Эволюция документов личного происхождения

Условия создания и сохранения личных дневников, частной переписки и воспоминаний были неодинаковы на протяжении второй половины XIX—XXI в. Выделяются три этапа эволюции документов личного происхождения, характеризующиеся каче­ственными отличиями: 1) вторая половшна XIX в. —1917 г.; 2) 1917 г. —80-е гг. XX в.; 3) 90-е гг. XX в. — настоящее время.

На первом этапе действовали факторы, благоприятные для возникновения всех названных разновидностей документов личного происхождения: росла грамотность, населения; развива­лась общегосударственная система почтовой связи; определился общественный спрос на мемуарные свидетельства современников и сложилась практика их заказа и публикации, в том числе и в периодической печати. Наряду с дворянскюми родовыми архива­ми документы личного происхождения в эта время сохраняются в архиве Академии наук, в отделах рукописей библиотек и музеев.

На втором этапе условия для созда.ния документов лич­ного происхождения в целом складывались также благоприятно: в стране была ликвидирована неграмотность и в результате массо­вых миграций населения частная переписка стала в буквальном смысле всеобщим и всеобъемлющим явлением общественной жизни; в процессе изменения социальной; структуры общества расширился состав авторов воспоминаний, возросло количество создаваемых и публикуемых мемуаров; в то же время личные днев­ники велись реже. Документы личного происхождения были вклю­чены в Государственный архивный фонд СССР и стали одним из источников комплектования государственных архивов. Значитель­ная часть дневников, частной переписки и воспоминаний сохра­нялась также в партийных и личных архивах, собраниях музеев и библиотек.

На третьем этапе в результате развала единого государ-i ства — СССР — между его бывшими республиками были установ­лены государственные границы, ликвидировавшие прежде еди­ную систему почтовой связи; многократно йыросла стоимость ус­луг по доставке писем, открыток, телеграмм, бандеролей в пре­делах РФ и за границу. По информации газ;еты «Труд», перепеча­танной еженедельником «Мир за неделю» (2000. — № 2), общий поток писем, открыток и бандеролей за десятилетие уменьшился в четыре раза, причем очевидно, что большую часть этого потока ! составляет служебная переписка. Сокращение объема частной пе­реписки, по-видимому, более точно характеризуют данные об

уменьшении количества отправленных по почте посылок: за по­следние десять лет их стало в десять раз меньше.

Изменились состав авторов и тематика публикуемых воспоми­наний. По-прежнему небольшую по сравнению с воспоминания­ми группу документов личного происхождения образуют дневни­ки. Современные документы личного происхождения откладыва­ются преимущественно в личных и частных архивах. Лишь неболь­шую их часть, как и прежде, принимают на государственное хра­нение библиотеки и музеи, а также некоторые архивы, напри­мер, РГАЛИ (документы писателей, деятелей культуры), Архив РАН (документы ученых) и т.п.

Личные дневники

Наиболее широкое распространение ведение регулярных по­дневных записей в России получило во второй половине XIX— начале XX в. Полного учета личных дневников за это время нет. По данным справочника «История дореволюционной России в дневниках и воспоминаниях» в Российской империи и в СССР напечатано почти в пять раз больше этих источников за 1857 — 1917 гг., чем за 1801 — 1856 гг. Но и это — лишь небольшая часть сохранившихся документов личного происхождения. Так, Е. И. Мокряк выявила в центральных государственных архивах СССР 140 дневников и мемуаров русских помещиков второй по­ловины XIX—начала XX в., из них опубликованы 11 документов (6 мемуаров и 5 дневников)¹.

Ведение личных дневников, которое уже в первой половине XIX в. приобрело в глазах современников «чуть ли не соблазни­тельную привлекательность моды»², во второй половине XIX в. перестало быть привилегией дворянства. Разумеется, значение этой категории дневников как исторических источников по-прежнему велико вследствие высокого общего уровня дворянской культуры и осведомленности авторов. Историками давно оценены и введе­ны в научный оборот подневные записи членов императорского дома; министров П. А. Валуева, Д. А. Милютина, А.Н.Куропатки-на; государственных секретарей А. А. Полов;цова и Е.А. Перетца; советника министра иностранных дел В.Н..Ламздорфа; хозяйки петербургского светского салона А.В.Богданович, жены мини­стра внутренних дел Е. А. Святополк-Мирской и др.

¹ Мокряк Е.И. Обзор дневников и мемуаров русских помещиков второй поло­
вины XIX —начала XX в. // Вестник Московского университета. — Серия 8. Исто­
рия. — 1976. — № 4.

² Дмитриев С. С. Мемуары, дневники, частная переписка первой половины
XIX в. // Источниковедение истории СССР XIX—начала XX в. — М., 1970. —
С. 346.

Наряду с дворянами к ведению дневников во второй половине XIX в. все больше приобщаются представители других сословий: духовенства, купечества. Так, в РГБ сохранились подробные днев­никовые записки за 1848—1876 гг. архиепископа Ярославского Леонида, в которых содержится информация о его распорядке дня, делах, церковных службах, встречах. Автор излагает (часто дословно) свои беседы с митрополитом Филаретом и императо­ром Александром II, описывает поездки по монастырям, посе­щение духовных учебных заведений, освящение церквей, офици­альные приемы русских и иностранных деятелей церкви. В днев­нике священнослужителя зафиксированы и отклики на полити­ческие события эпохи: Крымскую войну, покушение Д.В.Кара­козова на Александра II и др.

Купеческий быт Москвы второй половины XIX в. получил от­ражение в дневнике М.Н.Шустовой за 1870—1878 гг. Описание быта, нравов и торгово-промышленной деятельности московско­го купечества начала XX в. содержится в дневнике костромского фабриканта И. К. Коновалова.

Ведение подневных записей становится нередким занятием офицеров, принимавших участие в боевых действиях, представи­телей разночинной интеллигенции: врачей, инженеров и др. На­пример, военный врач В. П. Кравков составил личный дневник событий Русско-японской (1904—1905) и Первой мировой (1914— 1917) войн. Инженер А. В.Ливеровский, министр путей сообще­ния в последнем составе Временного правительства, подробней­шим образом, буквально поминутно, описал свой день 25 октяб­ря 1917 г. от того момента, когда он «в 9 час. 15 мин. вышел из дому», и до ареста в Зимнем дворце вместе с другими членами пра­вительства уже утром 26 октября: «1 час 50 мин. Арест. Составление протокола. 2 часа 10 мин. Отправились под конвоем. 3 час. 40 мин. Прибыли в крепость. 5 час. 5 мин. Я в камере № 54»¹.

Значительное количество дневников было создано учеными, деятелями культуры, особенно литераторами, для которых запи­си, сделанные под непосредственным впечатлением событий, впоследствии служили материалом для творческого осмысления действительности. Таковы, например, дневники историка В.О.Клю­чевского, композитора П.И.Чайковского, драматурга А.Н.Ост­ровского, писателей Ф.М.Достоевского, В.Г.Короленко, И.А.Бу­нина, В.Я.Брюсова, А. А. Блока и многих других.

Историку подобные источники дают сведения прежде всего о событиях, участниками или свидетелями которых были авторы. В частности А. А. Блок рассказал в дневнике о своей работе в Чрез­вычайной следственной комиссии Временного правительства,

¹ Дневник А. В.Ливеровского о последних часах Временного правительства // Исторический архив. — 1960. — № 6. — С. 40—47.

расследовавшей деятельность бывших царских министров. Искус­ствовед И. В. Цветаев, инициатор создания и первый директор Музея изящных искусств имени императора Александра III при Московском университете (современный Музей изобразительных искусств имени А.С.Пушкина), в дневниковых записях за фев­раль 1898 —апрель 1900 г. отразил многие эпизоды истории воз­никновения этого музея, включая сбор средств, разработку и ут­верждение проекта, выделение земельного участка, церемонию закладки здания, выбор материалов для строительства, перегово­ры с подрядчиками и ход работ, заказ и получение экспонатов, роль и участие конкретных лиц в создании музея.

Следует иметь в виду, что зачастую то или иное событие полу­чает отражение в нескольких источниках, и исследователь может составить о нем более объемное представление, обратившись к свидетельствам не только его активных участников, но и очевид­цев. В дневнике фрейлины А.Ф.Тютчевой подробно описаны тор­жества коронации императора Александра II. С того места в Ус­пенском соборе Московского Кремля, на котором она находи­лась, императорская чета была не видна и, быть может, поэтому Тютчева отметила невнимание и равнодушие окружавших ее лиц к происходившему таинству: «Смеялись, болтали, шептались, расспрашивали друг друга о назначениях и милостях, которые должны были быть дарованы по случаю коронации. Некоторые даже взяли с собой еду, чтобы подкрепиться во время долгой службы. В самые торжественные минуты становились на цыпочки, чтобы видеть, что происходит, а те, кто ничего не видел, выска­зывали свое неудовольствие словами, совершенно не соответству­ющими моменту... Общее впечатление, вынесенное мною из все­го этого торжества, была глубокая грусть»¹.

История революционного движения в Российской империи не могла получить сколько-нибудь заметного отражения в личных дневниках активных участников, поскольку условия их деятель­ности — конспирация, постоянная угроза обысков и арестов — делали невозможными подобные записи. Чтобы возник дневник революционера, было необходимо особое стечение обстоятельств. Например, Ф.Э.Дзержинский, находясь в тюремном заключении, вел записи, которые составили дневник за 1908 — 1909 гг., час­тично опубликованный в нелегальном органе социал-демократии Польши и Литвы — журнале «Пшегленд социал-демократычны» в 1909— 1910 гг. В нем дана картина порядков каторжной тюрьмы, сложившаяся из эпизодов, убедительных прежде всего своей обы­денностью и повседневностью. Поэтому публикация дневника

¹ Тютчева А. Ф. При дворе двух императоров. Воспоминания и фрагменты дневников фрейлины двора Николая I и Александра II. — М., 1990. — С. 146— 147.

Дзержинского использовалась революционным социал-демокра­тическим подпольем России в агитационно-пропагандистских

целях.

В советский период дневники велись реже. Многие представи­тели дворянства, торгово-промышленной буржуазии и духовен­ства покинули страну или погибли в годы революции и Граждан­ской войны. Коренным образом изменилось социальное и матери­альное положение тех из них, кто остался на родине. Миллионы крестьян и рабочих, недавно освоивших грамоту, еще только при­общались к письменной культуре. Само время, бурное и динамич­ное, не способствовало саморефлексии. Показательно, что в учеб­ном пособии М. Н. Черноморского «Источниковедение истории СССР. Советский период» (М., 1976) вообще нет главы о личных дневниках — только о мемуарах.

Традиция ведения личных дневников сохранилась прежде все­го у творческой интеллигенции: ученых, деятелей культуры. На­пример, возвратившийся в СССР из эмиграции публицист Н.В.Устрялов еще по дороге в Москву, в поезде, начал день за днем записывать свои мысли и впечатления. Его дневник за 1935 — 1937 гг.¹ отразил глубоко индивидуальное восприятие советской действительности и собственного места в ней. Вместе с тем авто­ры этой категории дневников обычно осознавали значимость сво­их непосредственных наблюдений и впечатлений для будущих по­колений. Драматург В. В. Вишневский предварил свои дневниковые записи следующим утверждением: «Наша задача: сохранить для истории наши наблюдения, нашу сегодняшнюю точку зрения — участников. Ведь через год, через десять лет с дистанции времени все будет виднее. Возможно, будет иная точка зрения, оценка. Ос­тавим же внукам и правнукам свой рассказ. Наши ошибки и побе­ды будут уроками для завтрашнего дня»².

В советский период дневники создавались также рабочими и крестьянами. Главная трудность их введения в научный оборот как исторического источника заключается в том, что они редко посту­пали на хранение в государственные архивы. Но вероятность нахо­док велика. Так, в РГБ хранится дневник крестьянина И.Д.Фро­лова из деревни Верхнее Хорошово Коломенского района Мос­ковской области за 1934—1943 гг. В нем находим систематические сведения о погоде, заметки о сельскохозяйственных работах в кол­хозе и дома, об урожае, оплате трудодней, выполнении государ­ственных обязательств, рыночных ценах, рассказ о начале Вели­кой Отечественной войны, налетах немецкой авиации на Москву

¹ «Служить Родине приходится костями...». Дневник Н.В.Устрялова. 1935 —
1937 // Источник. Документы русской истории. Приложение у журналу «Роди­
на». - 1998.-№5-6.

² Вишневский В. В. Собрание сочинений. — М., 1956. — Т. 3. — С. 5.

и Коломну, эвакуации Коломенских заводов в тыл, работе насе­ления на трудовом фронте (рытье окопов, заготовка дров).

Значительную группу авторов дневников, созданных в 50-е — 90-е гг. XX в., составляют сотрудники государственного и партий­ного аппарата. Известны эти дневники главным образом по ссыл­кам на них в воспоминаниях, опубликованных в 90-е гг. XX в.

Частная переписка

На протяжении XIX —XX вв., вплоть до начала 90-х гг. XX в., прослеживается тенденция роста объема частной переписки. Объек­тивную основу этого процесса составила сложившаяся к середине XIX в. общегосударственная система почтовой связи.

В границах Российской империи постоянная почтовая связь действовала между 733 городами. Еще в 40-х гг. XX в. в них появи­лись почтовые ящики, и отправители могли посылать письма и любое время суток, а не только в присутственные часы почтовой конторы. Тогда же были введены в обращение специальные кон­верты с напечатанными на них круглыми штемпелями; приобре­тая такой конверт, отправитель заранее оплачивал пересылку пись­ма. С 1858 г. в этих же целях в России применялись почтовые марки. Поскольку грамотность была распространена в XIX в. главным образом в городах, до Первой мировой войны частная переписка имела резко выраженный городской характер. Ее четвертая часть приходилась на два города — Петербург и Москву.

Ведение обширной частной переписки как своего рода замены личного общения, беседы во время разлуки было широко распро­странено во второй половине XIX—начале XX в. в среде образо­ванных людей. Исследователям давно известна переписка Нико­лая II с женой и матерью. Историк и журналист М.М.Стасюле-вич, находясь вне дома, ежедневно писал жене, сообщая в пись­мах обо всем, что видел и слышал. За 52 года их переписки (1859 — 1911) образовался своеобразный личный дневник. Из писем-дне1!-ников состояла переписка П.И.Чайковского и Н.Ф. фон Мекк, которая длилась 14 лет (1876— 1890).

Далеко не все современники придавали значение сохранению частных писем; нередко после прочтения они уничтожались адре­сатом. Так, из огромной переписки, которую вел Л.Н.Толстой, удалось собрать 8500 его писем. Но это только часть написанного им. Со второй половины 60-х гг. XIX в. письма печатались в тол­стых журналах общего типа и в отраслевых, прежде всего исторп ческих, журналах. Традицией стало включение писем писателей I издания собраний их сочинений.

В XIX в. получила распространение телефонная связь, что при­вело к некоторому сокращению частной переписки — главным

образом внутригородской. В масштабе же страны количество от­правляемых и получаем1ых писем продолжало расти. В годы Первой мировой войны поток частной почтовой корреспонденции впер­вые перестал быть почти исключительно меж- и внутригородским: из 15,8 млн человек, призванных в русскую армию за время вой­ны, 12,8 млн было мобшлизовано из деревни. Солдаты писали до­мой и с нетерпением ждали вестей из дома.

В СССР в результате ликвидации неграмотности появились новые авторы и адресаты частных писем. Не было ни одного насе­ленного пункта в страше, куда бы не приходили письма, ни одно­го общественного или .личного вопроса, который не получал бы в тих отражения. Болышая часть писем не сохранилась, лишь не­многие из них откладьнвались в импровизированных личных и се­мейных архивах. Небольшую часть личной корреспонденции смогли принять на хранение государственные архивы и музеи. За исклю­чением писем известных людей (государственных деятелей, ака­демиков, военачальников, выдающихся деятелей культуры) до­кументы эпистолярногго жанра публикуются редко. Первое место В тематических публикациях переписки занимают публикации о Великой Отечественной войне 1941 — 1945 гг. (например, «Вели­кая Отечественная война в письмах». — М., 1982).

В 90-е гг. XX в. в Российской Федерации произошло резкое со­кращение частной переписки. Причины этого явления — поли­тические и социальные:. Развитие технических средств связи, вклю­чая электронную почту, мало повлияло на интенсивность меж­личностной коммуникации. Но интерес исследователей к материа­лам частной переписки как историческому источнику, напротив, возрос.

Воспоминания

На протяжении второй половины XIX—начала XXI в. просле­живается рост количества, тематического и жанрового разнооб­разия мемуаров. Следует иметь в виду, что, в отличие от дневни­ков и частных писем, для воспоминаний характерен хронологи­ческий разрыв между временем создания и временем, когда про-[ исходили описываемьие события. Продолжительность паузы, ко­торую выдерживал автор, могла определяться как его собствен­ной заинтересованностью, так и общими условиями, благопри­ятными, или, наоборот, неблагоприятными для написания и пуб­ликации воспоминаний: общественной востребованностью мему­аров, возможностью их быстро обнародовать, цензурными огра­ничениями и т.п.

История России второй половины XIX—начала XX в. получила отражение в огромном количестве мемуаров. Все они по времени

составления образуют две большие группы: написанные до фев­раля или до октября 1917 г. либо написанные после одной из ука­занных дат. Этот хронологический рубеж стал определяющим для содержания и направленности воспоминаний о дореволюцион­ной России. Одни мемуаристы — рабочие, крестьяне, участники революционного движения — только после Октябрьской револю­ции получили возможность записать и опубликовать свои воспо­минания, другие — утратившие власть, потерявшие землю и ка­питал, потерпевшие поражение в Гражданской войне — вынуж­дены были взяться за перо, чтобы попытаться хотя бы задним числом оправдать свои действия.

Значительная часть мемуаров дворян, написанных до Октября 1917 г., преимущественно посвящена событиям дореформенного времени. Таковы, в частности, воспоминания Н. К. Гирса, мини­стра иностранных дел Александра III. Из государственных деяте­лей второй половины XIX—начала XX в. только Витте оставил мемуарное свидетельство о периоде 1849 — 1911 гг., завершив ра­боту над текстом в 1912 г.

Социальные сдвиги, произошедшие в стране в результате бур­жуазных преобразований, сказались на изменении социально-про­фессионального состава отечественных мемуаристов. Основную категорию авторов составили писатели, журналисты, адвокаты, педагоги, художники, артисты, музыканты, ученые, инженеры, агрономы, врачи. Один из лучших образцов мемуаров, принад­лежащих перу российских предпринимателей — «Воспоминания о виденном, слышанном и испытанном» (М., 1903—1905. — Ч. 1 — 2) председателя правления Московского торгового банка и Москов­ского биржевого комитета Н. А. Найденова. Появляются также вос­поминания крестьян и рабочих, правда, они очень немногочис­ленны. Так, например, в 1900 и 1914 г. в Москве вышла книжка крестьянина М. Е. Николаева «Мои воспоминания. Посвящаются моим детям». Автор, бывший крепостной, рассказал, как после реформы 1861 г. он стал предпринимателем-подрядчиком по пе­ревозке товаров для фабрикантов Морозовых и волостным стар­шиной.

В 80-е гг. XIX в. В. Г. Герасимов впервые в русской литературе написал воспоминания рабочего-революционера, в которых опи­сывались условия фабричного труда на Кренгольмской мануфак­туре в Нарве, события стачки 1872 г., арест ее участников и суд над ними. Опубликованы они были уже в советское время. До ре­волюции 1905 — 1907 гг. легальное издание в Российской империи воспоминаний революционеров было невозможно. Первые мему­ары народников и социал-демократов печатались за границей. Их названия точно и емко характеризовали содержание: «Подполь­ная Россия» С. М. Степняка-Кравчинского, «Записки революци­онера» П.А.Кропоткина, «Русский рабочий в революционном

движении» Г. В. Плеханова и др. С 1905 г. воспоминания участников революционно-демократического движения, шестидесятников и революционных народников публиковались в отдельных изданиях и в журналах «Былое» и «Голос минувшего»,

После Октября 1917 г. тема революционного хвижения в Рос­сии стала в отечественной мемуаристике приоригетной. Собира­ние и публикацию воспоминаний деятелей народнического дви­жения осуществляло Всесоюзное общество бывиих политкатор­жан и ссыльнопоселенцев, издававшее журнал «Саторга и ссыл­ка». Особое место в мемуарном наследии народоюльцев принад­лежит книге В. Н. Фигнер «Запечатленныйтруд». 1С работе над ней революционерка приступила в 1913 г. в Швейцарии, но рукопись осталась за границей. Во время Первой мирово! войны Фигнер возвратилась в Россию и здесь вторично написаламемуары. В сво­ей работе она использовала собственные показания 1883 г., обна­руженные после Февральской революции в архиве департамента полиции. Автору удалось рассказать об истории «Народной воли» с позиций тогдашней, тридцатилетней Фигнер ее языком, сохра­нить в тексте, написанном спустя десятилетия, ьзгляд на причи­ны неудачи движения, которое существовало в среде народоволь­цев в 80-е гг. XIX в.

Значительное место в мемуарной литературе занимают вос­поминания большевиков об истории партии, стшшей в октябре 1917 г. правящей в стране, о ее вожде — Ленине, об Октябрьской революции и гражданской войне. Организационными центрами по сбору и публикации воспоминаний по этим тгмам стали Ист-парт — Комиссия по истории Октябрьской револоции и РКП (б), издававшая журналы «Пролетарская революция* и «Красная ле­топись», Общество старых большевиков, Институт В.И.Ленина (впоследствии Институт марксизма-ленинизма при ЦК КПСС). Этапными рубежами в работе были юбилейные даты, в связи с которыми количество публикаций возрастало во много раз.

Так, отдельные воспоминания о Ленине иояшлись в связи с пятидесятилетием со дня его рождения, отмечашшмся в 1920 г. В течение многих лет в годовщины со дня сперта Ленина воспо­минаниям о нем отводились полосы газет, страницы журналов; они публиковались в специальных сборниках. J предисловии к одному из таких сборников Н. К. Крупская справедливо отметила: «Каждый вспоминает по-своему, но в общем голучается нечто цельное»¹. К столетию со дня рождения вождя выпел пятитомник «Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине» (VI., 1969—1970), а в 1989 г. было начато оставшееся незавершенним десятитомное издание. Наиболее полным собранием сведений о жизни и деятель­ности основателя и первого руководителя Советского государства

Крупская Н. К. Рассказы рабочих о Ленине. — М., 1934. — С. 5.

является уникальное 12-томное издание «Владимир Ильич Ленин. Биографическая хроника» (М., 1970—1982). В нем даны отсылки на все выявленные к тому времени воспоминания. Пики публикации воспоминаний об Октябрьской революции 1917 г. совпадают с ее пятой, десятой, сороковой и пятидесятой годовщинами.

После окончания Гражданской войны за рубежом — прежде всего в Праге, Берлине, Париже, Харбине — сформировались российские эмигрантские научные и издательские центры, кото­рые осуществляли собирание, хранение и публикацию докумен­тов личного происхождения. Наибольшую известность получила деятельность Русского заграничного исторического архива в Пра­ге. В начале 30-х гг. XX в. архив имел представителей в 16 странах мира: Англии, Болгарии, Германии, Италии, Китае, Латвии, Литве, Польше, Румынии, США, Турции, Финляндии, Фран­ции, Швейцарии, Эстонии, Югославии. Были опубликованы ме­муары министра финансов и председателя Совета министров Рос­сийской империи В.Н.Коковцова, глав дипломатического ведом­ства А.П.Извольского, С.Д.Сазонова, председателя Государствен­ной думы М. В. Родзянко и бессменного министра Временного пра­вительства А.Ф.Керенского, вождей белого движения А.И.Де­никина и П.Н.Врангеля и т.д.

Издавались документальные сборники, значительную часть ко­торых составили воспоминания белоэмигрантов, — «Архив рус­ской революции», «Белое дело» и др. Сведения о публикации ме­муаров российских белоэмигрантов первой волны содержат фунда­ментальные издания: «Политические партии России. Конец XIX — первая треть XX в.» (М., 1996), «Русское зарубежье. Золотая книга эмиграции. Первая треть XX в. Энциклопедический биографиче­ский словарь» (М., 1997), «Литературная энциклопедия русского зарубежья. 1918—1940. Писатели русского зарубежья» (М., 1997). Ряд мемуаров, впервые опубликованных за границей, переиздан в СССР в 20-30-е гг. XX в. и в РФ - в 90-е гг. XX в.

После Октября 1917 г. стало возможным создание значительно­го корпуса воспоминаний рабочих и крестьян о жизни до револю­ции. Как правило, их записывали и обрабатывали профессиональ­ные литераторы. Типична в этом отношении книга А.Г.Васюнки-ной «Жизнь колхозницы Васюнкиной, рассказанная ею самой» (запись и предисловие Р. С. Липец), изданная в 1931 г. в серии «Массовая библиотека» государственным издательством «Художе­ственная литература».

Особую группу мемуаров рабочих и крестьян составили кол­лективные воспоминания, подготовленные по единому плану и имевшие задачей воссоздать по возможности полно историю пред­приятия. Так, в 1935 г. под редакцией А.М.Горького двумя издани­ями вышла книга «Были горы Высокой» — рассказ рабочих ниж­нетагильских медного и железного рудников. Составление книги

происходило в несколько этапов: 1) запись воспоминаний; 2) литературная обработка записей; 3) монтаж отдельных руко­писей «в связное единое целое, руководствуясь композицией и планом произведения»; 4) совместная читка и обсуждение всего текста коллективом авторов. Очевидно, что при создании мемуа­ров в несколько этапов авторская индивидуальность в большей или меньшей степени утрачивается, и важной задачей исследова­теля становится установление роли каждого из участников твор­ческого процесса.

В изданных в СССР в 20 — 30-е гг. XX в. коллективных воспоми­наниях отчетливо прослеживается цель — через личное восприя­тие авторов раскрыть изменения, произошедшие в стране в ре­зультате революционных преобразований. Показательны названия сборников мемуаров: «Как мы жили при царе и как живем теперь. Рассказы работниц и ткачих Трехгорной мануфактуры» (М., 1934; изд. 2. — М., 1937), «Теперь и прежде. Рассказы рабочих, колхоз­ников и трудовой интеллигенции о своей жизни при царизме и при Советской власти» (М., 1938) и т.п.

После начала Великой Отечественной войны формируется фонд мемуарных свидетельств о ней, который по широте темати­ческого охвата и представительности состава авторов не имеет аналогов в отечественной мемуаристике. В 1941 г. вышла из печати книга воспоминаний военного корреспондента А. Полякова «В тылу врага». В короткий срок она выдержала несколько изданий. Про­должая сложившуюся в предвоенные годы традицию творческо­го содружества «бывалых людей», которым есть о чем расска­зать, но которые непривычны к литературному труду, и писате­лей, — в военные и первые послевоенные годы были подготов­лены и опубликованы мемуары партизан, офицеров Действую­щей армии: Игнатов П. «Записки партизана» (М., 1944; лит. ре­дакция и обработка П.Лопатина); Пенежко Г. «Записки советского офицера» (М., 1949; лит. обработка Е.Герасимова); Федоров А. «Подпольный обком действует» (М., 1954; лит. запись Е.Босняц-кого) и др.

Со второй половины 50-х гг. XX в. наряду с рядовыми участни­ками войны воспоминания о ее событиях все чаще публикуют военачальники армейского и фронтового уровня. В конце 60 — начале 70-х гг. XX в. издаются мемуары представителей Ставки Вер­ховного главнокомандования, начальников и ответственных ра­ботников Генерального штаба. В подготовке этих книг авторам, как правило, помогали генералы и офицеры Военно-научного уп­равления Генерального штаба, сотрудники Института военной ис­тории Министерства обороны, редакторы издательств. Опублико­ваны и воспоминания тружеников советского тыла, ведущих оте­чественных конструкторов, руководителей оборонных отраслей промышленности. Очевидно, что в состав корпуса мемуаров о Be-

1 3 Голиков

ликой Отечественной войне входят также воспоминания союзни­ков и противников СССР.

В послевоенный период постепенно складывается небольшой по объему, но целенаправленно формируемый фонд воспомина­ний новаторов производства, зачинателей и активных участником народных движений за повышение эффективности труда. Среди их авторов: П. Б. Быков — рабочий московского завода шлифоваль­ных станков, освоивший скоростную обработку металла; А. С. Чу i ких — помощник мастера ткацкого цеха на московском Красно­холмском камвольном комбинате, инициатор соревнования за отличное качество продукции; В. И. Гаганова — бригадир прядиль­щиц, инициатор движения за переход передовиков производстии на отстающие участки, чтобы поднять их до уровня передовых.

Широкое распространение получили воспоминания деятелей науки, литературы, театра и кино. В них отражены как факты лич­ной биографии, так и этапные события в жизни страны, очевид­цами и участниками которых были авторы. Мемуары этой группы в наибольшей степени выражают творческую индивидуальность авторов, их способность видеть в обыденном и повседневном про­явления общего и закономерного, умение рассказать о сложном просто и одновременно ярко и в запоминающейся форме. Так, академик В.Г.Трухановский, создавший биографические портре­ты государственных деятелей Англии XIX—XX вв. (Б.Дизраэли, Э.Идена, У.Черчилля), вспоминая на склоне лет об участии в Потсдамской конференции 1945 г., дал мастерскую зарисовку ха­рактеров членов «Большой тройки» — И.В.Сталина, Г.Трумэна, У.Черчилля. Вот как он описывает приезд этих государственных деятелей на заседания конференции:

«В первый же рабочий день наше внимание неожиданно привлок шум, рев моторов и грохот выхлопов, похожий на стрельбу. Грохот на> растал, и вскоре ко входу в левое крыло проследовал внушительны кортеж — мотоциклы со снятыми глушителями, грузовики с автоматчи ками, черные машины с охранниками как внутри, так и гроздьями ви севшими на подножках. Затем следовал автомобиль с Трумэном, поо ле которого все повторялось в обратном порядке и завершалось мо тоциклистами.

Черчилль подъезжал спокойнее: были и мотоциклисты, и грузовик О автоматчиками, и машины со специальной охраной, но все это 6о1 излишнего шума и грохота.

Сталин подъезжал с обратной стороны здания. Между кромкой воды озера и стеной здания замка по дорожке из гравия почти боо> шумно проезжали три черные большие легковые машины. Из средней выходил Сталин в сопровождении некоторых членов делегации и вхо дил в дверь, выводившую в сравнительно небольшой, вытянутый пря­моугольником холл — там собирались все наши сотрудники, которые должны были присутствовать в зале заседаний. В центре холла нахО дилась тумбочка и на ней черный телефон, рядом стоял генерал-imn

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: