Развитие эмоциональной культуры — важнейшая составляющая формирования личности

В творчестве В А Сухомлинского большое ме­сто занимает проблема культуры чувств человека Во-первых, это связано с тем, что в наше время все больше «культура чувств становится особой сферой Духовной жизни человека» [51, 30] Во-вторых, «бо­гатство эмоциональной жизни далеко не всегда на­ходится в прямой зависимости от умственного разви­тия, образования, знаний Гармония образованности И эмоциональной культуры — одна из тончайших за­дач воспитательной работы в современной советской Школе» [51, 30—31] Сухомлинский считал эмоцио­нальную развитость человека важнейшей предпосыл­кой успеха в воспитательной работе «Только тогда, когда человек постиг азбуку эмоциональной культу­ры, его можно воспитывать Без эмоциональной вос­питанности напрасными будут слова о формирования И утверждении высоких гражданских чувств о вос­питании убеждений об эстетике жизни и труда» [51, 37—38] На п\ти решения данной задачи авто­ром апробирован целый ряд средств Среди них пре-

жде всего забота о том, чтобы воспитанники пере живали многогранные, разнообразные оттенки таких благородных чувств, как сочувствие, жалость, трево­га, тревога и беспокойство о добре, благе и радости других людей, укоры сомнений. «Меня всегда беспо­коило, — пишет Сухомлинский, — умеет ли мой воспитанник, встретившись с человеком, почувство­вать, что у него неспокойно на сердце, что тот пе­реживает глубокое затаенное горе? Умеет ли подро­сток прочитать в людских глазах горе, отчаяние?.. Я учил мальчиков и девочек прислушиваться к сло­вам старших, читать в их глазах мысли и чувства принимать близко к сердцу все, что волнует, трево­жит, беспокоит» [51, 37].

Один из способов пробуждения, развития, посто­янного культивирования чувствования человека — это увлечение человеком, удивление его красотой, мужеством, героизмом. «Опыт привел меня к выво­ду,—пишет Сухомлинский, —что для воспитания вы­сокой эмоциональной культуры, для утверждения чувства человека необходимы художественные про­изведения, которые в ярких образах раскрывали бы идею чуткости, сердечности. Я написал хрестоматию «Мысли о человеке» [51, 39]. Педагогическое твор­чество Сухомлинского — это своеобразный гимн слову, его большим воспитательным возможностям. В данном контексте он отмечает, что слово являет­ся «как раз тем тонким, нежным инструментом, ко­торым можно пробудить в детях умение видеть в людских глазах тончайшие оттенки переживаний...» [51, 40]. Это умение выдающийся педагог считает важной гранью познания человека, и он специально учил своих питомцев внимательно всматриваться в глаза окружающих.

Вводя подростков в мир тонких человеческих взаимоотношений, Сухомлинский добивался того, чтобы «каждый подросток сам встретил человека, который требует помощи, сочувствия». Никакие кол­лективные мероприятия не могут заменить этого глу­бокого индивидуального движения человеческой ду -ши» [51, 41]. Все это необходимо, подчеркивает Су­хомлинский, не для воспитания «слезливой чувстви­тельности». Это вытекает из убежденности, что «без

широкого и полного диапазона чувств не будет пол­ноценного человека». Данная мысль выступает од­ним из лейтмотивов, своеобразным девизом педаго­гической системы. «Участие сердца», по Сухомлин-скому, — необходимая предпосылка формирования убеждений человека. «Мировоззренческие убеждения становятся духовным приобретением личности тогда, Когда мысль полонит сердце, пробуждает чувства. Холодное сердце не может нести высоких чувств, стремлений, идеалов» [51,* 124]. Именно поэтому в егo теории и практике воспитания такое большое ме­сто отводятся воздействию через прикосновение к душе, становится понятным стремление к тому, что­бы человек глубоко пережил мировоззренческие ис­тины.

Сухомлинский придавал большое значение ис­пользованию такого средства, «как очеловечивание знаний». «Воплощение научной истины в живые страсти, тревога, волнения, споры — это и есть ос­нова становления мировоззрения, самоутверждения личности» [51, 122]. Сухомлинский раскрывал это, в частности, на возможностях воспитательного воз­действия истории, литературы, обществоведения. Он противопоставляет преподаванию, рассчитанному на абстрактного ученика, живое, страстное и непосред­ственное обращение учителя к ученикам.

«Каждый урок истории и литературы представ­ляется мне прежде всего как беседа с воспитанни­ками, обращение к их мысли, сердцам. Я не мог бы подготовиться к уроку, если бы не знал души каж­дого моего воспитанника» [51, 125]. «На уроках ли­тературы, — пишет Сухомлинский, — вступает в дей­ствие могучий союзник мысли — переживание, эмо­циональное восприятие явлений окружающего мира. Литература — это человекознание и в то же время одно из тончайших средств самопознания, самовос­питания, самоутверждения. Литература перестает быть воспитывающей силой, если пытливый взгляд человека не обращен в самого себя, если человек не дает оценки себе с точки зрения морально-эстетиче­ского идеала. ...Когда я видел, что подросток взвол­нован, потрясен художественным обр-азом, когда, слу­шая произведение, он задумывается над собственной

судьбой, — для меня это было несравненно важнее, чем то, что он дал точный ответ» [51, 129].

Для Сухомлинского является принципиальной за­бота о том, чтобы знания не были обезличенными. «...Если, воспринимая идеи, подросток не думает сам

о себе, не переживает своих поступков, своего пове­
дения как живого воплощения идей, образуется пу­
стота души, случайность добра и зла в поведении»
[51, 200].

Большое внимание уделяется Сухомлинским про­блеме психологического самочувствия человека в ходе обучения. Переживание ребенком «радости бы­тия» он считал важнейшей предпосылкой воспитуе-мости. «Воспитание не обладает столь магической си­лой, чтобы делать человека счастливым независимо от обстоятельств, в которых он живет, но воспитание обязано беречь это огромное духовное богатство ма­ленького сердца — радость, счастье» [49, 8].

Обосновывая идею воспитания целостной гармо­
нической личности, Сухомлинский много писал о тру­
довом, интеллектуальном, нравственном, физическом
воспитании, но все-таки основное, самое пристальное
внимание он уделял эмоциональному развитию чело­
века — эмоциональному развитию ребенка и как
предпосылке — эмоциональному развитию воспита­
теля. Необходимым условием воспитательного обще­
ния он считал вхождение во внутренний мир ребен­
ка. По его убеждению, проникнуть в душевный мир
возможно через глубокое понимание, чувствование,
через эмоциональное сопереживание. Для Сухомлин­
ского эмоциональная культура восприятия, тонкость
переживания за человека является главным в куль­
туре педагога. «Мудрость власти педагога — это
прежде всего способность все понять» [50, 220].

Лейтмотив, суть подхода Сухомлинского к воспи­танию, то есть к проблеме психолого-педагогическо­го воздействия, выражена в следующих его словах-«Без постоянного духовного общения учителя и ре­бенка, без взаимного проникновения в мир мыслей, чувств, переживаний друг друга немыслима эмоцио­нальная культура как плоть и кровь культуры педа­гогической».

Сухомлинский предупреждает от наивной веры в

«какую-то фантастическую силу коллектива», кото­рая как будто бы дается в готовом виде [50, 51]. К числу важных предпосылок влияния коллектива на личность он относит эмоциональную воспитан­ность. Именно способность к сопереживанию делает ребенка «чувствительным, восприимчивым к словам, поучениям, идеям, наставлениям» [50, 54]. По мне­нию Сухомлинского, «эмоциональное восприятие — это вообще азбука всякого воспитания» [50, 56]. «Глухой к другим людям — останется глухим к са­мому себе; ему будет недоступно самое главное в самовоспитании — эмоциональная самооценка соб­ственных поступков. А без этого не может быть и речи о влиянии коллектива на личность» [50, 55]. С сожалением Сухомлинский пишет о еще встречаю­щемся в школьной жизни «эмоциональном невежест­ве коллектива». С его точки зрения, в этом случае учителю следует «начинать с элементарного, но вме­сте с тем и наитруднейшего — с формирования спо­собности ощущать душевное состояние другого чело­века, уметь ставить себя на место другого в самых разных ситуациях» [50, 57].

Во всех работах неоднократно, как лейтмотив, по­вторяется мысль о том, что «ребенок овладевает аз­букой коллективизма только тогда, когда он отдает свое сердце другим людям... Каким бы маленьким ни был ребенок,' он должен кого-то поддерживать, о ком-то заботиться, чью-то судьбу переживать» [50, 132]. «Без способности дорожить человеком не мо­жет быть и речи об идейной жизни личности и кол­лектива» [50, 135]. По мнению Сухомлинского, «от единства чувств берет свое начало единство взгля­дов и влечений коллектива» [50, 68]. Именно поэто­му такое большое внимание уделяется «эмоциональ­ному богатству жизни коллектива» как необходимо­му условию его положительного влияния на лич­ность. «На основе тонкой игры духовных сил — взгляда на себя, мнения о себе и открытости сердца перед мнением коллектива — утверждаются и раз­виваются коллективистские отношения: отношения дружбы, взаимопомощи, коммунистической дисципли­ны, требовательности. Открытость сердца — очень деликатная вещь, роль которой в воспитании через

коллектив невозможно переоценить. Только когда вы, влияя на коллектив, добиваетесь открытости сердца каждого воспитанника, коллектив становится могучим средством воспитания» [50, 198]. В то же время Сухомлинский предупреждает от того, чтобы видеть в коллективном воздействии единственное, универсальное средство воспитания. «Воспитатель­ная сила коллектива и проявляется именно тогда, когда к этой силе обращаются не «а каждом шагу» [50, 221]. Особенно автор рекомендует не торопить­ся обращаться к коллективному осуждению. Климат, в котором человек выражает себя, вдохновляет других, идет от педагога — только от него. «В этом отношении поведение коллектива зависит от педаго­га, как красота музыки и слаженность оркестра — от композитора и дирижера» [50, 153].

На вопрос о том, что является самым важным, необходимым в облике воспитателя, Сухомлинский отвечает самим названием своего подхода, которое ни в коей мере не случайно, — «педагогика сердца». «Учителю нужно иметь очень чуткое и открытое сердце, чтобы видеть, чувствовать, понимать тысячи нежнейших прикосновений маленьких людей друг к другу, чтобы эти прикосновения творили человече­скую красоту, а не причиняли людям боль» [50, 69]. «На доверии и любви держится желание ребенка искать защиту у взрослого. До тех поp, пока ребе­нок смотрит на вас с надеждой и верит вам, — вы настоящий воспитатель, наставник, учитель жизни, вы авторитет, воплощение правдивости, друг, това­рищ» [50, 218]. «Самые хитроумные системы воспи­тания рассыпаются, как карточные домики, если вос­питатель стремится стать властителем души воспи­танника, полагаясь только на свое моральное право повелевать, подчинять» [50, 152].

Сухомлинский неизменно подчеркивает необходи­мость подготовки, в его логике — самоподготовки воспитателя к своей уникальной миссии. «Любовь воспитателя к воспитанникам — не готовое чувст­во, с которым он пришел на ниву педагогического труда. Это неусыпная, тяжелая и захватывающая творческая работа... Только там, где есть такая лю­бовь, педагог сам по себе является огромной притя-

гательной силой для коллектива и отдельных вос­питанников» [50, 195]. По существу в подходе Су­хомлинского мы находим развернутое обоснование задач целенаправленной подготовки учителя к обще­нию.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: