керамика IX-X вв., рядом расположено синхронное селище, в котором жилище и остатки длинного дома. амулеты из просверленных клыков, бобровых позвонков, камни с крестовидными знаками, гребень с конскими головками. Возможно, городище служило святилищем и в это время. В XI-XIII вв. на городище находилось кладбище и рядом была построена церковь Благовещения.

КРИВИЧИ

Кри́вичи́ — союз восточно-славянских племён, который в VI—X веках сложился в верховьях Западной Двины, Днепраи Волги. Занимались земледелием, скотоводством, ремеслом. Главные города: Смоленск, Полоцк, Изборск. С IX века — в составе Древнерусского государства. По одной из гипотез, вошли в состав древнерусской народности. В XI—XII веках территория кривичей входила в Смоленское и Полоцкое княжества, северо-западная часть — в Новгородские владения.

От сихъ же и кривичи, иже сѣдять на верхъВолгы, и на вѣрхъДвиныи на вѣрхъДнѣпра, ихъже и городъ естьСмолѣнескъ; туда бо сѣдять кривичи (ПВЛ)

Кривичей принято подразделять на две большие группы: псковскую и полоцко-смоленскую. Также кривичи упоминаются, как одно из славянских племён (Κρίβησκαν) на полуострове Пелопоннес, в греческом сочинении «Хроника Мореи» XIV века^[1] и в работе О. Н. Трубачёва «Ранние славянские этнонимы»^[2].

В культуре полоцко-смоленских кривичей, изученной сравнительно лучше, наряду со славянскими украшениями присутствуют и элементы балтского типа.

Кривичи были одним из крупнейших восточнославянских пле­мен. Они занимали не только север Белоруссии, но и соседние районы Подвинья и Поднепровья (Псковщину и Смоленщину). Кривичи сформировались в результате ассимиляции пришлыми славянами местных балтских и западнофинских племен, постепенно славянизированных. Об этом ярко свидетельствуют данные археологии.

Название «кривичи» разными историками объясняется по-разному. По одной из версий название происходит от имени прародителя славян-кривичей Крива (Κριβιτσηνοι в сочинении византийского императора Х века Константина Багрянородного), по другим — от имени первосвященника балтов Криве-Кривейте, от слова «кровные» (близкие по крови), «кривой» (о человеке, холмистой местности)^[3].

По вопросу о происхождении славянских предков кривичей существуют две основные точки зрения. Первая связывает их прародину с карпатским регионом, вторая — с территорией северной Польши. При этом уточняется, что вначале кривичи пришли на Псковщину (VI век: Культура псковских длинных курганов), двигаясь через Среднее Понеманье^[4]), а позднее часть из них продвинулась на юг и заселила Смоленщину и восточную Белоруссию)^[5].

В пользу первой гипотезы свидетельствуют летописи, указывающие на происхождение кривичей, в частности — ПОЛОЧан (наряду с ДРЕВЛЯНами, ПОЛЯНами (днепровскими) и ДРЕГОВИЧами) от осевших на территории Белоруссии племён белых хорватов, сербов и хорутан, мигрировавших в верховья Днепра в VI—VII веках^[6][7][8].

Вторая гипотеза основывается на работах современных отечественных лингвистов. В частности, сравнительный анализ В. Н. Топорова, сделанный по результатам исследований А. А. Зализняком языка новгородских берестяных грамот и древнекривичского диалекта, проведённого С. Л. Николаевым, показывает исходную принадлежность диалекта кривичей к северо-западной славянской диалектной группе^[9].

ПОЛОЧане — часть кривичей, заселявшая в IX веке территорию современной Витебской области и север Минской области в Белоруссии.

Надо отме­тить, что заселение славянами территории Белоруссии не было единовременным событием, оно продолжалось в течение несколь­ких веков.

Славяне проживали компактно только на самом юге современной Белоруссии, в бассейне р. Припять. В это же время началось проникновение славян на территорию балтов.

В VIII—IX веках начинается массовое расселение славян на землях балтов.

Боль­шими группами они селились на правобережье Днепра и Березине, в бассейне Сожа, вступали в тесный контакт с балтским на­селением, которое проживало в этих регионах.

Впереди шли воо­руженные дружины, вслед за ними — земледельческое населе­ние, которое ассимилировало местные племена.

Территорию Бе­лоруссии преимущественно заселили три восточнославянских пле­мени — кривичи, ДРЕГОВИЧи и радимичи^[3].

Северные кривичи стояли у истоков создания Новгородской Руси, при этом древнепсковский диалект отождествляется с северокривичским^[10]. Западные кривичи создали Полоцк, а южные — Смоленск (Гнёздово), включенные в состав Древнерусского государства уже при преемнике Рюрика князе Олеге. Влатышском языке и по сей день русских называют кривичами (латыш. krievi, латг. krīvi), Россию Кревией (латыш. Krievija), а Белоруссию — Балткревией (латыш. Baltkrievija).

Во всех регионах кривичи тесно взаимодействовали с варягами. Византийский император Константин VII Багрянородный говорит о том, что кривичи делают лодки, на которых русы ходят в Царьград.

Считается, что последний племенной князь кривичей Рогволод вместе с сыновьями был убит в 980 году новгородским князем Владимиром Святославичем. В Ипатьевском списке кривичи упомянуты в последний раз под 1128, а полоцкие князья названы кривичскими под 1140 и 1162 годами. После этого кривичи больше не упоминаются в восточнославянских летописях. Однако племенное имя кривичи ещё довольно долго употреблялось в иностранных источниках (вплоть до конца XVII века).

После образования Киевской Руси кривичи (наряду с ВЯТИЧами) приняли активное участие в колонизации восточных земель (современные Тверская,Владимирская, Костромская, Рязанская, Ярославская и Нижегородская области^[11], север Московской, а также Вологодчина^[12]) где возможно ассимилировали, а возможно и оттеснили местные финские племена дьяковской культуры.

Юго-западная, полоцкая ветвь кривичей также именуется ПОЛОЧанами. Вместе с ДРЕГОВИЧами, радимичами и некоторыми балтийскими племенами эта ветвь кривичей составила основу белорусского этноса.

Отличительной чертой погребений кривичей являются длинные курганы — валообразные земляные насыпи. Все длинные курганы содержат захоронения по обряду трупосожжения. Кривичская курганная культура отличается от синхронных славянских культур Поднепровья. Другими кривичскими артефактами являются бронзовые серповидные височные кольца, стеклянные бусы, ножи, наконечники копий, серпы, керамика (пряслица и изготовленные нагончарном круге горшки).

Для кривичей был характерен высокий рост, долихоцефалия, узкое лицо, выступающий волнистый нос, очерченный подбородок — тип характерный для валдайского типа (см. антропология русского народа)^[13] и нордической расы в целом. В. В. Бунак в 1932 году пришёл к заключению о сходстве долихоцефальных кривичей с аллеманами, как представителями северного типа, а восточных кривичей — с сублапоноидным населением^[14].

КРИВИЧИ ПСКОВСКИЕ

ПСКОВ

Псков,
на возвышении около курганного могильника находится круглая площадка, огра-ниченная рвом (ширина 1,6-4,1 м). В центре площадки находятся две ямы, в одной из которых сохранились остатки дубового столба диаметром 50 см и высотой 70 см. На дне ровика остались следы кострищ, кальценированные кости, обломки посуды. На площадке лежали кости животных. Датиру-ется Х в., на рубеже XI-XII вв. засыпано песком.

Прекрасным примером могут послужить камни не столь давно открытого Б. С. Короткевичем и А. Г. Фурасьевым святилища на берегу озера Воловжа в Невельском районе Псковской области^{85}. На этом уникальном святилище (к слову, представляющем собой искусственно измененный холм с интереснейшей топологией) находится сразу несколько культовых камней. Один из камней несет 7 подковообразных изображений размером от 5 до 15 см и глубиной до 2 см, на другом выбито 5 подков размером до 8 см.

Никто не может точно сказать, когда и кем был основан древнейший русский город Псков. В немногих дошедших до нас летописях и других письменных документах Псков упоминается, как большой ремесленно-торговый и военный город, уже насчитывающий немало сотен лет. "Псков же град тверд стенами, и людей бе множество в нем".

А в народе из поколения в поколение передавалась легенда о прекрасной девушке - основательнице города.

...Было это давным-давно, более тысячи лет назад. На том месте, где теперь стоит город, росли дремучие непроходимые леса, в гуще которых редко появлялся человек. В двенадцати верстах от этих лесов, вверх по течению реки Великой, неподалеку от ее каменистого берега, раскинулась небольшая русская деревня. Жители ее занимались хлебопашеством, разводили скот, выращивали лен, ловили рыбу, били калеными стрелами диких зверей и собирали в изобилии растущие в лесах грибы и ягоды.

Называлась эта деревня Выбуты (Лыбуты). И жила в ней дивной красотыдевушка по имени Ольга, которой суждено было стать русской княгиней.

Происходила Ольга из бедной крестьянской семьи. Чтобы скопить себе на приданое, она занималась перевозом на лодке через реку Великую путников, купцов с разными товарами.

Река возле деревни Выбуты была бурной. Бежала она по многочисленным подводным камням и, разбиваясь о них, шумела и пенилась. Но это не устрашало Ольгу. От своих подруг она отличалась мужеством, силой. Ловко и уверенно вела девушка ладью через бурные пороги и ничуть не уставала, работая веслами и шестом.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: