ПАРАДОКС СОЦИАЛЬНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ

Хотя прочная идентификация с группой может стать мощным источником чувства идентичности с остальными ее членами, а при­нижение других групп может повысить чувство самоуважения и обеспечить основу для групповой солидарности, так необходимой для мотивации борьбы против дискриминации, все же такое пове-

дение способно привести к преувеличению групповых различий, конфликтам между группами и породить сопротивление социаль­ным переменам (так называемую «негативную реакцию»). Я назы­ваю подобное явление парадоксом социальной идентичности (paradox of social identity). Что касается гендерных проблем, то прочная иден­тификация с тем или иным полом может стать источником чувства самоосознания и принадлежности к группе, а в случае с женщина­ми — помочь создать основу для коллективного движения, которое добьется больших успехов в повышении их общественного статуса. С другой стороны, чрезмерная сосредоточенность на отличитель­ных особенностях мужчин и женщин способна породить преувели­ченное восприятие гендерных различий, которое будет препятство­вать достижению равенства гендеров, поскольку распространенные тендерные стереотипы нередко используются для оправдания сло­жившегося общественного порядка. Пристрастное отношение к своей тендерной группе также может привести к распри между ген-дерами. Например, так называемая «порка мужчин» может укре­пить социальную идентичность представителей этого тендера, если они ощутят, что порождаемые при этом негативные стереотипы явно незаслуженные. Недавно в ответ на нападки на традиционные мужские качества начали создаваться объединения мужчин, в кото­рых их поощряют «открыть в себе дикаря» (см., к примеру, книгу Роберта Блая «Железный Джон» (Robert Bly. Iron John, 1990). К со­жалению, когда тендерная идентичность мужчин укрепляется в ре­зультате восприятия ими факта несправедливой дискредитации их тендерной группы, она может превратиться в серьезное препят­ствие любым социальным переменам, направленным на достиже­ние равноправия женщин.

Парадокс социальной идентичности (Paradox of social identity)

Прочная идентификация с собственной группой и принижение других групп могут привести к преувеличению групповых разли­чий, конфликтам между группами и породить сопротивление социальным переменам. \

При проведении одного из недавних исследований (Burn, 1993) я обнаружила дополнительные свидетельства в поддержку подоб­ных идей. Так, участвовавшие в моих опытах женщины, в соответ­ствии с их пристрастным отношением к своей тендерной группе, сочли показанные им мультфильмы на тему «порки мужчин» более

забавными и более правдивыми, чем это показалось самим мужчи­нам. Согласно идее о том, что внугригругшовая идентификация особенно важна для членов групп с низким статусом, женщины демонстрировали более активное стремление проявить себя в каче­стве представительниц своего пола. Кроме того, в соответствии с парадоксом социальной идентичности, женщины, прочно иденти­фицировавшие себя в качестве представительниц своей гендерной группы, оказывали более активную поддержку политике равенства полов, в то время как мужчины, которые также прочно идентифи­цировали себя с представителями своего тендера, оказывали этой политике заметно меньшую поддержку. Поскольку социальная идентичность имеет большее значение для членов группы с низким статусом, то при достижении тендерного равноправия роль тендер­ной идентификации в формировании самооценки и пристрастного отношения к своей группе должна постепенно уменьшаться. Одна­ко, по иронии судьбы, в то время как у женщин фокусирование внимания на особенностях своего тендера может стать эффектив­ным способом устранения их дискриминации, равноправие тенде­ров никогда не будет достигнуто, если отношение женщин к муж­чинам как к членам чужой группы будет вызывать со стороны мужчин негативную реакцию, которая воспрепятствует налажива­нию социального взаимодействия этих тендерных групп.

Акцентирование внимания на тендере ведет не только к преуве­личению тендерных различий и стимулированию разделения обще­ства на мужчин и женщин, это действительно может привести к углублению уже существующих различий между тендерами. Крокер и Мэйджор (Crocker & Major, 1989) указывали на то, что если чле­ны группы сознательно недооценивают какое-то качество другой группы, то и сами они лишаются мотивации для достижения успе­хов в данной сфере. Например, если мужчины принижают значе­ние эмоциональной чувствительности (традиционно женской чер­ты), то они и не стремятся развивать это качество у себя, в результате чего между полами возникнут еще более серьезные раз­личия по данному параметру. Таврис (Tavris, 1992) говорит о том, что нам следует воспринимать различия между мужчинами и жен­щинами как нечто вполне естественное и не рассуждать так часто о дихотомии полов и тендерной идентификации. По ее мнению, по­добная тенденция отвлекает нас от сосредоточения усилий на том, чтобы создать сообщество людей с качествами, которые мы хотели бы видеть у обоих полов.

Пристрастное отношение к своей группе и предубежденное — к чужим также способствует возникновению конфликтов между груп­пами. Это может произойти потому, что подобные предубеждения влияют на то, как мы объясняем поведение членов нашей и чужой группы. Обычно, когда чужая группа совершает негативные дей­ствия, мы приписываем это наличию каких-либо устойчивых ха­рактеристик, присущих членам этой группы (внутренняя, или дис-позиционная, атрибуция). Однако когда негативные действия совершаются нашей группой, мы видим причину этого во влиянии временных внешних факторов (внешняя, или ситуационная, атри­буция). И наоборот, когда наша группа совершает позитивные действия, мы используем диспозиционную атрибуцию; когда же подобное поведение демонстрирует чужая группа, мы применяем ситуационную атрибуцию. Петтигрю (Pettigrew, 1979) назвал это явление первичной ошибкой атрибуции (ultimate attribution error). Пер­вичная ошибка атрибуции — это расширение фундаментальной ошибки атрибуции (тенденция людей, объясняя поступки других, придавать чрезмерное значение внутренним диспозиционным при­чинам) и пристрастия к «игре в свою пользу» (тенденция людей приписывать свои успехи своим внутренним качествам, а неуда­чи — воздействию внешних факторов) при объяснении поведения групп. Хыостоун (Hewstone, 1990) сделал обзор многих работ, в которых документально зафиксирована эта ошибка.

Первичная ошибка атрибуции (Ultimate attribution error)

Когда чужая группа совершает негативные действия, мы ис­пользуем по отношению к ней диспозиционную атрибуцию, а по отношению к своей — ситуационную. И наоборот, когда наша группа совершает позитивные действия, мы используем диспо­зиционную атрибуцию, когда же подобное поведение демонстри­рует чужая группа, то применяем ситуационную атрибуцию.

Очевидно, что такая атрибутивная ошибка должна привести к повышению вероятности возникновения конфликтов между груп­пами. Во-первых, она подразумевает, что, вопреки любым пози­тивным действиям другой группы, негативное восприятие этой группы будет неизменно сохраняться. Например, когда муж берет ребенка с собой, чтобы провести с ним выходной день (позитивное и желаемое действие), то жена может приписать этот поступок по-i пытке мужа загладить свои прошлые грехи или расчету получить что-нибудь взамен. Во-вторых, узнав о негативном восприятии

другими людьми нас самих или нашей группы, мы нередко вос­принимаем это как проявление внешней агрессии. Поскольку нам свойственно отвечать на агрессию агрессией, вероятность разгора-ния конфликта в таких условиях будет довольно высокой. Вполне возможно, что повышенная психологическая разобщенность и не­приязнь между разными группами возникает вследствие взаимно не­гативных аффектов (negative affect reciprocity). Взаимно негативные аффекты представляют собой обмен негативными чувствами по принципу «око за око, зуб за зуб» (Brehm & Kassin, 1992). Если кто-нибудь испытывает к нам острую неприязнь или говорит о нас что-то дурное, то обычно мы стремимся ответить ему в том же духе. Неудивительно, что процесс такого обмена «любезностями» чаше всего идет по нарастающей. Все сказанное в полной мере относит­ся и к шуткам, отпускаемым в адрес представителей другого пола. В исследованиях, проведенных Крокером и Лухтаненом (Crocker & Luhtanen, 1990), высказывалось предположение, что лю­ди, сильно идентифицирующие себя с группой, часто увлекаются сравнением своей группы с чужими. При этом можно ожидать, что осведомленность о негативных установках чужой группы может при­вести к тому, что мы начнем объяснять происходящее так, чтобы это позволяло нам сохранить позитивный взгляд на свою группу. В таких случаях принижение достоинств других групп является одним из способов чувствовать себя лучше. Критика нашей группы теряет свою эффективность, если мы убеждаем себя в том, что она исхо­дит от невежественных, злобных и низких людей. В итоге, когда мужчины узнают о том, какие отрицательные качества приписыва­ют им женщины, или когда женщины узнают, какими негативны­ми чертами характера они обладают с точки зрения мужчин, в этих условиях представители другого гендера сразу превращаются в пред­ставителей чужой группы. При этом часто наблюдается преувели­ченное восприятие тендерных различий, что, случается, приводит к открытым конфликтам.

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ

Мы начали эту главу с указания на то, что наше восприятие тендеров в качестве «противоположностей» не подтверждается ре­зультатами исследований тендерных различий, а также с рассмот-

рения, как социальное познание гендера может объяснить наше стойкое убеждение, что различия между тендерами существуют. В частности, особое внимание обращалось на то, как присущие нам от рождения стратегии обработки информации могут способство­вать преувеличению тендерных различий. Основная идея здесь за­ключается в следующем: если у нас имеются ожидания относитель­но тендеров, то мы с большей вероятностью будем замечать и запоминать все случаи, подтверждающие наши ожидания. Это бу­дет происходить из-за того, что наши ожидания действуют как схе­мы. Схемы, разумеется, это когнитивные категории, помогаю­щие нам выборочно работать с информацией, которая в противном случае воспринималась бы хаотичным потоком стимулов.

Содержание групповых схем в значительной степени социально детерминировано. Другими словами, социальная информация, ос­нованная на поло-ролевой сегрегации, внушает нам, что опреде­ленные категоризации являются точными и соответствующими действительности. Все сказанное выше вполне справедливо и для тендерных схем. Сандра Бем (Bern, 1981, р. 362) объясняла широ­кое распространение методов обработки информации с использо­ванием гендерных схем как следствие «уверенности общества в фун­кциональной важности тендерной дихотомии»:

Типичный американский ребенок не может не заметить: поведение, которое родители, учителя и сверстники рассматривают в качестве приемлемого для того или иного человека, зависит от его пола... Таким образом общество учит ребенка двум важным вещам, связанных с тендером. Во-первых,... оно дает представление о совокупности связанных с гендером ассоциаций, которые могут выступать в качестве когнитивной схемы. Во-вторых, оно показывает, что дихотомия между мужчинами и женщинами имеет экстенсивную и интенсивную

значимость практически для каждого жизненного аспекта.

*

Концепция, признающая одновременное «различие и равенст­во» полов, кажется мне нежизненной. Одна из основных целей этой главы заключалась в том, чтобы показать, что тендерная кате­горизация может привести к возникновению пристрастного отно­шения к своей и чужим группам и что тендерная сегрегация вносит свой вклад в тендерную категоризацию.

Большинство социальных ролей выполняется главным образом либо мужчинами, либо женщинами, а большинство людей с само­го раннего возраста ограничивают свой круг общения представите­лями своего пола. Когда мы идентифицируем себя в качестве муж-

чины или женщины и начинаем в определенной мере формировать свою самооценку и идентичность на тендерной основе, у нас появ­ляется мотивация для взаимодействия главным образом с предста­вителями своего тендера. После этого начинают возникать различ­ные внутригрупповые и внегрупповые процессы, стимулирующие дальнейшее разделение и стереотипирование людей на тендерной основе.

У женщин, которых начинает тревожить свой более низкий, чем у мужчин, социальный статус, появляется чувство гордости за свою группу и солидарности с ней, основанное на взгляде на муж­чин как на представителей иной группы. При этом мужчины могут почувствовать, что их атакуют, и также начать рассматривать жен­щин как представителей чужой группы. Существование на протя­жении тысячелетий раздельных церемоний, ритуалов и сфер дея­тельности для женщин и мужчин во многом связано с меньшими возможностями женщин (Kimmel & Kaufman, 1994).

Социальные психологи для снижения остроты межгрупповых конфликтов часто рекомендуют заострять внимание на суперорди-натных целях, то есть таких целях, которые являются общими для обеих групп и достижение которых требует от них совместных уси­лий.

Для осуществления желаемых изменений в традиционных тен­дерных ролях может потребоваться разнообразная психологическая поддержка, например акцентирование внимания на той выгоде, которая последует из подобного взаимодействия, а также на том, что проводимые изменения согласуются с задачей создания равно­правного общества.

Вместо того чтобы смотреть на мужчин и женщин как предста­вителей двух разных групп, людей надо поощрять к созданию об­щественных институтов, в которых никто никого не рассматривает как врага. Также важно, чтобы оба гендера при оценке поведения друг друга не прибегали бы к стереотипам, не считали проявление слабости фактом неизбежным, обусловленным врожденной пред­расположенностью. Вместо этого людям нужно фокусировать вни­мание на ситуационных причинах различий между тендерами, таких, как дифференцированная социализация и тендерная сегре­гация социальных ролей. Это даст нам большую надежду на изме­нения и будет направлять наши усилия на то, чтобы эти изменене-ния произошли как можно быстрее.

Суперординатная цель (Superordinate aim)

Цель, которая является общей для конфликтующих групп. Ее достижение требует от них совместных усилий и может послу­жить снятию конфликта.

Тендерные схемы сохраняют свое влияние и способность проти­востоять изменениям потому, что они черпают силы из трех источ­ников.

Во-первых, они являются социально вознаграждаемыми и, как уже отмечалось в главе 1, общество оказывает ощутимое давление, заставляя придерживаться этих схем. Во-вторых, представляется так, что частично самоуважение можно черпать из гендерной иден­тичности. В-третьих, наши гендерные стереотипы действуют в ка­честве схем и управляют процессами обработки информации таким образом, что наблюдаемое нами поведение интерпретируется в со­ответствии с нашими ожиданиями. °

Легко можно впасть в разочарование в отношении перспектив изменения тендерных стереотипов, осознав, что их подпитывают столь мощные источники. Но надежда, безусловно, есть. Девайн (Devine, 1989) установил, что мы способны сознательно изживать в себе стереотипы в тех случаях, когда знаем об их существовании. Проведение образовательных бесед с людьми по поводу гендерных стереотипов и напоминание о них в тех случаях, когда люди прибе­гают к подобным стереотипам, также помогает избавляться от ген­дерных предубеждений (Geis, 1993). Воздействие схем может быть в значительной мере снижено в тех случаях, когда люди начинают осознавать, каким образом схемы могут сделать их мышление пре­дубежденным, и когда они начинают задумываться о примерах, которые не укладываются в рамки схемы (Cross & Markus, 1993). Большое значение имеют и исследования, направленные на пре­одоление расовых предрассудков. Кук (Cook, 1985) полагает, что для преодоления предубеждений необходимо выполнение многих условий. В связи с тендерными стереотипами можно ожидать, что для исправления сложившейся ситуации необходимы частые кон­такты с людьми, которые не укладываются в рамки стереотипов, в условиях, обеспечивающих равный статус, а также наличие соци­альной информации, из которой становится ясно, что схемы дол­жны быть изменены. Подробнее о том, как этого можно добиться на практике, мы поговорим в главе 7.

РЕЗЮМЕ

Когнитивные категории, называемые также схемами, позволяют сокращать объемы информации, которые нам приходится обра­батывать. Информация, согласующаяся с нашими схемами, с большей легкостью воспринимается, накапливается и воспроиз­водится.

Тендерные стереотипы выполняют роль схем, благодаря которым мы с большей вероятностью замечаем и запоминаем примеры, подтверждающие наши устойчивые убеждения относительно тендеров. Тендерные схемы находятся «во взведенном состоя­нии» и всегда готовы к управлению процессами обработки ин­формации благодаря той упорной настойчивости, с которой в нашем обществе говорится о гендерных различиях.

Когда люди замечают обстоятельства, не укладывающиеся в их схе­мы, они могут создавать подкатегории, которые позволят им сохранить общие стереотипы, либо же просто классифицировать их как исключение из правил. Вообще для того, чтобы изменить схему, необходимо приложить немалые усилия.

Поскольку наши ожидания и стереотипы приводят к тому, что мы замечаем лишь случаи, подтверждающие то, во что мы уже верим, то между тендером и определенными навыками, способ­ностями или поведением могут возникать иллюзорные корреля­ции. Люди часто видят такие корреляции, основываясь на весь­ма редких, но ярких примерах.

Наши тендерные стереотипы могут влиять на то, как мы ведем себя по отношению к другим людям, которые, в свою очередь, начи­нают демонстрировать поведение, соответствующее нашим сте­реотипам. Это называется самореализующимися пророчествами.

Тендерная сегрегация в вопросах распределения социальных ролей и выбора друзей способствует тому, что мы начинаем смотреть на представителей другого пола как на нечто нам противополож­ное. Подчеркивание гендерных различий вносит вклад в форми­рование пристрастного отношения к своей группе и предубеж­денного к чужой и провоцирует возникновение конфликтов между тендерами.

Присущие нам от рождения тенденции обработки информации на­ряду с особенностями нашей культуры, в которой подчеркива­ются тендерные различия, частично ответственны за тендерную категоризацию. Кроме того, индивид может испытывать эмоци­ональную заинтересованность в том, чтобы видеть тендеры раз­личными, так как частично его социальная идентичность берет начало от гендерных категорий.

Сильная идентификация с группой может стать мощным источ­ником формирования чувства идентичности, а принижение достоинств других групп способно повысить самооценку и моти­вировать борьбу, направленную на достижение социальных пе­ремен. При этом конфликты между группами обычно возника­ют вследствие преувеличения групповых различий и ощущения угрозы агрессии, которая всегда сопровождает сильную иденти­фикацию и принижение чужих групп.

Глава 6

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: