Сделай Сам Свою Работу на 5

Десятое правило волшебника, или Призрак 34 глава





Ричард снова заглянул за край скалы.

— Мне нужно спуститься туда, к этому выступу, — сказал он мерцающим в ночи.

— Мы отправимся с тобой и будем освещать путь, — сказал Тэм.

Ричард не стал терять времени и откладывать спуск по каменистому обрыву. Это оказалось действительно трудным, как он и предполагал, но продолжалось недолго, и вскоре он уже стоял на узкой полке-выступе, значительно ниже вершины скалы, где он сдвигал с места камень, обозначавший вход.

Он внимательно изучил все здесь, ковыряя поверхность каменной стены, пока не обнаружил то, что искал. И немедленно начал копать, выбивая и выковыривая, как рычагом, камни, крепко сидящие в том, о чем было трудно судить наверняка при слабом свете луны и двух мерцающих в ночи, но, похоже, это было действительно то, о чем он думал. Когда скала начала подаваться, его уверенность возросла. И чем больше кусков камня он извлекал, тем легче было удалять последующие.

Требовалась осторожность при освобождении самых больших камней: одно неверное движение — и он мог соскользнуть и сорваться с узкого уступа. Некоторые из валунов в растущем отверстии были больше, чем он способен поднять, такие он просто выкатывал, удаляя из постоянно расширяющегося прохода. К счастью, под большинство таких валунов удавалось подкопаться, чтобы выкатить. Он отходил по узкому выступу чуть в сторону, чтобы и камни и валуны падали мимо него, и наблюдал, как они срывались в ночной воздух, а затем беззвучно падали, пока окончательно не обрушивались в видневшийся далеко внизу лес.



Неожиданно, когда лопатка ушла во что-то мягкое, остаток заглушки из камней начал скользить с легким рокотом и посыпался каскадом фрагментов. Ричард успел отпрыгнуть с их пути. С нарастающим ревом за камнями последовал поток песка, высыпающегося в открытое пространство, превращаясь в уходящую вниз дугу.

Ричард стоял, прижавшись спиной к скале, а его сердце радостно билось при виде этого внезапного обвала, очищавшего вырубленные в скале помещения. Мерцающие в ночи крутились неподалеку, наблюдая за удивительным зрелищем. Один из них — Ричард не был уверен, кто именно, — проследил, куда именно падала колонна песка, а затем вернулся.



Казалось, он будет высыпаться вечность, но вот поток песка, вытекавшего из отверстия, заметно уменьшился, и теперь лишь небольшая струйка его высыпалась рывками.

Ричард, не тратя времени, забрался в отверстие.

— Идите сюда, — позвал он своих помощников. — Мне нужен свет.

Оба мерцающих в ночи с готовностью перелетели через его плечи, чтобы вступить в проход раньше него. Едва попав внутрь, они осветили просторное помещение. Ричард тоже прошел внутрь и, отряхиваясь, разглядывал полки, заполненные книгами. Подумать только, насколько это удивительно — оказаться первым, кто стоял в этом месте после Магды Сирус, той женщины, что стала Первой Исповедницей.

Мысль о Магде напомнила ему о Кэлен и о необходимости найти ее, поэтому он немедленно приступил к осмотру. Место выглядело как типичная библиотека, с дверным проемом в дальней стене, который, как он мог видеть, вел дальше, в глубь скалы. Еще он заметил смутные очертания других проемов и винтовых лестниц. Хотя наружу высыпалось целое море песка, внутри его оставалось еще достаточно, он покрывал все вокруг. Потребуется заметное время, чтобы вычистить помещение, и лишь тогда можно будет разбираться, что оно содержит.

Однако справа, на каменной тумбе посреди пустой каменной стены, особняком лежала книга. Ричард поднял ее из песка и сдул остатки песка и пыль.

На обложке было указано: «Тайна могущества боевого чародея».

Его пальцы осторожно гладили золоченые буквы на обложке, пока он очередной раз читал слова, предназначенные ему.

Это было повергающее в трепет чувство: осознавать, что боевой чародей, сам Первый волшебник Барах, написал эту самую книгу специально для того, кто будет рожден с силой, о которой он позаботился, высвобождая ее из Храма Ветров. Наконец-то Ричард обрел то сокровище, которое Барах оставил ему.



Мерцающие в ночи, повиснув над плечами Ричарда, каждый над своим, наблюдали, как он с благоговением разглядывает книгу, которая наконец-то должна ответить на его вопросы и помочь ему овладеть своим даром.

И вот, с сильно бьющимся сердцем, Ричард открыл обложку, чтобы посмотреть, чему именно Барах хотел научить его.

Первая страница была пустой, то есть абсолютно чистой.

Ричард перевернул еще несколько страниц, но и они оказались пустыми. Он пролистал всю книгу и обнаружил, что, за исключением слов на обложке, вся она состоит лишь из чистых страниц.

Ричард сжал виски пальцами одной руки, обхватив лоб. Ему показалось, что он в лихорадке.

— Вы что-нибудь видите на этих страницах?

— Нет, — сказала Джесс. — Извини.

— Я не вижу вообще никаких письменных знаков, — добавил Тэм.

И тогда Ричард понял, в чем была проблема. Сердце его упало.

«Тайна могущества боевого чародея» была собранием наставлений по использованию особого дара. Эта книга заключала в себе магию. По какой-то причине Ричард оказался лишен своего дара. А без помощи этого дара все, что бы ни было написано на этих страницах, не могло задержаться в его памяти. Он забывал слова прежде, чем мог осознать их.

Будучи неспособным вспомнить ни единого слова из «Книги сочтенных теней», он не мог помнить достаточно долго и ни единого слова из «Тайн могущества боевого чародея». В отсутствие дара книга должна казаться ему пустой.

— Я буду вынужден взять это с собой, — сказал Ричард, обращаясь к мерцающим в ночи.

— Как и говорил Барах, ты можешь сделать это, Ричард Сайфер, — сказал Тэм.

Ричард задумался: предвидел ли каким-то образом Барах подобную ситуацию? У Ричарда не было времени обдумывать, знал он заранее или нет. Он выбрался через раскопанный проход и поднялся вдоль скалы. Он обратил внимание, что над этим проходом нависала скала, и, вероятно, поэтому вода в течение всего времени так и не размыла «заглушку» и не проникла внутрь. Песок должен был оставаться сухим не только для того, чтобы не испортились находящиеся внутри книги, но и чтобы он мог потом вытечь наружу. Ричард решил, что библиотека и сейчас остается вполне защищенной от дождя.

Наверху он спрятал столь ценную, но «пустую» книгу в походный мешок. На месте сдвинутого камня, где прежде был песок, теперь была винтовая лестница, ведущая в лежавшую внизу темноту. Чтобы быть уверенным, что никто не найдет случайно эту библиотеку, он прилагал к камню неимоверные усилия, пока не добился того, чтобы вернуть его на прежнее место.

Тяжело дыша от усталости, он забросил мешок за спину. В голове его проносились тысячи самых разных мыслей. На обратном пути через темный лес Ричард почти не разговаривал с мерцающими в ночи, лишь благодарил их за помощь.

Когда они снова добрались до лесной лужайки, он внимательнее посмотрел на скользивших среди травы и полевых цветов мерцающих в ночи, некоторые из которых кружились в замысловатых танцах, двигаясь парами. И подумал, насколько больше их было в те времена, когда здесь бывала Кэлен?

Из-за тоски по Кэлен к его горлу подкатил комок. Она была для него всем. Целым миром, который казался исчезнувшим навсегда.

— Я должен идти, — сказал он Тэму и Джесс. — Я надеюсь использовать то, что нашел здесь, чтобы помочь остановить страдания мерцающих в ночи, как и всех других.

— Но ты вернешься? — спросила Джесс.

Коротко поразмыслив о спрятанной библиотеке, Ричард кивнул.

— Да. И надеюсь привести с собой Кэлен, а к тому времени вы вспомните ее. Я знаю, что она очень обрадуется, увидев вас всех снова.

— Когда вспомним ее, — сказала Джесс, — мы тоже будем рады.

Едва сдерживая слезы, Ричард кивнул и отправился в обратный путь.

Тэм проводил его через древний лес, помогая найти дорогу. На границе, где заканчивались древние сосны, мерцающий в ночи остановился.

— Барах был очень мудр, выбирая тебя, Ричард Сайфер. Я уверен, что у тебя есть все для успеха. Желаю тебе преуспеть.

Ричард печально улыбнулся. Хотелось бы и ему быть таким же уверенным. У него больше нет доступа к своему дару — если тот вообще сохранился, — и он не имеет ни малейшего представления, как добиться успеха. Возможно, Зедд окажется способен помочь ему.

— Спасибо, Тэм. Ты и остальные мерцающие — хорошие защитники всего того, что Барах оставил вам. Я сделаю все, что могу, чтобы защитить вас и других невинных, находящихся в такой большой опасности.

— Если ты не преуспеешь, Ричард Сайфер, уверен, это будет не из-за недостатка усердия. И если тебе снова понадобится наша помощь, то, как говорила и Ша, назови одно из наших имен, и мы постараемся помочь тебе.

Ричард кивнул и пошел прочь, повернувшись разок, чтобы помахать рукой. Мерцающий в ночи еще некоторое время излучал розовый свет, а затем исчез среди деревьев. Оказавшись под лучами одной лишь луны, Ричард почувствовал себя ужасно одиноким.

Роща из мертвых дубов, казалось, тянется бесконечно. Он тяжело брел в тупом оцепенении. Ему требовалось отдохнуть и поесть, но он хотел выбраться из странной рощи и поскорее спуститься в нормальный лес. Время от времени ему попадались кости, оплетенные корнями дубов, будто деревья вцеплялись в мертвых и крепко удерживали.

Где-то посреди мертвой рощи, после бесконечно долгого странствия, поглощенный беспокойными мыслями, Ричард вздрогнул, ощутив в воздухе неожиданный холод, и втянул леденящий воздух в легкие.

Ощущение было такое, будто он забрел в пасть зимы.

Подняв взгляд от земли, он разглядел то, что поначалу выглядело как тень, поднявшаяся из скелетов. Когда же он наконец осознал, что это на самом деле, ледяная дрожь пронзила его позвоночник.

Это была высокая женщина с жесткими черными волосами. Ее одежда была черной как смоль. Кожа такая же бледная, как луна, делала вытянутое лицо будто плывущим в сплошной темноте. Высохшая плоть плотно обтягивала костлявые черты, как, по его представлению, должны выглядеть мертвецы, некоторое время пролежавшие в этом всеми забытом лесу, ожидая, пока черви закончат свою работу.

Ее едва заметная угрожающая улыбка безошибочно указывала, что она из тех, кто вполне способен оставить кости изнуренных и измученных людей гнить именно в подобном месте, среди разлагавшихся мертвецов.

Ричарда заморозило настолько, что он не смог сдвинуться с места. Он понимал, что дрожит, но не мог сдержать себя. Не мог почувствовать пальцы ни на руках, ни на ногах. Ему хотелось сорваться с места и побежать, но он не мог заставить свои ноги двигаться.

У него не было дара, который можно было бы призвать. И не было меча, чтобы вытащить его из ножен.

Он чувствовал себя беспомощным под чарующим пристальным взглядом ее обесцвеченных синих глаз.

Ричард подумал, что теперь и его кости останутся лежать в этом заброшенном месте, рядом со всеми остальными костями неведомо кого — всех, пришедших сюда с надменными мечтами.

Руки женщины взметнулись вверх, как поднимаются крылья ворона, и ночь поглотила его.

 

Глава 42

 

Очень медленно, постепенно Кэлен начала различать непонятный приглушенный гомон голосов, как отдаленных, так и более близких. Будучи почти в шоке, на грани сознания, она не могла сказать с уверенностью, было ли это реальным или только воображаемым. Она знала, что некоторые образы, бесконечной чередой проносящиеся в ее сознании, — несомненно, плоды воображения, несмотря на то, что казались совершенно реальными. Она знала, что не могла стоять среди поляны, полной звезд, в следующую минуту нестись верхом на лошади в гуще сражения с иссушенными трупами, а еще через миг лететь сквозь облака на спине красного дракона. Все это казалось реальным, но она знала, что такого просто не могло быть.

В конце концов, драконы никогда не существовали. Это всего лишь миф.

Но если то, что она слышала, действительно было голосами, слов она не понимала. Они доходили до нее раздробленными, нечеткими звуками, и при этом каждое возвышение тона болезненно резонировало с чем-то глубоко внутри нее.

В чем она была уверена, так это в том, что ее голова пульсирует в медленном мучительном ритме, и каждый толчок этого ритма ощущался так, будто череп готов разорваться от давления изнутри. А на каждом спаде внутри нее возникала тошнота, казалось, для того только, чтобы тут же снова стать незаметной на фоне следующего мучительного сжатия.

Изо всех сил стараясь приоткрыть глаза, Кэлен так и не смогла поднять отяжелевшие веки. Для этого требовалось значительно больше сил, чем она могла собрать сию минуту. Кроме того, она боялась, что здесь может оказаться свет, а она была уверена, что свет причинял боль, словно длинные иглы, пронзающие ее беззащитные глаза.

Она ощущала себя так, будто оказалась подвешена в чем-то плотном, удерживающем ее в неподвижном состоянии, в то время как скрытая сила мучила и терзала ее пульсирующим давлением. Отчаянно пытаясь высвободиться из этих объятий, она старалась согнуть руки, но те слишком одеревенели. Она пыталась подвигать ногами или хотя бы поднять колено, но ее ноги туго сдавливались коконом плотного мрака.

Звук — вероятно, резкое слово — заставил ее вздрогнуть, подталкивая сознание ближе к грани пробуждения, поднимая ее из оцепенелого помутнения в мир живого. Теперь она была уверена, что слышит голоса. Постепенно проявилась способность различать отдельные слова.

Она мысленно хваталась за эти слова, как за единственную надежду, и использовала их, пытаясь выбраться из темного колодца бессознательного состояния. Она дышала ровно, концентрируя все внимание на словах, стараясь отодвинуть пульсации на задний план, в то время как сама тщательно прислушивалась к каждому слову и пыталась связать их друг с другом в осмысленные цепочки. Она различала голоса женщин и голос мужчины. Очень сердитого и грубого мужчины.

Тем не менее, боль от пробуждения изматывала еще больше, чем подобные сну страдания, которые она испытывала, пока находилась без сознания. Реальность обладала способностью добавлять болезненным ощущениям мучительную весомость, превращая их в физическую боль и жестокие мучения, пробиравшие все ее тело.

Пытаясь отвлечься от терзающей ее боли, Кэлен приоткрыла глаза, чтобы украдкой глянуть на окружающее и осторожно осмотреться. Она находилась внутри какого-то сооружения, выглядевшего как шатер из рыжевато-коричневой парусины, но если это действительно шатер, то он намного больше любого, какой ей доводилось видеть. По одной его стороне свисали богатые ковры, видимо исполнявшие роль дверей.

Она лежала на толстых шкурах, постеленных на каком-то возвышении, а не просто раскинутых на полу. В нагретом, душном воздухе ей было жарко. Во всяком случае, она не была укрыта одеялом. Кэлен решила, что ее положили так, чтобы держать под наблюдением. Напротив того места, где она лежала, стоял стул с резной спинкой, но на нем никто не сидел.

По всему пространству шатра было расставлено несколько ламп, одни стояли прямо на сундуках, тогда как другие висели на цепях. Они мало способствовали тому, чтобы разогнать мрачную атмосферу внутри шатра, но зато запах горящего масла маскировал тяжелый смрад пота, животных и навоза. Кэлен утешилась тем, что свет не причинял боли ее глазам, как она опасалась.

В тусклом свете прошла одна из сестер, словно призрак, пытающийся найти собственную могилу.

Сквозь плотную и тяжелую парусину шатра и укрытый коврами вход снаружи проникал приглушенный общий гул. Звук был такой, словно целый город окружал этот заповедник относительной тишины. Кэлен смутно различала голоса тысяч людей, цоканье копыт, скрип повозок, мычанье мулов и металлический перезвон оружия и доспехов. Издалека доносились отдаваемые приказы, смех, ругань, тогда как речи, слышимые неподалеку, разобрать было невозможно.

Кэлен знала, на что похожа эта армия. Она имела некоторое представление о ней по тем местам, через которые она проходила, и видела тех, кого эта армия терзала, насиловала и убивала. Она не хотела даже выходить наружу, чтобы оказаться среди таких варваров, какими были, по ее мнению, эти солдаты.

Заметив, что Джегань взглянул в ее сторону, она притворилась, что все еще находится без сознания, стараясь ровно дышать и лежать совершенно неподвижно, держа глаза почти закрытыми. Очевидно, решив, что она еще не пришла в себя, он снова обратил внимание к вышагивавшей по шатру сестре Улиции.

— Это не может быть так просто, — настаивала сестра Эрминия, стоявшая неподвижно возле стола. Она надменно вздернула нос.

Кэлен смогла лишь различить край лежащего на столе тома. Растопыренные пальцы сестры Эрминии опирались на кожаную обложку книги.

— Эрминия, — спросил Джегань спокойным, почти приятным голосом, — можешь ли ты хотя бы попытаться представить себе, как забавно бывает мне присутствовать в голове какой-нибудь сестры, обеспокоенной тем, что я отправлю ее по палаткам, передавая с рук на руки моим солдатам?

Женщина побледнела, делая шаг назад, но ее спина уперлась в парусину шатра.

— Нет, ваше превосходительство.

— Быть там, наблюдая их страх? Быть в их разуме, следя за тем, как они становятся совершенно беспомощными, едва крепкие руки срывают с них одежду и начинают щупать их тело, едва их бросают на голую землю, заставляя раздвинуть ноги, а затем они оказываются под мужчинами, которые не видят в них никакой иной ценности, кроме небольшого похотливого развлечения? Мужчинами, вообще не питающими к ним никаких симпатий, не заботящимися ни в малейшей степени, какие страдания причиняют им в своем небрежном стремлении удовлетворить свое желание? Можешь ли ты представить, какое удовлетворение я испытываю, наблюдая изнутри за такими вот провинившимися сестрами, будучи очевидцем их, так сказать, заслуженного наказания?

Глаза сестры Эрминии в ужасе округлились, и она произнесла едва слышно:

— Нет, ваше превосходительство.

— Тогда полагаю, что тебе стоит прекратить возражать, основываясь не на том, что ты думаешь, а на том, что, по твоему мнению, я хочу слышать. Я вовсе не нуждаюсь в твоей лести. Льстить ты можешь мне в постели, если думаешь, что сможешь заработать этим мою благосклонность, чего вряд ли стоит ждать, но сейчас я заинтересован только в правде. Твое подобострастие в этом споре не приближает нас к успеху. Нам нужна только правда. Если у тебя есть какое-то реальное возражение, говори, но перестань прерывать Улицию своей критикой только потому, что тебе кажется, будто я хочу услышать именно это, иначе ты рано или поздно опять отправишься в палатки, и сейчас мне кажется, что скорее рано, чем поздно. Ты поняла?

Сестра Эрминия отвела взгляд в сторону.

— Да, ваше превосходительство.

Сестра Улиция сделала успокаивающий вдох, когда Джегань вновь обратил к ней внимание. Она перестала ходить и замерла. Затем протянула руку в сторону лежащей на столе книги.

— Проблема в том, ваше превосходительство, что не существует метода установить, держим мы в руках фальшивую копию или подлинную книгу. Я понимаю, чего именно вам от нас хочется, и поверьте, мы старались сделать это, но правда заключается в том, что мы не можем найти ничего, что могло бы решить эту проблему.

— Но почему так?

— Ну, например, если в книге говорится «поставьте шкатулки лицевой стороной на север», то как, вы думаете, можно проверить, поддельная эта инструкция или истинная, с помощью только лишь чтения текста? Из того, что мы знаем, указание об ориентации их на север могло быть точной копией манускрипта-оригинала, и тогда не сделать так, как сказано, значит оказаться в смертельной ситуации. Или это может быть искажением истинного направления, и сделай мы так, как сказано, получим ту же ситуацию. Как же нам это узнать? Конечно, вы можете заставлять нас сделать заключение относительно достоверности этой книги путем простого прочтения ее, но у нас нет способа сделать это. Ведь я знаю, что вы не хотите, чтобы мы лгали вам ради удовлетворения вашего требования. Мы стараемся служить вам наилучшим образом, и вы слышите от нас только правду.

Джегань взглянул на нее с подозрением.

— Будь осторожна, Улиция, не перебирай с подобострастием. У меня не то настроение.

Сестра Улиция склонила голову.

— Разумеется, ваше превосходительство.

Джегань сложил мощные руки на широкой груди и вернулся к своему вопросу.

— Итак, ты полагаешь, что по этой причине те, кто делал эти копии, оставили нам способ отличить фальшь от истины?

— Да, ваше превосходительство, — сказала сестра Улиция, несмотря на то, что выглядела обеспокоенной, отстаивая мнение, которое, как она знала, не нравится ему. Но поскольку император мог читать ее мысли, он должен бы знать правду о том, во что она действительно верила. Кэлен понимала, что сестра Улиция обоснованно считает, что наилучший шанс для нее не навлекать на себя его гнев — быть искренней в своей убежденности. Сестра Улиция была в высшей степени не глупа.

— Значит, ты полагаешь, что настоящее объяснение состоит в том, что это не ошибка, но сделано умышленно и преднамеренно.

— Да, ваше превосходительство. Должен быть какой-то способ определить это. В противном случае успешное использование этой книги будет определяться лишь случайностью. Шкатулки Одена создавались как средство ответного удара…

Она замолчала и бросила короткий взгляд в сторону Кэлен. Та держала глаза почти закрытыми, до мельчайших щелочек, чтобы не догадались, что она уже пришла в себя. Сестра Улиция снова обратилась к Джеганю.

— Они должны были предполагать, что если когда-то возникнет необходимость использовать этот контрудар, то произойдет это лишь в исключительно отчаянной ситуации, и потому требуется доподлинно знать, что книга именно настоящая, иначе они будут рисковать потерять все, во что верят. Ведь они, в конце концов, должны использовать эту книгу для того, чтобы спасти все, что для них важно. А если те, кто применяет шкатулки для контрудара, ошибутся в копии, которую будут использовать, они окажутся перед верным поражением и потеряют не только собственные жизни… Они рискуют потерять весь мир живого.

— Если только те, кто делал фальшивые копии, не хотели, чтобы эти копии одурачили жадного вора, — заметил Джегань.

— Но, ваше превосходительство, — сказала сестра Улиция, — чтобы противодействовать каким-то вероломным планам, тем, кто обладает шкатулками, необходимо уметь отличать истинные копии от фальшивых. И если копировавшие книгу не оставили такого способа тем, кто придет после них, то в таком случае они вынуждают своих потомков выживать, рассчитывая лишь на волю случая. Причина же изготовления копий, в первую очередь, — в том, что создатели их беспокоились о том риске, что может возникнуть в будущем при наличии лишь единственного экземпляра текста. В конце концов, существующая в единичном экземпляре книга может пострадать от многочисленных естественных опасностей, от пожара до потопа и червей, не говоря уже о множестве угроз преднамеренных. Они старались сделать так, чтобы существовала правильная копия, если возникнет необходимость использования шкатулок, а оригинальная книга по каким-то невообразимым причинам окажется недоступна. То есть задачей изготовления копий была, прежде всего, гарантия правильного применения шкатулок в будущем.

Вы понимаете, что я имею в виду? Поскольку они сделали лишь одну действительную копию, а остальные фальшивые, значит, они пытались препятствовать неправомерному использованию шкатулок — создавая для такого случая дополнительные трудности. Но в то же время они наверняка не хотели, чтобы, если шкатулки будут действительно необходимы, их потомки полагались лишь на случай. Они должны были указать грядущим поколениям способ установить истину.

Поскольку текст внутри книги не содержит явных внутренних противоречий, мне кажется, что те, кто делал копии, несомненно, должны были изобрести другие средства для отделения истинного от ложного.

Джегань повернулся к другой сестре.

— Ого, похоже, у Эрминии появилась мысль. Прошу высказываться, дорогая.

Сестра Эрминия откашлялась.

— Нам предложили опираться на то, что употребление слова в единственном числе вместо множественного свидетельствует о том, что и вся книга неправильная. — Сестра Эрминия покачала головой. — Хотя я признаю разумной эту мысль в целом, но полагаю, что это слишком простой ответ; скорее, его можно счесть лишь туманным намеком. В этом случае придется признать, что само средство отделения истинного от ложного становится делом случая, как если бы они вовсе не предоставили нам способа определить это.

— Но ведь они предоставили нам способ. — Сестра Улиция выгнула бровь, слегка наклонившись в сторону Эрминии. — Это же есть прямо здесь, в самом начале; здесь сказано совершенно определенно, как проверить, является ли книга истинной или нет. Здесь сказано, что она должна проверить ее. И она сделала это.

Эрминия сложила на груди руки.

— Как и сказала, я считаю, что это слишком примитивно для ответа.

— Если это слишком примитивно, Эрминия, тогда почему ты не заметила этого? — спросила сестра Улиция.

Кэлен постаралась чуть больше прикрыть глаза, когда сестра Улиция указала на нее.

— Она нашла это несоответствие. Почему никто из нас не заметил его? И только она смогла заметить. Без нее мы, возможно, не заметили бы этого или, если бы заметили, то, скорее всего, решили бы, что это не имеет большого значения и мы можем проигнорировать этот факт. Она сделала то, что, как и указано в книге, должна была сделать. Она нашла ошибку. И, как она сказала, это означает, что данная копия — фальшивая. Это именно то назначение, для которого она, по указанию в книге, и должна быть использована.

Некоторые из нас могут не верить, что определяющим элементом является столь простая ошибка, но это в данном случае неважно. Главное — тот факт, что именно она должна проверить достоверность этой книги, и поскольку эту ошибку заметила только она, она и заявила, что эта копия фальшивая. Вот в чем дело. Мы должны принять это заявление как обоснованное.

Внимательно выслушав слова каждой из женщин, Джегань, вышагивая перед столом, тер мясистой рукой свою бычью шею. Некоторое время он пристально разглядывал книгу, затем заговорил.

— Есть способ проверить достоверность этой книги. — Он по очереди взглянул на каждую из сестер. — Мы находим остальные копии и сравниваем их. Если они все имеет точно такую же ошибку в названии, тогда этот аргумент бессмыслен. С другой стороны, если все, кроме одной, имеют тот же дефект, то та одна, не имеющая этого дефекта, и есть, вероятнее всего, правильная копия. В этом случае мы можем сравнить все версии текста, и если та, что не имеет ошибки в заглавии, отличается от остальных, мы будем считать ее единственной правильной копией.

— Ваше превосходительство, — сказала сестра Эрминия, почтительно склоняя голову, — это замечательная идея. Если мы сможем найти другие, но лишь эта окажется с ошибкой в названии, тогда будет подтверждена моя точка зрения, что это всего лишь случайная примитивная ошибка невежественного переплетчика.

Джегань смотрел на нее с минуту, затем наконец отвел взгляд и подошел к стоявшему в стороне сундуку. Он открыл крышку, достал книгу и бросил ее на стол, так что она проскользила по его поверхности и застыла прямо перед двумя сестрами.

Сестра Эрминия подхватила ее и прочла заголовок на обложке. Даже в тусклом свете масляных ламп Кэлен смогла заметить, что лицо женщины густо покраснело.

— «Книга сочтенной тени», — произнесла она недоверчивым шепотом.

— «Тени»? — спросила сестра Улиция, вглядываясь через плечо сестры Эрминии. — А не «теней»?

— Нет, — сказал Джегань. — Это «Книга сочтенной тени», точно такая же, как и та, что из Касски.

— Но… но… — Сестра Эрминия начала запинаться. — Я не понимаю. Откуда тогда эта копия?

Снисходительная улыбка присоединилась к его красноречивому взгляду.

— Из Дворца Пророков.

У сестры Эрминии от изумления отвисла челюсть.

Сестра Улиция нахмурилась.

— Что? Этого не может быть! Вы уверены?

— Уверен ли я? — Он хмыкнул, выражая насмешку. — О да, я вполне уверен. Видишь ли, эта книга находится у меня уже некоторое время. И отчасти это одна из причин, почему я позволил вам, дурам, продолжать ваши поиски. Мне была нужна та же самая женщина, что и вам, чтобы выяснить, фальшивая эта книга или нет.

— Все то время, пока эта книга была у меня, я так и не заметил, что слова «сочтенной тени», в заголовке ее, некоторым образом отличаются от тех, какими должны быть. Я просто допускал, что заголовок гласит то, что и должен гласить. Но наш друг, находящийся вон там в бессознательном состоянии, сразу заметил это.

— Но как вам удалось заполучить ее из Дворца Пророков? — спросила сестра Улиция. — Насколько мы знаем, эта книга была скрыта под костями, как и в Касске, в тайных катакомбах. Однако перед тем как дворец оказался разрушен, там не было и намека ни на какие катакомбы.

Джегань улыбнулся, скорее самому себе, будто разъяснял непонятливым детям.

— Ты думаешь, что ты такая умная, Улиция, что смогла разузнать все о шкатулках, о книге, необходимой, чтобы открыть их, о катакомбах и о той персоне, которая должна проверить истинность текста этой книги. Но я знал уже десятки лет назад о том, что вам открылось всего лишь недавно.

Я уже довольно давно посещал самые разные головы, чтобы способствовать успеху нашего дела. Вы будете удивлены, как много разных сведений я узнал уже давным-давно. В то время пока вы, сестры, занимались дворцовыми интригами, пытались делить власть на своем маленьком островке, пока вы, выискивая расположения то Создателя, то Владетеля, искали благосклонность в обмен на преданность то у одного, то у другого, я работал над объединением Древнего мира в борьбе за дело Братства Ордена, которое есть истинное дело Создателя, и по этой причине — единственное праведное дело всего человечества.

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.