ГЛАВА 19. Худший день в моей жизни.

Какими бы хрупкими ни были наши отношения на протяжении 2004-го года, события 8-го декабря подтвердили то, что мы бы никогда не узнали, чем завершились наши изъяснения.

КЕЙТ РИЧАРДСОН

«Я была дома, не помню, о чем мы говорили с Рексом, но новости про Даррелла прозвучали как раз, когда мы висели на проводе. Один из наших близких друзей, работавший звукорежиссером, позвонил мне по второй линии, и после этого я передала услышанное Рексу. Мы оба были на нервах, но еще не знали, что события были фатальными. Мы лишь знали, что Даррелла подстрелили. Мы завершили наш разговор, чтобы достучаться до кого-нибудь еще, кто знал о происходящем. Что странно – прошлой ночью мне приснился сон про Даррелла, он был ребенком, а я сидела с ним. Это было очень странно. Мы с Филипом всегда обсуждаем наши сны, и когда мы, лежа в кровати, говорили про Даррелла, он сказал «Пошло бы оно все. Я позвоню ему. Я позвоню ему сегодня же». После этого к нам пришли гости, и у него даже не было шанса сделать звонок, пока мы сами не получили его».

УОЛТЕР О'БРАЙАН

«Срок аренды моего офиса в Манхэттэне истек в 2003-м году, и я знал, что это возможный конец моей карьеры менеджера, поэтому я вернулся в университет, чтобы получить степень бакалавра по журналистике в Rutgers. В конце 2004-го я учился последний семестр, мне предстояли важные экзамены. Я обедал с друзьями, мы поминали Джона Леннона, и затем мне стали поступать звонки по поводу Даррелла».

Как я уже сказал ранее, случившееся той ночью не только глубоко шокировало меня, но и оставило неизгладимый след на каждой секунде моей жизни. Одно дело – напряжение между членами группы, создавшееся после тесной совместной жизни; потеря жизни, в частности, когда эта жизнь принадлежала одному из самых дорогих тебе людей на планете – абсолютно иное. По сравнению с этим все наши прошлые разногласия, разлагавшие наши отношения в течении нескольких лет, выглядели как пустое место.

КИМ ЗАЙД ДЭВИС

«Мне позвонили примерно в 10:16 вечера, буквально через пару минут после происшествия, и сказали, что на концерте Damageplan была открыта стрельба, Даррелл точно погиб, но никто ничего не мог сказать про Винни. Я была шокирована и могла полагаться только на слова моего мужа. После этого я села на диван, и звонки продолжали поступать до часа ночи. Затем я отключила телефон, убрала его от себя подальше и легла в кровать. Куча деталей создавала неясность. В день похорон, помню, я приехала в Техас и направлялась в отель, где все было устроено. Все выглядело очень сюрреалистично – там были наши друзья со всего мира, люди, которых мы едва видели, другие музыканты и люди из музыкальной индустрии, которые прежде не появлялись в Техасе, не то что бы в одном здании. Все задавались одним и тем же вопросом – «Как такое могло случиться с Даймом?».

Больше всего беспокоил тот факт, что линия на песке, разделявшая группы, означала то, что похороны будут создавать всеобщую неловкость, в особенности это касалось меня и Винни.

Для меня это был страх неизвестности – я просто не знал, что чувствовал Винни, ведь мы не общались с ним уже давно. В итоге все смешалось в одну большую кучу. Очевидно, Винни был опечален случившимся – как и все мы – но здесь был и противоречивый аспект – то, как он воспринимает меня. От себя он убежать не мог, несмотря на печаль.

Он хотел, чтобы я был там, но, в то же время, отчасти он винил меня в смерти брата. Давайте разберемся. Я не знал своей роли в случившемся, а если уж не знал я, то Филу, наверное, было совсем похрен на свою. Я знаю, Фил был ошеломлен угрозами Риты, ее словами о том, что она сделает, если он появится в Техасе, но, в то же время, он уважал ее желания. Тем не менее, мы знали, что он был мудрым человеком, и для него показаться на похоронах было бы ужасной ошибкой.

Ему не давали ступить и шага. Да, это хреново. Быть практически выбитым за пределы картины, и сидеть там, не смея сказать никому и слова, должно быть очень разочаровывало. И чувство это, наверняка, усилилось, когда его письма к Винни были проигнорированы. С того самого дня, насколько я знаю, Винни даже не пытался контактировать с Филом, с 2004-го года.

Источником немилости Винни стало интервью Фила, которое он дал журналу Metal Hammer, ближе к концу 2004-го года. Фил отчетливо сказал, что Дайм «заслуживает хорошей взбучки», и этот комментарий породил мнение, что Фил имеет отношение к смерти Даррелла. Фил сказал, что комментарии были сфабрикованы, или вырваны из контекста, но я слышал запись интервью, и знаю, что было им сказано.

Если вы меня спросите, есть ли какая-нибудь связь между этим утверждением и смертью Дарелла, я, разумеется, отвечу «Нет». Вы не можете думать, как убийца. Фила нельзя винить в том, что случилось той ночью. Пресса лишь зацепилась за его слова и переврала их для собственных целей. Лично я думаю, что это была лишь печальная комбинация неудачных слов в неудачное время. Но это никак не относится к Даррелу, даже близко. Зная Даррелла, единственным для него утешением было то, что он был похоронен вместе с гитарой Эдди Ван Халена в гробу с символикой KISS. На похоронах Терри Глейз сказал, что если бы Дарреллу в семнадцать лет сказали, что он будет похоронен вместе с полосатым Kramer'ом Ван Халена, он, возможно, сказал бы «Ладно, убейте меня прямо сейчас».

РИТА ХЕЙНИ

«Я сомневалась в том, что Винни пустит Рекса на похороны. Рекс появился на пороге моего дома, и я тут же сорвалась на него – один взгляд и я разрыдалась, обняв его. Все мелкие обиды были забыты. Когда домой пришел Винни, я сказала ему, что пришел Рекс, и он взбесился. Я сказала «Даррелл хотел бы его видеть здесь». Я также рассказала ему о телефонном разговоре Даррелла и Рекса, и сказала Винсу, что хочу, чтобы Рекс был одним из несущих гроб. Винни сопротивлялся поначалу, но позже сказал «Знаешь, если ты думаешь, что так правильно – пускай». Я во всеуслышание заявила, что каждый вправе попрощаться с Дарреллом, пусть даже в разное время. Никто не хотел видеть Филлипа, особенно Винни. Он сказал мне позвать Рекса, а ему я не могла запретить сделать звонок Филу. Я не была согласна с этим полностью, ведь Фил, наверняка, заявился бы под приходом, что было бы крайне неуважительно. Тем более, я уже слышала, что он находился в отеле, именно в таком состоянии».

КЕЙТ РИЧАРДСОН

«Мы не говорили с Ритой до дня после смерти Даррелла, и в тот раз Рита запретила Филу приходить на похороны. Мы думали «Как мы можем не придти?». Поэтому мы приехали в Даллас, но это максимум, на что мы были способны. Мы не хотели огорчать семью, но, в то же время, мы чувствовали, что это время особой близости для всех. По мнению Фила, это было выше общего недопонимания, что царило долгие месяцы. Когда Рита говорила с Филлипом, она запретила ему появляться, другие люди же, напротив, твердили «Какого хрена ты еще не здесь? Ты должен быть здесь, прямо сейчас». Все что мог ответить им Филип, было «Женщина этого дома не хочет меня видеть. Так, кто ты такой, чтобы утверждать обратное?»

День похорон и несколько дней после, возможно, были самыми эмоциональными в моей жизни, и мне трудно вспоминать каждый момент. Да, я стоял там, но мне казалось, что я наблюдаю за всем откуда-то со стороны, однако, одно я знал точно – боль от потери моего лучшего друга была настоящей. Я был глубоко опечален, но, в то же время, ощущал что-то еще. Первое – растущая ненависть к тому, кто это сделал с моим братом. Второе – постоянный вопрос, ответа на который найти было нельзя – почему это случилось. Я пытался на него ответить, но не мог.

КИМ ЗАЙД ДЭВИС

«Я никогда раньше не видела Рекса таким. Физически он находился там, но и только. Он будто находился на другой планете. Он выглядел так, будто не осознавал реальность происходящего, но я не могу винить его за это. Я сама чувствовала себя также, а ведь я была всего лишь менеджером Дайма. Я не играла с ним в группе почти двадцать лет. Я не заметила никакого неприемлемого поведения в тот день, возможно потому, что королем вечеринок в группе был сам Даррелл. Однако алкоголь тек рекой, поэтому неудивительно, что во время похоронной службы Рекс был в нетрезвом состоянии».

КЕЙТ РИЧАРДСОН

«Это было безумное время. Нам с Филом обоим запретили появляться на похоронах, но мы приехали в Даллас и ждали момента, когда нам будет разрешено придти на само кладбище. Мы уже планировали пойти туда, но люди начали угрожать нам смертью, чтобы мы держались подальше. Мы оставались в Далласе около недели, и в это время мы посещали Рекса в его доме, и провели с ним немного времени до похорон. Мы не появлялись в доме Риты и Дарелла; мы проезжали его несколько раз, но не посмели постучаться в дверь. Рекс был очень удивлен и зол, когда увидел Фила, как и все. Мы писали письма Винни, пока оставались в отеле, но, как я понимаю, он никогда не открывал их и возвращал назад».

БЕЛИНДА БРАУН

«Не думаю, что Рекс был способен принимать какие-то решения во время похорон. Для большинства людей там единственным способом справиться с горем было собраться и вместе пропускать шот за шотом, празднуя жизнь, поэтому когда такие люди, как Эдди Ван Хален и Закк Уайлд должны были исполнить свою роль на официальной части, они едва могли говорить. Они были так пьяны, что похороны чуть не превратились в шоу Закка и Эдди».

УОЛТЕР О'БРАЙАН

«Меня не было на похоронах. Я умолял Гая Сайкса держать меня в курсе всех планов, ведь мне нужно было сдать эти экзамены. Я не слышал ничего, пока в воскресенье мне не позвонила Ким, и спросила «Ты приедешь?». «Приеду когда?» спросил я ее, и она ответила «Все будет проходить завтра утром». Я не мог прогулять экзамены, поэтому не мог приехать, и никогда не перестану жалеть об этом. Я говорил с Рексом, и он даже сказал «Слушай, друг. Мы все хотим, чтобы ты был здесь, это было бы хорошо и для тебя самого, но, честно, тебе надо думать о своем будущем, а мы – твое прошлое». Эти слова были очень благородны с его стороны. Я всегда корил себя, но у меня не было выбора».

На самом деле, меня, как и многих других, сильно удивило, что Уолтер не появился на похоронах. Все же, он был большой частью семьи Pantera. Позже мы с ним помирились, но я до сих пор не могу с этим смириться.

ГЛАВА 20. Последствия

Жизнь стала труднее после смерти Даррелла, в этом нет сомнений. Я постоянно думал о нем, и продолжаю думать каждый день, и, пускай мои слова будут звучать критично, я очень сочувствую его брату. Жизнь – куда менее прекрасное место без Дайма, он был моим лучшим другом на протяжении многих лет, пока нас не разделили обстоятельства. Но что никогда не изменится – это мое мнение о нем, как о человеке.

Как я уже говорил, моя жена Белинда и я говорили о переезде из Техаса, еще до той ужасной ночи, поэтому мы составили план переезда в Лос-Анджелес, возможно, одно из худших мест, куда мы могли отправиться, но в душе у меня всегда оставалось жгучее желание джемить. Публика уже уделяла нам много внимания, а после декабря 2004-го оно перешло все границы, и если вы дочитали мою книгу до этого места, вы понимаете, насколько мне иногда необходим отдых от этого.

Теперь я даже не мог выйти из своего дома, после того, как в него вломились, в то время, как моя жена и мои дети были внутри. Она закричала во весь голос по-испански, чтобы тот мексиканец шел на хрен. Я проснулся и увидел этого парня, стоящего в комнате, с дробовиком под жилетом – прямо перед моим широкоэкранным телевизором, и мы даже не услышали, как он вошел – дом был настолько старым, что звук почти не проходил через него. Жуть просто.

Мы не могли даже выйти в магазин за продуктами, без напоминания о случившемся, как будто это уже не занимало весь мой разум.

Моего брата больше нет, и ничто больше не станет прежним. Ни для меня, ни для кого из нас, но лично для меня его трагическая смерть стала сигналом к постоянному вопросу: почему? Почему?

Позже, я говорил с полицией в Коламбусе, и они кое-что прояснили. По их словам, события 8 декабря 2004-го года не были направлены конкретно против Даррелла. Ему просто не повезло, что именно его группа выступала в ту ночь, когда тот парень решил сорвать злобу. Полиция также сказала, что убитым мог оказаться любой из нас – я, Фил, Винни или Даррелл. Этот акт агрессии был направлен против всех в Pantera.

Теперь, я не хочу больше уделять внимание тому ублюдку, кто подстрелил Даррелла (а он не заслуживает его вообще), поэтому я оставлю свои мысли и мнения в стороне. Этот парень был е***тым психом. Что я скажу, так это то, что метал-пресса слишком раздувала ситуацию, в последние месяцы перед смертью Даррелла. Вопросы группы касались только нас, но фанаты слишком любопытствовали по поводу наших планов и разбирали все по кусочкам, в журналах и на сайтах вроде Blabbermouth, и это ни хрена не помогало всей ситуации. В деле были реальные люди и реальные жизни, это не просто какое-то метал-реалити-шоу для развлечения людей. Давайте оставим это так.

В ТОТ МОМЕНТ я думал о том, чтобы собрать группу с моим приятелем Снейком из Skid Row. Он начал работать с компанией менеджмента Дока МакГи, которого я знал много лет по работе с KISS. Когда Джин Симмонс приезжал в Даллас, он звонил мне и спрашивал, могу ли я провести его в Clubhouse. Однажды ночью он позвонил мне домой и оставил сообщение на автоответчике, когда Белинда была дома. Когда она мне рассказала, она спросила «Кто такой Джин Симмонс?». «Это Джин Симмонс из KISS!» сказал я ей, и прослушал сообщение. «Эй, Рекс, это Джин. Слышал, что у тебя самый горячий клуб в городе, и я хочу вкусить твоих девчонок!».

Пока у меня были возможности работать над чем-нибудь новым вместе со Снейком, одного я не ожидал совсем – что ураган Катрина воссоединит меня с Филом Ансельмо. Катрина нанесла удар в августе 2005-го, и когда это произошло, она унесла вместе с собой почти всю дурь из города. Именно так. Люди грабили магазины и склады, поэтому если ты был зависим, у тебя был шанс остаться без наркоты, ведь никаких товаров в город не ввозили несколько недель. Можно сказать, Фил сразу остался без наркоты, спасибо Господу за это, и когда он сказал, что слез с дури, он говорил правду, но, по большей части, потому, что остался без товара.

Я не мог ни с кем связаться около месяца.

Я не знал, кто пытался это сделать, а кто нет. Думаю, все потеряли связь с Новым Орлеаном. Там был словно другой мир, и это пугало. Я не мог связаться с Филом три или четыре недели, единственный, с кем я говорил, это Кирк Уиндстейн – он писал мне (только так и можно было общаться) и сказал, что отсиживается в доме своей бабушке, за окраиной города. Оказалось, что дом Фила в городе полностью разрушен – вода подступила через его гараж, и он потерял почти все, что там находилось, ведь его дом стоял на сваях.

Винни Пол позвонил мне на пару дней раньше Фила, главным его вопросом было «Чем ты занимаешься?». Я сказал «Я в Лос-Анджелесе, пытаюсь найти, с кем выступить», и это была чистая правда.

Винни не занимался ничем после смерти брата, но с того момента мы, хотя бы, могли разговаривать. Затем, как я уже сказал, мне позвонил Фил. Он плакал и говорил «Мужик, я облажался. Я сделал много ошибок на своем пути, но хочу заявить, что я теперь чист, и хочу, чтобы ты вернулся в мою жизнь». Фил, возможно, даже не подозревал, что он натворил за последние десять лет - разрушил множество жизней, в основном - но в тот момент я поверил ему и решил снова вписать его в свою жизнь.

Но он не умолял. Это не в его стиле. Он согласился с тем, что я приму его назад с одним условием – я не окажусь втянутым в его дерьмо. Это дало мне понять, что он изменился, с тех пор как слез с дури. Это заняло у него немало времени, но теперь он снова стоял на ногах, и это был именно он. Все всегда происходило из-за него, но прошлые несколько лет ада больше никогда не повторялись.

«Я – Король Метала!» нравилось ему говорить.

«Ну, если у тебя нет своих подданных, готовых тебе помогать – ты лишь очередной кусок дерьма». Это мое мнение. Кейт Ричардсон оставалась рядом с ним во время его борьбы с дурью, и это не будет преувеличением, если я скажу, что он выжил благодаря ей.

Так или иначе, по причине того, что я собирался снова работать с Филом, я рассказал все Винни, и первый его ответ был таким: «Я не могу в это поверить».

В следующие пару дней он звонил еще два или три раза со словами «Ты совсем с ума сошел?».

«Чувак, а какой у меня здесь выбор?» спросил я его.

«Я могу заниматься написанием саундтреков и пытаться подставить свою ногу под дверь, или же вернуться к репетициям с Филом, составив на двадцать процентов отличное/на восемьдесят процентов глупое уравнение». Следующее, что я ему сказал – это то, что я составлял планы на будущее, и в них входило решение записать еще один альбом Down, на что я подговаривал менеджеров и агентов – всю команду.

РИТА ХЕЙНИ

«Винни – очень упертый человек и остается прежним, сколько я его знаю. Даррелл хорошо его описывал словосочетанием «Хрустальный шар». Это означало, что он, как бы, смотрел в хрустальный шар, предсказывая будущее, и верил в то, что видел. Если ты хотя бы раз посмотришь на вещи с этой стороны, ты именно так и будешь видеть все. Винс был именно таким человеком».

Винни не хотел принимать этого. В тот момент, казалось, что нет никакой возможности заставить Фила и Винни заговорить. Можно сказать, это стало концом части моей жизни, под названием «Pantera». Мне было нечего сказать Винни, ведь продолжение пути моего музыкального путешествия было возможно только в союзе с Филом. Моя жизнь всегда крутилась вокруг музыки. Не думайте, что я не сочувствовал Винни в той ситуации. Но я точно знал, что существование Pantera невозможно, не в прежнем виде. Мне надо было начинать жить собственной жизнью. Я также считал, что мне крупно повезло играть в группе, вроде Pantera. Иногда люди не получают и одного шанса, а теперь мне выпала возможность осуществить свою мечту вместе с Down. Какому человеку может выпасть сразу два таких шанса?

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: