БОЛЕЕ ТОНКИЕ ПРОТИВОРЕЧИЯ. МАТЕРИАЛЬНОЕ СТИМУЛИРОВАНИЕ И СОЗНАТЕЛЬНОСТЬ

Здесь мы вступаем в область более хитроумных проти­воречий, которые должны быть хорошо объяснены. Те­ма материального стимулирования и морального стимулирования вызвала массу споров среди заинтересован­ных в этих вопросах лиц. Необходимо четко и ясно разъяснить следующее: мы не отрицаем объективной необходимости материального стимулирования, но мы против его использования в качестве основного побуди­тельного рычага. Мы считаем, что в экономике подоб­ный тип рычага быстро приобретает качество само­цели и затем своей собственной силой довлеет над отношениями между людьми. Не надо забывать, что он пришел из капитализма и должен умереть при социа­лизме.

Как мы заставим его умереть?

Потихоньку, с помощью постепенного роста потре­бительских благ для населения, что сделает ненужным этот стимул, отвечают нам. В этой концепции мы ус­матриваем слишком жесткий механизм. Потребитель­ские блага — вот лозунг, в конечном итоге формирую­щий сознание, по мнению защитников другой системы. В нашей концепции прямое материальное стимулиро­вание и социалистическое сознание — противоположные понятия.

Это один из пунктов, в которых наши разногласия достигают конкретных размеров. Речь идет уже не об оттенках: сторонники самофинансирования считают, что прямое материальное стимулирование в проекции на будущее, сопутствуя обществу на различных этапах строительства коммунизма, не противоречит «развитию» сознания, а, по нашему убеждению, противоречит ему. Поэтому полное господство этого принципа озна­чало бы отставание развития социалистической мо­рали.

Да, материальное стимулирование противостоит раз­витию сознания, но оно — большой рычаг для достиже­ния высоких результатов на производстве; следует ли отсюда, что предпочтительное внимание к развитию сознательности замедляет развитие производства? Проводя сравнение, можно сказать, что на определенном этапе это возможно, хотя никто не делал соответствую­щих расчетов; мы утверждаем, что в сравнительно короткий срок повышение сознательности сделает боль­ше в развитии производства, чем материальное сти­мулирование; это мы утверждаем, основываясь на гене­ральной линии развития общества, идущего к коммуниз­му, который предполагает, что труд перестанет быть тягостной необходимостью, а превратится в удоволь­ствие. Данное утверждение перегружено субъективиз­мом и требует проверки на практике, этим мы и зани­маемся; возможно, опыт покажет, что это опасный тор­моз в развитии производительных сил, возможно, нуж­но будет решиться резать по живому и вернуться на обходные пути; до сих пор этого не случилось, и наш метод, совершенствуясь на практике, с каждым годом наполняется содержанием и доказывает свою внутрен­нюю последовательность. Более того, накапливаемый опыт подтверждает стратегическое значение избранного нами пути, на котором возможно формирование комму­нистического общества.

Каково же правильное обращение с материальной заинтересованностью? Мы считаем, что о ее существо­вании никогда нельзя забывать уже потому, что она является коллективным выражением стремления масс, отражением в сознании трудящихся навыков старого общества. В отношении материальной заинтересован­ности в коллективной форме у нас пока нет четкого определения, что связано с недостатками в аппарате планирования, не позволяющими нам со всей уверен­ностью на него полагаться, и тем, что пока не выработан метод, который позволил бы избежать трудностей; гораздо большую опасность мы видим в антагониз­ме, возникающем между государственной администра­цией и производственными организациями, — антаго­низме, изученном советским экономистом Я. Г. Либерманом⁷, который приходит к выводу, что необходимо изменить методы коллективного стимулирования, оста­вив лишь старую форму премирования за выполнение плана, прежде чем переходить к другим, более передо­вым формам премирования.

Даже не соглашаясь с ним в подходе к материаль­ной заинтересованности (в качестве рычага), нам пред­ставляется правильной его озабоченность теми отклоне­ниями, которые с течением времени появляются в по­нятии «выполнение плана». Отношения между пред­приятиями и центральными ведомствами приобретают довольно противоречивые формы, а методы, использу­емые предприятиями для получения прибыли, приобре­тают порой черты, весьма далекие от понятия социа­листической морали.

Мы считаем, что в определенной степени попусту растрачиваются возможности развития, предлагаемые новыми производственными отношениями, чтобы под­черкнуть эволюцию человека на пути к Царству свобо­ды. В нашем определении основных аргументов системы мы уточняем именно взаимосвязь, существующую меж­ду образованием и развитием производства. Можно говорить и о задаче по выработке нового сознания, так как мы стоим перед новыми формами производ­ственных отношений, и несмотря на то что в общеисто­рическом смысле сознание является результатом произ­водственных отношений, необходимо учитывать харак­терные черты современности, основным противоречием которой (на мировом уровне) является противоречие между империализмом и социализмом. Социалистиче­ские идеи затрагивают сознание людей во всем мире, поэтому можно ускорить развитие по пути, в частности, улучшения состояния производительных сил в определенной стране.

В первые годы СССР характеризовался как социа­листическое государство, опирающееся на весьма от­сталые производственные отношения, которые сущест­вовали в его недрах. Капитализм содержит в себе остат­ки феодализма, но капитализм — это та система, кото­рая характеризует страну после уничтожения основной феодальной экономики. Развитие противоречий между двумя мировыми системами способствовало приданию Кубинской революции социалистического характера, ко­торый был придан ей сознательно, благодаря знаниям, полученным ее руководителями, углублению сознатель­ности масс и соотношению сил в мире.

Если все это возможно, то почему не задуматься о роли образования как о верном помощнике социали­стического государства в деле уничтожения старых недостатков отмирающего общества, уносящего с собой в могилу старые производственные отношения?

Посмотрим, что говорит Ленин:

«Например, до бесконечности шаблонным является у них повод, который они выучили наизусть во время развития западноевропей­ской социал - демократии и который состоит в том, что мы не доросли до социализма, что у нас нет, как выражаются разные „ученые" гос­пода из них, объективных экономических предпосылок для соци­ализма. И никому не приходит в голову спросить себя: а не мог ли народ, встретивший революционную ситуацию, такую, которая сложи­лась в первую империалистическую войну, не мог ли он, под влиянием безвыходности своего положения, броситься на такую борьбу, кото­рая хоть какие-либо шансы открывала ему на завоевание для себя не совсем обычных условий для дальнейшего роста цивилизации?

„Россия не достигла такой высоты производительных сил, при которой возможен социализм". С этим положением все герои II Ин­тернационала, и в том числе, конечно, Суханов, носятся, поистине, как с писаной торбой. Это бесспорное положение они пережевывают на тысячу ладов, и им кажется, что оно является решающим для оценки нашей революции.

Ну, а что если своеобразие обстановки поставило Россию, во-первых, в мировую империалистическую войну, в которой замешаны все сколько-нибудь влиятельные западноевропейские страны, постави­ло ее развитие на грани начинающихся и частично уже начавшихся революций Востока в такие условия, когда мы могли осуществить именно тот союз „крестьянской войны" с рабочим движением, о котором, как об одной из возможных перспектив, писал такой „марксист", как Маркс, в 1856 году по отношению к Пруссии?

Что если полная безвыходность положения, удесятеряя тем силы рабочих и крестьян, открывала нам возможность иного перехода к созданию основных посылок цивилизации, чем во всех остальных западноевропейских государствах? Изменилась ли от этого общая ли­ния развития мировой истории? Изменились ли от этого основные соотношения основных классов в каждом государстве, которое втяги­вается и втянуто в общий ход мировой истории?

Если для создания социализма требуется определенный уровень культуры (хоть никто не может сказать, каков именно этот опре­деленный „уровень культуры", ибо он различен в каждом из запад­ноевропейских государств), то почему нам нельзя начать сначала с завоевания революционным путем предпосылок для этого опреде­ленного уровня, а потом уже, на основе рабоче-крестьянской вла­сти и советского строя, двинуться догонять другие народы»⁸

Что касается личной материальной заинтересованно­сти, то мы ее признаем (даже борясь с ней и пытаясь ликвидировать ее посредством образования) и применя­ем ее при повременном нормировании труда с премиро­ванием и вычетом из заработной платы при невы­полнении норм.

Хитроумное различие по этому вопросу между сто­ронниками самоуправления и нами заключается в до­водах относительно выплаты нормированной заработной платы, премий и осуществления вычетов. Производ­ственная норма — это среднее количество труда, затра­ченного на создание продукта за определенное время при средней квалификации и в специфических усло­виях использования оборудования; это отдача опреде­ленной доли труда обществу одним из его членов; это выполнение общественного долга. Если норма перевы­полняется, создается большая прибыль для общества и можно предположить, что рабочий, перевыполняя нор­му, лучше выполняет свой долг и, таким образом. заслуживает материальной компенсации. Мы принима­ем эту концепцию как зло, присущее переходному периоду, но не согласны с тем, что исчерпывающее объяснение принципа «от каждого — по способностям, каждому — по труду» должно означать полную опла­ту — дополнительно к заработной плате — процента перевыполнения данной нормы (есть случаи, когда вы­плата превышает процент перевыполнения в качестве особого стимулирования личной производительности труда). В «Критике Готской программы» Маркс четко объясняет, что значительная часть заработной платы рабочего идет на статьи, весьма далекие от его непо­средственных связей:

«Если выражение „трудовой доход" мы возьмем сначала в смысле продукта труда, то коллективный трудовой доход окажется совокупным общественным продуктом.

Из него надо теперь вычесть:

Во-первых, то, что требуется для возмещения потребленных средств производства.

Во-вторых, добавочную часть для расширения производства.

В-третьих, резервный или страховой фонд для страхования от несчастных случаев, стихийных бедствий и так далее.

Эти вычеты из „неурезанного трудового дохода" — экономиче­ская необходимость, и их размеры должны быть определены на основе наличных средств и сил, отчасти на основе теории вероятности, но они никоим образом не поддаются вычислению на основе справед­ливости. Остается другая часть совокупного продукта, предназна­ченная служить в качестве предметов потребления.

Прежде чем дело дойдет до индивидуального дележа этой остав­шейся части, из нее вновь вычитаются:

Во-первых, общие, но не относящиеся непосредственно к произ­водству издержки управления.

Эта доля сразу же весьма значительно сократится по сравне­нию с тем, какова она в современном обществе, и будет все более уменьшаться по мере развития нового общества.

Во-вторых, то что предназначается для совместного удовлет­ворения потребностей, как-то: школы, учреждения здравоохранения и так далее.

Эта доля сразу же значительно возрастет по сравнению с тем, какова она в современном обществе, и будет все более возрастать по мере развития нового общества.

В-третьих, фонды для нетрудоспособных, короче — то, что теперь относится к так называемой официальной помощи бедным.

Лишь теперь мы подходим к тому „распределению", которое программа, под лассалевским влиянием, так ограниченно только и имеет в виду, а именно к той части предметов потребления, которая делится между индивидуальными производителями коллектива.

„Неурезанный трудовой доход" незаметно превратился уже в „урезанный", хотя все удерживаемое с производителя как частного лица прямо или косвенно идет на пользу ему же как члену общества.

Подобно тому как исчезла фраза о „неурезанном трудовом до­ходе", так исчезает теперь и фраза о „трудовом доходе" вообще»⁹.

Все это показывает нам, что объем резервных фон­дов зависит от целого ряда политико-экономических или политико-административных решений. Так как все блага, составляющие резерв, состоят из невознаграж­денного труда, мы можем заключить, что значитель­ные по объему компоненты общественных фондов при­водят к изменениям в выплате, т. е. изменениям в объ­емах труда, не возмещенных непосредственно. Ко всему вышесказанному следует добавить, что либо не суще­ствует, либо неизвестна математическая норма, которая определила бы точный размер премии за перевыпол­нение (как неизвестно и точное определение основного вклада), поэтому эта норма главным образом должна опираться на новые общественные отношения, на право­вую структуру, санкционирующую форму распределения коллективом доли труда отдельного рабочего.

Наша система норм имеет то преимущество, что она устанавливает обязательное повышение профессиональ­ной подготовки для перехода из одной категории в другую, что в свое время даст значительное повышение технического уровня.

Невыполнение нормы означает невыполнение общественного долга, общество наказывает нарушителя вы­четом определенной части его заработной платы. Нор­ма — не просто цель, определяющая возможный объем, или договоренность об определенном объеме труда, это выражение нравственной обязанности труженика, это его социальный долг. Именно здесь должны сойтись действия административного контроля с контролем иде­ологическим. Большая роль партии в производственном подразделении заключается в том, чтобы стать его внут­ренней двигательной силой и использовать все образ­цовые формы работы своих членов, чтобы производи­тельная работа, повышение квалификации, участие в хозяйственных вопросах подразделения стали неотъем­лемой частью жизни рабочих, превращаясь в повседнев­ную привычку.

Относительно закона стоимости.

Глубокое различие (по меньшей мере по строгости употребляемых терминов) существует между понятием закона стоимости и возможностью его сознательного использования, выдвигаемой поборниками хозяйствен­ного расчета и нами.

В учебнике по политической экономии говорится:

«В противовес капитализму, где закон стоимости дей­ствует как слепая и стихийная сила, противостоящая людям, в социалистической экономике закон стоимости осознан, а государство учитывает и использует его в практике планового ведения хозяйства.

Знание действия закона стоимости и его разумное применение непременно помогут руководителям хо­зяйств придавать производству рациональное направле­ние, постоянно улучшать методы работы, использовать скрытые резервы, чтобы производить больше продук­ции и лучшего качества».

Выделенные нами слова подчеркивают дух этих аб­зацев.

Закон стоимости мог бы действовать как слепая, но знакомая сила, и поэтому укрощаемая или исполь­зуемая человеком.

Однако этот закон имеет свои особенности. Первое: он обусловлен существованием общества с рыночными отношениями. Второе: результаты труда не поддаются измерению a priori и должны отражаться на рынке, где происходит обмен между производителями и потреби­телями. Третье: рынок — это единое целое, включающее и мировой рынок, и изменения или отклонения в неко­торых отраслях производства, которые отражаются на итоговых результатах. Четвертое: в силу того, что закон носит экономический характер, он действует в основном как тенденция, а в переходные периоды эта тенденция должна логически стремиться к исчезновению.

Несколькими абзацами ниже в учебнике говорится:

«Социалистическое государство использует закон стои­мости, осуществляя посредством финансирования и кре­дитной системы контроль над производством и рас­пределением общественного продукта.

Овладение законом стоимости и его использование применительно к плану представляют огромные преиму­щества социализма над капитализмом. Благодаря овла­дению законом стоимости его действие в социали­стическом хозяйстве не влечет за собой расточитель­ства общественного труда, неотделимого от анархии производства, свойственной капитализму. Закон стои­мости и связанные с ним категории: деньги, цена, тор­говля, кредит, финансы — успешно используются Со­ветским Союзом и странами народной демократии в интересах строительства социализма и коммунизма, в процессе планового ведения хозяйства».

Это может считаться верным только по отношению к общим размерам стоимости, произведенной для не­посредственного потребления населением, и соответ­ствующим фондам, предназначенным для приобретения соответствующих товаров, и это мог бы сделать любой капиталистический министр финансов с относительно сбалансированными финансами. В этих рамках есть место для любых частичных искривлений закона.

Далее в учебнике отмечается: «Товарное производ­ство, закон стоимости и деньги прекратят свое суще­ствование только при достижении высшей фазы ком­мунизма. Но для создания условий, обеспечивающих прекращение товарного производства и товарооборота на высшей стадии коммунизма, необходимо развивать и использовать закон стоимости и товарно-денежные отношения в период строительства коммунистического общества».

Почему развивать? Мы понимаем, что в течение некоторого времени будут сохраняться категории ка­питализма и этот отрезок времени не может быть опре­делен заранее, но для переходного периода характерно общество, разрывающее старые путы, чтобы скорее вступить в новый этап. По нашему мнению, тенденция должна состоять в возможно более быстром устране­нии прежних категорий, включая рынки, деньги, тем самым и рычаг материальной заинтересованности, или, лучше сказать, условий, которые вызывают их суще­ствование. В противном случае мы должны были бы предположить, что задача строительства социализма в отсталом обществе сродни несчастному случаю в исто­рии, а его руководители для исправления ошибки дол­жны заниматься упорядочением всех категорий, заим­ствованных у промежуточного общества; при этом оста­ются только распределение доходов по труду и тенден­ция к ликвидации эксплуатации человека человеком как основы нового общества. Такое предположение выглядит неубедительным, так как фактор гигантских изменений в сознании необходим для того, чтобы быть в состоянии преодолеть этот переходный период, осу­ществить замену, которая должна произойти под все­сторонним действием всех новых отношений, образования и социалистической морали и при индивиду­альном представлении, которое вызывает в сознании прямое материальное стимулирование, тормозя разви­тие человека как члена общества.

Подведем итоги наших разногласий: мы считаем, что закон стоимости частично существует за счет пе­режитков товарного общества, что отражается также и на характере обмена, производящегося между го­сударством-поставщиком и потребителем; мы считаем, что особенно в обществе с очень развитой внешней торговлей (таком, как наше) закон стоимости в меж­дународном масштабе должен быть признан как факт, который правит торговыми сделками даже в социали­стическом лагере, и мы признаем необходимость пе­рехода торговли в странах нового общества в более высокие формы, препятствуя углублению различий между развитыми и наиболее отсталыми странами за счет обмена. Следует отметить, что необходимо нахо­дить такие формы торговли, которые позволят финан­сировать промышленные капиталовложения в разви­вающихся странах, даже если это противоречило бы системам цен, существующим на мировом капитали­стическом рынке, — это способствовало бы более рав­номерному развитию всего социалистического лагеря и привело бы к естественным последствиям преодоления затруднений и повышению духа пролетарского интер­национализма (недавний договор между Кубой и СССР¹⁰ — пример шагов, которые можно предпринять в этом направлении). Мы отрицаем возможность соз­нательного использования закона стоимости, основан­ного на отсутствии свободного рынка, который автоматически отражает противоречия между производи­телями и потребителями; отрицаем наличие категории товара в отношениях между государственными пред­приятиями и считаем все предприятия и учреждения частью большого единого предприятия — государства (хотя на практике этого еще не происходит в нашей стране). Закон стоимости и план—это два понятия, связанные одним противоречием и одним решением; итак, мы можем сказать, что централизованное пла­нирование — это образ жизни социалистического об­щества, его определяющая категория, та ступень, где человеческое сознание достигает наконец возможности обобщить и направить экономику к своей цели — пол­ному освобождению человека в рамках коммунисти­ческого общества.

О ЦЕНООБРАЗОВАНИИ

В теории ценообразования у нас тоже имеются глубо­кие расхождения. При самоуправлении цены образу­ются с учетом закона стоимости, однако не объясня­ется (насколько нам известно), какое из выражений закона стоимости принимается в расчет. За исходную точку берется общественный труд, необходимый для производства данного изделия, однако упущен тот факт, что общественно необходимый труд есть понятие экономико-историческое и тем самым меняющееся не только на местном (или национальном) уровне, но и в мировом масштабе; постоянное развитие технологии, являющееся следствием конкуренции в капиталисти­ческом мире, снижает затраты необходимого труда, а значит, и стоимость продукции. Закрытое общество может игнорировать эти изменения в течение опреде­ленного времени, но оно всегда должно возвращаться к этим международным отношениям, чтобы сравнить стоимости своей продукции. Если определенное обще­ство игнорирует эти изменения в течение длительного времени, не развивает новых и точных методов цено­образования взамен старых, оно создает внутренние взаимосвязи, которые будут формировать собственную схему стоимости, существующую сама по себе, но всту­пающую в противоречия с тенденциями более развитой техники (пример стали и пластмассы); это может вызвать относительные отставания определенного зна­чения и в любом случае отклонения от закона стоимо­сти в международном масштабе, что делает несопо­ставимыми экономики стран.

Налог с оборота — это расчетный вымысел, посред­ством которого поддерживаются определенные уровни рентабельности предприятий, при этом дорожает про­дукция для потребителя таким образом, что состыковы­вается предложение товаров с фондом платежеспособного спроса; мы считаем, что это навязывание системы, но не абсолютная необходимость, и работаем над ме­тодами, которые учитывали бы все эти аспекты.

Мы считаем, что необходима глобальная стабили­зация товарного фонда и платежеспособного спроса:

Министерство внешней торговли займется выравни­ванием покупательной способности населения и цен на предлагаемые товары, учитывая всегда, что целый ряд товаров первой жизненной необходимости и даже менее значительных товаров должен предлагаться по низким ценам, даже если последует обвинение в оче­видном незнании закона стоимости в каждом конкрет­ном случае.

Здесь возникает серьезная проблема: какой должна быть основа образования реальных цен, которую дол­жна принять экономика для анализа производственных отношений? Ею мог бы стать анализ необходимого, по кубинским понятиям, уровня производительности труда. Это повлекло бы за собой немедленные искривления и потерю обзора мировых проблем вследствие обязательного создания автаркических взаимных свя­зей. Можно, напротив, принять мировую цену, это при­вело бы к утрате обзора национальных проблем, поскольку в общемировых понятиях производитель­ность нашего труда неприемлема практически ни в одной отрасли.

В качестве первого шага к решению проблемы мы предлагаем рассмотреть возможность создания показа­телей цен, основанных на следующих положениях.

Все импортное сырье будет иметь одну твердую ста­бильную цену, основанную на международной средне­рыночной цене, плюс определенная доля расходов на транспортировку и содержание аппарата Министерства внешней торговли. У всего кубинского сырья ценой бу­дет денежное выражение реальной себестоимости его производства. В обе цены будут включены запланиро­ванные расходы труда, плюс износ основных средств производства; это и будет цена продукции, распреде­ляемой между предприятиями и направляемой в сеть внутренней торговли, однако она будет постоянно из­меняться под воздействием показателей, отражающих цену этих товаров на мировом рынке, плюс стоимость транспортировки и расходы на содержание Министерст­ва внешней торговли. Предприятия, работающие в ре­жиме бюджетного финансирования, будут работать на основе запланированной себестоимости и не будут иметь доходов; все доходы пойдут Министерству внут­ренней торговли (конечно, это относится к той части общественного продукта, который реализуется как то­вар, это основа фонда потребления); показатели будут постоянно сообщать нам (центральному аппарату и ад­министрации предприятия), какова наша реальная про­изводительность, что поможет избежать принятия оши­бочных решений. На населении все эти перемены никак не отразятся, потому как все цены на товары, им покупаемые, заморожены с учетом спроса и жизненной необходимости каждого товара.

Например, чтобы подсчитать объем капиталовложе­ний, мы считаем сырье и импортное оборудование, расходы на строительно-монтажное оборудование, за­планированный объем окладов согласно реальным воз­можностям и определенный фонд для содержания аппа­рата строительства. По окончании строительства мы можем получить три цифры: первая — реальная сто­имость объекта в денежном выражении; вторая — то, что должен был стоить объект согласно нашим подсчетам; третья — то, что он должен был стоить в пересчете на ми­ровую производительность труда. Разница между первой и второй цифрами относится за счет неподготовленности аппарата строителей, разница между второй и треть­ей — показатель нашего отставания в данной области.

Это позволит нам принимать основные решения от­носительно альтернативного использования таких мате­риалов, как цемент, железо, пластмасса и т.д.

Все решения могут отклоняться от оптимального математического варианта по внешнеполитическим, внешнеторговым и т. д. причинам, однако мы всегда бу­дем иметь «зеркало», отражающее нашу работу в свете реальных успехов в мире. Цены никогда не будут зна­чительно отличаться от мировых, что, конечно, будет изменяться в определенные годы согласно технологи­ческим достижениям, где с каждым разом преимущест­ва будут получать социалистический рынок и между­народное разделение труда после формирования со­циалистической мировой системы цен, более разумных, чем те, что используются в настоящее время.

Можно и дальше развивать эту интереснейшую тему, но лучше остановиться на наметках первоначальных замыслов и отметить, что все они требуют дальней­шей разработки.

КОЛЛЕКТИВНЫЕ ПРЕМИИ

Говоря о коллективных премиях за деятельность пред­приятия, нам в первую очередь хотелось бы обратиться к эксперименту, изложенному Фикриятом Табеевым¹¹ в статье «Экономические исследования и управление хозяйством», где говорится: «Каким же должен быть основной и решающий показатель при оценке работы предприятия? Экономические исследования позволили нам внести ряд предложений в этом смысле.

Одни экономисты предлагают в качестве основного показателя норму накопления, другие — затраты труда и т. д. Советская пресса отразила на своих страницах широкую дискуссию, вызванную статьей профессора Либермана, в которой в качестве основных показателей ра­боты предприятия предлагаются степень рентабельнос­ти, норма накопления и прибыль. Мы считаем, что, оце­нивая работу предприятия, прежде всего следует учи­тывать вклад работников данного предприятия в разви­тие данного типа производства. В конечном итоге это не противоречит борьбе за достаточно высокую рента­бельность предприятия и производства, позволяет луч­ше сосредоточить силы работников предприятия на со­вершенствовании производственного процесса. Общест­венные организации Татарии предложили использовать в качестве основного показателя норму стоимости вы­работки изделия; чтобы проверить возможность приме­нения данного предложения на практике, был проведен хозяйственный эксперимент.

В 1962 г. были установлены и апробированы нормы стоимости продукции для всех отраслей промышленности Татарии. Этот год ознаменовал переходный период, в течение которого новый показатель использовался в планировании параллельно с показателем валового производства. Показатель, основанный на норме сто­имости выработки, выражает технически оправданные затраты, включая заработную плату и надбавки рабочим, а также затраты, произведенные цехом и всем заводом, на производство каждого изделия.

Следует отметить, что применение данного показате­ля ничего общего не имеет с „адовыми" системами учета труда, используемыми в капиталистических странах. Мы сознательно ориентируемся на рациональную ор­ганизацию рабочих процессов, а не на безудержную интенсификацию труда. Вся работа, направленная на установление норм труда предприятий, проводится при непосредственном участии работников данного предприя­тия и общественных организаций.

В отличие от показателя валового производства норма стоимости выработки не включает ни большин­ство материальных затрат — прошлый труд других пред­приятий, ни прибыль, т. е. компоненты стоимости продукции, учёт которых может привести к завышению истинного объема производственной деятельности пред­приятия. Более точно отражая труд, вложенный в про­изводство каждого изделия, показатель, выражая норму стоимости выработки, позволяет более реально опреде­лить задачи по повышению производительности труда, снижению себестоимости, улучшению рентабельности данного типа производства. Он более пригоден с точки зрения межзаводского планирования и для организации хозяйственного расчета на предприятии. Кроме того, он позволяет сравнивать производительность труда на род­ственных предприятиях».

Нам представляется заслуживающим внимательного изучения данное советское исследование, в некоторых аспектах совпадающее с нашими положениями.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: