Основные направления криминалистического прогнозирования.

рогнозирование в криминалистике, как нам представляется, возможно в двух направлениях.

Первое направление — это прогнозирование научных исследований и их результатов. В этом смысле прогнозирование в криминалис­тике равнозначно прогнозированию развития науки вообще, т.е. определению путей и возможных последствий ее развития. Исходными данными для такого прогнозирования являются сведения о современном состоянии науки и потребностях практики, а основанием — общая теория криминалистики, позволяющая проследить вероятное развитие отраслей этой науки.

Г. Л. Грановский относит к числу прогнозов развития криминалистики такие, которые касаются структуры криминалистики (очевидно, он имеет в виду систему науки); перспективности научных направлений; направлений совершенствования структуры правоохранительных органов, научных и экспертных криминалистических учреждений; управления системой юстиции и МВД[1099]. Действительно, система криминалистики мо­жет быть объектом прогнозирования. Есть все основания полагать, что активное развитие ее подсистем — общей теории, техники,тактики, методики — приведет к обозримом будущем к возникновению в этих подсистемах новых структурных элементов. Это, разумеется, не означает обязательного изменения самой системы науки; прогноз в этой части нам представляется маловероятным, хотя, в принципе, и реальным. Объектом прогнозирования могут быть и отдельные научные направления криминалистических исследований с целью определения их перспективности, вероятной эффективности, практической значимости.

Следует, однако, решительно возразить против объявления объекта­ми криминалистического прогнозирования явлений и процессов, не охватываемых предметом криминалистики. Совершенствование структуры правоохранительных органов в целом, управление системой юстиции и МВД — объекты исследования науки управления, а не криминалистики. Здесь криминалистический прогноз окажется беспочвенным и ненужным.

Второе направление — прогнозирование преступности в криминалистическом аспекте этого явления, средств, форм и методов борьбы с нею. Можно представить себе приблизительно следующим образом некоторые линии этого направления прогнозирования.

Как перечисленные, так и иные направления криминалистического прогнозирования во всех случаях должны основываться на определенном анализе и обобщении практики, а некоторые — и на анализе извест­ных статистических материалов. Так, например, криминалистической пра­ктике (особенно экспертной) известны многочисленные способы прогнозирования возможного совершения преступлений определенным способом на основе накопленных данных об аналогичных преступлениях. Про­гнозирование в этих случаях может осуществляться следующим образом.

Например, в криминалистическом экспертном учреждении накапливаются материалы о взломах сейфов определенной конструкции, которые совершаются одним и тем же способом с использованием конструктивных дефектов замков сейфов. Такие материалы являются исходными данными для прогнозирования. Основанием для прогнозирования в этом случае служит знание закономерной связи между способом совершения преступления и характером предмета преступного посягательства — од­ной из закономерностей возникновения доказательств. Операция по прогнозированию в этом случае заключается в переносе имеющегося знания о конкретной закономерности на исходные данные и формулировании вывода о том, что сохранение предмета посягательства в неиз­менном виде будет способствовать совершению аналогичных преступлений в будущем. Этот прогноз представляется в достаточной степени вероятным, так как он опирается на результаты экспертной практики прошлого и настоящего времени. На основе прогноза экспертным учре­ждением формулируется система рекомендаций, обеспечивающих в данном случае неосуществление прогноза, то есть рекомендаций по предупреждению преступлений, совершаемых аналогичным способом, в числе которых, очевидно, будет фигурировать предложение об изменении конструкции замка.

Разработка рекомендаций по предотвращению преступлений представляет собой, по нашему мнению, реализацию прогнозов различной степени общности, построенных на основе информации о прошлых преступлениях.

Исходные для криминалистического прогнозирования данные неоднородны по своему составу. По нашему мнению, они могут быть подразделены следующим образом.

I.Научные данные:

¨ положения общей теории криминалистики и частных криминалистических теорий. Так например, прогнозирование способов совершения преступлений базируется на таких положениях учения о способе совершения преступления, как обоснование детерминированности и по­вторяемости способа при сохранении, как указывает Г. Г. Зуйков, ком­плекса детерминирующих факторов, данные о которых “позволяют создавать модели возможных изменений в способах или новых способов, разрабатывать и осуществлять меры, препятствующие сове­ршению преступления предполагаемыми способами, возникновению и распространению новых способов совершения преступлений”[1101];

¨ положения смежных с криминалистикой наук и наук, данные которых используются в криминалистике;

¨ криминологические прогнозы — общие и частные, — объектом которых являются возможные изменения в состоянии, структуре и динамике преступности, а также обстоятельства, способствующие этим изменениям; возможности появления новых видов преступлений и исчезновения имеющихся в настоящем факторов и обстоятельств, способных повлиять на это; возможность появления новых категорий преступников[1102], преступное поведение и т. п.

II.Статистические данные:

¨ количественная характеристика преступности, ее отдельных видов, ее динамики[1103];

¨ количественная характеристика качества работы органов, осущест­вляющих судебное исследование: уровня раскрываемости преступлений — в целом и по видам, количества случаев возвращения дел на дополнительное расследование и его причин, применения технико-криминалистических и иных технических средств, производства повторных экспертиз, нагрузки следователей и экспертов и т. д.;

¨ количественная характеристика криминалистических научных исследований: их стоимость, число занятых работников, степень использования аппаратуры и т. п.

III.Данные практики:

¨ информация о новых способах совершения преступлений, о новых разновидностях преступных посягательств, о новых видах предмета посягательств;

¨ данные о причинах и условиях организационного и технического характера, способствовавших совершению преступлений;

¨ данные о предполагаемом возникновении обстоятельств, которые могут стать причинами или условиями, способствующими совершению преступлений;

¨ данные о недостатках и достоинствах средств и методов судебного исследования;

¨ информация о возникших на практике новых средствах и приемах судебного исследования.

Этот перечень практических данных, которые могут быть использованы при криминалистическом прогнозировании, является примерным. Следует к тому же заметить, что, строго говоря, эти данные, по существу, также носят научный характер, поскольку их использование требует научного анализа, обобщения и систематизации.

Методики криминалистического прогнозирования. Определяющим компонентом методики является применяемый метод или система методов разработки прогноза. В криминологии к числу наиболее распространенных специальных методов прогнозирования относят экстраполяцию, моделирование и экспертные оценки[1104]. по этому поводу Г. Л. Грановский справедливо замечает, что любое прогнозирование осуществляется путем экстраполяции: “закономерности, которым подчиняется прогнозируемое явление в настоящем и прошлом, распространяются с опре­деленными поправками на будущее этого явления”[1105].

Весьма ограничены в настоящее время возможности применения в криминалистической прогностике метода моделирования. При криминалистическом прогнозировании бывает весьма затруднительно использовать математические методы, так как подавляющее большинство сведений, которые могут являться исходными данными для прогнозирования, относится к области так называемой несчитанной статистики, то есть являются информацией о таких явлениях и процессах, которые статистически учетом не охватываются. Это, естественно, будет отражаться на точности криминалистических прогнозов, которые, как нам представляется, на данном этапе развития науки в большинстве случаев будут являться предположениями, а не категорическими утверждениями. Однако даже и в таком качестве они, несомненно, будут весьма полезны, ибо позволят вносить известные коррективы в складывающиеся направления развития как науки, так и практики.

Учитывая сказанное, следует признать, что наиболее предпочтительным представляется метод экспертных оценок. По свидетельству Г. Л. Грановского, именно этот метод был применен при среднесрочном прогнозировании развития трасологии в 1975 г.[1106]

В публикациях всех названных авторов, как правило, не различались научные криминалистические прогнозы и практическое, эмпирическое предвидение. Между тем, различие между этими прогнозами очевидно. Эмпирическое предвидение, осуществляемое в повседневной работе следователями, оперативными сотрудниками, экспертами базируется на их личном профессиональном опыте, характеристике следственной ситуации, данных о личности проходящих по делу лиц и т. п. и преследует цель решения конкретной “сиюминутной” задачи: предвидеть поведение подследственного на очередном допросе или его действия по уклонению от задержания или ареста, возможность изменения показаний свидетелем и т. д. Это не научный прогноз, поскольку такое предвидение основывается на иных исходных данных, формируется не по методике научного прогноза и может быть даже чисто интуитивным. Естественно, что изучение феномена эмпирического предвидения должно стать предметом теории криминалистического прогнозирования[1107].

Первое фундаментальное исследование сущности и содержания теории криминалистического прогнозирования осуществлено в наши дни Л. Г. Горшениным.

В 1993 г. вышла в свет его монография “Основы теории криминалис­тического прогнозирования”, а в 1994 г. им была защищена докторская диссертация на ту же тему[1108]. В этих работах Л. Г. Горшенин вскользь упоминает об эмпирическом предвидении, отличном от научных криминалистических прогнозов, но в сущности, их различия игнорирует. Он пи­шет: “Необходимость в криминалистических прогнозах ощущается практически во всех сферах деятельности правоохранительных органов на местах. Например, в деятельности по расследованию преступлений. Криминалистические прогнозы могут оказать существенную помощь работникам следствия и дознания в установлении и розыске лица, совершившего преступление, розыске похищенного, обнаружении следов преступной деятельности, определении дальнейшего поведения подозрева­емого на следствии, установлении свидетелей и предвидении их поведения на допросах и т. п. В частности, описание осмотра места происшествия и обработка его данных при помощи компьютера позволят разработать соответствующие прогнозные модели возможного поведения преступника, пути его подхода и отхода с места происшествия, время, затраченное им на совершение преступления, и возможное расстояние, на которое он мог удалиться с места преступления. Эта программа может использоваться для проверки алиби и поиска лица, совершившего преступление. Прогнозная информация используется при создании планов конкретных следственных действий, оперативно-розыскных мер, а также тактических операций и комбинаций. Более общие криминалистические прогнозы могут использоваться при планировании расследования конкретного уголовного дела или группы дел”[1109].

Приведенная цитата свидетельствует о том, что автор смешивает по­нятия научного криминалистического прогноза с вариантами эмпиричес­кого предвидения. Разумеется, предвидение — это тоже прогноз, его со­держание — это прогнозная модель, но формирование такой модели, ее функциональное назначение принципиально отличаются от криминалистического научного прогноза.

Л. Г. Горшенин справедливо считает, что предметом частной криминалистической теории прогнозирования “являются общие принципы построения методов прогнозирования развития объектов криминалистики и закономерности процесса разработки криминалистических прогнозов”[1110]. Раскрывая это положение, он указывает, что к числу объектов прогнозирования относятся закономерности механизма преступления, всех его элементов, закономерности возникновения информации о преступлении и его участниках, развития средств и методов судебного исследования[1111]. Практическая функция теории криминалистического прогнозирования, по мысли автора, заключается в том, что “вооруженные этой те­орией правоохранительные органы могут активнее вмешиваться в криминальные процессы, происходящие в обществе. И не только в происходящие, но и в те, которые будут происходить”[1112].

В этих концептуальных положениях не идет речь о прогнозировании поведения конкретного подозреваемого, об определении места сокрытия похищенного имущества, о прогнозировании возможного отрицательного результата планируемого следственного действия и тому подобных конкретных, единичных объектах и явлениях. И это совершенно правильно, поскольку предметами (или объектами) научных криминалистических прогнозов они не являются и не могут являться, поскольку закономерности развития подобных объектов проявляются как тенденция развития множеств. В отличие от научного прогноза эмпирическое предвидение служит целям прогнозирования развития конкретного единичного объекта, явления, процесса, и осуществляется оно не путем научных исследовательских процедур, не путем реализации нау­чных прогнозов, а путем простого выбора наиболее вероятной модели из числа известных субъекту предвидения.

В начале главы были названы элементы научного криминалистического прогнозирования. Л. Г. Горшенин внес существенные уточнения в структуру этих элементов. По его мнению, методика криминалистического прогнозирования разделяется на две стадии: подготовительную и прогнозирующую.

Первая состоит из следующих элементов:

¨ а) определение объекта прогнозирования: его основных характеристик и параметров;

¨ б) определение прогнозного фона;

¨ в) составление координационного плана;

¨ г) разработка основания для прогнозирования.

Этапы второй стадии:

¨ а) прогнозная ретроспекция — исследуется история развития объекта и прогнозного фона с целью получения их систематизированного описания;

¨ б) прогнозный диагноз — выявление тенденций развития объекта и прогнозного фона и разработка моделей и методов прогнозирования;

¨ в) проспекция — разработка по результатам диагноза прогнозов объекта прогнозного фона, верификация и синтез прогнозов;

¨ г) моделирование — построение прогнозной модели;

¨ д) эксперимент — выявление на моделях различных допустимых и недопустимых прогнозных вариантов и альтернатив его развития;

¨ е) разработка прогнозного варианта;

¨ ж) разработка прогнозной альтернативы;

¨ з) верификация прогноза — этап оценки достоверности и точности прогноза;

¨ и) корректировка прогнозов;

¨ к) синтез прогнозов — реализация цели прогноза путем объединения конкретных прогнозов на основе принципов криминалистического прогнозирования[1113].

Простое ознакомление с методикой криминалистического научного прогнозирования свидетельствует о невозможности ее использования для решения конкретных задач расследования конкретного преступления. И дело даже не столько в сложности самого процесса прогнозирования (хотя, разумеется, и это следует принимать во внимание), а в различии исходных данных, целей, содержания научного прогнозирования и эмпирического предвидения.

Эмпирическое предвидение — это тот же прогноз, но прогноз, осуществляемый в условиях реальной, конкретной практики, в чисто практических целях и реализуемый в условиях реального времени применительно к конкретным людям, их поведению и поступкам, к конкретным материальным объектам, явлениям, процессам. Объектами эмпирического предвидения выступают:

1) участники процесса доказывания — свидетели, потерпевшие, подозре­ваемые, обвиняемые, сведущие лица, понятые: их поведение, действия; акты противодействия расследованию со стороны заинтересованных в исходе дела лиц; выводы и заключения сведущих лиц;

2) материальные объекты — вещественные доказательства, документы, иные объекты, в том числе живые лица и трупы, объекты неизве­стной природы: их местонахождение, природа, качества — устойчивость и неизменяемость, скорость изменений и результат изменений — естественных и искусственных;

3) результаты следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий, последствия использования этих результатов в доказывании по конкретному делу; возможности минимизации тактического риска, нейтрализации или минимизации негативных результатов; результаты тактических комбинаций; отдаленные последствия негативных результатов;

4) принимаемые процессуальные и тактические решения следователя, руководителя следственного аппарата, прокурора, суда, оперативного работника, их последствия, меры нейтрализации или минимизации негативных результатов их реализации.

Этот перечень носит примерный характер, конкретные условия расследования, доказывания могут повлечь его расширение.

Условия и цели эмпирического предвидения обуславливают специфику его оснований и пути реализации прогностических гипотез.

Основаниями эмпирического предвидения служат:

¨ а) научные криминалистические прогнозы, содержащие обобщенные представления о типичном развитии объектов, явлений, к числу которых относится конкретный объект, явление;

¨ б) криминалистическая характеристика данного рода, вида преступлений, содержащая указание на личность вероятного преступника, типичные способы совершения и сокрытия преступления и т. п. и служащая базовой моделью для выбора объекта эмпирического предвидения;

¨ в) профессиональный опыт — коллективный и личный, позволяющий находить и использовать по аналогии решения, в прошлом увенчавшиеся успехом;

¨ г) базовые знания в области криминалистики, психологии, теории рефлексии и пр.;

¨ д) интуиция следователя.

Эмпирическое предвидение позволяет внести необходимые коррективы в принятые к проверке следственные версии, в план расследования в части перечня и последовательности следственных действий и намечаемых оперативно-розыскных мероприятий, в пути реализации данных, полученных оперативным путем и, самое главное, выбрать те тактические приемы проведения следственных действий, которые, как предвидит следователь, дадут наибольший эффект. Эмпирическое предвидение — необходимый компонент действий следователя в условиях неопределенности.

Проблематика критериев и методов оценки прогнозов, путей и форм их реализации требует тщательных и широких исследований. Несомненно, что эти вопросы непосредственно связаны с планированием как научных исследований, так и мер по совершенствованию средств, приемов и методов судебного исследования, деятельности научных и практических (экспертных) криминалистических учреждений, с вопросами организации и управления наукой и практикой. Можно надеяться, что развитие теории криминалистического прогнозирования повлечет за собой такие исследования.

В криминалистическом прогнозировании отчетливо проявляется и эвристическая функция общей теории криминалистики, разработка которой как основания для прогнозирования делает возможной прогностическую экстраполяцию знаний.

11.3. Криминалистическая теория
временных связей и отношений.

нализируя тенденции развития системы частных криминалистических теорий, мы отмечали, что имеется совокупность теоретических построений, которая со временем может консолидироваться в самостоятельную частную криминалистическую теорию временных связей и временных отношений между криминалистическими объектами. По нашему мнению, “выяснение понятия и видов временных связей, их соотношения со связями причинно-следственными, их проявления в состоянии объектов, роли в доказывании, содержания заключенной в них доказательственной и ориентирующей информации — представляет актуальность как для криминалистической теории, так и для практики борьбы с преступностью[1114]. Десять лет назад, когда были написаны эти строки, публикации по этой проблематике были наперечет: статьи Л. Н. Викторовой, К. Е. Пятницына, Т. А. Седовой, Ю. Д. Федорова, В. И. Шиканова, Ю. П. Аленина и Н. Ф. Будиянского[1115]. Некоторые частные рекомендации по установлению временных отношений содержались в работах по тактике осмотра, следственного эксперимента, допроса. Лишь в 90-х гг. проблематика временных связей и временных отношений, их значения и роли в криминалистике и доказывании стала предметом серьезных монографических исследований[1116]. Этапным событием в этой области стала монография В. М. Мешкова “Основы криминалистической теории временных связей” (М., 1994) и его докторская диссертация “Криминалистическое учение о временных связях и отношениях при расследовании преступлений” (М., 1995). Следует признать, что его усилиями заложены основы этой частной криминалистической теории и определены перспективы ее развития и использования в доказывании.

По мнению В. М. Мешкова, предметом этой частной криминалистической теории служат закономерности отражения течения времени материальными объектами и сознанием живых лиц, как носителями криминалистически значимой информации, и возможности превращения этих отражений в доказательственную информацию при расследовании преступлений, объектом же — соотношение временных связей между уже установленными двумя или более временными характеристиками иссле­дуемого события. “Он (объект) относится к высшему уровню проявления взаимосвязи во времени любых событий, фактов, явлений. Такой подход позволяет собрать фрагментарные, казалось бы, разрозненные изменения, зафиксировавшие в себе течение времени, в одно целое, подвести их “под общий знаменатель”, доказав тем самым принадлежность ряда событий к одной временнóй шкале, или же, наоборот, удостовериться в простом, случайном совпадении этих событий, явлений, фактов во времени”[1117]. Им предложены определения основных понятий этой теории:

¨ момент времени — точка отсчета при определении основных свойств времени: длительности и последовательности (понятие харак­теризует “нахождение в пространстве объекта либо степень его изме­нения, а также отражение взаимодействия в сознании человека”)[1118];

¨ временнóй интервал — временнáя характеристика события, явления с точки зрения его длительности (к этому понятию примыкает понятие “скорость” — характеристика равномерного движения тела, равная отношению пройденного пути к промежутку времени);

¨ временные отношения — характеристика событий, явлений в аспекте их последовательности, взаимосвязи, то есть хронология их возникновения, развития и исчезновения. Он не выделяет в этом контексте временные связи в самостоятельное понятие, но в рамках временных отношений различает два вида связи во времени — синхроническую и полихроническую: синхроническая связь характерна для отношений сосуществования, полихроническая — для причинно-следственных отношений[1119];

¨ фактор времени — “обобщенная характеристика влияния течения времени на изменение объектов, событий, явлений”[1120];

¨ след времени — “такое изменение в живой и неживой природе, вовлеченное в сферу деятельности субъекта по выявлению и раскрытию преступной деятельности, которое отражает момент времени, длительность и последовательность протекания определенных процессов, явлений или их фаз, периодов”[1121];

¨ криминалистический аспект времени — характеристика преступной деятельности с позиции существования ее во времени, отражающая длительность преступной деятельности с момента зарождения преступного замысла до сокрытия следов преступления[1122].

Определение основных понятий рассматриваемой теории позволяет составить представление о направлениях использования ее положений в доказывании, о значении фактора времени для установления всех обстоятельств, составляющих предмет доказывания. Эти направления мо­гут быть представлены в следующем виде:

1) установление моментов времени, характеризующих фазы развития преступной деятельности, вплоть до времени совершения преступления — существенного элемента предмета доказывания;

2) разделение во времени момента завершения преступной деятельности и момента сокрытия ее следов в целях различения субъекта совершения преступления и субъекта его сокрытия и определения таким образом круга причастных к преступлению лиц;

3) установление полихронической связи, подтверждающей причинно-следственные отношения, имеющие значение для дела;

4) выявление связи временных отношений с конкретным местом при доказывании;

5) выявление следов времени, свидетельствующих о наличии инсценировки события преступления или подтверждающих событие преступления, как элемент предмета доказывания;

6) использование следов времени для проверки заявленного алиби, уста­новления мотивов преступления как элемента предмета доказывания;

7) установление временных отношений, подтверждающих виновную связь субъекта с событием преступления, характеризующих виновность субъекта преступления как элемент предмета доказывания.

Этот перечень не исчерпывает направлений использования временных отношений при доказывании, возможны и иные варианты их использования. Представляется необходимым, чтобы субъект доказывания постоянно держал в поле зрения как одну из задач доказывания всестороннее исследование временных отношений, порожденных событием преступления.

Но криминалистический аспект времени не исчерпывается времен­нóй характеристикой преступной деятельности, как полагает В. М. Мешков. Он должен включать в себя и временнýю характеристику процесса доказывания, процесса выявления, раскрытия и расследования преступления.

Применительно к процессу доказывания криминалистический аспект времени означает:

¨ а) зафиксированные моменты времени обнаружения признаков совершенного преступления и принятия предписанных законом процессуальных решений (возбуждения уголовного дела, привлечения в качестве обвиняемого, приостановления производства по делу и др.);

¨ б) выдвижение версий о полихронических связях обстоятельств дела, о хронологии преступной деятельности;

¨ в) определение очередности и последовательности действий по выявлению, исследованию и фиксации следов времени и содержащей­ся в них доказательственной информации;

¨ г) определение длительности планируемых действий при составлении плана расследования;

¨ д) установление моментов времени в причинно-следственных связях с целью определения обстоятельств, способствовавших совершению преступления.

Разработка теории временных связей и отношений еще только началась, преждевременно считать эту криминалистическую теорию полностью сформированной, однако формулирование ее концептуальных основ и определение ее основных понятий позволяет считать, что она уже вышла за рамки отдельной теоретической концепции и может быть с полным правом включена в систему частных криминалистических теорий, переживающих этап своего формирования и становления.

12. общие принципы организации деятельности
по собиранию, исследованию, оценке
и использованию доказательств

12.1. Понятие и уровни организации
работы с доказательствами

современных условиях особую важность приобретает научное управление как обществом в целом, протекающими в нем процессами, так и отдельными социальными системами, в том числе следственным аппаратом, органами дознания, экспертными учреждениями, судом, то есть теми органами государства, которые осуществляют уголовное судопроизводство, а в его рамках — работу с доказательствами: их собирание, исследование, оценку и использование.

Управление в сфере уголовного судопроизводства обладает рядом специфических особенностей. Эти особенности определяются характером управляемой деятельности — процесса судебного исследования и его элементов, протекающего под действием определенных закономерностей объективной действительности, независимых от субъекта управления; процессуальной независимостью лиц, осуществляющих судебное исследование; регламентацией пределов воздействия субъекта управления — прокурора, руководителя следственного подразделения или экспертного учреждения, начальника органа внутренних дел или органа юстиции — на управляемую деятельность.

Управление в сфере уголовного судопроизводства выражается, в первую очередь, в организации работы с доказательствами на стадии предварительного расследования.

Вопросы организации расследования не являются новыми для криминалистической науки. Об организации расследования, организованности действий следователя, организации его труда писали многие криминалисты и процессуалисты. О необходимости высокой организован­ности работы следователя еще в 1961 г. писали Л. М. Карнеева и В. И. Ключанский, которые отмечали, что при этом “речь идет о необходимости правильно определить предпосылки для нормального ведения расследования, обеспечить наиболее целесообразное чередование по вре­мени действий следователя, каждое из которых должно носить продуманный и целесообразный характер с тем, чтобы ни один час не проходил даром, все дела расследовались полно и в срок, ни один участок деятельности не страдал бы”[1123]. В качестве основных организационных принципов работы следователя ими были названы участковая система и специализация[1124].

В более поздних работах об организации применительно к деятельности следователя говорится в самых различных аспектах. А. И. Колесниченко писал об организационных мерах по подготовке следственных действий и их координации с оперативно-розыскными мероприятиями[1125]. А. В. Дулов и П. Д. Нестеренко считали, что существует принцип оптимальной организованности следственного действия, которая “должна выражаться в предварительной плановости проведения действия, в отсутствии излишней суеты, в предельном предварительном знании каждым участником своих обязанностей, подлежащих выполнению действий”[1126], то есть, по сути дела, в качественной подготовке к проведению следственного действия. И. М. Лузгин писал об организационных формах расследования, производимого одним следователем или бригадой следователей[1127].

В 1970 г. А. М. Ларин предложил общее определение организации расследования, под которой он понимает “рациональный выбор, расстановку и приложение сил, орудий и средств, которыми располагает следователь, создание и использование оптимальных условий для достижения целей судопроизводства”[1128]. По непонятным для нас причинам это определение, несомненно, являющееся конструктивным и заслуживаю­щим внимания, не вызвало отклика в более поздних работах, затрагивающих вопросы организации расследования. Их авторы, не формулируя понятия организации расследования, пошли по пути характеристики элементов организации, ее принципов и роли.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: