Кельнские суды над ведьмами

В вольном городе Кельне, за исключением двух вспышек массовой охоты на ведьм, примерно с 1625 по 1626 и 1630 по 1636 гг. преследования за колдовство случались гораздо реже, чем в других германских землях. Эта относительная свобода была связана как с просвещенностью, так и с более мягкими законами, по которым городской совет сохранял за собой исключительное право ареста. Сплетни, обвинения соучастников и слухи о встречах на шабаше обычно не принимались во внимание, и колдовство наказывалось просто поркой. Но верно и то, что, что в 1610г. городской совет не предпринял никаких действий против толпы, которая забила камнями ведьму на основании одного лишь слуха об ее участии в шабаше.

Из многих судов, состоявшихся около 1626г., наиболее известен тот, что был связан с Екатериной Гено. Монахини монастыря Св. Клары обвинили ее в околдовывании. На церковном суде ее адвокат (разрешение на защитника было само по себе необычным) оспаривал правомочность обвинения, выдвинутого одержимыми; помощник епископа и викарный архиерей сняли обвинение, вынеся вердикт: «Невиновна!» Но кельнский архиепископ Фердинад, проживавший в Бонне, настоял на том, чтобы светский трибунал провел новый суд, и добился осуждения и сожжения Екатерины Гено.

Вторая вспышка преследований произошла в 1629г. и снова встретила значительное сопротивление. Одна из одержимых, Кристина Плюм, обвинила многих горожан в колдовстве. Когда многие священники развенчали ее обвинения, заявив, что женщина помешана, они сами оказались в числе «колдунов», Архиепископ, безвольный фанатик, призвал городской совет усилить охоту на ведьм и постановил создать комиссию для установления признаков колдовства. Судьи все еще были относительно гуманны: конфискация собственности не разрешалась, хотя семья осужденного и должна была оплачивать все издержки, пытка разрешалась только по распоряжению суда, а не по прихоти палача (как было повсеместно). Отправной точкой начала процесса над ведьмой оставалось решение об аресте, но, поскольку городской совет ограничивал аресты, Кельн не пережил такого массового террора, как Бам-берг и Вюрцбург.

Значительную роль в противодействии колдовству в Кельне играли иезуиты. Так, например, с целью противодействия подстрекательским книгам о магии и колдовстве они перепечатывали работы таких умеренных авторов, как иезуит Адам Теннер или Иорда-ниус, каноник из Бонна, написавший «Dispu-tatio Brevis et Categorica de Proba Stigmatica», где опровергалось мнение Остермана (1629) о том, что отметки на теле являются одним из признаков ведьмы. Шпее был переведен из Падерборна в иезуитский колледж в Кельн в ноябре 1631г., и в 1663г. там было опубликовано 3-е издание его гуманистического по взглядам исследования «Cautio Criminalis».

Либеральное влияние некоторых иезуитов и других инакомыслящих было подавлено после лейпцигской битвы 1631г., когда множество охотившихся за ведьмами церковных сановников, в том числе архиепископ Майн-цский, епископы Бамбергский, Вюрцбург-ский, Вормсский, Шпеерский и аббат Фуль-дский, бежали со своими сокровищами в безопасный Кельн. Выдворенные из своих собственных владений шведской армией и протестантами, эти прелаты начали организовывать охоту за ведьмами в Кельне. К 1636г. ситуация стала настолько скандальной, что папа был вынужден послать в Кельн кардиналов Гиретти и Альбицци, чтобы прекратить суды. По словам кардинала Альбицци, во время этой поездки: «Ужасное зрелище предстало перед нашими глазами. За стенами многих городов и деревень мы увидели многочисленные столбы, к которым привязывались бедные, жалкие женщины, сжигавшиеся за колдовство». Эта папская миссия усилила оппозицию внутри города, и общие перемены в религиозном климате ослабили манию. После 1636г. в течение многих лет в Кельне не было сожжений ведьм. Последняя же казнь состоялась в 1655г.

Клейн, Иоганн

Профессор права в Ростокском университете, вследствие этого стал членом комиссии, которая в конце XVIIe. пересматривала сложные дела ведьм, представленные судами Мек-ленбурга. Основная проблема касалась сексуальных отношений между ведьмой и дьяволом, и, чтобы внести ясность в этот сложный вопрос, К. написал диссертацию. Он верил в реальность сношений, но не верил, что от них может родиться потомство (если это все же случается, то это дьявольское наваждение). Некоторые из его аргументов и примеров приведены в других статьях, прежде всего в статье Сексуальные сношения с дьяволом.

Клеймо дьявола

Клеймо (отметка, печать) дьявола [stigmata, sigillum diaboli] встречаются почти во всех отчетах о ведьмах или судах над ведьмами и показывают, как извращенные умы и истерическая глупость могут привести к неверному объяснению природных явлений и тем самым вызвать убийство тысяч мужчин, женщин и детей.

Клеймо дьявола часто смешивается с ведь-минским знаком, и поздние охотники за ведьмами принимали и то, и другое как достаточное доказательство для установления колдовства. Термины использовались как взаимозаменяемые во время преследований и даже отдельными демонологами. Различие заключалось в том, что клеймо дьявола напоминало шрам, родимое пятно (родинку) или татуировку, в то время как ведьминскии знак был выростом (отростком) на теле, который якобы могли сосать домашние духи (согласно английской концепции).

В соответствии с теориями, бытовавшими в XVI и XVII вв., дьявол скреплял соглашение с ведьмами, ставя на их теле некую опознавательную отметку, наподобие той, которой фермер клеймит скот. Одним из первых отметил подобные клейма известный кальвинистский теолог Ламберт Дано в «Les Borders» (1564), переведенной на английский под названием «Диалог ведьм»(1575). «Нет ни одной ведьмы, — говорит Дано, — на которую бы [дьявол] не поставил некую отметину или знак своей власти и исключительного права над ними». Судьи всегда должны, когда подозреваемые предстают перед ними, удалить волосы и побрить, где представляется возможным, все тело, иначе клеймо может остаться незамеченным под волосами в любом месте». Синистрари, один из поздних демонологов, также верил, что

«дьявол ставят ставит на [ведьм] некую отметину, особенно на тех, в чьей преданности он сомневается. Однако, эта отметина не всегда одной и той же формы или контура, иногда она похожа на зайца, иногда на лапку жабы, на паука, щенка, соню. Она ставится в самых интимных местах тела; у мужчин под веком или подмышками, или на губах или плечах, в заднем проходе или еще где-нибудь, у женщин, обычно, на груди или в интимных местах. Иногда печать, которой делают эти отметки, является просто дьявольским когтем» («De Demonialitate»).

Подобные отметки были самым верным признаком ведьмы, и нахождение их служило достаточным основанием для применения пытки, как отмечал Нехринг в 1666г., или для вынесения смертного приговора (Скотт, «Discovery of witchcraft», 1584). К. Мазер придавал огромное значение «прокалыванию» ведьм:

«И, кроме того, почему бы не поискать ведьминских отметок? Их свойства и качества описаны авторами, имеющими большой авторитет, п никогда не видел ни одной подобной отметки, но, несомненно, что любой хирург, едва взглянув на них, сразу скажет, что они волшебные.

Большинство человеческих существ имеют определенные недостатки, которые можно

считать клеймом дьявола. Распространены бородавки, родимые пятна и различные виды nevus, или бугорков красного или пурпурного цвета, также как и сухие плотные наросты на коже и различные виды мозолей. Старые раны оставляют пятна рубцовой ткани. Любое нарушение пигментации порождает пятна странной формы, дающие простор для фантазии; и по сей день еще кое-кто считает родинки земляничками».

Подобные природные особенности считались возможными отметками, указывающими на то, что их носитель в страхе и покорности подчиняется дьяволу. Специалисты придерживались мнения, что, если мужчина или женщина, зная об опасности обнаружения подобной отметки, соглашались принять это клеймо, они добровольно вступали в договор с дьяволом и, следовательно, были колдунами. Священник Гофриди в 1611г. признавался: «Подобные отметки были сделаны как знак того, что я буду хорошим и верным слугой дьявола всю мою последующую жизнь».

Отметки следовало искать в любых частях тела, особенно на левом плече (как указывал, Боге) или (в Англии) на пальце. Одна из жертв инквизитора Жакье (около 1450г.) имела на своем бедре отметку, сделанную копытом дьявола. Но, если отметка не обнаруживалась сразу же, интимные и потайные места прокалывались, как предлагал дель Рио в «Disquisitionum Magicarum» (1599), причем особо тщательно обследовались половые органы и задний проход. Чтобы облегчить поиски отметок, а также выявить спрятанные амулеты, ведьме обычно обривали половые органы, часто публично. В Нортбер-вике ведьмы якобы участвовали в некой церемонии, во время которой «дьявол лизал их своим языком в самые интимные части тела, прежде чем принял их в качестве своих слуг», в связи с чем им обычно ставилась отметка под волосами в некоей части их тела. Когда Агнесс Семпсон, одна из обвиненных, была обрита «дьявольская отметка была найдена внутри ее интимных органов». В 1658г. другая шотландская ведьма, Маргарет Тейлор, в Аллоа, призналась, что дьявол « в образе молодого человека в темных одеждах и голубой шапке... поставил на нее свое клеймо... на ее интимные половые органы».

Жак Фонтен, врач французского короля Генриха IV, очевидно, один из наиболее образованных и ученых мужей во Франции в начале XVIIs. в книге «Des Marques des sorciers et de la reele possesion que le diable prend sur le corps des Hommes» (1611) утверждал, что «авторы, которые говорят, что трудно отличить клеймо дьявола от природных недостатков, карбункулов или лишаев, прежде всего показывают, что они несведущи в медицине». Он детально описывает, как дьявол делает подобные отметки:

«Некоторые говорят, что Сатана ставит на них подобные отметки раскаленным железом и с помощью определенной мази, которую он вводит под кожу ведьм. Другие говорят, что он метит ведьм собственным пальцем, когда является в человеческом облике или в виде духа. Если бы клеймо было сделано раскаленным железом, это неизбежно привело бы к тому, что на части тела, отмеченной подобным образом, остался шрам, но ведьмы признаются, что они никогда не видели никакого шрама поверх отметки. ...Но нет необходимости доказывать это, поскольку дьявол, обладающий медицинскими знаниями и располагающий лучшими средствами, чтобы сделать свое дело, должен лишь омертвить это место. Что же касается шрама, то дьявол столь искусен, что может поместить раскаленное железо на тело, не оставив никакого шрама».

Фонтен был одним из 4 врачей, назначенных, чтобы обследовать отца Луи Гофриди [см. Экс-ан-Прованские монахини], священника, обвиненного в колдовстве, на чьем теле он нашел три клейма дьявола.

Обычно считалось, что, если бородавка или мозоль не кровоточили и были нечувствительны к прокалыванию иглой, то подобная реакция доказывала причастность к колдовству. Старый шрам тоже мог не иметь чувствительности. Гваццо в «Compendium Maleficarum» ссылается на такой случай, имевший место в Бриндизи в ноябре 1590г.

«Перед тем, как подвергнуться пытке, Клавдия Богарта была обрита наголо в соответствии с обычаем, так что был обнаружен шрам в верхей части ее брови. Инквизитор, уже тогда подозревая правду, что это отметка, сделанная когтем дьявола, которая перед этим была закрыта ее волосами, приказал, чтобы глубоко вонзили в нее булавку. И, когда это было сделано, она не почувствовала никакой боли, не показалась в ране ни единая капля крови. Однако, она настаивала, отрицая истину, повторяя, что нечувствительность была вызвана много лет тому назад ударом камня».

Позже она была подвергнута пытке, пока не призналась.

Усовершенствованной разновидностью отметок дьявола были невидимые. Их также можно было обнаружить прокалыванием — там, где находилось нечувствительное пятно, которое не кровоточило.

Сильный эмоциональный шок от публичного раздевания и обследования под насмешками толпы любопытных вполне мог вызывать временную анестезию (потерю чувствительности). Один подобный пример был установлен проницательным судьей в 1649г. в Нькжастле-на-Тайне, на процессе, спровоцированном странствующим профессиональным разоблачителем, которого в конце концов вывели на чистую воду, — после того как он погубил 220 человек, за каждого из которых власти заплатили ему по меньшей мере 20 шиллингов.

«Упомянутый, пользующийся репутацией искателя ведьм, известил подполковника Хоб-сона, что он распознает ведьму в любом облике, даже если она совсем не похожа на ведьму. И когда упомянутый указал на одну представительную и приятную женщину, подполковник сказал: «Эта женщина не может быть ведьмой, и ее не нужно пытать». Но этот шотландец ответил, что она — ведьма, поскольку в городе говорят, что это так, и, следовательно, он будет пытать ее. И вскоре на глазах у всех [он] заголил ее, забросив юбки ей на голову, причем от испуга и стыда вся кровь бросилась в одну часть ее тела. И затем он вонзил булавку в ее бедро и после этого неожиданно опустил ее юбки, а затем спросил, нет ли на ее теле таких мест, которые не кровоточат при прокалывании. Но, будучи в смущении, она немногое могла сказать. Тогда он приподнял ее юбки, вытащил булавку и отвел ее в сторону как обвиняемую и дочь дьявола. И [он] начал пытать других обвиняемых. Но подполковник Хобсон, видя, что женщина потрясена, и кровь ее остановилась в надлежащих частях, заставил, чтобы эту женщину вновь привели и заголили до бедер, и потребовал, чтобы шотландец вонзил булавку в то же самое место, и тогда из него потекла кровь, и упомянутый шотландец очистил ее от подозрений и сказал, что она не дочь Дьявола».

Один или два ортодоксальных демонолога относились скептически к значению клейма дьявола. Дель Рио возражал, что, с одной стороны, клеймо дьвола не всегда бывает нечувствительным, и, с другой стороны, иногда настоящие ведьмы могли притворяться, что чувствуют боль при прокалывании; об этой уловке предупреждали и другие авторитеты (например, Михаэлис в 1582г.). Бинсфельд в «De Confessionibus Maleficorum» (1589) предположил, что клеймо есть плод воображения следователей; если Дьявол знает, что его последователей так легко распознать, он не будет настаивать на клейме (отсюда развитие теории о невидимых клеймах). Дель Рио соглашался с этой точкой зрения Бин-сфельда и добавлял, что настоящее клеймо зачастую существует очень недолго, и что невиновные люди с родинками или бородавками иногда наказываются несправедливо.

Бинсфельд и делъ Рио не понимали, какая серьезная ересь лежала за их незначительными возражениями. Одно зерно здравого смысла могло уничтожить теорию колдовства. Поэтому против этих двух демонологов, чье мнение оказывало определенное влияние, выступил Питер Остерман, профессор права Кельнского университета, написавший в 1629г. целый трактат о неизбежности и убедительности клейм дьявола, с помощью весьма натянутых доказательств подводя итог исследованиям всех прежних авторов — Бодена, Реми, де Аанкра. Он утверждал, что еще не представало перед судом ни единого человека, который, имея клеймо, вел бы безупречный образ жизни; и ни один из осужденных за колдовство не был без клейма. Клеймо — это самое высшее доказательство, гораздо более бесспорное, чем обвинения или даже признание. Его «Commentarius Juridicus» были кратким изложением как народного, так и официального мнения, бытовавшего в эпоху всеобщей веры в колдовство.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: